ха? Ярости? Неужели у вас нет никого, кто разбирался бы в том, как действует эта так называемая Игра? Она пропустила Эндера через жуткий стресс, введя в дело фотографии его брата, которых, кстати, она никак не могла иметь в своих файлах, но все же откуда-то получила. Теперь этот случай... Что это? Глубоко продуманный гамбит, который дает возможность сделать новые предположения о психике Боба? Или просто возник единственный человек, знавший Боба раньше, чья фотография случайно оказалась в файлах Боевой школы?
     - А что это? Чистая риторика или ряд вопросов, на которые вы хотели бы получить точный ответ?
     - Я хочу, чтобы вы ответили мне вот на какой вопрос: какое право вы имеете заявлять, что нечто "является весьма значительным", ежели у вас нет представления о том, на что это значительное указывает?
     - Если некто бежит за вашей машиной, крича и размахивая руками, вы понимаете, что он затевает что-то "значительное", даже если вы не расслышали ни единого слова.
     - Так что же это было? Крик? Вопль?
     - Это была аналогия. Изображение Ахилла имеет для Боба исключительно важное значение.
     - Важное в позитивном или в негативном смысле?
     - Вряд ли тут возможен однозначный ответ. Если в негативном, то проистекают ли эти негативные ощущения Боба от того, что Ахилл нанес ему какую-то травму? Или они негативны потому, что разлука с Ахиллом травмировала Боба, а теперь он тоскует и хочет поскорее соединиться с ним?
     - А если независимый источник информации советует держать их врозь, то...
     - Тогда этот независимый источник или совершенно прав...
     - Или глубоко заблуждается?
     - Очень сожалею, но точнее сказать ничего не могу. Контакт игры с Бобом продолжался всего минуту.
     - Слабовато у вас получается. Ведь ваша "мозговая" игра учитывает все материалы, связанные с учебой Боба и даже его, как бы сказать, "учительское я".
     - Да, и мы вам об этом сообщали. Это происходит от его глубоко укоренившегося желания контролировать - именно с этого началось - свое окружение, но с некоторых пор оно постепенно трансформировалось в желание принять на себя ответственность. Кроме того, Боб использовал тайно добытую информацию, чтобы создать иллюзию своей принадлежности к какому-то сообществу.
     - Но он и в самом деле к нему принадлежит.
     - У него только один настоящий друг. Но между ними скорее отношения типа "старший брат - младший братишка".
     - Мне нужно решить вопрос: принять ли Ахилла в Боевую школу, пока Боб еще не окончил ее, или отказаться от одного. из них вообще. Какой совет, учитывая реакцию Боба на Ахилла, вы мне можете дать?
     - Вам этот совет не понравится.
     - Давайте все ж попробуем.
     - Учитывая тот случай, мы можем сказать лишь, что если свести их вместе, то это будет иметь или очень-очень плохие последствия или...
     - Знаете, мне, видимо, придется вплотную заняться проблемой вашего финансирования.
     - Сэр, цель нашей программы и то, как она работает, заключаются в том, чтобы компьютер делал сопоставления, о которых мы бы никогда не додумались, и получал бы выводы, которых мы не ожидали. Фактически он находится вне нашего контроля.
     - То, что программа вышла из-под контроля, еще не свидетельствует о наличии разума ни у программы, ни у программистов.
     - Мы не пользуемся словом "разум" в наших материалах компьютерного обеспечения. Мы считаем это слишком наивным подходом. Мы говорим просто "комплекс", что означает что мы не всегда понимаем его действия. Мы получаем не всегда убедительную информацию.
     - А получали ли вы вообще "убедительную" информацию хоть о чем-нибудь?
     - Я выбрал не очень удачное слово. Что-либо завершенное, окончательное вообще не является нашей целью, - когда мы изучаем сознание человека - Тогда назовем информацию "полезной". Так вот, получали ли вы полезную информацию хоть разок?
     - Сэр, я сказал вам все, что мы знаем. Решение за вами - и до того, как вы обратились к нам, и теперь. Используете ли вы нашу информацию или нет - дело ваше, но вот вестника пристреливать вряд ли стоит.
     - Когда вестник не может сказать, в чем состоит его весть, мой палец на "собачке" начинает дергаться. Свободны.
     Имя Николая стояло в списке, который Эндер передал Бобу, но именно с этого и начались проблемы Боба.
     - Я не хочу, - сказал Николай.
     Бобу даже мысль о том, что кто-то может отказаться, в голову не приходила.
     - Мне и без того будь здоров как достается только ради того, чтобы удерживаться на достигнутом уровне.
     - Но ты же хороший солдат!
     - Но я на пределе своих возможностей. Просто мне здорово везет.
     - Именно так и бывает у всех хороших солдат.
     - Боб, если я пропущу хоть одну тренировку в моем собственном взводе, я тут же отстану от моих ребят. Я на это пойти не могу. И одной тренировки с тобой в день мне тоже недостаточно. Я парень ловкий, Боб, но я далеко не Эндер. И я - не ты. Вот этого ты, по-видимому, не понимаешь. Каково это, знать, что я - не ты. Это трудно объяснить, тут все не так просто.
     - Для меня тоже далеко не все просто.
     - Слушай, я все понимаю, Боб. И есть очень много вещей, которые я готов сделать ради тебя. Но это в их число не входит. Извини.
     Это был первый опыт Боба в качестве командира, и он не срабатывал. Боб почувствовал, что начинает злиться, ему хотелось послать Николая подальше, сказать, что найдутся Другие и даже лучше. Но злиться на единственного друга он не мог. Однако и принять от него отказ на свою просьбу тоже не мог.
     - Николай, то, что мы будем делать, не так уж и тяжело.
     Так, просто - всякие там фокусы и трюки.
     Николай закрыл глаза.
     - Боб, ты заставляешь меня чувствовать себя порядочной свиньей.
     - Я вовсе не хочу, чтоб ты стыдился. Это чепуха, но такое поручение я получил, так как Эндер считает такую штуку полезной для Драконов. Ты в его списке, так что это его выбор, а не мой.
     - Но ты-то не обязан выбрать из списка обязательно меня?
     - Пойми, а как я теперь пойду разговаривать со следующим парнем? Он спросит меня: "Николай тоже в этом взводе, да?" - и я отвечу: "Нет, он не захотел". Это будет означать, что он тоже имеет право на отказ. И остальные тоже скажут "нет", потому что им покажется противно принимать приказы от меня.
     - Знаешь, месяц назад наверняка так бы и случилось. Но теперь все знают, что ты настоящий солдат. Я же слышал, как они говорят о тебе. Тебя очень уважают.
     Опять же, вероятно, в этот момент следовало сделать то, о чем просил Николай, - снять его с крючка. И по-дружески это было бы хорошо. Но сейчас Боб не мог думать как друг.
     Ему приходилось учитывать, что ему дали пост командира взвода, но этот пост требовал подтверждения.
     А так ли уж он нуждался в Николае?
     - Я просто думаю вслух. Николай, никому другому я бы этого не сказал, но, видишь ли, я, если говорить начистоту, боюсь. Я хотел быть командиром взвода, но это потому, что тогда ничего не знал о том, что должен делать взводный. У нас была уже целая неделя боев, и я увидел, как Бешеный Том держит в кулаке своих ребят, как важно даже то, каким голосом он отдает приказы. Я увидел, как Эндер тренирует нас, как он верит нам, как все у него получается как в танце - па на носках, прыжок, пируэт. И тогда я начинаю бояться, а вдруг провалюсь, а времени у меня на это нет. Я должен выполнить эту работу, и когда ты со мной рядом, я знаю, что есть хоть один человек, который уверен - этот головастый малыш не подведет.
     - Не обманывай себя, - ответил Николай. - Так будет всегда, только если мы не начнем врать друг другу.
     А вот это уже больно. Но лидер должен уметь держать удар, не так ли?
     - Вне зависимости от твоих чувств, Николай, ты обязан дать мне шанс, - сказал Боб, - и если ты мне его дашь, другие последуют за тобой. Мне нужна твоя.., лояльность.
     - И мне тоже, Боб.
     - Ты нуждаешься в моей лояльности как друг, чтобы я сделал лично тебя счастливым, - ответил ему Боб. - Я же нуждаюсь в ней как лидер, чтобы выполнить приказ, отданный мне нашим командующим.
     - Это жестоко, - тихо сказал Николай.
     - Ага, - отозвался Боб, - но это правда.
     - Ты жесток, Боб.
     - Помоги мне, Николай.
     - Похоже, наша дружба носит односторонний характер.
     Никогда еще Боб не чувствовал себя так - это было похоже на нож в сердце. Слова, которые он слышал, означали одно - кто-то зол на него. И дело не в том, что он хочет, чтобы Николай думал о нем только хорошо. А в том, что он знает - Николай по-своему прав. Боб пользуется его дружбой против интересов самого Николая.
     Но не из-за этой боли Боб решил отступить. Он понял: солдат, который пойдет за тобой против своей воли, будет служить плохо. Даже если он твой друг.
     - Слушай, Николай, не можешь, значит - не можешь.
     Мне ужасно жаль, что я тебя так расстроил. Обойдусь. И ты прав, я справлюсь с этим. Мы друзья, Николай?
     Николай схватил протянутую руку и сжал ее.
     - Спасибо, дружище, - шепнул он.
     Боб отправился к койке Совка - единственного солдата, которого Эндер отметил из взвода "С". Совок вообще-то не был бесспорен с точки зрения Боба. Он был с ленцой, иногда действовал спустя рукава. Но он состоял во взводе "С", а значит, присутствовал при том, когда Боб подавал советы Бешеному Тому. А кроме того, он видел Боба в бою.
     Когда Боб спросил его, не могут ли они поговорить пару минут, Совок сразу отложил свой компьютер в сторону. Боб забрался в его койку и уселся рядом с более крупным мальчиком. Совок был родом из маленького городка на французской Ривьере и пока умудрялся сохранять веселое дружелюбие провансальцев. Бобу он нравился, да и остальным ребятам - тоже.
     Боб скороговоркой изложил то, что ему поручил Эндер, но ни единым словом не намекнул, что речь идет всего лишь об отвлекающих маневрах. Ведь вряд ли найдутся дураки, которые откажутся от полноценных тренировок и возьмутся за нечто, не имеющее решающего значения в битве.
     - Ты в списке, который дал мне Эндер, и я хотел бы...
     - Боб, ты чего тут сшиваешься?
     Возле койки Совка стоял Бешеный Том.
     Только теперь Боб понял свой промах.
     - Сэр, - начал он. - Мне следовало бы сначала поговорить с вами. Но я новичок в таких делах и не продумал как следует.
     И Боб снова выложил то, что поручил ему Эндер.
     - И Совок, стало быть, в этом списке?
     - Верно.
     - И значит, я на своих, тренировках лишусь и тебя, и Совка?
     - Нет, только на одной тренировке в день.
     - И я - единственный взводный, который разом теряет двух солдат?
     - Эндер сказал - по одному из каждого взвода. Пять плюс я.
     - Блин, - буркнул Том. - И ты, и Эндер не подумали, что ваше решение бьет по мне куда сильнее, чем по остальным четырем взводным. Что бы вы там ни мудрили, но почему бы вам не ограничиться пятью - четыре солдата и ты? Будет по одному из каждого взвода.
     Бобу хотелось поспорить, но он подумал, что открытое столкновение лбами ему ничего хорошего не принесет.
     - Ты прав, я об этом не подумал, и ты прав, что Эндер может передумать и изменить свой приказ, когда поймет, какой ущерб это наносит твоим тренировкам. Поэтому, когда он придет утром, поговори с ним и дай мне знать, как вы решили. А пока Совок может сказать мне "да" или "нет", ведь сам по себе его ответ ничего не решает, верно?
     Бешеный Том задумался. Боб видел, что гнев в нем еще кипит. Однако положение лидера заметно изменило Тома. Теперь он уже не взрывался сразу, как это было раньше. Он взял себя в руки. Успокоился. Пережил в себе.
     - О'кей, я поговорю с Эндером. Если Совок не против этим делом заняться...
     Оба поглядели на Совка.
     - Думаю, это было бы неплохо, - сказал Совок. - Занятное дело.
     - Удерживать вас не буду, - пробурчал Том, - но и болтать о вашем дурацком взводе на моих тренировках запрещаю.
     Пускай эти дела остаются за границами моего взвода.
     Оба согласились. Боб видел, что Бешеный Том поступает умно, выдвигая свои требования. Это специальное назначение ставит их в некоторую изоляцию по отношению к солдатам взвода "С". Если они оба начнут еще шептаться друг с другом о своих делах на тренировках, остальные почувствуют себя как бы ниже некой элиты. В остальных взводах этого не произойдет - там всего будет по одному новобранцу Боба. А стало быть, и никакой изоляции не предвидится.
     - Слушай, не буду я говорить с Эндером об этих делах, - снова заговорил Бешеный Том. - Раз нет проблем. О'кей?
     - Спасибо, - ответил ему Боб.
     И Бешеный Том отправился в свою койку.
     Я провел это дело мастерски. Никто не обозлился.
     - Боб, - позвал его Совок.
     - А?
     - Один вопрос.
     - Э?
     - Не зови меня Совком.
     Боб немного подумал и вспомнил. Настоящая фамилия Совка - Дюшеваль.
     - Предпочитаешь кличку "Две лошади"? Похоже на прозвище воина из племени сиу .
     Совок расплылся в улыбке.
     - Звучит куда лучше, чем название инструмента, которым чистят конюшню.
     - Дюшеваль, - сказал Боб. - С сей минуты и во веки веков.
     - Спасибо. Когда начнем?
     - Сегодня в "свободное время".
     - Бакана.
     Боб уходил от койки Дюшеваля чуть ли ни вприпрыжку.
     Он добился своего. Он сумел. Во всяком случае, один раз.
     И к тому времени, когда завтрак кончился, все пять вакансий во взводе были заполнены. Насчет четырех он сперва поговорил с их взводными. Ни один из них ему не отказал. Так Боб получил свой взвод только за то, что пообещал Дюшевалю называть его с этих пор Дюшевалем.

***

     Графф, Даймек и Дэп сидели во временном кабинете полковника, размещавшемся в центре управления Боевого зала.
     Шел привычный спор между Даймеком и Дэпом, причем практически из-за ничего - какие-то несущественные разногласия по поводу мелкого протокольного вопроса. Этот спор внезапно вылился в поток взаимных обвинений. Впрочем, ничего необыкновенного - проявление соперничества, поскольку и Дэп, и Даймек пытались добиться определенных преимуществ для своих протеже - Эндера и Боба. Одновременно они надеялись уговорить Граффа не ставить их фаворитов в опасную ситуацию, которая, по их мнению, неотвратимо назревала. Когда в дверь раздался стук, оба капитана почти орали, а так как стук был не очень громким, то Графф решил, что дальнейший разговор не должен стать добычей чужих ушей.
     Были ли названы какие-нибудь имена? Да, Боба и Эндера. И еще - Бонзо. А имя Ахилла? Нет, о нем было упомянуто, как об еще одном безответственном решении, которое угрожает всей человеческой расе, а все из-за безумной теории, будто Игра - это одно, а реальная борьба не на жизнь, а насмерть - нечто совсем другое. Теория эта не обоснована и не может быть доказана ничем, кроме как кровью одного из детей. Так говорил Дэп, у которого была явная склонность к красноречию.
     Граффу все это уже порядком осточертело, ибо в душе он был согласен с обоими участниками спора, но только в отношении их мнения друг о друге, а не с их аргументацией, касавшейся лично самого полковника. Боб и в самом деле, если брать только результаты тестирования, был наилучшим кандидатом. Эндер же был наилучшим, если исходить из его положения лидера и умения ориентироваться в сложных ситуациях.
     И Графф действительно поступал безответственно, подвергая мальчиков серьезным опасностям, в том числе физическим.
     В обоих случаях существовали очень значительные сомнения в личной смелости кандидатов. За Эндером тащился хвост истории многолетней давности, касавшейся его рабской порабощенности старшим братом Питером, да и "мозговая" игра подтвердила, что в подсознании Эндера личность Питера ассоциируется с жукерами. Графф знал, что у Эндера достанет смелости на то, чтобы нанести удар, когда настанет время выбора: или - или. Знал, что Эндер может противостоять врагу, когда неоткуда ждать помощи, что он может нанести поражение врагу, грозящему ему уничтожением. Но сам Эндер этого не знал. И было необходимо открыть ему это знание.
     С другой стороны, у Боба проявились совершенно явные симптомы паники перед его первым сражением, хотя во время самого боя он вел себя вполне прилично. Графф не нуждался ни в каких психологических тестах, чтобы понять - есть почва для достаточно серьезных сомнений. Единственная разница заключалась в том, что в случае Боба полковник разделял сомнения. Доказательств, что Боб сумеет нанести удар, не было.
     А неуверенность в себе - качество, которого кандидаты не должны иметь. Когда сталкиваешься с врагом, который не колеблется - не может колебаться, - времени для рефлексии нет. А мальчикам предстояла встреча со смертельной опасностью в условиях, когда помощи было ждать неоткуда. Они должны были понять, что, когда любая ошибка фатальна, им необходимо действовать безошибочно. Им надлежало пройти последнее испытание и узнать, прошли они его или нет. Оба мальчика обладали такой проницательностью, что испытание не могло было быть сфабрикованным. Оно должно было быть реальным.
     Подвергать их такому испытанию было со стороны Граффа действительно делом безответственным. Но он знал: еще большая безответственность - не подвергать их этому испытанию вообще. Если бы Графф спустил все это дело на тормозах, то никто не обвинил бы его, если б в условиях реальной войны Боб или Эндер "провалились". Правда, это обстоятельство вряд ли могло бы служить полковнику утешением - с учетом последствий такого провала. Как бы ни поступил полковник, если его решение окажется ошибочным, то каждый человек на Земле за эту ошибку заплатит своей жизнью. Был, конечно, один шанс, который мог привести к другому исходу: если один из детей будет убит или искалечен, то останется другой, который уже будет единственным кандидатом.
     Ну а если "провалятся" оба? Остается множество способных ребят, но ни один из них не будет лучше тех, кто уже сейчас командует подразделениями флота, окончив несколько лет назад Боевую школу.
     Кто-то же должен бросить кости? В данный момент стаканчик для костей находится в моих руках. И я не бюрократ, который ставит свою карьеру выше той цели, для достижения которой меня поставили на этот пост. И я не передам этот стаканчик в другие руки и не стану притворяться, что у меня нет выбора, когда он есть.
     В настоящее время все, что мог сделать Графф, сводилось к тому, чтобы выслушать Даймека и Дэпа, проигнорировать их чисто бюрократическую атаку и выпады против него и постараться стравить их друг с другом, чтобы они с новой энергией продолжали свою междоусобицу.
     Раздался тот самый слабый стук, и Графф, еще до того как растворилась дверь, знал, кто за ней стоит.
     Если Боб и слышал их спор, он этого никак не выдал.
     Но ведь это было очень характерно для Боба: никогда ничего не выдавать никому - ни единым знаком. Только Эндер был еще более замкнут, чем Боб. Но Эндер долго играл в "мозговую" игру и с его психикой учителя были достаточно хорошо знакомы.
     - Сэр? - сказал Боб.
     - Входи, Боб.
     Входи, Юлиан Дельфийски, входи, долгожданный сын достойных и нежных родителей, входи, похищенный ребенок, заложник своей судьбы. Входи и поговори с тремя парками, играющими с тобой в свои хитрые игры, от которых зависит вся твоя дальнейшая жизнь.
     - Я могу и подождать, - сказал Боб.
     - Надеюсь, что капитан Дэп и капитан Даймек могут присутствовать при нашем разговоре, не так ли? - спросил Графф.
     - Это вам решать, сэр. У меня секретов нет. Я хотел бы получить доступ к запасам станции.
     - Отказано.
     - Не могу согласиться с вашим решением, сэр.
     Графф отметил про себя, какими взглядами наградили его Дэп и Даймек. Видимо, их позабавила серьезность мальчика.
     - Чем ты обосновываешь свое требование?
     - Из-за того, что приказы на игры поступают почти перед самым их началом, а сражаться приходится ежедневно, солдаты измотались, к тому же их заставляют посещать классные занятия, но это ладно, Эндер с этим справляется, да и мы тоже. Единственная разумная причина, по которой вы с нами так обращаетесь,