нашем корабле, которая готовится родить  детеныша.
Мы… как вы говорите? Разберемся. Да, мы разберемся в ситуации.
   - Большое вам спасибо, недосягаемый  господин,  -  Лю  Хань  опустила
глаза  в  пол  -   так   делали   чешуйчатые   дьяволы,   когда   хотели
продемонстрировать уважение.
   В душе у нее, подобно рисовым побегам весной, расцвела надежда.
   - Или, может быть, - продолжал Носсат,  -  мы  доставим  сюда…  какое
слово ты употребила? Да, повитуху.  Доставим  на  корабль  повитуху.  Мы
подумаем. А теперь - иди.
   Охранники вывели Лю Хань из кабинета психолога и  вернули  обратно  в
камеру. С каждым шагом, который она делала вверх по кривой лестнице, она
чувствовала, как увеличивается ее вес - Лю Хань возвращалась  на  другую
палубу.
   Надежда, вспыхнувшая в ее сердце, постепенно увядала.  Но  не  умерла
окончательно. Ведь маленький чешуйчатый дьявол не сказал "нет".

***

   Охранник ниппонец, чье лицо ничего  не  выражало,  просунул  миску  с
рисом межу прутьями камеры, в которой сидел Теэрц. Тот поклонился, чтобы
выказать благодарность. Ниппонцы считали, что, давая пленнику  еду,  они
поступают великодушно: настоящий воин никогда не сдается. Они  тщательно
соблюдали все свои законы и традиции, а того, кто им противился, жестоко
мучили.
   После того, как они сбили истребитель, Теэрцу  пришлось  пережить  не
одно избиение - и кое-что похуже - больше ему не хотелось (впрочем,  это
не означало, что его оставят в покое).
   Теэрц ненавидел рис, потому что он символизировал плен. А кроме того,
ни один самец Расы никогда не стал бы  есть  такое  добровольно.  Теэрцу
хотелось мяса, он  уже  забыл,  когда  пробовал  его  в  последний  раз.
Безвкусная, липкая каша позволяла не умереть с голода, хотя Теэрц не раз
проклинал такую жизнь.
   Нет, не правда. Если бы Теэрц хотел умереть,  он  просто  заморил  бы
себя голодом. Он сомневался в том, что ниппонцы стали бы заставлять  его
есть; более того, он заслужил бы их уважение, если бы решил покончить  с
собой. То, что его  волновало,  как  к  нему  относятся  Большие  Уроды,
показывало, насколько низко он пал.
   Теэрцу не хватало храбрости убить  себя;  среди  представителей  Расы
самоубийство  не  является  средством  разрешения  проблем.  И   потому,
чувствуя себя совершенно несчастным, Теэрц жевал белую гадость и  мечтал
о том, чтобы больше никогда не видеть риса, и одновременно о том,  чтобы
в его миске помещалось больше клейкой массы.
   Он закончил как раз перед тем,  как  пришел  охранник,  чтобы  унести
посуду. Теэрц снова благодарно ему  поклонился,  хотя  совершенно  точно
знал, что тот забрал бы миску, даже если бы в ней оставалась еда.
   После его ухода Теэрц приготовился  к  очередному  пустому  ожиданию.
Насколько он знал, кроме него, у ниппонцев в Нагасаки других самцов Расы
не было. Он даже не слышал, чтобы рядом находился  какой-нибудь  пленный
Большой Урод - ниппонцы боялись, что Теэрц с ним сговорится каким-нибудь
образом и сбежит. Он горько рассмеялся от невероятности такой мысли.
   Шестиногие тосевитские паразиты резво бегали по бетонному полу. Теэрц
проследил глазами за одним из них - он не имел ничего против  насекомых.
Самыми опасными паразитами на Тосеве-3 являются существа, которые  ходят
на двух ногах.
   Теэрц погрузился в мечты о том, как турбовентилятор  его  истребителя
выпускает в неприятеля пули, а не воздух. Тогда он спокойно вернулся  бы
назад,  в  теплый  барак,  смог  бы  поговорить  со  своими  товарищами,
посмотреть фильм или послушать музыку, нажав  на  кнопку  проигрывателя,
настроенного на его слуховую мембрану. С удовольствием поглощал бы куски
сырого мяса. А потом снова взошел бы на борт истребителя,  чтобы  помочь
Расе подчинить себе мерзких Больших Уродов.
   Хотя Теэрц  слышал  приближающиеся  по  коридору  шаги,  он  не  стал
поворачивать свои глазные бугорки,  чтобы  посмотреть,  кто  пришел.  Не
хотел слишком резко возвращаться в мрачную реальность.
   Но незваный гость остановился возле его  камеры,  и  Теэрцу  пришлось
оставить свои мечты - так самец сохраняет компьютерный  документ,  чтобы
вернуться к нему позже. Он  низко  поклонился  -  ниже,  чем  охраннику,
принесшему миску с рисом.
   - Приветствую вас, майор Окамото, -  сказал  он  по-японски,  который
начал постепенно постигать.
   - И тебе доброго дня, - ответил Окамото на языке Расы.
   Он усвоил чужой для себя язык лучше,  чем  Теэрц  ниппонский.  Самцам
Расы новые  языки  давались  с  трудом:  язык  Империи  не  менялся  уже
несчетное количество лет.  Однако  Тосев-3  представлял  собой  мозаику,
сложенную из дюжин и даже сотен наречий. Для Большого Урода выучить  еще
одно не проблема. Окамото выполнял роль переводчика для  Теэрца  с  того
самого момента, как его захватили в плен.
   Тосевит  окинул  взглядом  коридор.  Теэрц  услышал  звон  ключей   -
приближался охранник.
   "Снова придется отвечать на вопросы", - подумал пилот.
   Он приветствовал тюремщика поклоном,  чтобы  показать,  как  счастлив
возможности покинуть камеру. По правде говоря, такая перспектива  Теэрца
совсем не радовала. До тех пор, пока он здесь оставался,  никто  не  мог
причинить ему боли. Однако формальности следовало соблюдать.
   За спиной тюремщика маячил солдат с винтовкой в руках. Он наставил ее
на Теэрца, пока ниппонец возился с замком.  Окамото  тоже  вытащил  свой
пистолет и  навел  его  на  пленного.  Пилот  инопланетного  истребителя
рассмеялся бы, увидев эту сцену, только ему почему-то было совсем не  до
смеха. Он пожалел, что не так опасен, каким его считают Большие Уроды.
   Комната для допросов находилась на  верхнем  этаже  тюрьмы.  Нагасаки
Теэрц рассмотреть не успел.  Знал  только,  что  город  расположился  на
берегу моря - его доставили сюда по воде, когда Раса  захватила  Харбин.
Впрочем, по морю Теэрц не скучал. После того кошмарного путешествия,  из
которого ящер запомнил лишь жуткий шторм и  постоянное  недомогание,  он
надеялся, что больше никогда не увидит тосевитского океана.
   Охранник открыл дверь. Теэрц вошел и поклонился, приветствуя  Больших
Уродов, находившихся внутри. Они были в белых халатах, а не в форме, как
Окамото.
   "Ученые, не солдаты", - подумал Теэрц.
   Он уже понял, что тосевиты используют одежду  -  как  Раса  раскраску
тела - чтобы продемонстрировать свою профессиональную принадлежность или
статус. Однако  Большие  Уроды  решали  данный  вопрос  бессистемно,  не
последовательно - как, впрочем, и все, что они делали.
   Тем  не  менее,  Теэрц  обрадовался,  что  ему  не  придется  сегодня
разговаривать с офицерами. Чтобы заставить пленного отвечать на вопросы,
военные  гораздо  быстрее  и  чаще,  чем  ученые,  прибегают  к   помощи
инструментов, причиняющих боль.
   Один из людей в белом обратился к Теэрцу на лающем японском языке, но
говорил он слишком быстро, чтобы тот его понял. Он повернул оба  глазных
бугорка в сторону Окамото, который перевел:
   - Доктор Накайяма  спрашивает,  правдивы  ли  донесения  разведки,  в
которых сообщается, что все представители Расы,  прибывшие  на  Тосев-3,
являются самцами.
   - Да, - ответил Теэрц. - Это правда.
   Накайяма, худощавый самец, невысокого для тосевитов роста, задал  еще
один длинный вопрос на своем родном языке. Окамото снова перевел:
   - Доктор спрашивает, каким образом  вы  надеетесь  удержать  Тосев-3,
если среди бас нет самок.
   - Разумеется, мы на это  не  рассчитываем,  -  ответил  Теэрц.  -  Мы
первопроходцы, боевой флот. В нашу задачу входит покорить ваш мир, а  не
колонизировать его. Вслед за нами, примерно через  сорок  лет,  прибудут
колонисты. Они готовились к отлету, когда мы стартовали.
   Такой большой промежуток времени нужен  был  для  того,  чтобы  самцы
боевого флота смогли установить на Тосеве-3 надлежащий порядок.  Так  бы
все и произошло, если бы Большие Уроды оставались дикарями, не знающими,
что такое промышленность, каковыми их и считала Раса.
   Теэрц  продолжал  относиться  к  тосевитам,  как  к  дикарям,  но,  к
сожалению, промышленность у них оказалась очень даже развитой.
   Три ниппонца в белых халатах принялись что-то обсуждать между  собой.
В конце концов, один из них задал Теэрцу вопрос:
   - Доктор Хигучи хочет знать, какое летоисчисление ты имел  в  виду  -
свое или наше.
   - Наше, - ответил  Теэрц,  который  считал  ниже  своего  достоинства
тратить время на изучение местных мер длины  и  всего  прочего.  -  Если
переводить в ваши единицы времени, получится меньше - только я не  знаю,
насколько.
   - Итак, флот колонистов, как ты его называешь, прибудет сюда  меньше,
чем через сорок наших лет? - спросил Хигучи.
   - Да, недосягаемый господин, - со вздохом проговорил Теэрц.
   В теории все звучало так просто - разбить Больших Уродов, подготовить
планету к полной колонизации,  а  затем  устроиться  поудобнее  и  ждать
колонистов. Когда Теэрц, наконец, уловит аромат ферромонов,  призывающий
к спариванию, может  быть,  и  он  тоже  станет  отцом  нескольких  яиц.
Разумеется, растить детенышей - дело самок, но  ему  нравилась  мысль  о
том, что он передаст свои гены  будущему  поколению  и,  таким  образом,
"делает ценный взнос в копилку Расы.
   Однако,  судя  по  всему,  этот  мир  будет  доставлять  неприятности
представителям Расы и после того, как сюда прибудут колонисты.  Но  даже
если и нет, его собственные шансы на потомство практически равны нулю.
   Теэрц задумался, а ниппонцы тем временем организовали самую настоящую
дискуссию. Наконец,  самец,  который  еще  не  задал  Теэрцу  ни  одного
вопроса, обратился к нему через Окамото:
   -  Доктор  Цуи  интересуется  размерами  колонизационного  флота   по
сравнению с боевым.
   - Колонизационный флот нельзя сравнивать с боевым, - ответил Теэрц. -
Он намного больше, недосягаемый господин. Так и должно быть. Он доставит
сюда огромное количество самцов и самок, а  также  все  необходимое  для
того, чтобы они могли здесь жить.
   Выслушав его ответ, ниппонцы загомонили, перебивая друг друга.  Затем
ученый по имени Цуи спросил:
   - Колонизационный флот вооружен так же, как и боевой?
   - Нет, конечно. Никакой необходимости… - Теэрц  помолчал  немного,  а
потом сказал:
   - Вопрос о серьезном вооружении колонизационного флота обсуждался. Но
мы пришли к выводу, что вы, тосевиты, будете полностью находиться у  нас
в подчинении, когда прибудут  наши  колонисты.  Мы  не  думали,  что  вы
окажете нам такое яростное сопротивление.
   "Я не рассчитывал на то, что вы меня собьете", - добавил он про себя.
   Ниппонцы  оскалили  свои  плоские,  квадратные   зубы   -   так   они
демонстрировали свое удовольствие - и Теэрцу показалось, что  его  слова
им понравились.
   - Все тосевиты отличаются храбростью, а мы, ниппонцы, самые  отважные
из отважных, - заявил майор Окамото.
   - Да, вы говорите истинную правду, - проговорил Теэрц.
   Почти сразу после  этого  допрос  прекратился,  и  Окамото  вместе  с
охранником, который дожидался за дверью, отвели Теэрца в камеру. Вечером
в миске с рисом Теэрц обнаружил небольшие кусочки мяса. До сих пор такое
случалось всего несколько раз.
   "Лесть приносит плоды", - подумал Теэрц и с  удовольствием  проглотил
мясо.

***

   Остолоп Дэниелс посмотрел на свои  карты:  четыре  трефы  и  королева
червей. Он отложил королеву.
   - Дай одну, - попросил он.
   - Одну, - повторил Кевин Донлан. - Пожалуйста, сержант.
   Новая карта оказалась бубновой масти. Понять это  по  выражению  лица
Дэниелса не представлялось  возможным.  Он  бесчисленное  множество  раз
играл в покер в поездах и автобусах, когда играл в бейсбол в низшей лиге
(и короткое время в высшей), а затем много лет работал менеджером  одной
из команд. Во время предыдущей войны ему приходилось  подолгу  сидеть  в
окопах Франции. Остолоп никогда не ставил больших денег, если  блефовал,
но гораздо чаще выигрывал, чем проигрывал. Порой ему  удавалось  сорвать
хороший куш.
   Впрочем, непохоже, что сегодня у него именно такой день.  Рядовой  из
его расчета, громадный парень по имени Бела Сабо, которого все  называли
Дракула, взял три карты и сильно поднял ставку. Остолоп предположил, что
у него, скорее всего, тройка, или что-нибудь получше. Когда  пришла  его
очередь, он бросил карты на стол.
   - Все деньги на свете выиграть невозможно, - философски заметил он.
   Кевин Донлан, который выглядел  гораздо  моложе  своих  лет,  еще  не
усвоил этого правила. Можно было торговаться с Сабо, имея на  руках  две
мелкие пары, но поднимать ставку глупо. Разумеется, у Дракулы  оказалось
три короля, и он с удовольствием сгреб все деньги.
   - Сынок, нужно лучше следить за  тем,  что  делает  твой  партнер,  -
сказал Дэниелс. - Я же говорил, всех денег не выиграешь.
   Этому Дэниелса научили годы, проведенные на посту  менеджера  команды
низшей  лиги,  и  теперь  он  относился  к  данному  положению,  как   к
непререкаемому закону. Остолоп фыркнул. Его жизнь до войны не шла  ни  в
какое сравнение с той, что его ждала,  если  бы  он  не  стал  играть  в
бейсбол. Скорее всего, он до сих пор любовался  бы  задницами  мулов  на
ферме в Миссисипи, где родился и вырос.
   Словно поезд вдалеке, в небе прогрохотали взрывы. Все тут же  задрали
головы  и  посмотрели  на  крышу  сарая,  в  котором   прятались.   Сабо
прислушался повнимательнее.
   - Наши, - сказал он. - На юге.
   - Наверное, бомбят ящеров  в  Декатуре.  -  согласился  с  ним  Кевин
Донлан. А через минуту спросил:
   - Чего вы смеетесь, сержант?
   -  Кажется,  я  вам  говорил,  что  работал  в  Декатуре   менеджером
бейсбольной команды Лиги 3-1, когда явились ящеры, - ответил Остолоп.  -
Я как раз ехал в поезде из Мэдисона в Декатур, они остановили нас  возле
Диксона. Мне почти удалось добраться до места  своего  назначения  -  не
прошло и года.
   Они сидели в сарае, расположенном на ферме к югу  от  Клинтона,  штат
Иллинойс, примерно на полпути между Блумингтоном и Декатуром. Американцы
захватили Блумингтон, организовав  стремительное  танковое  наступление.
Теперь армии снова предстояла тяжелая  утомительная  работа  -  прогнать
ящеров как можно дальше от Чикаго.
   Новые разрывы снарядов - на сей раз с юга.
   - Проклятые ящеры не теряют времени зря, - проговорил Донлан.
   - Да уж, лупят изо всех сил и точно в  цель,  -  заметил  Остолоп.  -
Надеюсь, наши ребятишки успели перебросить свои орудия в  другое  место,
прежде чем с неба на них начали падать подарочки.
   Не обращая внимания на  обстрел,  они  продолжили  играть  при  свете
лампы. Остолоп выиграл, имея на руках две  пары,  много  потерял,  когда
вышел "стрит" против его трех девяток, пару  раз  не  стал  рисковать  и
делать ставки. Еще одна американская батарея - на этот  раз  значительно
ближе - открыла огонь. Грохот орудий  напомнил  Остолопу  раскаты  грома
дома, в Миссисипи, во время ураганов.
   - Надеюсь, они отправят всех ящеров, что засели в Декатуре,  прямо  в
ад, - проговорил Сабо.
   - Надеюсь, один из снарядов попадет на вторую  базу  "Фэнс  филда"  и
разворотит ее к чертовой матери, - проворчал Дэниелс.
   В нескольких  сотнях  ярдов  раздались  выстрелы  -  винтовки  "М-1",
"спрингфилд" и автоматы ящеров. Прежде чем Остолоп успел  раскрыть  рот,
все, кто играл, схватили свои деньги со стола, рассовали по  карманам  и
потянулись за оружием. Кто-то загасил  лампу.  Кто-то  другой  распахнул
дверь сарая.
   -  Будьте  осторожны,  -  предупредил  Остолоп.  -  У   ящеров   есть
специальные приборы, которые  позволяют  им,  словно  кошкам,  видеть  в
темноте.
   - Вот почему я прихватил с собой автоматическую  винтовку  Браунинга,
сержант, - тихонько  рассмеявшись,  заявил  Сабо.  -  Из  нее  выпустишь
очередь и обязательно кого-нибудь подстрелишь.
   Сабо был не намного старше Донлана, иными словами, достаточно  молод,
чтобы не верить в то, что пуля может  настигнуть  и  его  тоже.  Остолоп
совершенно точно знал, что на  войне  случается  всякое  -  помог  опыт,
приобретенный во Франции. Да и ящеры освежили память.
   - Растянитесь, - шепотом приказал Дэниелс.
   Ему показалось,  что  его  парни  топочут,  точно  стадо  подвыпивших
носорогов.  Некоторые  ребята  еще  совсем  новички;  пережив  несколько
столкновений с ящерами, Остолоп считал,  что  имеет  право  учить  своих
подчиненных тому, как следует себя вести, чтобы остаться в живых.
   - Как вы думаете,  сколько  там  ящеров,  сержант?  -  спросил  Кевин
Донлан.
   Он больше не рвался в бой,  как  в  самом  начале.  Донлана  довелось
принять участие в нескольких жестоких сражениях на окраинах Чикаго, и он
отлично знал, что смерть не особенно разборчива. Его  вопрос  был  чисто
профессиональным.
   Дэниелс наклонил голову, прислушался к выстрелам.
   - Не знаю, - сказал он, наконец. -  Не  слишком  много.  Их  винтовки
стреляют так быстро, что две штуки могут шуметь, как целый взвод.
   С одной стороны шла бетонная лента 51-ого шоссе.  Кое-кто  из  парней
бросился прямо к нему, Дэниелс окрикнул их, но они не остановились.
   "Тогда уж нарисовали бы на  груди  большие  красно-белые  мишени",  -
подумал он сердито.
   Дэниелс  устремился  вперед,  прячась  за  кустами  невысокой   живой
изгороди, потом за перевернутым трактором, стараясь оставаться как можно
менее заметным.
   Впрочем, он чуть приотстал от своих парней не только по этой причине.
Ему уже исполнилось пятьдесят, да и  брюшко  не  облегчало  жизнь,  хотя
сейчас он находился в лучшей форме, чем когда прилетели ящеры. Даже в те
далекие времена,  когда  он  играл  в  команде,  Остолоп  выбрал  амплуа
принимающего и никогда не двигался особенно резво.
   Забравшись в воронку  от  снаряда  на  дальнем  конце  линии  обороны
американцев, он тяжело дышал, ему казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет
у него из  груди.  Кто-то  неподалеку  звал  врача  и  маму,  его  голос
становился все тише.
   Остолоп осторожно высунул голову  и  принялся  вглядываться  в  ночь,
стараясь  разглядеть  вспышки  выстрелов  винтовок  ящеров.   Вон   там,
бело-желтое мерцание… он приложил свой "спрингфилд"  к  плечу,  выпустил
очередь и прижался к земле.
   Пули засвистели у него над головой - если он  сумел  увидеть  вспышки
выстрелов со  стороны  ящеров,  они,  вне  всякого  сомнения,  тоже  его
засекли. Если он  будет  продолжать  вести  отсюда  огонь,  какой-нибудь
остроглазый снайпер непременно отправит его к праотцам. Ящеры  не  люди,
но в военном деле смыслят неплохо.
   Дэниелс выбрался из воронки и пополз по холодной  земле  к  какому-то
сооружению из кирпичей - оказалось, что это колодец. Сабо палил из своей
винтовки и поднял такой шум, что даже  если  ему  и  не  удалось  никого
подстрелить, он  так  напугал  ящеров,  что  они  боялись  высовываться.
Соблюдая  крайнюю  осторожность,  Дэниелс  снова   посмотрел   в   южном
направлении.
   Заметил вспышку, выстрелил. Ночью, когда ничего не видно,  приходится
целиться наугад. Больше никаких вспышек на том месте  не  возникало,  но
Дэниелс не знал, потому ли, что он попал, или просто  ящер,  как  и  он,
перебрался на другую огневую позицию.
   Минут через пятнадцать перестрелка закончилась.  Американцы  медленно
двинулись вперед и вскоре обнаружили, что ящеры отступили.
   - Патруль разведчиков, - проговорил другой сержант,  который,  как  и
Остолоп, безуспешно пытался собрать своих ребят.
   - Не очень похоже на ящеров  -  ночью,  да  еще  на  своих  двоих,  -
задумчиво проговорил Дэниелс. - Не их стиль.
   - Может быть, они набираются опыта, - ответил сержант сердито. - Если
хочешь узнать, что делает неприятель, подберись  потихоньку  и  посмотри
собственными глазами.
   - Ну, конечно, только ящеры  сражаются  всегда  одинаково,  -  сказал
Остолоп. - Плохо, если  они  поумнели  и  научились  лучше  делать  свою
работу. В таком случае у них появляется  шанс  отстрелить  мою  любимую,
единственную задницу.
   Сержант рассмеялся.