лет назад Эндер вознесся над течением жизни. И остановился лишь, увидев мою мать. Все детские годы я пытался освободиться от нее, тогда как он сознательно следует за ней и...
     Но за что зацепиться мне, кроме как за него? За Эндера, поселившегося в теле девушки. За Эндера, чьи локоны падают на кухонный стол".
     Миро уже собирался было встать и уйти, когда Эндер вдруг обернулся и замахал рукой, привлекая его внимание. Миро шагнул ему навстречу, но Эндер не стал дожидаться, пока юноша подойдет к нему; он сложил руки чашечкой и закричал:
     - Передай Джейн! Если она найдет, способ! Как это сделать! Она может забрать ее тело!
     Миро даже не сразу понял, кого он имеет в виду. Он говорил о Вэл.
     "Она не просто тело, ты, эгоцентричный престарелый разрушитель планет. Она не какой-то там старый костюм, который можно подарить кому-нибудь, поскольку он либо мал, либо не соответствует моде".
     Но гнев его быстро испарился, ибо он вспомнил, как поступил со своим прошлым телом. Он выбросил его, ни секунды не пожалев об утрате.
     Кроме того, эта мысль его заинтриговала, Джейн... Возможно ли это? Если ее айю каким-то образом переселится в Вэл, выдержит ли человеческое тело громадный разум Джейн, чтобы оживить ее, когда Звездный Конгресс отключит все компьютеры?
     - Вы, парни, такие тугодумы, - промурлыкала Джейн ему на ухо. - Я уже успела пообщаться с Королевой Улья и Человеком, чтобы выяснить, можно ли переселить айю в тело. Королевы Улья когда-то сделали это, создав меня. Но они воспользовались не какой-то определенной айю. Они взяли первую попавшуюся, которая откликнулась на их призыв. Со мной случай посложнее.
     Шагающий к монастырским воротам Миро ничего не ответил.
     - А, да, твои чувства по отношению к малышке Вэл... Тебе ненавистен тот факт, что, влюбившись в нее, ты в некотором роде влюбился в Эндера. Но если в ее тело переселюсь я, если я стану ее волей и буду управлять жизнью Вэл, останется ли она той девушкой, которую ты любишь? Выживет ли хоть часть ее?
     Не будет ли это убийством?
     - Заткнись, а? - вслух попросил Миро.
     Монастырская привратница с удивлением посмотрела на него.
     - Это я не вам, - объяснил Миро. - Но это вовсе не означает, что это такая уж плохая мысль.
     Спускаясь по тропинке к Милагру, Миро чувствовал у себя на спине ее взгляд. "Время возвращаться на корабль. Вэл будет ждать меня. Кем бы она ни была.
     Эндер так предан матери, так терпелив с ней - неужели я то же самое испытываю по отношению к Вэл? Хотя нет, это скорее не чувство. Это деяние воли. Это решение, от которого потом не откажешься. Способен ли я ради кого бы там ни было пойти на такое? Способен ли я навсегда отдаться в чью-то власть?"
     Тут он вспомнил Кванду и остаток пути преодолел, ощущая во рту горький вкус потери.

Глава 4

"Я ЧЕЛОВЕК ИДЕАЛЬНОЙ ПРОСТОТЫ!"

     "Когда я была совсем ребенком, мне часто казалось,
     Что боги расстраиваются,
     Когда я, отслеживая жилку,
     Бегущую сквозь дерево половицы,
     На что-то отвлекаюсь.
     Однако теперь я знаю, боги предрекают подобное,
     Ибо им ведома наша бренность.
     Наше совершенство поражает их".
     Хань Цин-чжао, "Шепот Богов"

     Питер и Ванму прибыли в мир Священного Ветра на второй день путешествия. Проблем с языком у них не возникло. Священный Ветер был старой планетой, одной из первых, на которую прибыли иммигранты с Земли. Изначально она точно так же, как и Путь, была ориентирована на древнюю религию. Только системой верований Священного Ветра стала религия японцев, допускающая возможность радикальных перемен. Спустя примерно триста лет из изолированного феодального сегуната, держащегося древних ритуалов, планета превратилась в космополитический центр торговли, промышленности и философии.
     Основной нацией Священного Ветра были японцы, которые очень гордились тем, что этот мир принадлежал практически им одним. До сих пор на планете многие дети до вступления в школу говорили исключительно по-японски. Однако к окончанию обучения все люди Священного Ветра бегло общались на звездном, в их устах этот язык звучал невероятно изящно, поразительно лаконично и точно. Как выразился Мил Фьорелли в своем самом знаменитом труде "Наблюдая за далекими мирами невооруженным глазом", звездный язык не имел своих корней, пока его не подхватил Священный Ветер.
     Преодолев леса огромного естественного заповедника, посередине которого приземлился их корабль, Питер и Ванму оказались в деревеньке лесников, где со смехом поведали, как им удалось заплутать в местных лесах. И никто не обратил внимания на китайские черты лица и акцент Ванму и на белую кожу и невоспитанность Питера. Документы, по их словам, они где-то потеряли, но компьютерный запрос немедленно выдал информацию, что их водительские права зарегистрированы в городе Нагойя и, если не считать нескольких дорожных нарушений, висящих на Питере, ни в каких предосудительных, противозаконных деяниях молодые не замечены. В графе "Род занятий" у Питера стояло "вольнонаемный учитель физики", а у Ванму - "странствующий философ", то есть они, несмотря на свою юность и отсутствие семейных связей, занимали весьма высокое положение в обществе Священного Ветра. Когда же им начали задавать случайные вопросы ("О, кстати, мой кузен преподает псевдопроизводительную грамматику в университете Комацу в Нагойе"), Питер обратился за подсказкой к Джейн.
     - Никогда не забредал в Здание Оэ, - повторил он за ней.
     - Эти языковеды не любят общаться с физиками. Они считают, что мы разговариваем исключительно на языке математических символов. Даже Ванму утверждает, что нам, физикам, известна только одна грамматика - грамматика снов.
     Ванму подсказать было некому, но странствующий философ должен быть афористичен в своей речи и высказывать свои мысли весьма туманно.
     - Я утверждаю, что только на этой грамматике ты умеешь изъясняться, - ловко парировала она нападки Питера. - Но нет такой грамматики, которую ты не мог бы познать.
     Питер в ответ принялся щекотать ее. Ванму громко рассмеялась и стала отбиваться от него, окончательно убедив лесников, что документы не лгут и эти юноша и девушка именно те, за кого себя выдают; талантливые, одаренные молодые люди, полностью отдавшиеся глупостям любви - или юности, если имеется какое-то различие.
     На правительственном флайере их доставили в обжитые места, где благодаря манипуляциям Джейн с компьютерными сетями в их распоряжении оказалась небольшая квартирка, которая до вчерашнего дня стояла пустой, но к их приезду уже была оборудована эклектической мебелью и картинами, представляя собой скромный и утонченный вкус оформителя.
     - Очень миленько, - кивнул Питер.
     Ванму, которой до сей поры были знакомы вкусы лишь одной планеты - скорее даже одного человека с той планеты, где она раньше жила, - не смогла оценить вкус Джейн. Сидеть можно было как на западных стульях, опускаясь на которые приходилось складываться под прямым углом, что, по мнению Ванму, очень неудобно, и на восточных циновках, на которых люди могли слиться в круг гармонии с землей. Спальня с западной кроватью на высоких ножках, хотя ни крыс, ни тараканов нигде не было видно, должно быть, предназначалась Питеру; свое спальное место Ванму уже определила - та самая циновка, лежащая в гостиной и искушающая присесть на нее.
     Она предложила Питеру первым принимать ванну, однако он не ощутил крайней необходимости мыться, даже несмотря на то, что от него за милю несло потом после долгого перехода и нескольких часов, проведенных в тесном флайере. Поэтому Ванму могла спокойно понежиться в теплой воде. Закрыв глаза, она медитировала, пока не почувствовала, что полностью пришла в себя. Она уже не чувствовала себя чужестранкой. Она снова стала собой и могла воспринимать окружение без боязни и страха, не опасаясь повредить свое чувство "я". Этому она научилась еще в детстве, когда она даже с собственным телом не могла совладать и вынуждена была во всем его слушаться.
     Именно это и помогло ей выжить. В жизни Ванму случалось немало неприятных вещей, всякие гадости так и липли к ней, как рыбы-прилипалы к акуле, но ничто не смогло изменить ее внутри. Она всегда могла закрыть глаза, успокоить ум и остаться в прохладной темноте одиночества.
     Вынырнув из ванной, она обнаружила Питера перед голоэкраном. Рассеянно кидая в рот виноградины, он смотрел какую-то пьесу, в которой японские актеры в масках громко орали друг на друга и важно расхаживали по сцене, делая огромные неловкие шаги и стуча ногами, как будто играя персонажей по меньшей мере в два раза выше себя ростом.
     - Ты что, японский выучил? - поинтересовалась она.
     - Джейн мне переводит. Очень странные люди.
     - Это древняя форма театра, - объяснила Ванму.
     - Скучища страшная. Что, неужели эти вопли должны пробудить в зрителе какой-то отклик?
     - Проникнув в смысл истории, - произнесла Ванму, - ты обнаружишь, что они выкрикивают слова, произносимые твоим собственным сердцем.
     - Ага, стало быть, наши сердца изъясняются, говоря нечто вроде: "Я ветер, прилетевший с холодных снегов высоких гор, а ты тигр, чей рев оборвет хладный клинок моих морозных очей, когда ты содрогнешься и падешь замертво"?
     - Вот он ты, - фыркнула Ванму. - Только и знаешь, что хвастать да насмешничать.
     - Я круглоглазый вспотевший человек, воняющий, словно разложившийся труп скунса, а ты цветок, который не преминет завянуть, коль сей же миг я не приму благоухающую щелоком и аммиаком ванну.
     - Глаза только в воде не открывай, - посоветовала Ванму. - Эти штуки жгутся.
     Компьютера в квартирке не оказалось. Может быть, головизор использовался как компьютер, но если это и так, то Ванму все равно не знала, как с ним обращаться. В доме Хань Фэй-цзы Ванму не встречала подобных пультов управления, что неудивительно. Люди Пути старались не перенимать дизайн других миров. Ванму даже не знала, как выключить звук. Ладно, не важно. Она опустилась на циновку и попыталась вспомнить все, что узнала о японцах из курса истории Земли, преподанного ей Хань Цинь-чжао и ее отцом Хань Фэй-цзы. Она понимала, что ее образование оставляет желать лучшего, поскольку обучением какой-то презренной служанки, которой она была до того, как попала в дома Цинь-чжао, никто, естественно, не занимался.
     Поэтому Хань Фэй-цзы посоветовал ей не тратить время на формальный курс обучения, а следовать своим интересам и изучать то, что ее в первую очередь интересует: "Твой ум не испорчен традиционной системой образования. Ты должна открыть собственный путь к сердцу каждой дисциплины". Несмотря на кажущуюся свободу, Фэй-цзы вскоре продемонстрировал, что он весьма въедливый и дотошный преподаватель, даже когда ученик по собственному желанию выбирает предметы. Что бы она ни изучала в истории, какие бы биографии ни читала, он все время засыпал ее вопросами, настаивал, чтобы она делала собственные выводы, после чего разбивал ее доказательства в пух и прах. Если же она меняла точку зрения, он с не меньшей настойчивостью требовал, чтобы она обосновала свою новую позицию, даже если мгновением раньше он отстаивал те же самые принципы. В результате, даже обладая неполной информацией, Ванму старалась осмыслить, пересмотреть ее, отбросить старые заключения и выдвинуть ряд новых выводов. Так что сережка, шепчущая ей на ушко, Ванму была не нужна. Закрыв глаза, она могла продолжить свое образование, ибо даже с расстояния многих световых лет до нее доносились как бы случайные вопросы Хань Фэй-цзы.
     Актеры закончили пьесу задолго до того, как Питер вымылся. Но Ванму этого даже не заметила. Ее размышления прервал голос, донесшийся из головизора:
     - Желаете ли вы, чтобы вам показали очередную голозапись, или, может быть, вы хотите подсоединиться к обычной программе?
     На мгновение Ванму показалось, что голос принадлежит Джейн, но потом она поняла, что это просто говорящее меню головизора.
     - Новости входят в программу головидения? - спросила она.
     - Какие именно новости желаете? Местные, региональные, всепланетные или межзвездные? - уточнила машина.
     - Начнем с местных, - сказала Ванму.
     Она практически ничего не знала об этой планете. Пришло время познакомиться поближе.
     Когда Питер, чисто вымытый и одетый в один из модных местных костюмов, которые доставила ему Джейн, наконец появился из ванной, Ванму с увлечением следила за ходом процесса над какими-то людьми, которых обвиняли в чрезмерной эксплуатации богатой рыбной области в нескольких сотнях километров от города, куда они прибыли. В каком же они городе находятся? Ах да, в Нагойе. Поскольку Джейн проставила в графе "Место жительства" фальшивых документов именно этот город, флайер, разумеется, сюда их и доставил.
     - Все планеты одинаковы, - пожаловалась Ванму. - Люди хотят есть рыбу из моря, а кто-то все время стремится выловить больше рыбы, чем океан способен произвести.
     - Какая разница, выйду я на рыбалку завтра или сегодня выловлю тонной больше? - в ответ заявил Питер.
     - Если все так будут поступать, то... - Она резко замолкла. - Понимаю. Ты приводишь доводы, которые любит приводить всякий человек, не желающий признавать собственную вину.
     - Как я тебе? Настоящий красавец, правда? - спросил Питер, поворачиваясь кругом и демонстрируя свободный и в то же самое время облегающий наряд.
     - Цвета слишком яркие, - оценила Ванму. - Ты словно кричишь во всю глотку.
     - Не-а, - поправил ее Питер. - Весь смысл в том, чтобы принимались орать люди, увидевшие меня.
     - А-а-а-а, - тихонько протянула Ванму.
     - Джейн утверждает, что на самом деле это весьма и весьма консервативный костюмчик - для человека моего возраста и моего рода занятий. Мужчины в Нагойе славятся своей павлинообразностью.
     - А женщины?
     - Они все время ходят голыми по пояс, - заявил Питер. - Потрясающее зрелище.
     - Врешь ты все. Пока мы летели сюда, я не видела ни одной голой женщины и... - Снова она замолкла на полуслове и, нахмурившись, посмотрела на Питера. - Ты что, серьезно вознамерился убедить меня, что каждое твое слово - ложь?
     - Я решил, стоит попробовать.
     - Не валяй дурака. У меня нет груди.
     - Просто у тебя маленькая грудь, - пожал плечами Питер. - А чем отличается маленькая грудь от большой, ты сама знаешь.
     - Я не намерена обсуждать свое тело с мужчиной, разодетым как дикий, потерявший всякое чувство меры попугай.
     - Местные женщины одеваются очень безвкусно, - сказал Питер. - Печально, но факт. Положение обязывает и все такое прочее. Как и старики. Только мальчикам и юношам дозволяется наряжаться как павлины. Мне кажется, яркие цвета предназначены успокаивать женщин. Эй, да этот парень ничего серьезного не затевает! Поиграйся с ним или иди своей дорогой. Нечто вроде того. Я думаю, Джейн выбрала этот город специально, чтобы напялить на меня эти одеяния.
     - Мне хочется есть. Я устала.
     - И что более насущно? - уточнил Питер.
     - Есть хочу.
     - Имеется виноград, - предложил он.
     - Который ты даже не удосужился вымыть. Это говорит твое неуемное желание смерти.
     - На Священном Ветре насекомые знают свое место и стараются не высовываться. Никаких пестицидов. Гарантия Джейн.
     - На Пути тоже не было пестицидов, - напомнила Ванму. - Но все равно мы мыли фрукты, чтобы не наесться бактерий и всяких одноклеточных тварей. Дизентерия не самая приятная штука.
     - Но туалет у нас такой шикарный, грех было бы не воспользоваться его удобствами, - усмехнулся Питер.
     Несмотря на его браваду, Ванму заметила, что угроза дизентерией возымела свое действие, заставив Питера обеспокоенно нахмуриться.
     - Давай поедим в каком-нибудь ресторанчике, - сказала Ванму. - Джейн, надеюсь, обеспечит нас деньгами?
     Питер на секунду-другую прислушался к сережке.
     - Да, только нужно сказать владельцу ресторана, что мы потеряли наши удостоверения личности, и попросить его, чтобы он по отпечаткам наших пальцев определил номер счета.
     Джейн говорит, что, если надо, денег у нас будет предостаточно, но все равно мы должны вести себя так, будто зарплата у нас невысокая, просто мы скопили немножко денежек, чтобы отпраздновать какое-нибудь важное событие в нашей жизни. Итак, что мы будем праздновать?
     - Что ты наконец помылся.
     - За это будешь пить ты. Я выпью за наше благополучное возвращение из диких лесов.
     Вскоре они вышли на улицу. Машин было мало, зато вокруг стояли целые сотни велосипедов; тысячи людей спешили куда-то, запрыгивая на быстро скользящие тротуары. Ванму не захотела пользоваться этими странными приспособлениями и настояла на том, чтобы идти по нормальной, твердой земле, а это означало, что ресторанчик надо найти где-нибудь поблизости. Здания района были старыми, но тем не менее сохранили свой изящный вид; престижный район города, где селятся только зажиточные люди. Стиль архитектуры был свободным - арки и большие дворы, колонны и обыкновенные крыши, поддерживаемые глухими стенами без окон.
     - Погода, наверное, здесь прекрасная, - заметила Ванму.
     - Тропики, но вдоль побережья проходит холодное течение. Каждый день часик-другой капает дождик - и так большинство дней в году. Но никогда здесь не бывает жары, а уж что такое холода, местным жителям вообще неведомо.
     - Такое впечатление, что все у этих людей на виду.
     - Фальшивка, - поморщился Питер. - В нашей квартире стеклянные окна и микроклимат, если ты заметила. Но выходят окна в сад, кроме того, они затемнены, так что снаружи ты в дом не заглянешь. Очень искусно все сделано. Искусственная дикая природа. Лицемерие и обман - основы человеческой вселенной.
     - Здесь очень красиво, - сказала Ванму. - Мне нравится Нагойя.
     - Жаль, что мы здесь не задержимся.
     Прежде чем она успела спросить, какова цель их посещения этой планеты, Питер втолкнул ее во дворик небольшого, но полного народом ресторана.
     - Здесь рыбу готовят, - объяснил Питер. - Надеюсь, возражений у тебя не будет.
     - А что, в других местах рыбу подают сырой? - рассмеялась Ванму.
     Но потом поняла, что Питер не шутил. Сырая рыба, подумать только!
     - Японцы славятся страстью к сырой рыбе, - продолжал Питер, - а в Нагойе эта страсть превратилась чуть ли не в религию. Заметь, ни одного японца в ресторане. Они отказываются есть рыбу, уничтоженную жаром плиты. Это одна из традиций, которой они до сих пор придерживаются. От оригинальной японской культуры осталось очень мало, поэтому они свято чтут немногие сохранившиеся обряды.
     Ванму кивнула, понимая культуру, которая упорно цеплялась за давно отжившие традиции, чтобы сохранить свое национальное лицо. И вместе с тем девушка с благодарностью отметила, что на этой планете соблюдение обычаев - это личное дело каждого человека, эти традиции не калечат и не уничтожают жизни людей так, как это было на Пути.
     Обед подали быстро - рыба была готова чуть ли не моментально, - и они принялись за еду. Питер то и дело елозил на циновке.
     - Жаль, что традиция пользоваться нормальными стульями и столами сюда так и не добралась, - наконец пожаловался он.
     - Неужели европейцы так ненавидят землю, что все время должны приподниматься над нею? - удивилась Ванму.
     - Ты сама ответила на свой вопрос, - холодно ответил Питер. - Ты начала с предположения, что мы ненавидим землю. Образованный человек, а веришь всяким первобытным штучкам...
     Ванму вспыхнула и замолкла.
     - Ой, только избавь меня от этой показной покорности восточных женщин, - махнул рукой Питер. - Меня воспитывали как служанку, а вы такой злой, бессердечный хозяин...
     Кончай давить на мое чувство вины. Мне известно, что я полное дерьмо, но я не намерен меняться только потому, что каждый раз ты принимаешь смиренно-обиженный вид.
     - Но ты можешь измениться, когда не захочешь больше быть дерьмом.
     - У меня характер такой. Эндер создал меня полным ненависти, чтобы он тоже мог ненавидеть меня. Дополнительная выгода этого заключается в том, что ты