ветил Ауэрбах. -- В противном случае многие
из нас погибнут. -- Он покачал головой. -- Впрочем, многие из нас погибнут в
любом случае. Атаковать ящеров  кавалерийским строем --  не самое безопасное
занятие.
     --  Радиоперехват  позволяет  им отслеживать наше местонахождение с тех
самых пор,  как мы вышли из Ламара, -- с нервной улыбкой сказал Магрудер. --
Так что ящеры должны знать, что мы намерены атаковать Лидию всеми силами.
     -- Да, должны. -- Улыбка Ауэрбаха получилась не менее напряженной.
     Ящеры любили свои приборы и верили в их показания. Если они перехватили
два радиосообщения, в которых говорилось,  что две роты двигаются в  сторону
Лидии,  чтобы взять городок под свой контроль, то они постараются  встретить
американцев как следует.
     Однако в сторону Лидии двигались вовсе не две роты, а всего лишь радист
Ауэрбаха  и  полдюжины его товарищей, да  еще  множество лошадей,  в  седлах
которых  сидели обычные чучела. Конечно, с земли такие чучела никого  бы  не
обманули,  но ящеры  вели  наблюдение  с  воздуха.  Люди  знали,  что  ящеры
относятся   к   данным   воздушной  разведки   так   же  серьезно,   как   к
радиоперехватам. И если  показать им то, что они ожидают увидеть, их удастся
обмануть. Они направят свои войска к Лидии, а не в Лакин.
     У  Ауэрбаха  появилась  эта идея, когда  он размышлял о том, что  может
противопоставить девятнадцатый век с его почтовыми голубями веку двадцатому.
И  сумел убедить в своей правоте полковника Норденскольда. Теперь оставалось
осуществить   его   план   на  практике...   И  если  он   ошибся  в  оценке
стратегического мышления ящеров, то их ждут большие разочарования.
     Когда они подъехали к тополиной роще на берегу реки Арканзас, он поднял
руку в кожаной перчатке и остановил отряд.
     --  Здесь оставим лошадей, --  приказал он. -- Отсюда до цели несколько
дальше, чем обычно, но сейчас у нас  слишком  много  лошадей -- ведь в рейде
участвуют  две роты. Ближе к городу нам не найти подходящего места, чтобы их
спрятать. Минометчики, пулеметчики  и расчет  базуки  своих лошадей возьмут.
Если нам повезет,  мы сумеем забрать артиллерию с  собой, когда придет время
отступить.
     -- И  если  удача нам  будет  сопутствовать, мы  сможем некоторое время
удерживать город, -- негромко заметил лейтенант Магрудер.
     Ауэрбах кивнул, довольный  тем, что виргинец не стал громко  предвещать
возможный успех. Если  все пройдет удачно, им  удастся  оттеснить ящеров  на
несколько миль к далекой Миссисипи  и закрепиться на новых позициях. Но  как
часто на войне реализуются прекрасные планы?
     Он  соскочил на землю,  бросил  поводья  одному  из  коноводов, которые
оставались в роще с лошадьми.  Сегодня стеречь лошадей будут только двадцать
человек;  стволы  тополей и низкие ветки  --  удобное  место  для  коновязи.
Ауэрбах хотел взять с собой как можно больше солдат.
     Спешившийся  отряд  и  вьючные  лошади  растянулись  в  цепь,  медленно
продвигаясь к Лакину.  У Ауэрбаха  на спине гимнастерки цвета хаки проступил
пот. Стояла жара, а идти пришлось пешком. К тому же его не оставляла тревога
-- и страх.  Если  ящеров  не  удалось обмануть и они не отвели  часть своих
войск к Лидии, то многие молодые солдаты не вернутся домой в Ламар.
     Слишком много "Л", подумал он. Если сходство названий смутит ящеров, то
они поведут  себя не так,  как  он рассчитывал. В таком  случае обе его роты
будут  уничтожены. Пройдет  еще несколько дней, недель или месяцев, и другой
энергичный капитан  в Ламаре придумает новую  блестящую идею взятия  Лакина.
Может быть, полковник Норденскольд позволит ее осуществить -- если, конечно,
к этому времени ящеры не займут Ламар или Денвер.
     Слева послышался глухой взрыв и чей-то крик.
     --  Проклятье,  -- пробормотал Ауэрбах.  Затем он заговорил громче:  --
Здесь заложены мины, смотрите под ноги, ребята.
     Впрочем,  он  прекрасно  понимал,  что  пользы  от  его  предупреждения
немного.
     Ящеры в Лакине, конечно, не спали. Как только взорвалась  мина,  кто-то
включил  сирену.  Школа  округа Карни  после последнего кавалерийского рейда
выглядела ужасно, но ящеры  по-прежнему  использовали ее в качестве основной
базы.  Ауэрбах  видел, как  маленькие  фигурки разбегаются  по укрытиям.  Он
прикусил губу.  План рушился уже в самом начале -- им не удалось подойти так
близко к городу, как он рассчитывал.
     Однако на войне редко удается полностью реализовать  свои планы. Иногда
результат  получается  прямо противоположный. С одного  из разбитых школьных
зданий застрочил пулемет.  Ауэрбах бросился  на  землю среди зеленых побегов
свеклы и стукнул кулаком по земле.  Крики  его  солдат  говорили о  том, что
отряд несет  потери. Если  следующий час они проведут на животах, потихоньку
подползая к Лакину, ящеры сумеют вернуть отведенные к Лидии войска.
     --  Скажи  Шайлеру,  чтобы минометчики  подавили  пулемет!  -- закричал
Ауэрбах.
     Лежавший слева от него солдат передал приказ по цепочке. Раций у них не
было -- все  участвовали  в  имитации атаки на Лидию.  Ауэрбаху их ужасно не
хватало.  Его прадеды умудрялись командовать  войсками  примерно в таких  же
условиях -- значит, если потребуется, и он сможет.
     К тому же в его команде играли отличные ребята, совсем как  те офицеры,
что носили серую форму конфедератов [Солдат Конфедерации в Гражданской войне
1861-1865 годов]. Задолго до того как приказ добрался до цели, Шайлер -- или
кто-то другой из минометчиков  -- успел открыть огонь. Мина перелетела через
здание,  из  которого стрелял пулемет, затем разорвалась  вторая -- недолет.
Третий  выстрел также оказался неудачным, но  четвертый накрыл цель. Пулемет
замолчал.
     Вдоль  залегшей  цепи  прокатился радостный крик.  Но  когда кто-то  из
солдат попытался  подняться,  ненавистный  пулемет застрочил вновь.  Миномет
послал в прежнем направлении три мины одну за другой. Пулемет смолк и больше
не стрелял, когда солдаты побежали вперед.
     Ауэрбах  издал  боевой  клич  армии южан.  Многие  поддержали его  -- в
кавалерии традиционно служили  южане.  Ящеры встретили нападавших автоматным
огнем из  здания школы. Это было  неприятно,  но  с огневой  мощью  пулемета
автоматы сравниться не могли.
     Одна  за  другой  мины ложились среди позиций  автоматчиков.  Некоторые
огневые  точки замолкали,  другие не успокаивались. В целом огонь ящеров был
не слишком плотным. Ауэрбах немного расслабился.
     --  Ребята, похоже, большинство  из них ушло по направлению к Лидии, --
закричал он.
     Вновь раздался боевой клич  южан. Конечно, преодолеть колючую проволоку
вокруг школы будет совсем непросто, но если получится...
     У  них  получилось.  Ящеров  оказалось  слишком мало,  и  они не  могли
эффективно  держать  оборону.  Они  застрелили  несколько  человек,  которые
проделывали проходы  в колючей проволоке,  но американцы вели слишком мощный
ответный огонь.
     Как только  колючая проволока  была преодолена, американцы  рассыпались
веером и принялись охотиться на ящеров.
     -- Всю жизнь  мечтал взорвать свою школу, -- признался один из  солдат,
швыряя гранату в подозрительный дверной проем.
     Однако никто наружу не выскочил. Ауэрбах осторожно заглянул внутрь.  На
грязном полу валялись перевернутые столы и стулья.  Пыль и паутина покрывали
доску, на которой остались записи от последнего урока --  очевидно, речь шла
об  общественном строе.  Уголки  рта  Ауэрбаха  опустились.  Едва  ли  детям
пригодится то, что они проходили на том уроке.
     Ящеры продолжали отвечать автоматным огнем, схватка еще не закончилась.
Ауэрбах поспешил туда,  откуда  доносилась стрельба.  Ящеры засели в туалете
для девочек.
     -- Сдавайтесь! -- закричал капитан, а затем произвел звук, напоминающий
скрежет  тостера,  закончившего  поджаривать  хлеб, -- так  его  предложение
звучало на языке ящеров.
     Он  не  рассчитывал,  что  из этого  что-нибудь  выйдет, однако  дверь,
ведущая  в  туалет,  отворилась.  Ящер  осторожно  выбросил в  коридор  свой
автомат.
     -- Прекратить огонь! -- приказал Ауэрбах своим людям.
     Он  еще раз воспроизвел  скрежет тостера.  Дверь  приоткрылась  пошире.
Наружу вышел ящер. Он знал, что ему следует  поднять руки.  Он был абсолютно
голым  --  все его снаряжение осталось в туалете. Он повторил слово, которое
проскрежетал Ауэрбах, -- получалось, что капитан произнес его правильно.
     -- Хагерман! Кэлоун! Заберите его,  --  приказал Ауэрбах. -- Начальство
любит,  когда мы приводим пленных ящеров; нас похвалят, если мы доставим его
на базу.
     Макс Хагерман с сомнением посмотрел на ящера.
     -- Как мы посадим его на лошадь, сэр? До Ламара довольно далеко.
     -- Будь  я  проклят, если знаю, но ты что-нибудь придумаешь, --  весело
сказал Ауэрбах,  из чего следовало, что  теперь Хагерман отвечает за  ящера.
Повернувшись к  Джеку Кэлоуну, капитан  продолжал:  -- Зайди внутрь и забери
его снаряжение. Разведка будет довольна.
     На лице кавалериста  появилось сомнение --  он кивнул  на  надпись "Для
девочек".
     -- Иди, не бойся, их там нет.
     -- Наверное,  сэр, -- пробормотал Кэлоун, словно пытался убедить в этом
сам себя.
     Больше  на  территории школы никто не пытался оказывать  сопротивление.
Минометные и пулеметные расчеты уже начали окапываться.
     --  Ребята,  я вам больше не нужен, --  сказал  Ауэрбах. --  Вы сможете
продолжить шоу без меня.
     Солдаты ухмыльнулись  в  ответ.  Минометы принялись  обстреливать  25-е
шоссе, сосредоточив огонь на полотне.
     --  Им придется хорошо  поработать,  чтобы  прорвать  нашу оборону,  --
сказал сержант. -- Каждый миномет будет  пристрелян к определенному  участку
дороги, мы сможем полностью контролировать  шоссе. Ну, а если они приведут в
действие тяжелую артиллерию, мы успеем сменить позицию.
     -- Точно, -- согласился Ауэрбах. -- Теперь остается выяснить,  такие ли
мы умные, как нам казалось.
     Если ящеры пошлют с запада, со стороны Гарден-сити, один или два танка,
вместо того чтобы  гнать обратно из  Лидии  гарнизон,  стоявший в Лакине,  у
кавалеристов будут большие проблемы. Конечно, у них есть реактивный миномет,
который сможет сделать дюжину залпов, но подбить танк ящеров таким  способом
удавалось очень редко. А танк с легкостью расправится с кавалеристами.
     Один из солдат закричал, показывая на север. Ауэрбах вытащил бинокль из
футляра.  Крошечные  точки на  дороге  превратились  в бронированные  машины
ящеров, за ними следовала пара грузовиков. Колонна быстро двигалась на юг.
     --  Приготовьтесь,  ребята,  --  сказал   он,   убирая  бинокль.  --  С
броневиками шутить не приходится.
     Бронетранспортеры ящеров могли  на равных сражаться с танком Ли. Однако
против реактивного  миномета они были бессильны. Он отдал  приказ  остальным
солдатам  рассредоточиться среди разрушенных зданий и найти  себе подходящие
укрытия.  Теперь  ящерам  придется  атаковать  американцев,  которые  успели
неплохо укрепиться. Если не  считать  Чикаго,  подобные  вещи происходили не
слишком часто.
     Сержант зарядил миномет.
     Бум!
     По широкой  дуге  снаряд полетел  навстречу ящерам. Он еще  находился в
полете, когда сержант  выстрелил второй  раз. Миномет успел выплюнуть третий
снаряд, пока первые два еще не разорвались. Наконец земля  и  куски асфальта
взметнулись  над  шоссе,  за  кормой  одного  из броневиков.  Второй  снаряд
разорвался между двумя грузовиками, третий -- рядом с одним из них.
     Однако броневые машины и грузовики  продолжали  двигаться  вперед -- но
теперь они  вошли  в  зону  второго  миномета, который  тут же открыл огонь.
Американцы радостно завопили, когда снаряд угодил в грузовик. Машина сползла
на  обочину  и  загорелась.  Ящеры  бросились  врассыпную.  Некоторые так  и
остались лежать на  дороге. По ним  и по  второму грузовику  начал  стрелять
50-миллиметровый пулемет американцев.
     На  броневиках имелись пулеметы и легкие  пушки, которые открыли мощный
ответный огонь. Ауэрбах бросился на землю возле  рухнувшей стены. Оставалось
надеяться, что она послужит ему достаточной защитой.
     Он  выругался,   когда  50-миллиметровый   пулемет  замолчал.  Минометы
стреляли по дуге,  поэтому оставались  в относительной  безопасности,  а вот
расчет  пулемета  на  такую роскошь  рассчитывать  не  мог, к  тому же яркие
вспышки выстрелов позволяли ящерам  накрыть  его прицельным  огнем.  Ауэрбах
пополз в  сторону пулемета. Как капитан и предполагал, оба пулеметчика  были
выведены из строя -- одному пуля пробила голову, а другой стонал, держась за
простреленное плечо. Быстро перебинтовав рану, Ауэрбах посмотрел на поле боя
через прицел пулемета.
     Второй  грузовик  загорелся  и остановился прямо посреди  дороги. Ящеры
спрыгивали с него по обе стороны  шоссе. Ауэрбах открыл  огонь по ним. Когда
лента закончилась, он наклонился, чтобы сменить ее.
     -- Я позабочусь о ленте, сэр, -- предложил кавалерист. -- Я не раз имел
дело с тридцатимиллиметровым пулеметом, а этот просто побольше.
     -- Хорошо, -- согласился Ауэрбах.
     Он снова нажал на спусковой крючок. Тяжелый  пулемет напоминал отбойный
молоток,  а  уж  шума  от  него  было,  как  от дюжины  молотков, работавших
одновременно. Рансу  приходилось щуриться -- такой яркой была струя пламени,
вырывавшаяся из дула. У его ног росла гора медных гильз.
     Он  вновь  выругался,   когда  увидел,  как  пушка  броневика,  которая
перенесла огонь на другие цели, начала поворачиваться в его сторону.
     -- Ложись! -- крикнул он капралу, подававшему пулеметную ленту.
     Пули  со  свистом  ударяли в  развалины, острые кусочки  гранита больно
врезались в шею.
     Неожиданно  наступила  тишина. Ауэрбах осторожно  поднял голову, ожидая
выстрела  снайпера. Но нет -- над броневиком поднимался дым. Удачный выстрел
из   миномета  повредил   двигатель.   Теперь,   когда   вражеский  броневик
остановился, все минометы  сосредоточились  на нем.  Через несколько  секунд
прямо  на его крышу  упал снаряд.  Броневик  загорелся, затем в  нем  начали
рваться снаряды, напомнив Ауэрбаху фейерверк 4 июля.
     Несколько ящеров, оставшихся в  поле, продолжали стрелять из автоматов.
По  сравнению  с  тем, что  было  раньше,  это походило на  комариные укусы.
Минометы и пулемет  Ауэрбаха теперь стреляли только на поражение. Лишившиеся
пушек ящеры ничего не могли им противопоставить.
     -- Мы их  разбили, --  сказал лейтенант Магрудер, который, казалось, не
верил собственным словам.
     Ауэрбах не винил лейтенанта; он и сам с трудом мог поверить свалившейся
на них удаче.
     -- Да, мы их  остановили,  --  подтвердил он. -- Нужно послать голубя в
Ламар, пусть там узнают о нашей победе. А еще мы отправим на базу пленника с
охраной. Кроме того, нужно привести лошадей в город.
     -- Есть, сэр, -- сказал Магрудер. -- Значит, мы остаемся в Лакине?
     -- До тех пор, пока  я не  получу  приказа об отступлении или ящеры  не
подведут войска из Гарден-сити, -- ответил Ауэрбах. -- Проклятье, почему  бы
и нет? Мы одержали победу. Видит бог, я намерен удерживать Лакин.
     * * *
     Лесли  Гровс,  не веря  своим  глазам, смотрел на  телефон, словно  тот
превратился в змею и только что его укусил.
     --  Прошу прощения, генерал, -- продолжал голос  в трубке, --  но я  не
представляю себе, как мы доставим стволы, взрывчатку и детонаторы.
     -- Тогда вам  нужно проявить инициативу,  мистер, -- прорычал Гровс. --
Вы ведь  в  Миннеаполисе, не  так ли?  И у вас продолжает работать  железная
дорога. Доставьте их через Дакоту или Канаду; северный путь через Форт-Грили
большую часть времени открыт. Только не сидите на месте, вы меня слышите?
     Человек из Миннеаполиса -- Порлок, так его, кажется, звали -- продолжал
ныть.
     -- Не знаю, сможем ли мы  отправить вам новую партию. Мне известно, что
вы имеете самые высокие приоритеты, но мы  несем  такие тяжелые  потери  при
железнодорожных перевозках, что я не готов пойти на  столь  серьезный  риск.
Перевозить грузы при помощи фургонов гораздо надежнее, -- раздраженно заявил
он.
     -- Отлично. Пришлите нам комплект в фургоне, -- сказал Гровс.
     -- Рад, что вам понятны мои проблемы, -- с облегчением ответил Порлок.
     Порлока  следовало бы  назвать  Морлоком, в честь  подземных существ из
"Машины времени".  Потом Гровс  передумал. Морлоки любили  машины; они  бы с
уважением  отнеслись к технологии,  несмотря  на собственные жалкие  попытки
что-нибудь создать.
     -- Я еще не закончил, Порлок, -- прорычал Гровс. -- Мне плевать на ваши
проблемы,  сэр, но если я  говорю, что хочу  получить  ваши утренние тосты и
яичницу, то они должны быть горячими, когда я отправлюсь за ними в аэропорт.
Вот что такое  наивысший приоритет наших заказов. Если вы намерены  прислать
мне  дубликаты, пожалуйста, выбирайте любой удобный для вас  способ.  Однако
то, что  я  вам  заказал,  вы доставите указанным мной  способом и по  моему
расписанию, иначе о вашей деятельности узнает президент Соединенных  Штатов.
Вы хорошо меня поняли, мистер? Для вас будет лучше, если между нами наступит
полная ясность.
     Несколько  раз Порлок пытался его прервать, но  Гровс  использовал свой
мрачный громкий голос так же, как мощное, тучное тело: пробивал себе дорогу,
не обращая внимания на  препятствия.  Когда он  сделал паузу,  чтобы набрать
воздуху, Порлок сказал:
     --  Существуют и  другие проекты, кроме  вашего,  генерал.  Отравляющий
газ...
     --  Имеет  приоритет на  три уровня ниже нашего, -- перебил его  Гровс.
Когда генерал считал нужным прервать своего собеседника, он его прерывал. --
Отравляющий газ -- это всего лишь отвлекающий удар, мистер. Рано или  поздно
ящеры  научатся  делать  противогазы и  сами будут  производить  отравляющие
вещества.  А если у них  не получится, то за  лишний доллар они найдут того,
кто  им поможет. А вот  то,  над  чем  мы здесь работаем...  --  он  не стал
произносить слово "бомба" по телефону; неизвестно, кто может их услышать, --
...такое сильное  оружие, что защититься от него можно только одним способом
-- оказаться подальше от того места, где его применили.
     --  Железнодорожное  сообщение  слишком   ненадежно,  --  запротестовал
Порлок.
     -- Мистер, на случай, если вы не заметили, напоминаю: у нас идет война.
В Соединенных Штатах все и вся подвергается опасности. Мне нужно то, что мне
нужно, и оно  должно оказаться  у меня вовремя. Вы пришлете нам  необходимые
грузы или нет? -- Гровс  произнес вопрос так, что в  нем явственно слышалась
угроза. "Вы сделаете так, как я сказал, иначе..."
     -- Ну да, но...
     -- Вот и договорились, -- сказал Гровс и повесил трубку.
     Он  долго смотрел на телефон. Порой люди, работающие па  твоей стороне,
оказываются хуже ящеров. И хотя Соединенные Штаты  уже полтора года воюют, а
ящеры целый год  находятся  на  территории  Соединенных  Штатов,  кое-кто не
понимает,  что  иногда необходимо  рисковать.  Иначе  следующего раза  может
вообще не быть. Он презрительно фыркнул.  Если судить по инициативе, которую
проявляют некоторые люди, из них получились бы превосходные ящеры.
     Гровс еще  раз фыркнул.  Никто  и никогда  не  сможет  упрекнуть его  в
отсутствии  инициативы.  Возможно,  он слишком  активно  рвется  к цели,  но
промедление ему никогда не было свойственно.
     На  столе  стояла фотография жены. Он смотрел на нее  не так часто, как
следовало бы, поскольку  всякий  раз осознавал, что сильно по ней скучает, и
тогда действовал менее эффективно. А сейчас он не мог себе этого позволить.
     Размышления   о  собственной  жене  заставили  его  вспомнить  о  Йенсе
Ларссене. Парню сильно не повезло. Конечно, трудно пережить, когда твоя жена
уходит к другому. Но Ларссен принял случившееся слишком близко к сердцу, а в
результате никто не хотел с ним  работать. У  него  настоящий талант, но без
команды  он р