л хуже дневного марша по сухой  и  твердой  земле.
Егер со злостью подумал:  "Есть  ли  сейчас  в  Советском  Союзе  хоть  один
квадратный сантиметр сухой и твердой земли?"
   Его также занимало, подо  что  используется  мягкая  и  сырая  земля,  по
которой он уходил от ящеров. В Германии земля была всегда занята подо что-то
вполне определенное: луг, сельскохозяйственные  посевы,  лес,  парк,  город.
Этот участок земли не подходил ни под одну из подобных  категорий.  То  была
просто  земля  -  дикая  местность.   И   все   это   бесконечное   изобилие
использовалось в Советском Союзе кое-как.
   Егеру пришлось  внезапно  прекратить  свои  презрительные  размышления  о
советской бесхозяйственности. Голова его взметнулась вверх, точно  у  зверя,
на которого охотились. Вертолеты ящеров снова поднялись в воздух.
   - Придется нам прибавить ходу,  -  сказал  Егер  Максу.  Майору  хотелось
бросить тяжелый ящик и бежать. Он оглянулся. Пелена дождя скрывала вертолет.
Егеру оставалось лишь надеяться, что она поможет им спрятаться от ящеров.
   Откуда-то с юга, с середины большого открытого поля, донеслись  выстрелы.
Егер  узнал  сочный  голос  немецкой  пехотной  винтовки.  Конечно,   сейчас
невозможно было сказать, кому она  принадлежит:  то  ли  рядовому  немецкому
солдату, то ли совершенно непохожему на него русскому партизану. Ближайший к
Егеру вертолет изменил курс, чтобы ответить на этот ничтожный выпад.
   - Думаю, кто-то из тех двух пар отвлек врага на себя, - сказал Егер.
   - Может, это один из евреев, спасающий вашу нацистскую шкуру. Что вы  при
этом чувствуете? - Однако Макс тут же добавил неуверенно:
   - А может, это какой-нибудь сраный нацист, спасающий мою. И как при  этом
чувствовать себя мне?
   Впереди сквозь завесу дождя  проступили  очертания  какой-то  деревни,  а
может, небольшого городишки. Не сговариваясь, Егер и Макс решили обойти  его
далеко стороной.
   - Как называется это место? - спросил Егер.
   - Чернобыль, - ответил Макс. - Ящеры выгнали отсюда людей, после того как
взорвался их корабль, но, возможно, оставили здесь небольшой гарнизон.
   - Будем надеяться, что не оставили, - сказал Егер.
   Партизан кивнул.
   Если в городишке  и  был  гарнизон,  его  не  бросили  на  поиски  бойцов
отряда... А может, и бросили, но они попросту  упустили  Егера  и  Макса  на
таком-то ливне. Миновав скопление невзрачных деревянных строений и еще более
уродливых бетонных, Егер взглянул на компас, чтобы вернуться на нужный курс.
   Макс следил, как немец убирает компас в карман.
   - Ну и как мы разыщем эту чертову повозку?
   - Будем двигаться в этом направлении, пока...
   - ...пока из-за дождя не проскочим мимо, - перебил его еврей.
   - Если у вас есть идея получше, я с удовольствием выслушаю ее, -  ледяным
тоном ответил Егер.
   - У меня нет, черт возьми! Я думал, что у вас есть. Они продолжили  путь,
пройдя по краю небольшого леса и  затем  вернувшись  на  указанный  компасом
курс. У Егера  в  вещмешке  был  кусок  черного  хлеба  и  немного  колбасы.
Доставать их одной рукой было крайне неудобно, но он умел это  делать.  Егер
разломил хлеб, раскусил пополам  колбасу  и  подал  Максу  его  долю.  Еврей
помедлил, но съел. Через некоторое время Макс  достал  из  бокового  кармана
небольшую жестяную фляжку. Вытащил пробку и передал фляжку Егеру для первого
глотка. Водка обожгла майорское горло, словно огонь.
   - Спасибо, - сказал Егер. - В  самый  раз.  Он  прикрыл  большим  пальцем
горлышко фляжки от дождя и возвратил ее Максу.
   Откуда-то сбоку послышалась русская речь. Егер  вздрогнул,  потом  бросил
ящик и схватился  за  винтовку,  висящую  на  спине.  Затем  кто-то  добавил
по-немецки:
   - Да, нам бы сейчас не помешал глоток чего-нибудь бодрящего.
   - Мы их нашли, - сказал Егеру Макс, когда, шлепая колесами  по  грязи,  к
ним подъехала повозка. - Удивительно, сучьи потроха, но,  похоже,  это  так,
черт меня подери...
   Вместо ненависти он поглядел на Егера  с  чем-то  вроде  уважения.  Егер,
который был удивлен не менее партизана, изо всех сил постарался не  показать
этого.
   Лошадь, запряженная в повозку,  знавала  лучшие  дни.  Легкая  деревянная
повозка двигалась на широких  колесах.  Она  был  низкой,  широкой  и  имела
плоское днище, поэтому могла плыть почти как  лодка  даже  по  более  топкой
грязи. Казалось, конструкция этой  повозки  не  менялась  в  течение  веков.
Вероятно, так оно и было. Никакой другой транспорт не был лучше приспособлен
к условиям русской распутицы, наступавшей дважды в год.
   Возница и сидевший рядом его спутник были в  красноармейских  шинелях,  и
если на  голове  возницы  был  надет  шлем,  то  второй  человек  нахлобучил
широкополую шляпу от тропического варианта  немецкой  формы.  Погода  стояла
далеко не тропическая, но шляпа уберегала глаза от дождя.
   - Капуста с вами? - спросил человек в шляпе.
   - С нами, ей-богу, - ответил Егер.
   Макс кивнул. Вместе они подняли  тяжеленный  ящик  внутрь  повозки.  Егер
настолько свыкся со своей ношей, что, когда  он  с  ней  расстался,  у  него
заломило плечо. Макс передал фляжку с водкой вознице,  затем  сбоку  влез  в
повозку. Егер последовал за ним. Вдвоем они почти заполнили днище повозки.
   Возница что-то сказал по-русски. Макс перевел, чтобы Егер смог понять.
   - Он говорит, не будем связываться с  дорогами.  Поедем  напрямик:  Тогда
ящеры вряд ли выследят нас.
   - А если выследят? - спросил Егер.
   - Ничего, - ответил русский, когда Макс  перевел  ему  вопрос  майора.  -
Здесь уж ничем не поможешь.
   Поскольку это было  совершенно  очевидно,  Егер  просто  кивнул.  Возница
натянул поводья и щелкнул языком. Повозка покатилась.

***

   - Говорю вам, это правда,  -  заявил  Юи  Минь.  -  Я  летел  в  самолете
чешуйчатых дьяволов с легкостью  семечка  одуванчика.  И  мы  поднялись  так
высоко, что я глядел оттуда на целый мир.
   Лекарь по некоторой  "забывчивости"  не  упомянул  (фактически  он  почти
заставил себя забыть это), как ужасно чувствовал себя  все  то  время,  пока
летел "с легкостью семечка одуванчика":.
   - И как выглядел мир, когда ты смотрел на него с высоты? - спросил кто-то
из слушателей.
   - Верьте мне или нет, но иностранные дьяволы правы:  мир  круглый,  точно
шар, - ответил Юи Минь. - Я видел  это  своими  глазами,  потому  знаю,  что
говорю.
   - А-а, - вырвалось у нескольких мужчин,  сидящих  со  скрещенными  ногами
перед лекарем.
   Их либо поразил рассказ очевидца, либо удивило то, что европейцы могут  в
чем-то оказаться правы. Остальные качали головами, не веря ни единому  слову
Юи Миня. "Глупые черепахи!" - подумал он. В свое время он немало врал и  его
слова принимали за истину, теперь же он говорил  чистую  правду  и  половина
обитателей лагеря, пленников чешуйчатых дьяволов, считали его лжецом.
   В любом случае  слушатели  собрались  не  за  тем,  чтобы  послушать  его
рассказы о форме планеты. Какой-то человек в голубом хлопчатобумажном кителе
попросил:
   - Расскажи нам поподробнее про тех женщин, которых  маленькие  чешуйчатые
дьяволы приводили к тебе.
   Все - и верящие лекарю, и скептики - согласились с  этой  просьбой.  Даже
если Юи Минь и соврет насчет своих приключений с женщинами, послушать  будет
все равно приятно.
   Самое удивительное, врать ему не было нужды.
   - Я поимел женщину, чья кожа была черной,  как  древесный  уголь,  -  все
тело, кроме ладоней и подошв ступней. Была у меня и  другая,  белая,  словно
молоко. У нее даже соски были розовыми, глаза - как  прекрасные  нефриты,  а
волосы на голове и на лобке по цвету напоминали лисий мех.
   -  А-а,  -  выдохнули  слушатели,  рисуя  в  своем  воображении   картины
услышанного. Один из них спросил:
   - Может, необычность этих женщин делала их лучше, когда они оказывались в
постели?
   - Ни одна из тех двух не была особо искусной,  -  признался  Юи  Минь,  и
слушатели разочарованно вздохнули. Лекарь поспешил добавить:
   - Но их необычная внешность была пикантной,  как  соленый  огурчик  после
сладкого. Я считаю, что вначале боги создали чернокожих,  но  слишком  долго
продержали их в печи. Потом боги предприняли  еще  одну  попытку,  но  тогда
получились белые - иностранные дьяволы, которых большинство из  нас  видело.
Слишком поспешно боги  вытащили  их  из  печи.  Наконец,  они  создали  нас,
китайцев, доведя нас до совершенства.
   Слушавшие засмеялись, некоторые ударили в ладоши. Потом человек в голубом
кителе спросил:
   - А из какой печки боги вытащили маленьких чешуйчатых дьяволов?
   Воцарилась нервозная тишина. Юи Минь сказал:
   - Чтобы знать  об  этом  наверняка,  тебе  бы  стоило  спросить  у  самих
маленьких чешуйчатых дьяволов. Если тебе интересно, что  я  думаю  по  этому
поводу, мне сдается, что их делали совсем другие боги.  Кстати,  вы  знаете,
что у них есть брачный период, как у скота или певчих птичек, а в  остальное
время года они ни на что не способны?
   - Бедные дьяволы, - хором воскликнули несколько человек.
   То было первое выражение сочувствия в адрес  ящеров,  которое  слышал  Юи
Минь.
   - Это действительно так, - утверждал лекарь. - Именно по этой причине они
и привезли меня на свой самолет, который  никогда  не  садится.  Они  хотели
увидеть сами, что люди способны к любви друг с другом в любое время года.  -
У Юи Минь улыбнулся едва ли не с явным вожделением. - И я доказал это, к  их
удовольствию и к моему.
   Он снова улыбнулся, на этот раз счастливо, видя, сколько гримас  и  смеха
вызвали  его  слова.  Находиться  вновь  среди  людей,  с   кем   он   может
разговаривать,  вернуться  к  тем,  кто  ценит  его  несомненный  ум,   было
величайшей радостью, которую принесло возвращение  после  столь  длительного
пребывания на корабле ящеров.
   В разговор вступил лысый старик, торговец яйцами:
   - Разве маленькие  дьяволы  не  забрали  вместе  с  тобой  и  хорошенькую
девчонку, что жила в твоей палатке? Почему она не вернулась назад?
   - Они захотели оставить ее там, -  пожав  плечами,  ответил  Юи  Минь.  -
Почему - не знаю. Мне бы они все равно не сказали. Какое это имеет значение?
Она всего-навсего женщина.
   Он был даже рад, что Лю Хань осталась у чешуйчатых дьяволов. Конечно, она
была для него приятной забавой, но не более того. К тому же она  видела  его
больным и жалким, когда он  плавал  в  невесомости.  Юи  Минь  всеми  силами
старался заставить себя поверить, что в его жизни подобного эпизода  никогда
не было. Теперь благодаря престижу его путешествия и отношениям с маленькими
чешуйчатыми дьяволами, которые  ему  удалось  сохранить,  более  красивые  и
страстные женщины, нежели Лю Хань, были рады разделить с ним циновку.  Порой
лекарь размышлял о  том,  что  сделали  с  нею  маленькие  дьяволы,  но  его
любопытство оставалось абстрактным.
   - Очень надеюсь, друзья мои, - поклонился собравшимся Юи Минь, - что я не
обманул ваших ожиданий и потому вы вознаградите меня за то, что я помог  вам
скоротать тягучее время.
   Подношения слушателей были почти такими, на какие он рассчитывал: немного
денег, пара старых сандалий, которые были ему не  по  ноге,  но  которые  он
сможет обменять на то, что захочет. Также ему  принесли  несколько  редисок,
копченую утиную грудку, завернутую в бумагу и перевязанную веревочкой, и два
маленьких  горшочка  с  пряностями.  Юи  Минь  поднял  крышечки,  понюхал  и
одобрительно улыбнулся. Да, ему хорошо заплатили за развлечение.
   Лекарь собрал подношения и пошел в свою хижину. От  палатки,  которую  он
делил с Лю Хань, ничего не осталось.
   Честно говоря, он не особенно об этом и жалел. В преддверии зимы Юи  Минь
был рад  оказаться  среди  деревянных  стен.  Разумеется,  обитатели  лагеря
растащили все, что он накопил до того, как чешуйчатые дьяволы забрали его на
небо. Но стоит ли об этом горевать? Он уже на пути к тому, чтобы добыть себе
побольше того, что было. Насколько Юи Миню было известно, весь мир  строится
на том, чтобы добыть побольше и получше.
   Из перемен, которые произошли в  лагере,  пока  он  летал,  Юи  Минь  был
вынужден сделать вывод, что почти все разделяют  его  точку  зрения.  Вместо
жалких палаток из хлипкой  парусины  теперь  появились  дома,  сделанные  из
дерева, камня и листового железа, некоторые -  весьма  основательные.  Когда
чешуйчатые дьяволы согнали людей за колючую проволоку, никаких  строительных
материалов в лагере не было и в помине. Но откуда-то они появились. Так  или
иначе, узники ухитрились их достать. И острая проволока не явилась преградой
для человеческих ухищрений.
   Подойдя к своему жилищу, Юи Минь полез за ключом, который носил  на  шее.
Замок с ключом обошелся всего лишь в свиную ногу; кузнец, что  изготовил  их
из металлолома, слишком много  голодал,  чтобы  долго  торговаться.  Изделие
получилось не слишком высокого качества, но разве  дело  в  этом?  Замок  на
двери жилища Юи Миня был для всех символом его преуспевания. Именно так он и
задумывал. Лекарь не собирался вешать замок от воров. Его близкие  отношения
с маленькими дьяволами служили лучшей охраной.
   Где-то на четвертой попытке ключ  щелкнул,  замок  открылся,  и  Юи  Минь
вошел. Он разжег огонь в маленькой жаровне, наполненной древесным углем, что
стояла возле его спальной циновки. Слабое тепло  жаровни  заставило  его  со
вздохом вспомнить свой старый дом, где он спал на лежанке, устроенной поверх
невысокого глиняного очага. Там  ему  было  уютно  даже  в  более  ненастную
погоду. Юи Минь пожал плечами. В игре жизни боги  разбрасывают  черепицу,  а
дело человека - собрать кусочки наилучшим образом.
   Неожиданно лагерь придавила тишина. Оборвалась болтовня  друзей,  смолкли
крики мужей,  вопли  жен  и  даже  пронзительный  визг  ребятишек.  Юи  Минь
инстинктивно понял, в чем дело: маленькие чешуйчатые дьяволы совсем  близко.
Он уже поворачивался к двери, Когда в нее постучали.
   Юи Минь поднял внутренний засов и открыл дверь. Лекарь низко поклонился:
   - Ах, досточтимый Ссофег, вы оказываете мне великую честь,  почтив  своим
присутствием мое скромное жилище, - сказал он по-китайски, добавив затем  на
языке дьяволов:
   - Каково ваше желание, мой господин? Скажите, и будет исполнено.
   - Вы исполнительны, - промолвил Ссофег на своем языке.
   Это одновременно являлось вежливой фразой и похвалой. Чешуйчатые  дьяволы
были даже более щепетильны в отношениях  к  начальникам  и  старшим,  нежели
китайцы. Потом Ссофег перешел на китайский язык. Общаясь между собой, они  с
Юи Минем пользовались то одним, то другим языком.
   - У вас есть еще что-нибудь из того, что я ищу?
   - Есть, мой господин, - ответил Юи Минь на языке ящеров.
   Один из горшочков, которые он получил  за  свои  рассказы  про  женщин  и
прочие чудеса,  был  полон  имбирного  порошка.  Юи  Минь  достал  маленькую
щепотку, высыпал себе на ладонь и поднес ее Ссофегу.
   Маленький  дьявол  высунул  свой  язык   -   точь-в-точь   как   котенок,
приготовившийся лакать из миски. Однако сам язык напомнил Юи Миню язык змеи,
и он с трудом удержался, чтобы  не  вздрогнуть.  Двумя  быстрыми  движениями
Ссофег слизал имбирь.
   В течение нескольких секунд Ссофег просто стоял на месте. Затем вздрогнул
всем телом и испустил негромкое протяжное шипение. Лекарю впервые доводилось
слышать от маленького чешуйчатого дьявола  звук,  ближе  всего  напоминавший
стон мужчины в момент "слияния облаков и  дождя".  Словно  забыв  китайский,
Ссофег заговорил на своем языке:
   - Вы не представляете, какое наслаждение я испытываю.
   - Вы, несомненно, правы, мой господин, - ответил Юи Минь.
   Лекарю нравилось напиваться. Не прочь был он и  выкурить  трубку  опиума,
однако  здесь  Юи  Минь  соблюдал  изрядную  умеренность,  боясь  приобрести
постоянную зависимость от этого зелья и влечение к нему. Будучи лекарем,  он
натолкнулся на массу других веществ, которые якобы доставляли  удовольствие,
и попробовал их на себе. Сюда входило все - от листьев конопли до  толченого
носорожьего бивня. Большинство этих веществ, насколько он мог судить, вообще
не  оказывало  никакого  воздействия.  Это  не  мешало  Юи  Миню  продолжать
торговать подобными снадобьями, но удерживало от вторичного испытания их  на
себе.
   Но имбирь? Имбирь был всего-навсего пряностью. Некоторые утверждали,  что
он  увеличивает  любовные  силы,  поскольку  иногда  корни  имбиря  по  виду
напоминали  маленьких  сморщенных  человечков.  Между  тем,   когда   Ссофег
попробовал имбирь, он чуть не умер и не  отправился  на  небеса,  о  которых
христианские миссионеры всегда говорили восторженными словами.
   - Дайте мне еще, - попросил Ссофег.  -  Каждый  раз,  когда  я  испытываю
удовольствие, мне нестерпимо хочется испытать его снова.
   - Я дам вам еще, мой господин, но что взамен вы дадите мне? Имбирь  редок
и дорог. Мне пришлось немало заплатить,  чтобы  достать  для  вас  даже  эту
щепотку.
   Юи Минь безбожно врал, но Ссофег не знал об этом. И люди,  принесшие  ему
имбирь, не знали, что лекарь продает его чешуйчатым дьяволам. Конечно,  рано
или поздно это станет им известно, тогда конкуренция уменьшит его доходы. Но
пока...
   А пока Ссофег вновь зашипел, и на этот раз шипение  было  полно  сильного
отчаяния.
   - Я уже дал много, очень много.
   Обрубок его хвоста возбужденно молотил воздух.
   - Но я должен испытать это... это наслаждение еще раз. Вот.
   Он снял висевший на шее предмет, более всего похожий на полевой  бинокль.
Юи Минь однажды видел, как подобной штукой пользовался японский офицер.
   - Это видит в темноте, как при свете. Я сообщу начальству,  что  потерял.
Скорее дайте мне еще одну порцию.
   - Надеюсь, я хоть что-то  получу  за  ваши  "ночные  глаза",  -  капризно
протянул Юи Минь.
   На самом деле  его  интересовало,  кто  заплатит  больше  всех  за  новую
игрушку: националисты, коммунисты  или  японцы?  У  Юи  Миня  были  налажены
контакты со всеми. Маленькие чешуйчатые дьяволы наивны,  если  считают,  что
какая-то проволока может отрезать лагерь от окружающего мира.
   Ладно, такие дела могут обождать. А вот Ссофег,  судя  по  тому,  как  он
стоял, слегка раскачиваясь, ждать не мог.
   Юи Минь дал ему вторую порцию. Ссофег слизал  имбирь  с  ладони  китайца.
Когда полная наслаждения дрожь кончилась, он прошипел:
   - Если я сообщу о потере большого количества снаряжения, меня обязательно
вызовут для разбирательств. И вместе с тем мне очень нужен  имбирь.  Что  же
мне делать?
   Юи Минь давно надеялся услышать этот вопрос. Как  можно  более  обыденным
тоном, постаравшись убрать из голоса любой намек на волнение, лекарь сказал:
   - Я бы мог сейчас продать вам большое количество имбиря.
   Он показал Ссофегу наполненный порошком горшочек.
   У чешуйчатого дьявола вновь задергался обрубок хвоста.
   - Я должен получить имбирь! Но как?
   - Вы покупаете его у меня сейчас, - повторил Юи Минь.  -  Затем  оставите
какое-то  количество...  достаточное  количество  для  себя,   а   остальное
продадите другим самцам Расы. Они с лихвой покроют ваши расходы.
   Ссофег повернул к лекарю оба глаза, глядя на него так, словно  перед  ним
возникло воплощение Будды.
   - Я ведь действительно могу это сделать, определенно могу! Тогда я мог бы
передать вам то, что мои товарищи принесут  мне,  и  мои  личные  трудности,
связанные  с  проверкой  снаряжения,  исчезнут.  А  вы  сможете   употребить
полученное имущество, чтобы достать еще больше этой чудесной травы,  которую
с каждым днем мне хочется все сильнее. Поистине среди Больших Уродов вы,  Юи
Минь, гений!
   - Мой господин щедр к своему скромному слуге, - сказал Юи Минь.
   Он не улыбался. Ссофег был умным маленьким  дьяволом;  он  мог.бы  начать
задавать вопросы, которые лучше не поднимать.
   Подумав, лекарь понял, что вряд ли Ссофег что-либо заметил. Тот  пребывал
в мрачном состоянии, которое, кажется, всегда овладевало им, когда проходило
вызванное имби