рые  танки  отреагировали  быстрее,  и  их  сдвоенные
пулеметы открыли по самолету огонь. Вряд ли они повредили  самолет,  но  это
могло удержать летчика от новых атак на бреющем полете.
   Не помогло. Самолет появился снова.
   Егеру удалось забиться под  броню  башни  в  то  самое  мгновение,  когда
пулеметы штурмовика начали обстрел. Затем, когда противник приблизился, Егер
заметил, что нападающий самолет не похож на какие-либо виденные им воздушные
   Боевые машины. А когда неизвестный самолет произвел залп, весь его  тупой
нос сделался желто-белым от выстрелов.  Пыль  взметнулась  вокруг  еще  двух
танков. Вместе со смрадом от пылающего горючего, масла и пороха ноздри Егера
ощутили зловоние обугливающегося человеческого мяса.
   Самолет пронесся  над  головой  так  низко,  что  его  почти  можно  было
коснуться. Егер внимательно разглядел врага - и  не  поверил  своим  глазам.
Машина имела размеры среднего бомбардировщика, но, насколько понял майор,  у
нее отсутствовал винт. На ее корпусе  не  было  ни  свастики,  ни  советской
звезды; на  закамуфлированных  крыльях  и  остове  не  было  вообще  никаких
опознавательных знаков. Этот самолет не  рокотал,  как  любой  из  известных
самолетов, - он пронзительно выл,  словно  его  движущая  сила  исходила  от
самого дьявола.
   А потом противник исчез столь же  стремительно,  как  и  появился.  Майор
глазел ему вслед, разинув рот, что совсем не подобало офицеру. Один заход  -
и половина танков роты Егера превратилась в груду пылающего металла.
   Танк Эрнста Рикке, как и машина самого Егера, уцелел в этой атаке.  Он  с
грохотом приближался. Рикке  высунулся  из  башни.  На  лице  капитана  было
написано то же выражение полнейшего недоумения, что и на лице Егера.
   - Что это было? - с трудом приходя в себя, прокричал Рикке.
   - Не знаю, - проорал в ответ Егер. - Но если это вернется - нам крышка!

***

   Японцы  грабили  деревню.  Солдаты  уже  застрелили  нескольких  жителей,
недовольных тем, что воруют их  пожитки.  Трупы  как  немое  предостережение
лежали на площади, возле разрушенной стены яменя.  Но  и  этого  было  мало:
захватчики,  примкнув  штыки,  расхаживали  по  деревне,  готовые  проткнуть
каждого, кто косо посмотрит на них.
   Лю Хань старалась не привлекать внимания  японцев.  Она  была  наслышана,
каким образом те набирают  женщин  в  свои  "батальоны  развлечении".  Пепел
сделал волосы Лю седыми, древесный уголь прибавил ее лицу не  только  грязи,
но  и  прочертил  морщины,  значительно  состарив,  Горе  помогло  ей  легко
освоиться с шаркающей походкой старухи. Лю  Хань  бесцельно  бродила  вокруг
деревни, держась подальше от солдат.
   Поскольку  она  находилась  в  стороне  от  шумной   суеты,   поглотившей
захватчиков и деревенских жителей, то, наверное, стала первой,  кто  услышал
какой-то шум в небе. Лю испуганно задрала голову - новые бомбардировщики  на
подходе? Но зачем они сейчас, когда деревня уже захвачена японцами? А может,
это китайские самолеты? Если гоминьдановское  правительство  хочет  удержать
Ханькоу, им придется очень постараться.
   Шум нарастал, приближаясь с юга. Страх и волнение охватили Лю  Хань.  Она
желала японцам смерти, но ей не хотелось погибать вместе с ними.
   Несмотря на свои страдания, она  решила,  что  хочет  жить.  Позабыв  про
старушечью походку, Лю кинулась к зарослям: лучше оказаться подальше,  когда
на деревню посыплются бомбы. Гул приближающихся самолетов нарастал.
   Она забралась в самую гущу кустарника и  папоротников.  К  этому  времени
самолеты были почти у нее над головой. Лю посмотрела  на  них  из-за  ветвей
дерева, и глаза женщины широко раскрылись: на мгновение она забыла о страхах
и постигшем ее горе. Те самолеты, которые она привыкла видеть, имели изящные
очертания, напоминавшие птиц. Эти же больше походили на жуков. И  у  них  не
было крыльев!
   Если что-то, кроме колдовства, удерживало их в воздухе, то этим  "что-то"
являлся вращающийся диск над каждой из машин.
   Неизвестные машины парили в воздухе как  стрекозы.  Лю  Хань  никогда  не
слышала о самолете, который мог бы проделывать такое -  хотя  все,  что  она
знала о самолетах, было связано  со  смертью  и  разрушениями,  которые  они
приносили.
   Повиснув в воздухе, странные  машины  обстреляли  пулеметами  и  ракетами
несчастную, залитую кровью  деревню.  Сквозь  щелчки  ружейных  выстрелов  и
хлопки взрывов оттуда донеслись крики, в том числе и низкие, гортанные вопли
японских солдат. Услышав их, Лю съежилась: эти  звуки  напомнили  ей  волчий
вой.
   Неожиданно  в  развалинах  яменя  застрекотал  пулемет  Японцы   пытались
отразить атаку. Трассирующие пули летели вверх, прочерчивая огненные следы в
направлении само-летов-"стрекоз". К земле с рычанием устремились две ракеты.
Грохот, вспышка света - и пулемет умолк. Забыв  про  осторожность,  Лю  Хань
испустила пронзительный крик радости. Да и кто  услышит  ее  среди  царящего
хаоса?
   Несколько странных машин приземлились;  сбоку  открылись  дверцы.  Затаив
дыхание,  Лю  ждала,  что  сейчас  оттуда  выпрыгнут  солдаты   и   завершат
уничтожение японцев.
   Неужели  это  действительно  войска   гоминьдана?   Лю   Хань   даже   не
представляла,  что  ее  страна  может  похвастаться   такими   удивительными
самолетами. Или они прилетели  из  Америки?  Американцы  считались  наиболее
умными из всех чужеземцев, и ведь они тоже воюют с японцами. Однажды Лю Хань
видела американца -  большого  толстого  христианского  миссионера,  который
плохо говорил по-китайски. Она  помнила,  что  голос  у  него  звучал  очень
свирепо. Женщина представила рослых свирепых американцев,  выпрыгивающих  из
самолетов-"стрекоз", и у каждого в руках длинный сверкающий штык.
   Из самолета-"стрекозы" появились солдаты в шлемах. Вовсе  не  американцы,
не рослые и не свирепые. Небыли они и воинами китайской армии. Ликование  Лю
Хань  мгновенно  сменилось  ужасом.  Обычно  китайцы  называли   иностранцев
"дьяволами"; только что Лю Хань думала так об американцах. Но  сейчас  перед
ней действительно предстали дьяволы!
   Они были ниже, чем люди,  их  зеленовато-коричневые  тела  блестели,  как
змеиная кожа. Безносые - вместо этого нижняя  часть  их  лиц  была  вытянута
наподобие короткой морды. Вначале Лю Хань  подумала  о  кошках,  потом  -  о
ящерицах. Эти дьяволы имели также и хвосты, короткие  и  толстые,  доходящие
почти до колен.
   Лю Хань протерла глаза, но, когда вновь открыла  их,  дьяволы  никуда  не
исчезли.
   Вдобавок ко всему дьяволы даже двигались не так, как люди. Лю Хань  вновь
подумала о ящерицах: движения  пришельцев  чем-то  напоминали  их  суетливое
снование. Когда же  дьяволы  останавливались,  то  замирали  полностью,  что
несвойственно для человека, за исключением разве что монаха в медитации:
   Но пришельцы вели себя отнюдь не как монахи. В  руках  у  них  находились
предметы, похожие на ружья. Это и были ружья  -  дьяволы  открыли  огонь  по
деревне. И какие ружья! Вместо обычных винтовочных залпов  оружие  дьяволов,
словно пулемет, выплевывало потоки пуль.
   Невзирая на шквал огня,  невзирая  на  ракеты  и  пулеметный  обстрел  из
самолетов-"стрекоз", японские солдаты, остававшиеся  в  деревне,  продолжали
отстреливаться. Дьяволы, что приземлились, пошли в атаку  на  японцев:  одни
устремились вперед,  другие  их  прикрывали.  Лю  Хань  знала:  если  бы  ее
атаковали такие чудовища, она бы либо сразу же сдалась, либо убежала. Японцы
не сделали ни того, ни другого. Они сражались до тех пор, пока  их  всех  не
перебили. Это произошло довольно скоро.
   К тому времени, когда закончилось это небольшое  сражение,  деревня  была
охвачена огнем. Вглядываясь сквозь листву кустарника, Лю Хань  видела  своих
односельчан, тех кто уцелел, - они разбегались  во  все  стороны,  прочь  от
новой напасти.
   Через  несколько   минут   несколько   жителей   все-таки   двинулись   к
самолетам-"стрекозам",  подгоняемые  дьяволами  с  ружьями.  Один  из  таких
дьяволов  лежал  на  траве  прямо  перед  домами.  Кровь,  забрызгавшая  его
чешуйчатую кожу, была такой же красной,  как  человеческая.  Лю  Хань  вновь
протерла глаза. Она не думала, что дьяволы могут истекать кровью.
   Несколько висевших в небе самолетов-"стрекоз" улетели  на  север.  Вскоре
они вновь начали обстрел. "Хорошо! - подумала  Лю  Хань.  -  Они  продолжают
убивать японцев".
   Покончив с сопротивлением в деревне и с самой  деревней  тоже,  маленькие
чешуйчатые  дьяволы,  которые  остались  на  земле,  принялись   осматривать
окрестности, словно хотели убедиться, что поблизости больше нет притаившихся
врагов. Когда один из них двинулся в ее  направлении,  Лю  Хань  лихорадочно
попыталась зарыться под листьями и ветвями. Если Будда будет добр, дьявол ее
не заметит.
   Но, наверное, сострадательный Будда был занят чем-то  другим.  Чешуйчатый
дьявол увидел ее и что-то закричал на своем языке. Лю  Хань  задрожала  всем
телом, но не вышла. Потом заговорило ружье дьявола. Пули засвистели в ветвях
около Лю.
   Дьявол снова что-то крикнул. Она понимала: если бы он захотел, то мог  бы
убить ее, поэтому он  скорее  всего  приказывает  ей  сдаться.  Она  встала,
подняла над головой руки и, заикаясь от страха, взмолилась:
   - П-пожалуйста, не стреляйте в меня, господин дьявол!
   Когда дьявол  заговорил  опять,  Лю  увидела  у  него  во  рту  множество
маленьких острых зубов и длинный раздвоенный язык, как  у  змеи.  Один  глаз
продолжал следить за ней, другой беспокойно вращался из стороны  в  сторону.
Когда Лю Хань сделала шаг в направлении дьявола, тот отскочил назад и поднял
ружье.
   Пришелец едва доходил ей до плеча.
   - Вы меня боитесь? - спросила она.
   Мысль о том, что дьяволу знаком страх,  была  такой  абсурдной,  что  Лю,
вопреки всем бедам этого жуткого дня, захотелось рассмеяться.
   Маленький чешуйчатый дьявол вовсе не собирался шутить. Ружьем он  показал
назад,  в  направлении  самолетов-"стрекоз".  Туда  уже  загоняли  плененных
жителей деревни. Лю Хань знала, у нее нет  выбора,  кроме  как  идти  в  том
направлении. Когда она прошла мимо дьявола, тот отступил назад, пропуская ее
на расстояние вытянутой руки. Если он ее не боится, тогда вообще  непонятно,
почему он так осторожен.
   Прежде чем Лю Хань поднялась по трапу внутрь самолета-"стрекозы",  другой
дьявол связал ей спереди руки. Затем провел женщину в кабину, ружьем  указал
на сиденье.
   Сиденье оказалось неудобным,  будучи  слишком  маленьким.  Пришлось  даже
подтянуть ноги к самому подбородку. Рядом с ней, на другом сиденье, оказался
Юи Минь, которому приходилось еще хуже, чем ей.
   Когда женщина опустилась рядом, деревенский врач безучастно посмотрел  на
нее. Лицо у него было залито кровью, сочащейся из пореза под глазом.
   - Выходит, и тебя загребли? - сказал он.
   - Да, - ответила Лю Хань. Юи Минь был человеком  образованным,  учился  в
городе и знал грамоту, поэтому она обратилась к нему с вопросом:
   - Что это за дьяволы? Я таких никогда не видела и ни о  чем  подобном  не
слышала.
   - И я тоже, - ответил лекарь. - Раньше я не верил в  дьяволов.  Я  думал,
что это суеверная чушь. Они...
   Маленький чешуйчатый дьявол с ружьем что-то произнес. Он поднес одну руку
к своей морде и крепко сжал рот. Затем указал на Лю Хань и  Юи  Миня.  После
того как дьявол проделал это два или три раза, Лю  Хань  догадалась:  он  не
хочет, чтобы они разговаривали. Она приложила  руку  к  своему  рту.  Дьявол
издал звук, похожий на бульканье кипящей в кастрюле воды,  и  сел.  Лю  Хань
решила, что вполне угодила дьяволу.
   У  самолета-
въехали в бомбовую воронку.
   - Мы должны помочь тем людям. Остолоп. Дэниелс  прошел  с  ним  несколько
шагов, затем схватил Сэма за рукав и потянул назад.
   - Опять самолеты. Не стоит сшиваться слишком близко от большой цели.
   И действительно, в воздухе вновь раздался  гул,  точнее,  гул  нескольких
моторов, напоминавший низкое жужжание пчелиного роя. Но звучали они не  так,
как то вопящее чудище, которое разбомбило пути и расстреляло поезд.
   - Может, наши? - с надеждой сказал Иджер.
   - Мо-ожет, - пробормотал Остолоп. Гул нарастал. Дэниелс продолжал:
   - Ты, Сэм, можешь делать что  хочешь,  но  я  не  собираюсь  вылезать  на
открытое пространство, пока не увижу на этих самолетах  звезды.  Когда  тебя
пару раз накроет с воздуха, это отобьет всякую охоту к подобным глупостям.
   Тренер присел на корточки, спрятавшись в кукурузе. Иджер направился  было
к поезду, но шаги его становились все медленнее. Он  все  еще  хотел  помочь
оставшимся внутри людям, но предостережение  Дэниелса  имело  смысл,  и  чем
ближе становилось гудение моторов, тем меньше  этот  звук  напоминал  Иджеру
знакомый шум самолетов. Сэм лег на живот. Если  его  тревоги  напрасны,  это
будет стоить ему и раненым в поезде каких-то две минуты. Но если он прав...
   Он перевернулся на бок, чтобы наблюдать за небом сквозь скрученные листья
кукурузных стеблей. Судя по звуку, приближающиеся самолеты  едва  двигались;
они будто вообще не двигались,  а  просто  висели  в  воздухе.  "Но  это  же
невозможно!" -  подумал  Иджер.  Но  затем  он  увидел  один  из  самолетов,
освещенных на фоне ночи заревом пылающих цементных заводов в Диксоне.
   Это был не американский самолет. Да и вообще увиденное едва ли можно было
назвать самолетом - оно больше напоминало летающего головастика. Потом Иджер
заметил над машиной  вращающийся  диск.  В  мозгу  Сэма  немедленно  всплыли
летающие гидростаты из романа Хайнлайна  "Если  это  продолжается".  Но  что
делают эти летающие чудеса из произведения о далеком будущем  в  современном
Иллинойсе?
   Ответ Сэм получил через несколько секунд, когда странные аппараты открыли
огонь.  Выстрелы  из  автоматического  оружия  по  звуку  напоминали   треск
рвущегося холста. Иджер не стал высовываться, чтобы поглядеть, что произошло
с теми, кто находился около поезда. Он  лишь  поблагодарил  свою  счастливую
звезду и Остолопа Дэниелса.
   Два летательных аппарата опустились на землю, по одному с каждой  стороны
поезда. Тот, что приземлился с восточной стороны,  оказался  прямо  напротив
Иджера. Любопытство боролось со  страхом,  и  Сэм  чуть  приподнялся,  чтобы
взглянуть на напавших сквозь ряды кукурузы. Немцы это  или  японцы,  они  об
этом еще пожалеют.
   Видно было плохо, и Сэму понадобилась почти минута для  беглого  осмотра.
Когда же Иджер увидел одного из захватчиков, то подумал, что  солдат  должен
быть японцем - для немца он слишком низкий. Потом Иджер получше  рассмотрел,
как фигурка возле поезда двигается, обратил внимание на форму головы...
   Он повернулся и пополз сквозь кукурузу с поразительной  скоростью.  Хотел
даже подняться и побежать, но это привлекло бы внимание захватчиков.  Вскоре
Сэм догнал  Остолопа  Дэниелса,  который  по-прежнему  отползал  медленно  и
осторожно.
   - Поаккуратнее, парень! - прошипел Дэниелс. -  Хочешь,  чтобы  нас  обоих
укокошили?
   - Я их видел, Остолоп! - Иджеру потребовалась вся  сила  воли,  какой  он
обладал, чтобы не закричать. Он заставил себя глубоко вздохнуть  и  медленно
выпустил воздух. - Я видел того, кто вылез из этих висящих в воздухе штучек.
   - Это немцы? Или чертовы япошки?
   - Не те и не другие.
   - Уж не собираешься ли ты сказать, что это итальянцы? - хрипло рассмеялся
Дэниелс.
   Иджер покачал головой. Жаль, он оставил в поезде свой журнал.
   -  Помнишь  радиопостановку  Орсона  Уэллса, которую передавали  года  три
или четыре назад, в канун Дня всех святых? Ту, про марсиан, которая до смерти напугала страну?
   - Конечно, помню. То есть сам я ее не слышал, но помню разговоры  о  ней.
Но при чем здесь эта постановка?..
   - Остолоп, марсиане здесь, на Земле! На этот раз - по-настоящему.

***

   Бобби Фьоре ковырял  ложкой  жидкий  овощной  суп  в  вагоне-ресторане  и
предавался печальным размышлениям:
   "Я понимаю, война продолжается и не  стоит  рассчитывать  на  многое,  но
овощной суп не должен напоминать помои с раскисшим  сельдереем.  Дайте  моей
матери несколько кабачков, морковь,  одну-две  картофелины  и  лишь  щепотку
специй - всего лишь щепотку, - и она тут же  приготовит  такой  суп,  просто
пальчики оближешь. А здешний повар либо туп, либо ленив, а  может,  и  то  и
другое разом..."
   Но в следующую секунду все разлетелось на кусочки. Фьоре услыхал  тот  же
раскатистый грохот в небе, который слышал Иджер, те  же  два  взрыва.  Потом
поезд заскрежетал тормозами, а чуть позже сошел с рельсов. Фьоре очутился  в
воздухе,  сильно  ударившись  головой  о  край  стола.  Перед  тем  как  все
закружилось и погрузилось в темноту, в сознании Бобби вспыхнул ослепительный
свет.
   Когда он очнулся, то подумал, что умер и попал в ад: лицо, которое  Бобби
увидел  перед  собой,  больше  напоминало  дьявольское.  Это  лицо  явно  не
принадлежало ни одному из человеческих существ, которых он когда-либо  видел
в своей жизни.
   Существо обладало множеством мелких и чрезвычайно острых зубов,  а  между
ними виднелся раздвоенный язык, как у змеи.  Глаза  чудища  напомнили  Бобби
хамелеона, которого он видел в Питтсбургском зоопарке, когда был мальчишкой.
Каждый глаз находился на  маленьком  коническом  возвышении,  что  позволяло
одному глазу глядеть на север, а другому - на юг.
   Воспоминание о хамелеоне было  первой  мыслью,  которая  заставила  Фьоре
усомниться, действительно ли он очутился в царстве сатаны. Дьявол должен был
бы выглядеть более сверхъестественно и  менее  походить  на  ящерицу,  пусть
самую экзотическую.
   Затем  Бобби  обнаружил,  что   по-прежнему   находится   в   опрокинутом
вагоне-ресторане: об этом свидетельствовали нож для масла, лежащий у него на
животе, и булочка с кунжутом возле ботинка. Он не сомневался, что ад  должен
обладать более скверными реалиями, нежели вагон-ресторан, вне зависимости от
того, каков там суп.
   Предметом, напоминающим по виду ружье, существо  показывало  на  нож  для
масла, лежащий у самого пупка Фьоре. Он понял: если это еще  не  ад,  то  он
может очень скоро туда отправиться. И улыбнулся улыбкой пса, проигравшего  в
драке. Существо что-то прошипело. Четырнадцать лет игры в  бейсбол  по  всем
Соединенным  Штатам,  со  своими  и  чужими   игроками,   родители   которых
происходили  из  всех  стран  Европы  и  Латинской  Америки,  научили  Фьоре
различать  на  слух  около  двух  десятков  языков  и  отлично  ругаться  на
нескольких из них. Но язык ящерицы не входил в число известных ему.
   Существо снова что-то сказало и сделало быстрое  движение  дулом  оружия.
Это  Фьоре  понял.  Шатаясь,  он  поднялся  на  ноги,  стараясь  не   мотать
раскалывающейся от боли головой. Существо не  сделало  попытки  ему  помочь,
пока он  вставал,  наоборот,  поспешно  отскочило  назад,  видимо,  опасаясь
подвоха со стороны Бобби. Учитывая то, что  ростом  оно  доходило  Бобби  до
груди (а ему нужно было надеть ботинки, чтобы достичь роста в пять  футов  и
восемь дюймов, о котором он всегда заявлял),  у  этой  бестии  была  причина
нервничать в его присутствии, хотя Бобби сильно сомневался, что  в  нынешнем
состоянии способен разделаться с этим крокодилом.
   После нового взмаха оружейного дула Фьоре пошел вперед.  Через  несколько
шагов он поравнялся с телом темнокожего официанта. В  спине  у  этого  парня
зияла дыра, в которую можно было запихнуть кошку. Фьоре замутило,  но  ружье
за спиной заставило его преодолеть слабость.  Глотнув  воздух,  он  двинулся
дальше.
   Когда вагон-ресторан сошел с рельсов, в  нем  находились  лишь  несколько
человек. Насколько мог судить Фьоре, он был  единственным  из  оставшихся  в
живых людей (разумеется, его пленитель к этой  категории  не  относился).  В
боковой стене вагона, которая теперь служила крышей, зияли  десятки  пулевых
отверстий, и сквозь них струился  теплый  ночной  воздух.  Фьоре  вздрогнул.
Только счастли