- Вы думаете, мы ошиблись? - перебил его епископ.
     - Вовсе нет, - сказал дон Кристиан. - Я думаю, мы сделали первый  шаг
в сторону действительно важного и значительного. Но  человечество  никогда
не прощает подлинно значимое.
     - К счастью, - сказал епископ, - человечество - не верховный судья. А
теперь я буду молиться за мальчика до тех пор, пока медицина не вырвет его
из рук смерти.



                                 17. ЖЕНЫ

     Выясни,  какие  известия  повлияли  на  то,  что  Эвакуационный  флот
вооружен Маленьким Доктором. Это Высшая Мера. Затем выясни, кто такой  так
называемый Демосфен. Называть Эвакуационный флот Вторым Ксеноцидом  -  это
явное нарушение законов Кодекса, и если КСА не в состоянии  отыскать  этот
голос и  заставить  его  замолчать,  я  не  понимаю,  зачем  тогда  вообще
существует КСА.
     Тем временем продолжай изъятие файлов,  скопированных  из  Луситании.
Совершенно иррационально для них начать восстание только  потому,  что  мы
хотим арестовать двух заблудших зенологов. У мэра не было ничего подобного
в подоплеке, что бы указывало на возможность восстания. Но если  революция
все же произойдет, я хочу узнать, кто станет лидерами.
     Петр, я уверена, ты справишься как всегда отлично. Как  и  я.  Как  и
все.  Возможно,  как  и  Луситанцы.  Моя  обязанность  -  безопасность   и
целостность Ста Миров. Сотни раз на меня ложилась ответственность, подобно
Питеру Гегемону, и десятая доля его полномочий. Не забывай, что далеко  не
такой гений, как он. Я не сомневаюсь, что  ты  и  любой  из  вас  стал  бы
намного счастливее,  если  бы  в  нашем  распоряжении  оказался  Питер.  Я
опасаюсь, что когда вещи  пойдут  своим  чередом,  нам  понадобится  новый
Эндер. Никто не хочет повторения Ксеноцида, но,  если  это  произойдет,  я
хочу быть уверена, что исчезнут другие славные ребята, а не мы. Когда идет
война, люди это  люди,  а  чужаки  это  чужаки.  И  все  споры  о  ременах
превращаются в дым, когда речь идет о выживании.
     Это удовлетворяет тебя?  Ты  веришь  мне,  когда  я  говорю,  что  не
становлюсь мягкой и впечатлительной? Дай мне убедиться,  что  ты  тоже  не
раскис и не стал чувствительным. Проверь все и  представь  мне  результаты
как можно быстрее. Все. Люблю и целую, Бава.
             Гобава Екумбо, председатель Всемирного Зенобиологического
             Комитета, послание Петру Мартынову, мнемокопия 44:1970:5:4:2,
             Использовано Демосфеном, Второй Ксеноцид, 87:1972:1:1:1


     Хьюман возглавил шествие в лес.  Свиноподобные  легко  поднимались  и
спускались  по  лесным  склонам,  свободно  преодолевая  чащи  кустарника.
Казалось, Хьюман исполняет на ходу какой-то танец,  подпрыгивая  и  обегая
вокруг некоторых деревьев, задевая их и разговаривая с ними. Очень редко и
остальные присоединялись к нему. Только Мандачува не отходил от людей.
     - Что он делает? - спросил Эндер, как можно спокойнее и равнодушнее.
     Мандачува растерялся. Аунда объяснила, что хотел сказать Эндер:
     - Почему Хьюман влезает на деревья, трогает их и поет?
     - Он поет им о третьей жизни, - сказал Мандачува. - Очень плохо,  что
он делает так, у него плохие манеры. Он всегда был глупым и эгоистичным.
     Аунда удивленно посмотрела на Эндера, потом на Мандачуву.
     - Я думала, что все любят Хьюмана, - сказала она.
     - Очень уважают, - ответил Мандачува. - Он один  из  самых  умных.  -
Затем Мандачува ткнул пальцем в бедро Эндера. - Но он  глуп  в  одном.  Он
думает, что ты окажешь ему уважение. Он думает,  ты  откроешь  ему  третью
жизнь.
     - Что такое третья жизнь? - спросил Эндер.
     - Тот дар, который Пайпо оставил себе, - сказал Мандачува.
     Он побежал и вскоре догнал остальных свинок.
     - Все это о чем-нибудь говорит тебе? - спросил Эндер Аунду.
     - Я до сих пор не могу привыкнуть  к  тому,  что  вы  задаете  прямые
вопросы.
     - Но я не слишком преуспел в отношении ответов, правда?
     Мандачува разозлился, это одно. Кроме того,  он  зол  на  Пайпо,  это
другое. Третья жизнь - это тот подарок, который Пайпо  оставил  себе.  Это
обо всем говорит!
     - Когда?
     -  Через  двадцать  лет,  а  может,  через  двадцать  минут.  Поэтому
зенология так забавна.
     Эла касалась деревьев, время от времени подходила и трогала кусты.
     - Везде один вид деревьев. Кусты тоже  похожи.  И  лианы,  обвивающие
деревья. Есть ли в лесах еще другие растительные формы, Аунда?
     - Я не замечала. Я никогда не  обращала  внимания.  Лианы  называются
мендорой. Кажется, ей питаются месизы, а  свиноподобные  едят  месизов.  И
корни мендоры, мы научили, как их сделать  съедобными.  Это  было  еще  до
амаранта. Теперь они менее связаны с необходимостью добывать пищу.
     - Смотрите, - сказал Эндер.
     Свиноподобные остановились около поляны. В тот же момент Эндер, Аунда
и Эла подошли к ним и посмотрели  на  залитую  лунным  светом  поляну.  Им
открылось  огромное,  хорошо  утоптанное  голое  пространство.   Несколько
бревенчатых домов приютились по краям  поляны,  середина  была  пуста,  за
исключением громадного одинокого  дерева,  такого  огромного  они  еще  не
видели в лесу.
     Его ствол, казалось, шевелился.
     - Он кишит месизами, - сказала Аунда.
     - Это не месизы, - сказал Хьюман.
     - Три тысячи двести, - сказал Мандачува.
     - Маленькие братья, - добавил Эрроу.
     - И маленькие матери, - прибавил Капс.
     - И если ты причинишь им вред, - сказал Лиф-итер, - мы убьем  тебя  и
не посадим, твое дерево умрет без корней.
     - Мы не причиним им вреда, - сказал Эндер.
     Свиноподобные не  заходили  на  поляну.  Они  ждали  и  ждали,  пока,
наконец,  какое-то  шевеление   не   появилось   около   самого   большого
бревенчатого дома. Это была свинья. Но она была крупнее виденных ранее.
     - Жена, - прошептал Мандачува.
     - Как ее зовут? - спросил Эндер.
     Свиноподобные обернулись и недоуменно уставились на него.
     - Они не говорят нам своих имен, - сказал Лиф-итер.
     - Если, конечно, у них вообще есть имена, - произнес Капс.
     Хьюман подошел и потянул Эндера за  рукав,  чтобы  тот  наклонился  к
нему.
     - Мы всегда зовем ее Шаутер. Но тогда, когда она наверняка не слышит.
     Самка оглядела их и запела - других слов описать игру  ее  голоса  не
находилось - это была пара предложений на языке Жен.
     - Это тебе, чтобы ты пропел, - сказал Мандачува. - Говорящий, иди.
     - Один? - спросил Эндер. - Мне  хотелось,  чтобы  Аунда  и  Эла  тоже
пошли.
     Мандачува громко заговорил на языке Жен; это звучало  как  полоскание
горла по сравнению с красотой голоса самки. Шаутер ответила краткой нотой.
     - Она говорит, они могут  тоже  идти,  -  перевел  Мандачува.  -  Она
говорит, они ведь тоже самки, так? Она не очень  разбирается  в  различиях
между людьми и маленькими некто.
     - Еще одна вещь, - сказал Эндер. - Кто-нибудь из вас, как переводчик.
Или она может говорить на старке?
     Мандачува передал просьбу Эндера. Ответ прозвучал слишком  быстро,  и
Мандачуве он не понравился. Он отказался перевести его. Хьюман объяснил:
     - Она сказала, что ты можешь выбрать переводчиком кого хочешь.
     - Нам бы хотелось, чтобы ты стал нашим переводчиком, - сказал Эндер.
     - Ты должен ступить на место родов первым,  -  сказал  Хьюман.  -  Ты
единственный приглашенный.
     Эндер вступил на открытое пространство и растворился в лунном  свете.
Он слышал, как сзади него двигались Аунда и Эла, а за ними шаркал  Хьюман.
Теперь он заметил, что Шаутер - не единственная  самка.  Из  каждой  двери
высовывалось по нескольку мордашек.
     - Сколько их здесь? - спросил Эндер.
     Хьюман не отвечал. Эндер повернулся к нему.
     - Сколько жен живет здесь? - повторил он вопрос.
     Хьюман снова молчал. До тех пор, пока Шаутер снова на запела, на этот
раз песня была более громкой и повелительной. Только тогда Хьюман перевел.
     - В месте родов, Говорящий, можно говорить, только когда жена  задает
вопрос.
     Эндер кивнул, затем повернулся назад и медленно  пошел  к  тому  краю
поляны, где остались другие свиноподобные. Аунда и Эла последовали за ним.
Он слышал, как Шаутер запела им вслед, и понял, почему ее так  прозвали  -
ее голос мог заставить вздрогнуть даже деревья. Хьюман бросился за Эндером
и вцепился в его одежду.
     - Она спрашивает, почему вы уходите,  вам  не  было  дано  разрешения
идти. Говорящий, ты поступаешь очень плохо. Она зла на тебя.
     - Скажи ей, что я пришел не давать инструкции, тем более не  получать
их. Если она не будет относиться ко мне, как к равному,  я  тоже  не  буду
относиться к ней, как к ровне.
     - Я не могу сказать ей этого, - произнес Хьюман.
     - Тогда она очень удивится, когда я уйду, правда?
     - Это очень почетно, быть принятым женами!
     - Прибытие и посещение Говорящим от имени Мертвых тоже большой почет.
     Хьюман застыл от волнения и ужаса.
     Затем он обернулся и заговорил с Шаутер.
     Она замолчала. Не раздалось ни единого звука.
     - Я надеюсь, вы знаете чего добиваетесь? - прошептала Аунда.
     - Я импровизирую, - сказал Эндер. - Как ты думаешь, чем это кончится?
     Она не ответила.
     Шаутер вернулась в бревенчатый дом. Эндер повернулся и снова  зашагал
к лесу. Почти сразу вновь зазвучал голос Шаутер.
     - Она приказывает тебе остановиться и ждать, - сказал Хьюман.
     Эндер стал говорить ему, не останавливаясь.
     - Если она попросит меня вернуться,  то  я  останусь.  Но  ты  должен
сказать ей, Хьюман, я пришел не выслушивать приказы и не приказывать вам.
     - Я не могу сказать этого.
     - Почему?
     - Позвольте мне, - вмешалась Аунда. - Хьюман, ты не  можешь  сказать,
потому что боишься, или в языке нет таких слов?
     - Нет слов. Нет слов, чтобы брат сказал жене о приказах, а так  же  о
просьбах. Эти слова нельзя произносить прямо.
     Аунда рассмеялась.
     - Вот и поговорили, Говорящий, таков язык.
     - Они понимают ваш язык, Хьюман? - спросил Эндер.
     - Язык Мужей нельзя употреблять в месте родов, - сказал Хьюман.
     - Скажи ей, что мои слова нельзя произнести на языке Жен,  только  на
языке Мужей. Передай ей, что я -  петиция  -  поэтому  тебе  позволительно
произнести мои слова на языке Мужей.
     - Сколько в тебе проблем, Говорящий, - произнес Хьюман. Он повернулся
и снова заговорил с Шаутер.
     Внезапно поляна заполнилась множеством песен на языке Жен.  Это  были
разные песни, они сливались подобно хоровому речитативу.
     - Говорящий, -  сказала  Аунда,  -  вы  нарушили  почти  все  правила
антропологической практики.
     - А какое я пропустил?
     - Только одно, вы еще никого из них не убили.
     - Ты забываешь, - сказал Эндер, - что я  не  ученый,  наблюдающий  за
ними. Я посол, добивающийся заключения соглашения между нами.
     Так же быстро, как и начали, жены  успокоились  и  замолчали.  Шаутер
вышла из тени дома и прошла на середину поляны. Она остановилась  рядом  с
деревом и запела.
     Хьюман ответил ей на языке Братьев. Аунда зашептала, что он говорит о
том, чего требовал Говорящий, о равенстве.
     Вновь поднялась какофония песен жен.
     - Что они ответят? - прошептала Эла Аунде.
     - Откуда я знаю, я здесь также часто бывала, как и ты.
     - Я думаю, они поймут и ответят мне на том же языке, - сказал Эндер.
     - Почему вы так думаете? - спросила Аунда.
     - Потому что я явился с неба. Потому  что  я  -  Говорящий  от  имени
Мертвых.
     - Не воображайте, пожалуйста, что вы великий  белый  бог,  -  сказала
Аунда. - Это не всегда срабатывает должным образом.
     - Я не Писарро, - сказал Эндер.
     В его ушах раздался шепот Джейн.
     - Я начинаю понемногу понимать язык Жен. Это основы  языка  Мужей,  о
чем писали в своих заметках Пайпо и Лайбо. Переводы Хьюмана  очень  ценны.
Язык Жен очень тесно связан с языком Мужей, но он более архаичен -  близок
к своим корням, более старым формам - все общение самка-самец основано  на
повелительном наклонении, в то время как формы самец-самка носят  характер
просьбы. Обращение самок к братьям напоминает обращение самок  к  месизам,
древесным червям. Если это язык любви, удивительно, как им вообще  удается
спариваться и воспроизводиться?
     Эндер улыбнулся. Он был рад снова слышать Джейн, рад  сознавать,  что
она снова с ним, всегда готовая помочь.
     Он заметил, что Мандачува о  чем-то  спрашивает  Аунду,  указывая  на
него. Он услышал, как она шепотом ответила:
     - Он слушает эти маленькие камушки в ушах.
     - Это королева пчел? - спросил Мандачува.
     - Нет, - ответила Аунда. - Это... - Она пыталась найти  понятное  ему
слово. - Это компьютер. Такая говорящая машина.
     - Можно и мне такую? - снова спросил Мандачува.
     - Когда-нибудь, - ответил Эндер, выручая Аунду, которая не знала, что
ему ответить.
     Голоса Жен смолкли, теперь звучал только голос Шаутер. Сразу же  жены
заволновались, стали переминаться с ноги на ногу.
     Джейн зашептала в ушах:
     - Она сама отвечает на языке Мужей.
     - Великий день, - тихо сказал Эрроу за  спиной.  -  Жены  говорят  на
языке Мужей в месте родов. Такого еще не случалось раньше.
     Сразу же Эндер вернулся на поляну и пошел прямо к ней. Хотя она  была
выше самцов, она на добрых пятьдесят сантиметров оказалась ниже Эндера. Он
встал на колени и оказался с ней глаза в глаза.
     - Я очень благодарен за доброту ко мне, - сказал Эндер.
     - Я могу сказать это на языке Жен, - сказал Хьюман.
     - Говори все на своем языке, - сказал Эндер.
     Он перевел. Шаутер протянула руку и потрогала гладкую кожу  его  лба,
грубую щетину его подбородка; она потрогала пальцем его  губы.  Он  закрыл
глаза, но не почувствовал, как ее палец нежно коснулся его век.
     Она заговорила.
     - Ты святой, Говорящий? - перевел Хьюман. Джейн поправила перевод.  -
Он добавил слово "святой".
     Эндер посмотрел на Хьюмана.
     - Я не святой, - сказал он.
     Хьюман замер.
     - Скажи ей.
     На какой-то момент он впал в смятение; затем решил, что  Эндер  менее
опасен, чем его оппонент.
     - Она не говорила святой.
     - Говори мне только то, что говорит она,  и  постарайся  поточнее,  -
сказал Эндер.
     - Если ты не святой, - произнес Хьюман, - то как ты  узнал,  что  она
сказала на самом деле?
     - Пожалуйста, - попросил Эндер, - будь правдивым между мной и ею.
     - С тобой я буду точен и правдив, -  сказал  Хьюман.  -  Но  когда  я
говорю с ней, она слышит мой голос,  произносящий  твои  слова.  Я  должен
говорить их осторожно.
     - Будь точен, - сказал Эндер. - Не  бойся.  Очень  важно,  чтобы  она
точно знала, что я сказал. Скажи ей об этом. Скажи,  что  я  прошу  у  нее
прощения за грубость твоего перевода, но я грубый  фрамлинг  и  ты  должен
говорить в точности то, что говорю я.
     У Хьюмана округлились глаза, но он повернулся к Шаутер и сказал ей.
     Она ответила кратко. Хьюман перевел.
     - Она говорит, ее голова не покрыта  корнями  мендоры.  Конечно,  она
понимает это.
     - Скажи ей, что мы, люди, до  сих  пор  не  видели  такого  огромного
дерева. Попроси ее объяснить нам, что она и другие жены делают с ним.
     Аунда пришла в ужас.
     - Вы всегда сразу бросаетесь в атаку!
     Но когда Хьюман  перевел  слова  Эндера,  Шаутер  подошла  к  дереву,
потрогала его и начала петь.
     Теперь, подойдя ближе к  дереву,  они  могли  разглядеть  шевелящиеся
создания, ползающие по  коре.  Большинство  из  них  было  не  больше  4-5
сантиметров. Они напоминали  эмбрионов,  покрытых  редкой  шерстью  поверх
розовых телец. Их глаза  были  открыты.  Они  забирались  друг  на  друга,
стараясь захватить места там, где кора мягче и где отмершие частички  коры
превратились в рыхлую кашицу.
     - Амарантовая масса, - сказала Аунда.
     - Детеныши, - добавила Эла.
     - Не детеныши, - сказал Хьюман, - они уже достаточно подросли,  чтобы
ходить.
     Эндер остановился  около  дерева  и  протянул  к  нему  руку.  Шаутер
внезапно оборвала песню. Но Эндер продолжал тянуть руку, пока не  коснулся
ствола. Он приложил палец рядом с маленькой свинкой. Карабкаясь  по  коре,
она коснулась его пальца, схватилась за него и забралась в  ладонь,  цепко
держась за кожу.
     - Ты знаешь, как зовут этого? - спросил он.
     Испуганный Хьюман стал переводить заплетающимся языком. Затем так  же
перевел ответ Шаутер.
     - Этот один из моих братьев, - сказал он, -  они  не  получают  имен,
пока не научатся ходить на двух ногах. Его отец Рутер.
     - А его мать?
     - О, маленькие матери не имеют имен, - сказал Хьюман.
     - Спроси ее.
     Хьюман задал вопрос. Она ответила.
     - Она сказала, его мать была очень сильной и плодовитой.  Она  смогла
растолстеть, вынашивая пятерых детей. - Хьюман вытер лоб. - Пять детей это
хорошее число, это много. И она была достаточно толстой, чтобы  прокормить
их всех.
     - Его мать приносила пищу, чтобы кормить его?
     Хьюман был в ужасе.
     - Говорящий, я не могу сказать этого ни на каком языке.
     - Почему?
     - Я говорил тебе. Она была достаточно толстой,  чтобы  прокормить  ее
детей. Положи на место маленького братца и позволь жене продолжить песню.
     Эндер прислонил руку к дереву и маленький братец перебрался на  кору.
Шаутер возобновила пение. Аунда недоуменно смотрела на Эндера и ждала  его
объяснений. Но Эла была восхищена.
     - Разве вы не поняли? Новорожденные питаются плотью матери.
     Эндер встрепенулся.
     - Как ты можешь так говорить? - спросила Аунда.
     - Посмотрите, как они извиваются и корчатся на коре,  словно  месизы.
Они и месизы должны быть соперниками.
     Эла указала на ту часть дерева, которая не была  замазана  пастой  из
амаранта.
     - Деревья исторгают сок. Вот здесь - из трещин.  До  десколады  здесь
должно было собираться много насекомых, питающихся соком дерева, а  теперь
месизы и  детеныши  свиноподобных  конкурируют  за  сок.  Благодаря  этому
свиноподобные способны обмениваться генетическими молекулами с  деревьями.
И не только детеныши, взрослые особи, лазая по деревьям и собирая месизов,
тоже совершают подобный обмен. Даже если у них хватает  других  источников
пищи, они остаются связанными с деревьями на протяжении  всего  жизненного
цикла. Задолго до того они уже начинают становиться деревьями.
     -  Мы  изучали  социальные  аспекты  общества  свиноподобных,   -   с
вдохновением сказала Аунда, - а не процесс их эволюционирования.
     - Мы ведем весьма деликатные переговоры, - сказал  Эндер,  -  поэтому
ведите себя поспокойнее и выясняйте для себя все, что можете, не впадая  в
дискуссию.
     Песня достигла кульминации; в центре ствола наметилась трещина.
     - Они не собираются повалить это дерево на нас,  как  вы  думаете?  -
испуганно спросила Аунда.
     - Она попросила дерево открыть свое сердце. - Хьюман снова провел  по
лбу. - Это - материнское дерево, оно  единственное  во  всем  лесу.  Этому
дереву нельзя причинять вред, или все  наши  детки  будут  происходить  от
других деревьев, и все наши отцы погибнут.
     Песню Шаутер подхватили другие голоса жен по  мере  того,  как  дупло
становилось все больше и больше. Эндер  подошел  и  встал  прямо  напротив
дупла. Но внутри ствола было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь.
     Эла вынула из кармана фонарик и протянула ему. В тот же  момент  рука
Аунды схватила ее за запястье.
     - Механизм!  -  воскликнула  она.  -  Ты  не  должна  сюда  приносить
механизмы!
     Эндер мягко вынул фонарик из руки Элы.
     - Изгороди больше не  существует,  -  сказал  он.  -  Теперь  мы  все
вовлечены в Подозрительную Деятельность. - Он направил фонарик в  землю  и
передвинул рычажок включения. На земле появился ярко освещенный круг. Жены
зашептались, а Шаутер дотронулась до руки Хьюмана.
     - Я сказал им, что вы можете  произв