ся в
более длинную  очередь  к  другому  столу,  занятому  самим  Шнейдером.  Сэм
подозревал, что Остолоп и другие ветераны первыми получат  винтовки.  И  это
было вполне справедливо. Ветераны лучше знали, как с ними управляться.
   Очередь, в которой находился Сэм, двигалась намного медленнее. Он  болтал
с новобранцами,  стоявшими  рядом.  Обсуждалась  последняя  речь  президента
Рузвельта, призывавшая к решительному сопротивлению.
   - Да, президент умеет ввернуть фразу, - согласился парень впереди Иджера.
- "Эта планета - наша, эта страна - наша. И никому не отобрать их у нас,  да
поможет нам Бог".
   - Именно так он и говорил! - с  восхищением  произнес  Иджер.  -  Как  ты
запомнил все слово в слово?
   - Я - репортер, профессиональная привычка, -  ответил  парень.  Ему  было
около  тридцати:  острое  лисье  лицо,  тонкие  усы,  ярко-голубые  глаза  и
рыжеватые волосы,  гладко  зачесанные  почти  к  самому  темечку.  Журналист
протянул руку:
   - Меня зовут Пит Томсен. Я из "Рокфордского курьера".
   Иджер пожал протянутую руку и представился. То же сделал  человек  позади
него - лысый мускулистый парень по имени Отто Чейэ. Он сказал:
   - Я как раз направлялся на цементный завод в Диксо-не,  когда  эти  твари
взорвали его на моих глазах. Поэтому я пришел сюда.
   Толстым и коротким указательным пальцем он  осторожно  потрогал  глубокую
рану на макушке.
   Наконец Иджер очутился перед сержантом Шнейдером. Тот оторвался от бумаг,
чтобы заточить перочинным ножом карандаш, затем записал имя и дату  рождения
Иджера.
   - Женаты? - спросил он.
   - Нет, сэр. Разведен, - ответил Иджер. - Дети есть?
   - Нет, сэр.
   Шнейдер сделал пометку, потом спросил:
   - Род занятий?
   - Игрок в бейсбол, - ответил Иджер, и его ответ заставил Шнейдера поднять
голову. - Я играю, точнее, играл в составе "Декатур Коммодора". Вон там  мой
тренер.
   Сэм указал на Остолопа Дэниелса, который уже отстоял в  своей  очереди  и
теперь разговаривал с другими ветеранами Первой мировой.
   Сержант почесал подбородок.
   - В каком положении играли? Питчер?
   - Heт, сэр. Полевым игроком, преимущественно левым.
   - Гм... Значит, здорово умеете бросать мяч?
   - Да, сэр. На свою руку не  жалуюсь,  -  без  ложной  скромности  ответил
Иджер.
   - Отлично! - сказал Шнейдер. - Думаю, вы сумеете швырнуть гранату дальше,
чем большинство солдат.
   Сержант черкнул карандашом, затем указал в направлении Остолопа.
   - Присоединяйтесь к тем ребятам. У нас есть немного гранат, и мы подвезем
еще, если, конечно,  ящеры  не  расстреляют  грузовики.  А  теперь  идите  -
Следующий! - громко позвал сержант.
   Иджер довольно нерешительно приблизился к  группе  людей,  где  находился
Дэниелс. В этой команде он был зеленым  юнцом,  оказавшимся  среди  видавших
виды ветеранов, многие из которых имели брюшко, лысину  или  седые,  волосы.
Они вдруг узнали, что в них снова нуждаются.

***

   В воздухе что-то быстро пронеслось, и Давида Гольдфарба охватила тревога,
едва он отметил это движение. Он припал глазами к  окулярам  бинокля,  долго
всматривался и наконец облегченно вздохнул.
   - Всего лишь чайка, - сообщил он довольным голосом.
   - Какой породы? - с интересом спросил Джером Джоунз.
   События нескольких минувших дней превратили его в страстного  наблюдателя
за птицами.
   - Одна из черноголовок, - с безразличием ответил Гольдфарб, чей интерес к
пернатым начинался и оканчивался домашней птицей.
   Он сидел на шатком складном стуле в нескольких  футах  от  кромки  утесов
Дувра, там, где берег Англии уходит прямо в море.  Наверное,  четверть  века
назад здесь тоже сидел наблюдатель с таким же биноклем. Может, даже на таком
же  допотопном  складном  стуле,  представляющем  собой   деревянную   раму,
обтянутую парусиной. Сидел и пристально смотрел на противоположный  берег  в
надежде засечь вражеские "цеппелины".  Только  таких  полевых  телефонов  во
время Первой мировой войны еще не могло быть.
   Когда он высказал эти мысли вслух, Джером Джоунз засмеялся:
   - Вероятно, стулья сохранились с тех времен. Бумаги нового образца еще не
обошли всех чиновников. - Он вновь засмеялся, но уже невесело:
   - Как и бланки этих паршивых "Отчетов о чертовщине".
   - Я же тебе говорил, что с радаром все нормально, - сказал Гольдфарб.
   - Ну говорил, - нехотя согласился Джоунз. - Но если ты  и  дальше  будешь
талдычить свое "я же тебе говорил",  то  в  один  прекрасный  день  сделаешь
несчастной какую-нибудь симпатичную девчонку.
   Взгляд Гольдфарба переместился на то,  что  недавно  называлось  радарной
станцией,  которую  теперь  заменяли  наблюдатели,  вооруженные  всего  лишь
полевыми биноклями. От станции осталась груда развалин. Хорошо, что, когда в
радар угодила ракета ящеров, Дэвид там не дежурил.
   По всему побережью Англии происходило одно и то же: везде, где  находился
действующий радар, появлялась ракета и выводила его из строя.  Это  означало
только одно: вражеские ракеты наводились на цель по радарным лучам, даже  по
коротковолновым, которые  стали  применяться  недавно  и  о  которых  джерри
понятия не имели.
   - Кто бы подумал, что ящеры могут оказаться намного сообразительнее, .чем
немцы?! - воскликнул Гольдфарб.
   - Радио передает, что мы сшибли над Лондоном два  самолета  ящеров,  -  с
надеждой заметил Джоунз.
   - Это хорошо, - отозвался  Гольдфарб.  -  Только  вот  сколько  самолетов
потеряли мы? - спросил он.
   - Комментатор, не сообщил счет матча, - ответил Джоунз. - По соображениям
военной цензуры, разве не понятно?
   И возблагодарим Господа, что ящеры пока не пытались высадиться здесь.
   - Это всего лишь маленький остров.
   Гольдфарб мысленно представил  земной  шар  и  вдруг  осознал,  какой  же
маленькой должна выглядеть Англия из космоса.
   - Не такой уж маленький, чтобы удержать  ящеров  от  бомбардировок,  -  с
горечью произнес Джоунз.
   - Посмотри-ка туда! - воскликнул Гольдфарб, указывая направление.
   Они с Джоунзом направили полевые бинокли на движущиеся в  небе  пятнышки.
Те перемещались в южном направлении.
   - Думаю, это наши, - сказал Гольдфарб. - Отправились к гнезду  ящеров  во
Франции. . -  Ящерицы  у  "лягушатников".  -  Джоунз  засмеялся  собственной
остроте, но быстро умолк. - Кто знает, сколько этих храбрецов вернется назад
со своей прогулки. Говорят, орудия ящеров похуже зениток над Берлином.
   - А меня больше занимает, наносят ли и джерри  удары  по  ящерам?  -  Тут
Гольдфарбу пришла в голову новая мысль:
   - Если и наши и  их  самолеты  одновременно  пытаются  атаковать  ящеров,
продолжаем ли мы по-прежнему лупить друг по другу?
   - Надеюсь, что нет! - воскликнул Джоунз. - По-моему, это сущий идиотизм.
   - Конечно, - согласился Гольдфарб. - Я тоже так думаю. -  Он  рассмеялся,
но несколько натянуто. - Впервые за все эти  сумасшедшие  годы  я  не  желаю
немцам побыстрее отправиться к дьяволу.
   - Немцы - все же человеческие существа. Поставь их рядом  с  марсианскими
чудищами, и я знаю, кого выбрать, - сказал Джоунз.
   Гольдфарб что-то проворчал в ответ. Он упрямо не хотел делать  каких-либо
уступок нацистам и полностью соглашался с едким  замечанием  Черчилля,  что,
если бы сатана объявил Гитлеру войну, он бы  устроил  предводителю  нечистой
силы радушный прием в палате общин. Но колкости быстро забылись. Сейчас весь
мир оказался лицом к лицу с таким дьяволом, которого и  вообразить  не  мог.
Перед лицом германского вторжения Британия пошла на альянс с Россией, потому
что Германия худа  хуже  большевиков.  Если  же  ящеры  еще  хуже  Германии,
означает ли это появление новых альянсов?
   Ход  его  мыслей  прервал  вражеский  самолет,  с  пронзительном   звуком
пронесшийся совсем низко, на уровне верхушек деревьев.
   Гольдфарб схватился за телефон и завертел  ручку  так,  словно  от  этого
зависела его  жизнь.  Тем  временем  над  ними  промелькнули  еще  несколько
самолетов ящеров, летевших  на  северо-восток.  Свой  доклад  он  выкрикивал
сквозь завывание их моторов.
   - Если эти сволочи летят на Лондон, они  будут  там  через  минуту,  -  с
горечью произнес Джоунз, когда Гольдфарб положил трубку.
   - Эскадрилья наших истребителей может быстро подняться  в  воздух,  -  не
очень уверенно ответил напарник.
   - Может, - согласился Джоунз. - Да только нашим не догнать их  самолетов.
До сих пор лучшей тактикой было маневрировать в  воздухе  и  наносить  удар,
когда ящеры полетят назад.
   Они молча следили, как вражеские бомбардировщики исчезают вдали.
   - В Кембридже я немного изучал историю, - продолжал Джоунз. -  Знаешь,  в
древности византийцы обычно позволяли арабам  беспрепятственно  проникать  в
Малую Азию, а затем поджидали их на обратном пути вместе с добычей.
   - И это давало результаты?
   - Иногда. Но византийцам и самим доставалось.
   - Что ж, нам тоже  досталось.  Надеюсь,  мы  сможем  выстоять,  -  сказал
Гольдфарб и добавил:
   - Выбирать-то все равно не приходится.
   Джоунз не ответил. Гольдфарб ковырял пальцем в ухе, пытаясь избавиться от
звона. Не помогало -  моторы  у  самолетов  ящеров  были  слишком  громкими.
Гольдфарб прикидывал шансы на удачу британских ВВС и одновременно жалел, что
сам не сидит в кабине "спитфайра". Однако в  летный  состав  его  не  взяли.
Оставалось утешать себя мыслью, что он делает все, что в его силах,  засекая
вражеские бомбардировщики.
   Французский  берег  проступал  на  горизонте  низкой   угрюмой   полосой.
Гольдфарб поднес к глазам бинокль. Франция приблизилась. Три года назад  тот
берег служил для Англии щитом. Потом с пугающей  неожиданностью  щит  пал  и
превратился в базу для нанесения ударов по самому сердцу Англии.
   Гольдфарб вздохнул:
   - Идиотский мир, по-другому не скажешь.
   - Да уж. - Джоунз поглядел на часы. -  Скоро  придет  наша  смена.  Когда
освободимся, не двинуть ли нам  в  "Белую  Лошадь"?  То,  что  они  называют
"лучшим пивом", к настоящему пиву, разумеется, никакого отношения не  имеет.
Зато там всегда можно поглазеть на Дафну, можно даже попытаться запудрить ей
мозга.
   - Почему бы и нет?
   - Иногда есть за что благодарить ящеров, - сказал Джоунз. - Если  бы  они
не разнесли радарную установку, мы бы ковырялись с ней дни  напролет  вместо
того, чтобы волочиться за юбками. Радар  по  всем  статьям  -  замечательная
штука, но только после юбки.
   - Верно, - согласился Гольдфарб.  -  Гляди,  а  вот  и  Рэг  со  Стивеном
подходят, так что давай сматываться.
   Поднимаясь со складного стула, Джоунз спросил:
   - Слушай, не одолжишь мне десятку?
   Гольдфарб пристально посмотрел на  товарища.  Р  ответ  Джоунз  улыбнулся
нагло  и  самодовольно.  Гольдфарб  вытащил   бумажник   и   передал   другу
десятифунтовую бумажку.
   - Если бы ты вел себя с Дафной столь же нахально, как сейчас со мной...
   - С десяткой в кармане, может, и сумею.
   - Ладно, пошли.
   Война продолжалась. Точнее, за эти несколько  безумных  дней  войн  стало
две, но жизнь тоже продолжалась.  Гольдфарб  быстро  пробежал  глазами  свой
отчет, а затем вместе с Джеромом  Джоунзом  поспешил  в  направлении  "Белой
Лошади".

***

   Каждый  раз,  когда  "ланкастер"  неуклюже  подпрыгивал  и  отрывался  от
взлетной полосы, держа курс на Германию, Джордж Бэгнолл думал: "Может  быть,
я лечу навстречу своей смерти".  Теперь  же,  в  боевом  вылете  на  позиции
ящеров, он был почти уверен в этом. Да, в небе  над  Германией  тоже  витала
смерть, но она была случайной: от зенитного  снаряда,  прошивающего  самолет
насквозь, или от ночного истребителя.
   В полетах против ящеров смерть не была случайной.  То  был  третий  вылет
Бэгнолла во Францию, и он уже видел это своими глазами. Если  ящеры  выбрали
твой самолет, они обязательно его собьют. Ускользнуть  невозможно:  стрельба
по ракетам оказывалась дохлым делом.
   Бэгнолл бросил взгляд на Кена Эмбри. Лицо  пилота  осунулось,  на  скулах
натянулась кожа, рот превратился в бескровную полоску. Этой ночью они летели
низко, слишком низко, чтобы возиться с кислородными  масками,  поэтому  лицо
Эмбри было полностью  открыто.  Полет  на  большей  высоте  делал  их  более
заметной целью. Королевские военно-воздушные силы дорого заплатили  за  этот
урок.
   Им повезло дважды, даже трижды, если считать ту жуткую свалку в небе  над
К„льном в ночь, которую все называли не иначе как Ночь Высадки  Марсиан.  Но
сколько еще продлится их везение?
   - Странное ощущение, когда летишь не в эскадрилье, - признался Эмбри.
   - Там мы представляли бы из себя стаю  связанных  уток,  которых  сшибают
одну за другой, - сказал Бэгнолл.
   Первая же  атака  на  ящеров,  в  которой,  по  счастью,  их  самолет  не
участвовал, обернулась жутким побоищем, и это заставило командование  спешно
изменить тактику, чего раньше бортинженер и представить себе не мог.
   Атаки рассредоточенных самолетов, летящих на малой высоте, давали  лучшие
результаты, нежели массированные налеты на  больших  высотах,  поскольку,  в
отличие  от  немцев,  на  ящеров  численность  противника   впечатления   не
производила. Бомбардировщик Бэгнолла уже  дважды  возвращался  в  Англию  из
таких полетов.
   - Пять миль до вхождения в район цели,  -  сообщил  по  внутренней  связи
штурман.
   - Спасибо, Элф, - сказал Кен Эмбри.
   Впереди от земли начали  отрываться  огненные  стрелы  вражеских  орудий.
Бомбардировщики с полным боезапасом на  борту  взрывались  один  за  другим,
освещая ночную тьму, словно громадные оранжевые  хризантемы.  Этим  зрелищем
можно было бы восхищаться, если бы каждый такой "цветок" не  означал  гибель
множества людей..
   Бэгнолл ждал, когда одна из огненных стрел подожжет их "ланк".  Пока  это
не произошло, но...
   Хлопнув себя кулаком по бедру, Эмбри закричал:
   - Вы видели такое?! Черт бы вас подрал, вы это  видели?}  Одна  из  ракет
прошла мимо цели! Кому-то из наших удалось увернуться!
   Действительно,  одна  из  ракет  продолжала  набирать  высоту,  пока   не
взорвалась, и взрыв ее произвел не меньше впечатления, чем фейерверк в  День
Гая Фокса. Эмбри быстро опомнился:
   - Но попаданий все равно слишком много.
   - Приближаемся к объекту, который, судя по виду,  принадлежит  ящерам,  -
сообщил из своей кабины, расположенной  в  нижней  носовой  части  самолета,
Дуглас Белл.
   - Наводящий, начинаем заход на бомбометание. Дайте направление.
   - Держитесь чуть-чуть на запад, в  направлении  вон  той  чертовщины.  Не
знаю, что это такое, но явно внеземного происхождения.
   - Понял. Держу чуть на запад, курс прямо на объект  впереди,  -  повторил
пилот.
   Всматриваясь через иллюминатор, Бэгнолл тоже видел на горизонте  огромную
башню. Более всего она походила на  беременный  небоскреб.  Даже  знаменитый
американский Эмпайр Стейт Билдинг в сравнении с нею  показался  бы  спичкой.
Такое сооружение  не  имело  никакого  отношения  к  французскому  сельскому
пейзажу.
   Башня была не единственной.  Бэгнолл  предположил,  что  это  космические
корабли пришельцев. Ящеры продолжали размещать  окрест  все  новые  и  новые
башни. А нападать на сами космические корабли означало  явную  смерть.  Пока
никому не удалось их уничтожить и никому не удалось  вернуться  после  такой
попытки.
   Наводчик, хотя и был человеком смелым, отнюдь не стремился  расстаться  с
жизнью.
   - Если можно, сэр, чуть на запад, градуса три или около того, -  попросил
Дуглас. - Я думаю, что это танкодром, о котором сообщали разведчики. Как  вы
считаете?
   Эибри и Бэгнолл оба наклонились вперед, чтобы  взглянуть  на  цель.  Ясно
было одно: внизу находится нечто большое, имеющее  упорядоченную  структуру.
Если это не немецкого происхождения, тогда оно должно  принадлежать  ящерам.
"Если это все же объект немцев, - подумал Бэгнолл, - что  ж,  тем  хуже  для
джерри". Бортинженер вскинул глаза на Эмбри и  встретился  с  его  взглядом.
Пилот кивнул и сказал:
   - Думаю, вы правы, наводчик. Приступайте!
   - Очень хорошо, - повторил Белл. -  Курс  прямо,  прямо  -  -  Его  голос
усилился до крика:
   - Начинаем бомбардировку!
   От бомб,  стремительно  полетевших  вниз,  к  цели,  фюзеляж  загремел  и
застонал.
   Бэгнолл подумал о несчастных французских крестьянах. Как бы там ни  было,
они ведь союзники, ныне страдающие под двойным  ярмом:  нацистов  и  ящеров.
Ктo-то из них может погибнуть в этой бомбежке,  а  она  сейчас  единственная
надежда на их освобождение.
   "Ланк" зашатался в воздухе.  Бэгнолл  ощутил  ужас,  думая,  что  самолет
подбили. Но это была лишь качка, вызванная взрывающимися бомбами. Обычно они
падали, когда самолет находился на две-три мили выше.
   - Все! Можно убираться.
   Эмбри развернул самолет по направлению к Англии.
   - Мистер Уайт, дайте нам курс для возвращения домой.
   - Пока следуйте точно на север; я уточняю, - сказал штурман.
   - Понял: строго на север. Знать бы, сколько наших  приземлится  вместе  с
нами, - произнес Эмбри.
   "Знать бы, удастся ли нам самим приземлиться", - подумал Бэгнолл.
   Зелено-желтые трассирующие пули проносились мимо кабины - слишком близко,
чтобы  чувствовать  себя  комфортно.  Вместе  с  ракетами   ящеры   обладали
потрясающими осветительными  снарядами.  Эмбри  бросал  "ланкастер"  резкими
зигзагами, от которых у всего экипажа стучали зубы.
   - По правому борту истребитель! - крикнул хвостовой  стрелок.  -  Нас  не
видит.
   Вся слюна, которая еще оставалась Бэгнолла  во  рту,  мгновенно  высохла,
когда он посмотрел направо. Однако самолет, еще  чернее,  чем  ночная  тьма,
принадлежал не ящерам. То был всего лишь (всего лишь!) "Фокке-Вульф-190". Он
помахал  крыльями  перед  "ланком"  и  умчался  со  скоростью,   о   которой
британскому бомбардировщику нечего было и мечтать.
   Переведя дух, Бэгнолл сразу же вспомнил то, о чем на  время  забыл,  -  с
земли открыла огонь еще одна зенитная батарея ящеров. Один из снарядов попал
в левое крыло  "ланкастера",  словно  какой-то  великан  ударил  кулаком  по
жестяной  кровле.  Языки  пламени  вырвались  из  обоих  моторов  на  крыле.
Бортинженер проделал в точности то, чему его учили.  Секундного  взгляда  на
приборную доску хватило, чтобы понять: эти "мерлины" больше  не  жильцы.  Он
быстро заглушил их, перекрыв доступ топлива.
   Эмбри рванул рычаг и сморщился:
   - Левые подкрылки застопорило.
   - Нет гидравлического давления,  -  объяснил  Бэгнолл,  бросив  еще  один
взгляд на приборы.
   Он видел, как  пилот  бьется  с  управлением:  "ланк",  качаясь,  пытался
развернуться против ветра.
   - Похоже, у нас небольшая проблема.
   - Совсем небольшая, - кивнув, сказал Эмбри. - Поищите поле или дорогу - Я
попробую посадить машину. - Таким же спокойным голосом он продолжал:
   - Уж лучше я сам выберу время и место для посадки,  чем  это  сделает  за
меня самолет, не так ли?
   - Вернее не скажешь, - согласился Бэгнолл.  -  Если  поискать,  мы  почти
наверняка обнаружим ровный отрезок шоссе. Хоть один плюс от войны -  нам  не
грозит наскочить на "строен" какого-нибудь дядюшки Пьера.
   Эмбри кивнул в знак согласия и громко произнес:
   - Экипажу  приготовиться  к  аварийной  посадке.  Мистер  Бэгнолл,  прошу
выпустить шасси.
   Правое колесо опустилось легко.  Левое  двигаться  отказывалось.  Бэгнолл
опускал его, вращая рукоятку. Стрелок в нижнем отсеке доложил:
   - Опустилось. Я его вижу.
   - Одной  заботой  меньше,  -  заметил  Эмбри,  голос  которого  показался
Бэгноллу нарочито бодрым. Затем пилот добавил:
   - Если я не сбился со счета, до земли остается всего  лишь  две  или  три
тысячи футов.
   - Мы могли бы попробовать сесть  чуть  дальше,  в  Нормандии,  где  вдоль
дорожного полотна тянутся живые изгороди, - с надеждой сказал Бэгнолл.
   - Двумя заботами меньше. Вы намного облегчили мне задачу, Джордж.
   - Рад стараться, - ответил Бэгнолл.
   Шутить о том, что вот-вот им предстоит, было легче, чем просто  сидеть  и
ждать. Вынужд