уважение.  -  Часть  проблемы   составляют   тосевитские
рабочие, которых нужно нанимать в большом количестве. Многие из  них  просто
плохо работают, тогда как другие, активно враждебные,  где  только  возможно
исподтишка портят  готовую  продукцию.  Еще  одна  причина  неудач  -  общая
примитивность оборудования заводов.
   - Клянусь Императором, не такое уж оно примитивное,  чтобы  этим  заводам
нельзя  было  помешать  производить  оружие,  танки  и   самолеты,   которые
направляются против нас, - воскликнул Атвар. - Почему бы нам не  извлечь  из
этого хоть какую-то пользу?
   - Единственный способ сделать это, господин адмирал,  -  приспособиться."
лучшим словом было бы "опуститься"... до оружия и снаряжения Больших Уродов.
Однако если мы это сделаем, то утратим наше главное  преимущество,  и  война
будет продолжаться с перевесом в их пользу.
   - Я уверен, что  некоторые  из  их  технологий  можно  поднять  до  наших
стандартов, - сказал Атвар.
   Кирел сделал энергичный отрицательный жест:
   - Не за считанные годы, господин  адмирал.  Слишком  уж  велика  пропасть
между  их  технологией  и  нашей.  Разумеется,  есть  исключения.  Их   пули
практически не отличаются от наших. Мы могли  бы  приспособить  фабрики  для
производства малокалиберного оружия и снабжать наши  части,  хотя  даже  это
будет непростым делом: их личное стрелковое оружие не снабжено  автоматикой.
Нам удалось в некоторых  случаях  переоборудовать  стволы  захваченной  нами
тосевитской артиллерии и стрелять из  них  нашими  снарядами.  Возможно,  мы
сможем на тосевитских предприятиях производить стволы по нашим стандартам.
   - Да, я видел эти отчеты, - согласился Атвар. - И по ним заключил, что  в
этом направлении можно добиться дальнейших успехов.
   - Я бы тоже этого желал, господин адмирал, - сказал Кирел. - Как вы могли
заметить, приведенные мною примеры относились к простым  видам  оружия.  Что
касается любого вида электроники, надежда на использование  производственных
мощностей тосевитов разбивается вдребезги.
   - Но ведь у них тоже есть электроника, хотя бы в зачатке, - сказал Атвар.
- Например, радар, радио. Наша задача была бы гораздо легче, если бы  у  них
всего этого не существовало.
   - Вполне справедливо, господин адмирал, у тосевитов есть электроника.  Но
у них полностью отсутствуют компьютеры, они ничего не знают об  интегральных
схемах  и  даже  транзисторах.  Стеклянные  вакуумные  трубки,  которые  они
используют  вместо  настоящих  интегральных  компонентов,  слишком  большие,
тяжелые и хрупкие. К  тому  же  они  так  нагреваются,  что  это  делает  их
непригодными для наших целей.
   -  Можно  ли  установить   на   тосевитских   заводах   необходимое   нам
оборудование?
   -  Судя  по  оценкам  технических   экспертов,   проще   построить   наши
собственные, - ответил  Кирел.  -  Кроме  того,  существует  опасность,  что
тосевитские  рабочие  овладеют  нашей  технологией  и  передадут  ее   своим
собратьям из тех мест, которые остаются вне нашего контроля. Мы  рискуем  во
всем, что так или иначе связано с Большими Уродами.
   Атвар испустил горестный вздох.  Ни  в  одной  из  привезенных  с  Родины
инструкций не было рекомендаций насчет подобного риска. Ни  работевляне,  ни
халессианцы  не  обладали  достаточным  уровнем  развития,  чтобы  завладеть
технологией  Расы  и  обратить  против  ее  же  творцов.  Поэтому  те,   кто
разрабатывал планы нынешнего вторжения, основывались, как обычно,  на  опыте
прошлого и  не  могли  предвидеть,  что  какая-то  раса  способна  на  столь
стремительный технический прогресс.
   Главнокомандующему самому нужно было бы задуматься над  этой  опасностью.
Но Тосев-3 таил так много неожиданных трудностей, что не все они проявлялись
сразу. Опыт прошлого, организация и долгосрочное  планирование  замечательно
действовали  в  пределах  Империи,  где  перемены,   если   и   происходили,
совершались в течение столетий. Но такая  практика  не  подготовила  Расу  к
реалиям Тосев-3.
   - Если сравнить нас и Больших Уродов с металлами, то мы напоминаем сталь,
а они - ртуть, - проворчал Атвар.
   - Великолепное сравнение, господин адмирал,  особенно  если  вспомнить  о
ядовитых испарениях ртути, - ответил его подчиненный.  -  Могу  я  высказать
предложение?
   - Говорите.
   - Вы крайне великодушны, господин адмирал. Я могу понять  причины  вашего
упорного нежелания подвергать ядерной  бомбардировке  Чикаго.  Но  обитатели
Соединенных Штатов продолжают сопротивляться. Пусть не с таким  мастерством,
как тосевиты Дойчланда, но с равным или даже большим  упрямством.  Пусть  их
оружие  не  столь  совершенно,  они  обладают   значительными   техническими
возможностями. И нужно показать им  потенциальную  стоимость  упрямства.  Их
столица  Вашингтон  -  просто  административный  центр.   Коммерческое   или
промышленное значение этого города ограниченное. Более того,  он  расположен
вблизи восточного побережья континента, и преобладающие в тех  местах  ветры
беспрепятственно унесут большую часть радиоактивных частиц в океан.
   Глаз Атвара, следивший за картой, передвинулся от  Чикаго  к  Вашингтону.
Все так, как описывал Кирел. И все же...
   - В случае с Берлином результаты  оказались  совсем  не  такими,  как  мы
рассчитывали, - заметил он,
   - Бомбардировка Берлина, господин адмирал, имела как  недостатки,  так  и
выигрышные  стороны.  Вскоре  после  этого  мы  овладели   Варшавой   и   ее
пригородами.   Уничтожение   Вашингтона   может   также   вызвать    чувство
неопределенности и страха у той части  Больших  Уродов,  которая  продолжает
сопротивляться. Уничтожение одной имперской  столицы  могло  рассматриваться
как отдельный поступок с нашей стороны. Но если мы уничтожим вторую столицу,
это покажет, что мы в состоянии  повторить  подобную  акцию  в  любом  месте
планеты и в любое выбранное нами время.
   - Возможно, командир корабля, в вашем предложении есть смысл, -  произнес
Атвар.
   Как  любой  нормальный  самец   Расы,   он   отрицательно   относился   к
неопределенности; идея использования этого состояния в  качестве  оружия  не
укладывалась у него  в  мозгу.  Но  когда  он  подумал  о  неопределенности,
обрушенной на врага, равно как его войска могли обрушить на тосевитов  голод
или смерть, идея стала яснее и привлекательнее. Более того, обычно Кирел вел
себя как осмотрительный командир. Если он  считает  такой  шаг  необходимым,
вероятно, он прав.
   - Каким будет ваше распоряжение, господин адмирал? - спросил Кирел.
   - Пишите приказ. Как только он будет готов, я обращу на него  оба  глаза.
При отсутствии непредвиденных обстоятельств я его одобрю.
   - Будет исполнено, господин адмирал.
   Когда Кирел покидал кабинет, обрубок его хвоста дрожал от возбуждения.

***

   Снаряд просвистел и упал посреди рощи лиственниц на южной окраине городка
Шаббона, штат Иллинойс. Остолоп Дэниелс распластался на земле.  Над  головой
летели щепки и осколки металла, которые были куда опаснее.
   - Стар я для таких приключений, - пробормотал себе под нос Дэниелс.
   Стая черноголовых цапель -  местные  жители  называли  их  "квоки"  из-за
характерного звука, издаваемого этими птицами, - в панике взмыла  в  воздух.
Цапли были красивые: высотой два фута, а то и  больше,  с  длинными  желтыми
ногами,  черными  или  иногда  темно-зелеными  головами  и  спинками   и   с
жемчужно-серыми крыльями. "Квокая" во все горло, они что было мочи понеслись
на юг.
   Остолоп слышал удаляющиеся крики, но едва успел бросить секундный  взгляд
на улетавших цапель. Он был слишком занят, окапываясь в глинистой земле  под
лиственницами. За те четверть века, что прошли с момента его возвращения  из
Франции, он забыл, насколько быстро можно окопаться, лежа на животе.
   Разорвался еще один снаряд, уже к востоку от рощи. Те цапли,  которых  не
испугал первый взрыв, взлетели сейчас. Сержант Шнейдер, вырывший себе окоп в
нескольких футах от Дэниелса, сказал:
   - Вряд ли они вернутся сюда в этом году.
   - Кто?
   - Цапли, - пояснил Шнейдер. - Обычно они улетают на юг гораздо раньше.  В
апреле прилетают сюда, а когда приходит осень, летят обратно.
   - Прямо  как  игроки  в  бейсбол,  -  заметил  Дэниелс.  Орудуя  саперной
лопаткой, он зарылся в землю еще глубже.  -  У  меня  дурное  чувство,  что,
вернувшись с весенних тренировок, они эту рощу не узнают. Можно сказать, что
мы с ящерами преобразуем ландшафт.
   Он не знал, ответил ли ему сержант Шнейдер или  нет.  С  небес  обрушился
целый град снарядов. Оба человека впечатались в землю, почувствовав ее  вкус
на губах. Затем к востоку от  лиственниц  ударила  американская  артиллерия,
обстреливая позиции ящеров вдоль линии Шоссе-51. Как  когда-то  во  Франции,
Остолопу вдруг захотелось, чтобы большие пушки с обеих .сторон стреляли друг
по другу, оставив несчастную пехоту в покое.
   Под прикрытием огня американцев мимо  рощи  с  грохотом  проехали  танки,
пытаясь преградить дорогу передовым частям ящеров, продолжавшим двигаться на
Чикаго. Дэниелс  на  мгновение  высунул  голову.  Несколько  танков  были  с
маленькой башней и тяжелым орудием, установленным на консоли передней  части
корпуса, однако большую часть составляли новые "шерманы" - с мощным  главным
орудием, находящимся в башне, они больше  напоминали  танки  пришельцев,  от
которых Дэниелс безостановочно отступал с тех самых пор, как ящеры свалились
с неба.
   - Чем ближе они подходят к Чикаго, тем больше техники мы  бросаем  против
них, - сказал он Шнейдеру.
   - Если бы эти твари не расползлись по всему миру, пытаясь разом завоевать
Землю целиком, мы бы сейчас были куском падали.  А  может,  их  не  очень-то
волнует, войдут они в Чикаго или нет, и потому они двигаются медленнее,  чем
могли бы.
   - Как понимать твои слова "их не очень волнует"? А с какой стати тогда им
вообще туда двигаться? - спросил Остолоп.
   Когда он думал о стратегии, она рисовалась ему в духе  бейсбольной  игры:
вовремя ударить и вовремя отбить удар. Демобилизовавшись,  он  всеми  силами
постарался забыть военное значение слова "стратегия".
   Шнейдер, наоборот, был  профессиональным  солдатом.  Хотя  он  и  не  был
офицером, но тем не менее понимал, как функционируют армии.
   - Чем нам важен Чикаго? - спросил сержант. -  Важный  транспортный  узел,
верно? Место, где сходятся все железные, автомобильные  дороги  плюс  водные
пути по рекам и озерам. Находясь на таком расстоянии от города и  при  их-то
авиации ящеры разбили транспортную сеть в пух и прах.
   - Тогда откуда катят наши танки?
   - Возможно, их доставили по воде, - пожал плечами сержант  Шнейдер.  -  Я
слышал, что ящеры не вполне понимают в наших кораблях и в том, сколько можно
на них перевезти. Кстати, это может кое-что сказать нам о том  мире,  откуда
появились пришельцы, как ты думаешь?
   - Будь я проклят, если знаю.
   Остолоп поглядел на сержанта Шнейдера  с  некоторым  удивлением.  Скорее,
такое предположение  можно  было  услышать  от  Сэма  Иджера,  увлекавшегося
чтением обо всяких пучеглазых чудищах еще до того, как  люди  узнали  об  их
существовании. Но сержант,  похоже,  обладал  прямолинейным  умом  военного.
Интересно, каким образом он размышляет о других планетах - или как  они  еще
там называются?
   Словно отвечая на не заданный Остолопом вопрос, Шнейдер объяснил:
   - Чем больше мы знаем о ящерах, тем  лучше  можем  с  ними  воевать.  Так
ведь?
   - Наверное, так, - неуверенно кивнул Дэниелс.
   - Кстати об ответных ударах. Нам нужно выбираться  отсюда,  чтобы  как-то
поддержать танки.
   Шнейдер вылез из окопа и махнул рукой остальным солдатам,  находящимся  в
роще, затем двинулся вперед.
   Дэниелс вместе с остальными последовал за сержантом.  Вне  своего  наспех
вырытого окопчика он чувствовал себя буквально голым и беззащитным.  Остолоп
повидал достаточно артиллерийских обстрелов: и тогда, в восемнадцатом  году,
и за последние несколько недель. Он  знал,  что  такие  окопчики  дают  лишь
иллюзию безопасности, но иллюзия тоже необходима в этом мире. Без  нее  люди
скорее всего вообще никогда не пошли бы воевать.
   Над  головой  свистели   американские   снаряды,   летящие   в   западном
направлении. По мере их удаления от Остолопа звук становился тоньше и  тише.
Когда же он услышал нарастающий  визгливый  звук,  то  нырнул  в  канаву  за
несколько секунд до того, как сообразил, что звук исходит, должно  быть,  от
летящего снаряда ящеров. Тело у Дэниелса  было  сообразительнее  головы.  Он
довольно часто наблюдал это в бейсболе. Если решил остановиться и  подумать,
что ты делаешь, - добра не жди.
   Снаряд разорвался в нескольких сотнях ярдов впереди, в  гуще  наступающих
танков. И вновь Дэниелс не стал останавливаться для  размышлений,  поскольку
за первым снарядом последовали другие. Проклиная Шнейдера и себя  самого  за
то, что они покинули укрытие, он пытался окопаться, лежа на животе. Остолопу
вдруг захотелось стать кротом или сусликом - любым существом, которое  может
зарыться в землю и преспокойно не вылезать на поверхность.
   Собственное дыхание отдавалось у него в ушах.  Сердце  прыгало  так,  что
готово было разорваться.
   - Я действительно стар для всего этого, - произнес он сквозь зубы. - Будь
все проклято!
   Залпы  ящеров  проклятья  Дэниелса  нисколечко  не   волновали.   Остолоп
вспомнил, что артиллерия бошей тоже плевать хотела на все его ругательства.
   Через какое-то время  град  снарядов  иссяк.  Единственное  облегчение  -
заградительный огонь ящеров не продолжался днями напролет, как было в  войне
с немцами в 1918 году. Возможно, у пришельцев не хватало стволов или полевых
складов, чтобы устроить здесь подобный ад. А может, им это и  не  нужно.  Их
огонь был точным и смертоносным, чего бошам и не снилось.
   Когда Дэниелс рискнул высунуть голову, то увидел, что поле,  по  которому
он двигался, теперь походит на поверхность пекущегося блина. Впереди  горели
два или три танка. Пока он смотрел, вспыхнул и  задымился  еще  один.  Из-за
слетевшей гусеницы танк зарылся в грязь.
   - Как они это делают? - задал вопрос в пространство Остолоп.
   Он был уверен: в этот танк не попало ни одного нового снаряда. Ящеры  как
будто умели начинять свои снаряды противотанковыми минами. До появления этих
марсиан, или как их там еще, он бы посмеялся над такой идеей.
   Впереди, примерно в двух футах от его нового окопчика, в  пожухлой  траве
лежал  какой-то  блестящий  предмет  шарообразной   формы,   чуть   поменьше
бейсбольного мяча. Дэниелс не сомневался:  до  начала  обстрела  эта  штучка
здесь не лежала. Он потянулся было к предмету, чтобы  взять  и  рассмотреть,
потом резко отдернул руку, словно шар умел кусаться.
   - Не трогай из дурацкого любопытства то, о чем тебе ничего не известно, -
сказал сам себе Остолоп, словно отдавая приказ.
   Хотя эта маленькая голубая игрушка не похожа на мину, это еще не  значит,
что она не умеет взрываться. И уж явно ящеры не бросили этот шарик  ему  под
нос по причине сердечной щедрости.
   - Пусть саперы возятся с  этими  мячиками.  Это  их  работа,  -  заключил
Дэниелс.
   Двинувшись дальше, он благоразумно обогнул непонятный  предмет  стороной.
Шел Дэниелс не так быстро, как хотелось бы, приходилось все  время  смотреть
под ноги, нет  ли  новых  сюрпризов.  Глухой  удар  взрыва  и  чей-то  крик,
раздавшийся справа, доказали Остолопу, что его осторожность не напрасна.
   Слева от него и чуть впереди двигался сержант Шнейдер. Он шел ровно,  как
машина. Дэниелс хотел крикнуть и предупредить  своего  командира,  но  потом
заметил, что хотя сержант и идет быстрее (не удивительно, ведь  Шнейдер  был
выше и находился в лучшей форме, чем он), но успевает тщательно смотреть под
ноги. На  войне  далеко  не  каждый  солдат  может  рассчитывать  дожить  до
старости, но Шнейдер не собирался погибать из-за дурацкой оплошности.
   Впереди еще один танк наскочил на  мину  и  загорелся.  Экипажу  из  пяти
человек удалось выбраться за считанные секунды до того, как стали взрываться
боеприпасы. Остальные танки, опасаясь схожей участи резко сбросили  скорость
и почти ползли.
   - Вперед! - закричал сержант  Шнейдер.  Может,  он  обращался  к  танкам,
может, к пехоте,  чье  продвижение  также  замедлилось.  -  Нужно  двигаться
дальше. Если мы застрянем в поле, нас перебьют!
   Здравый смысл, звучавший в словах сержанта, заставил  Остолопа  прибавить
ходу. Но вскоре опять пришлось выбирать место  поудобнее,  чтобы  окопаться.
Несмотря  на   несгибаемую   волю   Шнейдера,   наступление   захлебывалось.
Продвинувшись еще на несколько сот ярдов, это понял даже сам сержант.  Когда
он остановился и достал саперную лопатку, солдаты последовали  его  примеру.
По полю, словно паутина, потянулись траншеи.
   Дэниелс  беспрерывно  работал  около  получаса,  подводя  свой   окоп   к
ближайшему окопу справа. И вдруг он понял: ящеры остановили контрнаступление
американцев, даже не появившись перед ними.
   Такое открытие не вдохновляло.

***

   - Говорит "Радио Германии".
   "Теперь уже не  "Радио  Берлина",  -  подумал  Мойше  Русси,  придвигаясь
поближе к коротковолновому приемнику. - Берлина больше нет".
   Станция работала на той же частоте, на которой  всегда  вещал  Берлин,  и
мощность у нее была почти такая же. Но сейчас немцы словно шептали, надеясь,
что их не подслушают.
   - Передаем важное сообщение. Правительство рейха с прискорбием  сообщает,
что город Вашингтон, столица  Соединенных  Штатов,  судя  по  всему,  явился
жертвой бомбы, аналогичной той, которая недавно вызвала мученическую  гибель
Берлина. Все радиопередачи  из  Вашингтона  внезапно  прекратились  примерно
двадцать  пять  минут  назад.   Противоречивые   сообщения   из   Балтимора,
Филадельфии и Ричмонда говорят об огненном столбе,  взметнувшемся  в  ночное
небо. Наш фюрер  Адольф  Гитлер  выразил  свое  соболезнование  американским
гражданам, ставшим, как и немцы, жертвами безумной агрессии со стороны диких
инопланетных захватчиков. В послании фюрера...
   Русси выключил приемник. Ему было наплевать, что там изрек Адольф Гитлер.
Жаль, что Гитлера не  было  в  Берлине,  когда  ящеры  бросили  туда  бомбу.
Тамошний режим заслуживал огненного столба.
   Но Вашингтон! Если Берлин олицетворял все мрачное и зверское, что  только
было   свойственно   человеческому   духу,   то   Вашингтон   был   символом
противоположного: свободы, справедливости, равенства...
   Однако ящеры уничтожили и его.
   Русси прошептал поминальную молитву по усопшим. Сколько  человек  погибло
там, по другую сторону океана?
   Он вспомнил плакаты, которые немцы  развешивали  по  всей  Варшаве,  пока
город не оказался в руках ящеров... пока евреи я польская Армия  Крайова  не
поднялись и не помогли ящерам выбить немцев из  Варшавы.  Несомненно,  тогда
это было оправданно. Русси знал: без ящеров он сам и  большинство  евреев  в
Варшаве,  если  вообще  не  все,  погибли  бы.  Эта  причина  позволила  ему
поддержать ящеров, когда они  вошли  в  город.  Благодарность  была  здравым
чувством, и ящеры здесь ее заслужили. Мойше глубоко задевало, что  остальной
мир считал его предателем, но остальной мир не знал (и  отказывался  знать),
что творили здесь нацисты. "Лучше ящеры, чем СС!" -  Мойше  по-прежнему  так
считал.
   Его мысли прервал тяжелый стук кованых сапог,  шаги  приближались  к  его
кабинету. Дверь распахнулась. В тот момент, когда Мойше увидел лицо Мордехая
Анелевича, он понял: боевой командир уже в курсе последних событий.
   - Вашингтон... - произнесли они в один  голос.  Русси  первым  обрел  дар
речи:
   - После такого нельзя преспокойно сотрудничать  с  ящерами,  если  мы  не
хотим  заслужить   ненависть   всего   остального   человечества,   которая,
несомненно, обрушится на нас.
   - Вы правы, - произнес Анелевич. Впервые за  долгое  время  он  полностью
согласился с Русси. Но там, где Русси