улся ей, легонько обнял и отослал в свет комнаты. Сам
же вернулся в темноту и  направился  в  сторону  дома.  Было  достаточно
видно, чтобы не терять дорогу, правда, он несколько  раз  споткнулся,  а
один раз даже запутал.
   - Ты плакал, - отозвалась Джейн в ухе.
   - Потому что день был счастливым, - ответил ей Эндер.
   - Счастливый. Но, видно, ты один тратишь на себя жалость понапрасну.
   - И очень хорошо. Только я,  но  это  означает,  что  некто  подобный
существует.
   - У тебя есть я, - заметила Джейн. - И наши отношения все время  были
чистыми.
   - В моей жизни было достаточно чистоты, - ответил он. - На большее  я
и не рассчитывал.
   - Все, в конце концов, возвращаются к чистоте. Все заканчивают уже за
пределами смертных грехов.
   - Но я не умер. Еще нет. Или уже - да?
   - Разве все окружающее похоже на небо? - задала Джейн вопрос.
   Эндер рассмеялся, только прозвучало  это  не  очень-то  добродушно  и
приятно.
   - Сам видишь. Ты не мертв.
   - Ты кое о чем забыла, - сказал он с вызовом.  -  Это  может  быть  и
адом.
   - Оно и в самом деле такое?
   Эндер подумал обо всем, чего все  они  смогли  достичь.  Вирусы  Эли.
Излечение Миро. Забота Валь о Нимбо. Спокойная улыбка на  лице  Новиньи.
Радость pequeninos, когда освобождение начало марш по  их  планете.  Ему
было известно, что в этот момент  вирицид  все  сильнее  расширяется  по
окружающей колонию прерии. И наверняка уже  добрался  до  других  лесов,
беспомощная десколада уступает место немой,  пассивной  реколаде.  Такие
перемены в преисподней происходить ведь не могли.
   - Наверное я и вправду живу, - признал он.
   - И я тоже, - объявила Джейн. - Это уже что-то. Твою голову  оставили
не только Петер и Валь.
   - Не только они, - согласился Эндер.
   - Мы оба все так же живы, хотя и близятся трудные испытания.
   Эндер  вспомнил,  что  ожидает  Джейн:  психическое  увечье,  которое
случится буквально через несколько недель. И  он  устыдился  собственных
страданий.
   - Уж лучше любить и потерять, - буркнул он себе под  нос,  -  чем  не
любить вообще.
   - Может высказывание и банально, - согласилась с ним Джейн. -  Только
это вовсе не значит, что в нем нет правды.

Глава 18

БОГИНЯ ПЛАНЕТЫ ДАО

   Пока он не исчез, то никаких перемен в вирусе десколады я не ощущала.
   Он к тебе адаптировался?
   Начинал быть по вкусу, как я сама. Он включил в собственную структуру
уже большую часть моих генетических молекул.
   Может он готовился, чтобы преобразовать тебя, точно  так  же,  как  и
нас.
   Но когда он поработил твоих предков, то  объединил  их  с  деревьями,
среди которых те жили. С кем мог бы объединить нас?
   А какие еще формы жизни существуют на Лузитании, помимо тех,  которые
уже творят пары?
   Может десколада намеревалась подключить нас к уже  существующей  паре
или заменить нами один из существующих элементов?
   Вдруг она планировала объединить вас с людьми?
   Теперь  она  погибла.  И  уже  никогда  не  наступит  то,   что   она
планировала.
   А интересно, какую бы  ты  вела  жизнь.  Копулировала  бы  с  самцами
людей?
   Это ужасно.
   Или рожала бы живое потомство, как это делают человеческие самки?
   Перестань уже с этой гадостью.
   Я только поразмышлял.
   Десколада исчезла. Теперь вы от нее свободны.
   Но не свободны от того, чем должны стать. Я верю, что разум мы обрели
еще до ее появления. Верю, что наша история древнее  того  транспортного
средства, которое ее сюда доставило. Верю,  что  где-то  в  наших  генах
скрыт секрет жизни pequeninos, когда мы еще обитали на  деревьях,  а  не
были промежуточным этапом развития деревьев разумных.
   Если бы не было третьей жизни, Человек, сейчас ты был бы мертв.
   Сейчас... Но при жизни я был бы не обычным братом, а отцом. При жизни
я мог бы везде путешествовать, мне бы не пришлось  возвращаться  в  свой
лес, чтобы произвести потомство. Мне не пришлось бы торчать, приросшим к
одному месту, ведя псевдо-жизнь с помощью рассказов, которые сносят  мне
братья.
   Разве тебе не достаточно освобождения от десколады? Тебе  обязательно
необходимо избавиться и от всех ее последствий? В противном  случае,  ты
не будешь удовлетворен?
   Я всегда удовлетворен. Я тот, кем я являюсь, каким бы  путем  это  не
произошло.
   Но все так же в рабстве.
   Самцы и самки  все  равно  должны  отдать  собственные  жизни,  чтобы
передать свои гены.
   Бедный дурачок. Неужто ты думаешь, что  свободна  я,  королева  улья?
Неужто считаешь, родители-люди получают истинную свободу после того, как
родят детей? Если  жизнь  означает  для  тебя  независимость,  ничем  не
ограниченную свободу,  тогда  никакую  из  разумных  рас  живой  назвать
нельзя. Никто из нас по-настоящему никогда не свободен.
   А ты запусти корни, подруга, а потом мне расскажешь, как мало было  у
тебя свободы, когда ты жила без них.
   Вань-му и учитель Хань ждали вместе на берегу реки, метрах в  ста  от
дома... приятная прогулка по саду.  Джейн  предупредила  их,  что  некто
прибудет на встречу с ними, некто с Лузитании. Они оба понимали, что это
означает полет со скоростью быстрее света. Но они же  предполагали,  что
их гостю необходимо было войти на орбиту вокруг планеты Дао,  перелететь
на шаттле на поверхность, и вот сейчас он пробирается к ним.
   Но вместо этого на берегу, прямо перед ними,  появилась  до  смешного
маленькая конструкция. Люк открылся.  Вышел  мужчина.  Молодой  человек:
крепко сложенный, с белой кожей, но лицом даже ничего. В руке он  держал
пробирку.
   Он улыбнулся.
   Вань-му никогда еще не видала подобной улыбки. Этот человек видел  ее
всю насквозь, как будто тут же овладел ее душой. Как будто знал  ее  уже
издавна, всегда... лучше, чем она знала сама себя.
   - Вань-му, - сказал он.  Царственная  Мать  Запада.  И  Хань  Фей-цы,
великий учитель планеты Дао.
   Он поклонился. Они ответили ему тем же самым.
   - Мое послание коротко, - сказал мужчина. Он вручил Ханю пробирку.  -
Вот вирус. Как только я улечу... поскольку не желаю никаких генетических
изменений, прошу покорно... выпьешь это. Полагаю, что вкус дерьмовый или
что-то вроде этого, но, тем не менее, выпей. Затем вступи  в  контакт  с
максимально большим числом людей, в доме или ближайшем  городе.  У  тебя
есть шесть часов, прежде чем заболеешь. Если повезет, то на второй  день
все симптомы уйдут. Без исключения. - Он оскалил зубы  в  усмешке.  -  И
конец со всеми танцами, учитель Хань.
   - Наконец-то завершение с прислужничеством всех нас, -  возразил  ему
Хань Фей-цы. - Мы уже  подготовились,  чтобы  немедленно  распространить
известие.
   - Несколько часов после начала распространения вируса  ничего  никому
не говорите.
   - Естественно. Твоя мудрость подсказывает мне проявить  осторожность,
хотя сердце приказывает немедленно огласить чудесные  перемены,  которые
обещает нам эта чудесная и милосердная инфекция.
   - Ну да, довольно-таки миленькая, - согласился пришелец. Он  поглядел
на Вань-му. - Но ведь тебе этот вирус не нужен, правда?
   - Нет, господин, - вежливо подтвердила та.
   - Джейн утверждает, что  ты  из  самых  умнейших  людей,  которые  ей
встречались.
   - Джейн слишком милостива ко мне.
   - Нет. Она показывала мне данные. - Взглядом  он  измерил  девушку  с
головы до ног. Ей не нравилось, что его глаза одним длительным  взглядом
охватываю все ее тело. - Так что тебе нет смысла  ждать  эту  заразу.  И
даже будет лучше, если ты смоешься еще до того, как эпидемия начнется.
   - Смоюсь?
   -  А  что  тебя  здесь  удерживает?  -  спросил  молодой  человек.  -
Независимо  от   всех   здешних   революций   ты   останешься   ребенком
низкорожденных родителей. В таком мире можешь стараться  всю  жизнь,  но
все равно останешься никем, всего лишь  служанкой  с  невероятным  умом.
Лети со мной, и ты будешь менять историю. Творить историю.
   - Зачем мне лететь?
   - Ясное дело, чтобы свалить Конгресс. Свалить их и ползком  отправить
по домам. Все колониальные миры  сделать  равноправными  членами  союза,
победить коррупцию, открыть преступные секреты  и  отозвать  Лузитанский
Флот, прежде чем тот начнет резню. Дать права всем расам раменов. Мир  и
свободу.
   - И вы собираетесь это совершить?
   - Не сам, - заявил тот.
   Вань-му испытала облегчение.
   - У меня будешь ты.
   - Зачем?
   - Чтобы писать. Говорить. Делать все то, для чего будешь мне нужна.
   - Но, видите ли, господин,  у  меня  нет  образования.  Учитель  Хань
только-только начал меня учить.
   - Да кто ты такой? - спросил Хань Фей-цы. - Как ты  смеешь  надеяться
на то, что такая приличная девушка улетит с чужаком?
   - Приличная девушка? Отдающая собственное тело надзирателю взамен  за
шанс приблизиться к богослышащей, которая, возможно, вовсе и не  обязана
избрать ее своей тайной наперсницей? Нет,  учитель  Хань,  может  она  и
притворяется приличной девушкой, но на самом деле она  хамелеон.  Меняет
шкуру всякий раз, когда посчитает, что на этом заработает.
   - Вы уж простите меня, но я не лгу, - заявила девушка.
   - Конечно же. Я уверен, что ты от всей  души  превращаешься  в  того,
кого  имитируешь.   Вот   почему   я   говорю:   притворяйся,   что   ты
революционерка, идущая вместе со мной. Ты ненавидишь тех гадов,  которые
доставили столько горя твоему миру. Ведь правда?
   - Откуда вы обо мне столько знаете?
   Мужчина щелкнул себя по уху. Только  сейчас  Вань-му  увидала  в  нем
камень.
   -  Джейн  информирует  меня  о  людях,  с  которыми   мне   предстоит
познакомиться.
   - Очень скоро Джейн погибнет, - напомнила Вань-му.
   - Да нет, на какое-то время она, возможно, и  поглупеет,  -  возразил
пришелец. - Но не умрет. Ты помогала ее спасти. Пока же она не поумнеет,
у меня будешь ты.
   - Я не могу, - ответила девушка. - Боюсь.
   - Как хочешь. Мое дело предложить.
   И он направился к люку своего маленького космолета.
   - Погоди! - воскликнула Вань-му.
   Тот оглянулся.
   - Скажи, по крайней мере, кто ты такой.
   - Меня зовут Петер Виггин, - ответил он. -  Но  думаю,  что  какое-то
время придется воспользоваться псевдонимом.
   - Петер Виггин... - шепнула девушка. - Но ведь это же имя...
   - Мое. Потом я все тебе объясню... если только будет  такое  желание.
Пока же скажу, что меня сюда послал  Эндрю  Виггин.  Собственно  говоря,
даже погнал силой. Мне предстоит выполнить миссию. Он  посчитал,  что  я
смогу ее реализовать только лишь на тех  планетах,  на  которых  сильнее
всего концентрируются структуры власти Конгресса. Когда-то,  Вань-му,  я
был гегемоном, и надеюсь  вновь  занять  этот  пост,  хотя  титул  может
звучать и по-другому. Полетят перья, я  доставлю  кучу  неприятностей  и
переверну эти несчастные Сто Миров вверх тормашками. Приглашаю тебя  мне
помочь. Хотя, мне плевать,  поможешь  ли.  Говоря  по  правде,  было  бы
приятно, располагать твоим умом и компанией, но, так или  иначе,  я  это
устрою. Так как? Летишь или нет?
   В агонии неопределенности девушка повернулась к Хань Фей-цы.
   - Я так надеялся на то, что стану тебя учить, - сказал учитель  Хань.
- Но если этот человек планирует  сделать  все  то,  о  чем  только  что
говорил, то это рядом с ним, а не со мной, ты скорее  повлияешь  на  ход
истории. Здесь же всю работу за нас выполнит вирус.
   - Покинуть тебя - это так же, словно бросить отца, - шепнула Вань-му.
   - Если ты улетишь, то я утрачу вторую и последнюю дочку.
   - Только не разбивайте друг другу сердца, - вмешался Петер. - У  меня
здесь корабль, который летает быстрее света. Ей и не надо будет  бросать
Дао на всю жизнь. Если что-то не выйдет, через день или два я  смогу  ее
привезти обратно. Согласны?
   - Я знаю, что ты хочешь полететь, - сообщил Хань Фей-цы.
   - А знаешь ли ты, что точно так же я желаю остаться?
   - Знаю. И еще знаю, что полетишь.
   - Так, - призналась Вань-му. - Полечу.
   - Да хранят тебя боги, доченька моя,  Вань-му,  -  прошептал  учитель
Хань.
   - Пускай солнце восходит для тебя со всех сторон, отче Хань.
   Вань-му отступила на шаг. Молодой человек по имени Петер взял  ее  за
руку и повел к космическому кораблю.  Люк  за  ними  захлопнулся.  Через
мгновение корабль уже исчез.
   Хань Фей-цы  переждал  еще  минут  десять,  чтобы  привести  мысли  в
порядок. Затем откупорил  пробирку,  выпил  содержимое  и  бодрым  шагом
направился домой. У порога его приветствовала старая Му-пао.
   - Хозяин Хань, - сказала та. - Я и понятия не имела, куда вы пошли. А
еще исчезла Вань-му.
   - Какое-то время ее не будет, - объяснил тот. После чего  приблизился
так, чтобы его дыхание коснулось лица служанки. - Ты была гораздо  более
верной этому дому, чем мы того заслужили.
   Хань заметил испуг на лице старухи.
   - Хозяин Хань, вы же не прогоняете меня?
   - Нет, - сказал он. - Мне казалось, что это благодарность.
   Он отпустил Му-пао и прошел по дому. Цинь-цзяо  в  своей  комнате  не
было. Ничего странного.  В  последнее  время  она  все  время  посвящала
гостям. Это соответствовало его планам. И действительно, дочь он нашел в
утренней комнате с  троими  весьма  уважаемыми,  пожилыми  богослышащими
мужчинами из города, расположенного в двух сотнях километров отсюда.
   Цинь-цзяо  вежливо  представила  их  друг  другу,  после  чего  -   в
присутствии отца - стала  играть  роль  послушной  дочери.  Хань  Фей-цы
поклонился каждому из гостей, а также  нашел  предлог,  чтобы  коснуться
руки одного из них. Джейн говорила, что вирус  передается  очень  легко.
Достаточно было обыкновенного физического контакта;  одно  прикосновение
уже гарантировало, что другой человек будет заражен.
   Приветствовав гостей, он обратился к дочери:
   - Цинь-цзяо, примешь ли дар от меня?
   Та склонила голову.
   - Чтобы отец не  приготовил  для  меня,  приму  с  благодарностью,  -
покорно ответила она. - Хотя и знаю, что не достойна твоего внимания.
   Хань протянул руки и прижал дочь к себе. Та  была  словно  деревянная
кукла  -  столь  импульсивного  поведения  перед  лицом  посторонних  не
случалось  с  тех  времен,  когда  она  была  еще  совершенно  маленькой
девочкой. Но отец держал ее крепко, хотя и знал, что та не  простит  ему
того, что несут эти объятия. Так что, может,  это  в  последний  раз  он
обнимает свою Блистающую Светом.

***

   Цинь-цзяо понимала, что означают эти отцовские объятия.  Она  видала,
как он выходил с Вань-му в  сад,  как  на  берегу  появился  космический
корабль, похожий на грецкий орех. Она видала, как отец берет пробирку из
рук круглоголового пришельца. Видала, как он выпивает ее.  А  потом  она
пришла сюда, в эту комнату, чтобы от имени отца приветствовать гостей. Я
исполняю свои обязанности, уважаемый отче, хотя  ты  намереваешься  меня
предать.
   И даже теперь, зная, что эти объятия -  это  жесточайшая  из  попыток
заглушить в ней голос богов... что в нем  столь  мало  уважения  к  ней,
чтобы верить, что ему удастся ее обмануть... даже теперь она приняла то,
что захотел он ей предложить. Разве не был он для нее  отцом?  Этот  его
вирус с планеты Лузитания может, но не обязан отобрать ее богов.  Откуда
ей знать, что боги могут позволить своим врагам?  Но  вот  если  бы  она
отпихнула отца, если бы проявила непослушание, тогда они наверняка бы ее
наказали. Уж лучше оставаться верной им, проявляя надлежащее уважение  к
отцу и покорность, чем  непослушание,  которые  тут  же  сделают  ее  не
достойной божественного дара.
   Потому то она крепко обняла  отца  и  глубоко  вдохнула  в  себя  его
дыхание.
   Тот кратко переговорил с гостями и ушел. Те посчитали это проявлением
великой чести - Цинь-цзяо так тщательно  скрывала  безумный  мятеж  отца
против  богов,  что  его  до  сих  пор  считали  одним  из  достойнейших
обитателей планеты Дао.
   Цинь-цзяо  еще  какое-то  время   поговорила   с   гостями,   вежливо
поулыбалась им и наконец провела до двери. Она не дала узнать  по  себе,
что они забирают с собой страшное оружие. Да  и  зачем?  Людское  оружие
против богов ни на что не пригодно, разве что они сами того  захотят.  И
если бы они больше не хотели обращаться к людям Дао, может именно  таким
образом они и замаскируют свое решение. Пускай неверующие считают, будто
это лузитанский вирус сделал богов немыми; лично я, как и все  остальные
честно верящие женщины и мужчины, буду знать, что боги говорят с тем,  с
кем пожелают того. Никакое изделие рук человеческих не  сможет  удержать
их, если на то не будет их воли. Все  деяния  людские  -  ничто.  Пускай
Конгресс считает, будто это благодаря нему слышим голос  богов  на  Дао.
Пускай отец и лузитанцы верят, будто это  они  лишили  богов  голоса.  Я
знаю, что если буду того достойна, боги вновь обратятся ко мне.
   Уже через несколько часов Цинь-цзяо была смертельно  больна.  Горячка
атаковала ее будто удар могучего кулака: девушка упала на пол и даже  не
осознавала, что слуги перенесли ее в постель. Прибыли врачи... хотя  она
и могла объяснить им, что им  ничего  не  удастся  сделать  и  они  лишь
рискуют заразиться сами. Но Цинь-цзяо молчала,  когда  ее  тело  слишком
резко  сражалось  с  заболеванием.  Или  же,  скорее,  боролось,   чтобы
побыстрее отторгнуть ее собственные ткани  и  органы.  Но  вот  перемена
генов произошла. Теперь организму нужно было еще  очиститься  от  старых
антител. Цинь-цзяо спала и спала.
   Когда же она проснулась, солнце уже перешло зенит.
   - Время, - прохрипела девушка, и комнатный компьютер тут  же  сообщил
ей дату и время. Горячка вырвала из ее жизни целых двое суток. Цинь-цзяо
вся горела от жажды. Она поднялась и, спотыкаясь на каждом шагу,  прошла
в ванную, открыла воду, наполнила чашку и пила, пила,  пила...  пока  не
напилась. Во рту все еще держался ужасный привкус. Где же слуги, которые
должны были кормить и поить ее во время болезни?
   Наверняка они тоже заболели. И отец... уж он точно  слег  еще  передо
мной. Кто подаст ему воды?
   Отца она нашла спящего. Хань Фей-цы был весь мокрый от пота, его тело
сотрясалось от дрожи. Дочка разбудила его и предложила попить; он  выпил
воду быстро,  все  время  глядя  вверх,  в  ее  глаза.  Может  о  чем-то
спрашивал? Или умолял простить?  Проведи  обряд  покаяния,  отче;  перед
дочкой ты извиняться не обязан.
   Одного за другим Цинь-цзяо нашла и слуг. Некоторые были столь  верны,
что даже не легли в кровать, а упали там, где их задержали  обязанности.
Но они были живы, возвращались к сознание и наверняка  вскоре  полностью
выздоровеют.  Только  лишь  всех  отыскав  и  обо  всех   позаботившись,
Цинь-цзяо спустилась в кухню и нашла что-то поесть для себя. Поначалу ей
не удавалось удержать в желудке ничего, кроме реденького  и  тепленького
супа. Именно им она накормила всех домашних.
   Уже через несколько часов ко всем  вернулись  силы.  Цинь-цзяо  взяла
слуг с собой и занесла суп и воду в соседние дома, как в богатые, так  и
бедные. Все принимали ее с огромной радостью, многие обращали к ней свои
молитвы. Вы не были бы столь благодарны, думала про себя Цинь-цзяо, если
бы знали, что зараза пришла из моего дома, по воле моего отца.
   Но она молчала.
   Все это время боги не требовали от нее очищения.
   Наконец то, думала девушка. Наконец то я их удовлетворила. Наконец то
сделала то, чего требовало от меня правое поведение.
   Когда она вернулась  домой,  ей  хотелось  только  спать.  Но  слуги,
которые оставались дома, собрались в кухне возле головизора  и  смотрели
новости.  Цинь-цзяо  почти  никогда  не  смотрела  их  -  самую   важную
информацию   ей   доставлял   терминал.   Но   слуги   казались   такими
посерьезневшими и беспокоящимися, что она вошла в кухню  и  стала  перед
экраном.
   Диктор рассказывала об ужасной эпидемии, которая охватила всю планету
Дао. Карантины не давали  никаких  эффектов,  либо  их  вводили  слишком
поздно.  Эта  женщина  уже  выздоровела  и   объясняла,   что   инфекция
практически никого не убила,