чает.
     --  _Еще одна_ порция  триппера? --  возопил он, обращаясь к небу, хотя
подхватил эту пакость совсем в другом месте.
     Теперь следующие две  недели, пока  боль не отступит, его ждут сплошные
мучения.
     Затем,  к  собственному удивлению,  он  рассмеялся. Насколько он  знал,
триппер  не  вызывает у  женщин болезненных  ощущений, но из этого вовсе  не
следует,  что они им  не болеют.  На  сей раз он  был уверен, что  поделился
своими неприятностями с другими.
     * * *
     Когда  Никифор  Шолуденко  без  приглашения  заглянул  в  землянку, где
отдыхала  между  полетами  Людмила Горбунова,  она  подумала,  что  он хочет
застать ее полуодетой. Однако Шолуденко сказал:
     --  Товарищ  пилот,  вам  приказано  немедленно  прибыть  на  доклад  к
полковнику Карпову.
     Значит, он пришел по делу. Людмила вскочила на ноги.
     -- Спасибо, товарищ. Проводите меня к нему, пожалуйста.
     Полковник Феофан Карпов не был крупным человеком, но Людмиле он казался
похожим  на  медведя.  Щетина  на подбородке  и  мятая  форма лишь усиливали
впечатление. Как и свечи, горящие в  его землянке; Людмила сразу подумала  о
берлоге.
     -- Добрый  день,  товарищ  пилот,  --  сказал  Карпов,  поприветствовав
Людмилу. Его пронзительный  голос ничем  не напоминал медведя, даже когда он
рычал.  -- Вы свободны,  товарищ, -- добавил он, обращаясь к  Шолуденко,  но
достойный член НКВД уже успел исчезнуть.
     --  Добрый день, товарищ полковник,  --  сказала Людмила.  -- По вашему
приказу прибыла.
     -- Вольно, Людмила Вадимовна. К вам нет никаких  претензий,  во  всяком
случае с моей стороны, -- сказал Карпов.
     Однако Людмила  продолжала  стоять  по  стойке смирно; полковник всегда
строго  следил  за соблюдением устава и не имел привычки обращаться к  своим
подчиненным по имени-отчеству.  Людмила сумела найти только одну причину для
такого поведения: полковник решил  сделать ее своей  любовницей.  "Если я не
ошиблась, -- подумала Людмила, -- буду кричать".
     Вместо того чтобы выйти  из-за стола и положить "дружескую  руку" ей на
плечо, Карпов сказал:
     -- Я  получил приказ:  вы должны  немедленно  отправиться  на доклад  в
Москву. Ну, конечно,  не прямо сейчас.  -- Он  криво  улыбнулся. -- Вас ждет
фургон. Они привезли пилота на замену. И нового механика.
     -- Нового механика, товарищ полковник? -- недоуменно спросила Людмила.
     --  Да. --  На лице Карпова появилось недовольное выражение,  и он стал
еще  больше походить на  медведя. -- У  меня  забирают  не только одного  из
лучших пилотов,  но  еще и этого немца -- Шульца, которого ты нашла. Кого бы
они  ни прислали, ему  будет далеко до немца; двигателям  все  равно, фашист
механик или нет.
     Перспектива поездки в Москву вместе с Георгом Шульцем вызвала у Людмилы
отвращение.  Рассчитывая выяснить, зачем они  потребовались в  столице,  она
спросила:
     -- Где и кому я должна доложиться, товарищ полковник?
     --  В  Кремле  или в  том,  что осталось от Кремля, после того как туда
наведались  самолеты ящеров. --  Карпов  бросил  взгляд  на  листок  бумаги,
лежащий у него на столе. -- Приказ  подписан полковником Борисом Лидовым  из
комиссариата внутренних дел. -- Он увидел, как напряглась Людмила. -- Вы его
знаете?
     -- Да, товарищ полковник, -- негромко ответила Людмила.
     Она не удержалась и выглянула в коридор.
     -- Ублюдок из НКВД? -- небрежно спросил Карпов, не повышая голоса. -- Я
так и  подумал, судя по  формулировке приказа.  Тут  уж ничего не поделаешь.
Соберите свои вещи и отнесите в фургон -- он стоит  неподалеку  от землянок.
Если сможете, переоденьтесь в гражданское; тогда больше шансов, что ящеры не
атакуют вас с воздуха. Удачи вам, Людмила Вадимовна.
     --  Спасибо,  товарищ  полковник.  --  Людмила  вновь  отдала  честь  и
вернулась в свою землянку.
     Она механически  сложила  в вещевой  мешок  комбинезон пилота,  военную
форму и пистолет. Гражданской  блузки у Людмилы не  было, но на дне вещмешка
она  обнаружила  расшитую  цветами  юбку.  Она  не  смогла  вспомнить, когда
надевала ее в последний раз.
     Наконец  она  вышла  из  землянки,  щурясь,  словно  крот,  от   яркого
солнечного света. Как  и обещал полковник Карпов, ее поджидал крытый фургон,
на козлах которого сидел одетый в  мужицкую одежду возчик. Лошадь, пользуясь
передышкой, щипала траву.
     Дно фургона было выстелено соломой. Когда появился Георг Шульц, Людмила
решила, что он ужасно похож на пугало, хотя ей не приходилось видеть пугал с
рыжеватой  бородой.  Он  остался  в  немецкой гимнастерке и  брюках  солдата
Красной Армии; у него не нашлось гражданской одежды.
     Шульц улыбнулся Людмиле.
     --  Иди ко  мне,  liebchen [Любимая (нем.)],  --  сказал  он  на  смеси
русского и немецкого.
     -- Одну минутку. --  Она  вытащила из вещмешка  автоматический пистолет
Токарева, засунула  его  за  пояс и забралась  в фургон.  --  Ты  никогда не
слушаешь, когда я  предлагаю  тебе  не распускать руки. Возможно, эта  штука
произведет на тебя впечатление.
     -- Возможно. -- Он продолжал улыбаться. Ему  приходилось  видеть вещи и
похуже пистолета. -- Или нет.
     Возчик тронул  поводья.  Лошадь недовольно  фыркнула, подняла голову  и
зашагала  в  сторону Москвы. Возчик  насвистывал  что-то  из Мусоргского  --
Людмила узнала "Великие  врата  Киева".  Она улыбнулась, ведь она родилась в
Киеве. Но улыбка тут же  исчезла: сначала Киев захватили нацисты, а потом он
перешел к ящерам.
     Хотя  они удалялись от линии фронта, повсюду виднелись следы войны.  На
грязной  дороге,  которая шла  на  северо-восток к Москве, через каждые  сто
метров попадались воронки от разорвавшихся бомб. Людмиле все время казалось,
что фургон вот-вот перевернется.
     Георг Шульц сел, разворошив солому.
     -- Ваши вонючие грязные  дороги доставили нам столько неприятностей! На
карте показано,  что  мы выезжаем на шоссе,  а вокруг грязь  и пыль,  как  и
прежде. Это нечестно. Вы, проклятые русские,  такие отсталые, но  дороги вам
помогали.
     Возчик  даже не обернулся, продолжая смотреть прямо перед собой. Однако
Людмила могла бы поспорить, что он знает немецкий. Если он служит в НКВД,  у
него наверняка есть еще много скрытых талантов.
     Периодически  они   проезжали  мимо   обгоревших  танков,  уничтоженных
ракетами  ящеров,  -- им  так и  не удалось добраться  до фронта.  Некоторые
стояли здесь  так  давно,  что успели  заржаветь. Люки на  башнях оставались
открытыми: люди забрали все пригодное оборудование.
     Даже  разбитый, Т-34 был прекрасен. Показав на  один  из них, Людмила с
гордостью спросила:
     --  Что  ты  о  них  думаешь,  стрелок бронетанковых войск,  ведь  тебе
довелось с ними воевать?
     -- Опасные мерзавцы, -- тут же отозвался Шульц, не обращая внимания  на
иронию.  --  Хорошая  броня,  отличная пушка,  надежный и  мощный двигатель,
прочные гусеницы  -- все лучше, чем у нас. Правда, прицел у пушки не слишком
хорош. К тому же в вашем танке только  один  стрелок -- командиру приходится
ему  помогать,  что  мешает заниматься  своим главным  делом --  командовать
танком.  Не помешала бы еще  одна  турель.  И  вам явно не хватает  танковых
раций. Из-за этого страдает тактика ведения боя, которая и  так имеет немало
недостатков.
     Людмила надеялась, что  возчик их слушает.  Она  намеревалась подшутить
над  немецким  танкистом  и никак не ожидала услышать  столь  продуманный  и
развернутый ответ. Людмила не раз  убеждалась, что принадлежность к нацистам
еще не делает человека дураком, что бы ни утверждала пропаганда.
     Путешествие в Москву заняло два дня.  Первую ночь они провели в роще, в
стороне  от дороги. Ящеры продолжали летать по  ночам, уничтожая все, что им
удавалось обнаружить.
     Когда они наконец въехали в Москву, Людмила даже ахнула от огорчения. В
последний  раз  она  была  здесь  прошлой  зимой,  после  того как  летала с
Молотовым в  Германию.  Уже  тогда  советская  столица  выглядела не  лучшим
образом. А сейчас...
     Создавалось  впечатление,  что  все  крупные  здания,  в которых  могли
располагаться фабрики или заводы, сровнены с землей. Два похожих на луковицы
купола храма Василия Блаженного  рухнули на  землю.  Практически  все  стены
покрыты сажей; в воздухе висел неприятный запах застарелого дыма.
     Однако жители столицы не  собирались сдаваться. На перекрестках бабушки
продавали  яблоки,  капусту  и  свеклу.  Солдаты были вооружены  автоматами,
многие тащили  пулеметы.  Навстречу попадалось немало  фургонов, маленьких и
больших. Людмила не  знала, что в них внутри, под брезентом. Если  ящеры  не
видят содержимого фургонов, им трудно выбрать, цели для бомбежек. Над кучами
навоза вились мухи.
     Возчик  знал,  какой  мост  через Москву-реку  находится в  более-менее
приличном состоянии и какая часть Кремля, разбитого сердца Москвы -- и всего
Советского Союза, -- все еще бьется. Наконец  он остановил фургон, пристроил
мешок с овсом так, чтобы лошадь могла подкрепиться, и сказал:
     --  Я  должен проводить  вас к полковнику  Лидову. -- Если  не  считать
виртуозного свиста, возчик за всю поездку заговорил впервые.
     Они  шли по  коридору.  Стены потрескались, но  электричество работало,
слышался скрежет работающего на бензине генератора.
     -- Жаль, что у _нас_  нет  электричества, --  пробормотал себе  под нос
Шульц.
     Когда  Людмила в прошлый раз встречалась с Борисом Лидовым,  ее вели по
другому коридору; интересно,  уцелела  ли  та  часть  Кремля?  Возчик открыл
дверь, заглянул внутрь и поманил Людмилу и Шульца.
     -- Он вас примет.
     Сердце  в  груди  Людмилы  забилось  сильнее,  так   бывало,  когда  ей
предстояло совершить боевой  вылет. Она  понимала, что у  нее есть серьезные
причины  для тревоги; НКВД может моментально расправиться с любым, испытывая
не больше угрызений совести, чем немцы  или ящеры.  После  ее возвращения из
Германии Лидов  открыто дал ей понять, _что_ он о ней думает.  Он вполне мог
отправить ее в лагерь.
     Полковник НКВД (интересно, чем вызвано его повышение, способностями или
везением, подумала Людмила) оторвался от бумаг, скопившихся у него на столе.
Она  начала  докладывать по  уставу,  но ее прервал  Шульц,  который  весело
заявил:
     -- Как поживаешь, Борис, тощий ты зануда?
     Людмила молча ждала, когда на них обрушится небо. Впрочем, Шульц описал
Лидова  довольно точно. Но сказать _такое_  полковнику НКВД прямо  в лицо...
Может быть, Лидов плохо знает немецкий?
     Однако  Лидов  все  понял.  Уставившись на Шульца  рыбьими глазами,  он
ответил на очень приличном немецком -- Людмиле было до него далеко.
     -- Если со мной _так_  разговаривал Отто Скорцени, сержант, то из этого
не следует,  что тебе тоже можно. Он  гораздо полезнее  тебя,  к  тому же не
находился в  нашей власти.  А  вот ты...  -- Он замолчал,  давая возможность
Шульцу представить, что его ждет.
     Однако Шульц нисколько не смутился.
     -- Послушай, я  участвовал  в рейде, который  помог  добыть металл  для
вашей бомбы, --  сказал он. -- Если это не дает  мне права быть откровенным,
тогда что дает?
     -- Ничего, -- холодно сказал Лидов.
     Людмила  заговорила, прежде  чем  Шульц  успел  произнести слова, после
которых его бы расстреляли или отправили в лагерь -- и ее вместе с ним.
     --  Товарищ полковник, для выполнения  какого задания вы отозвали нас с
передовой?
     Лидов  посмотрел   на   нее  так,  словно  только  сейчас  вспомнил   о
существовании Людмилы, а  о своем  приказе и вовсе слышит  впервые. Затем он
собрался с мыслями и даже рассмеялся. Людмила не ожидала,  что Лидов на  это
способен.
     --   Как   ни   странно,   ваше   задание  непосредственно  связано   с
советско-немецкой  дружбой  и  сотрудничеством,   --  по-русски  ответил  он
Людмиле; затем повторил свои слова на немецком для Шульца.
     Стрелок бронетанковых войск вермахта рассмеялся в ответ.
     --  До  появления  ящеров я уже  сотрудничал  с вами  --  по  пятьдесят
миллиметров за раз.
     --  Что  мы  должны делать,  товарищ полковник? --  торопливо  спросила
Людмила.
     Лидов дважды  предупредил Шульца.  Даже одного раза много. Рассчитывать
на третий мог  только безумец, а Людмила, выросшая в Советском Союзе, знала:
чудес не бывает.
     Стул, на  котором  сидел  Лидов, заскрипел, когда  он повернулся, чтобы
показать точку на карте, висевшей на стене.
     -- Вот здесь  озеро -- видите? -- рядом  Псков. Он все еще находится  в
руках людей, хотя ящеры постоянно его атакуют. Среди защитников  Пскова есть
части вермахта и партизаны Красной Армии. -- Он замолчал и поджал губы. -- В
результате оборона города организована не так гладко, как хотелось бы.
     -- Ты хочешь сказать, что они стреляют друг в друга? -- спросил Шульц.
     Оказывается,  Шульц  не так  уж  глуп. К  тому  же  Геббельс, наверное,
пользовался  теми же приемами, что и советские  пропагандисты,  что помогало
Шульцу понимать происходящее.
     --  Сейчас  -- нет,  --  натянуто ответил Лидов. -- Тем не менее  им не
помешают примеры  истинного сотрудничества. Вы  прекрасно работаете  вместе,
если верить докладам, которые я получил.
     -- Мы не так уж _близко_ сотрудничали, -- вмешался Шульц, бросив взгляд
на Людмилу. -- Во всяком случае не так близко, как мне бы хотелось.
     Она бы с удовольствием его лягнула, но понимала, что все бесполезно.
     -- Из  чего  следует,  что я не хочу  стать твоей  шлюхой, -- прорычала
Людмила  и повернулась к Борису Лидову. -- Товарищ полковник, как мы попадем
в Псков?
     -- Я мог бы отправить вас туда на поезде, -- ответил Лидов. -- К северу
от  Москвы поезда ходят регулярно. Однако на летном  поле неподалеку  отсюда
вас ждет  У-2.  Самолет  пригодится при  обороне Пскова, в особенности  если
учесть, что его поведет  хороший  пилот  с искусным механиком, который может
быть стрелком. А теперь отправляйтесь -- вы  слишком долго добирались  сюда,
но мне не хотелось отвлекать самолет с передовой для транспортировки.
     Людмила не удивилась, когда  к ним подошел возчик, поджидавший их возле
кабинета полковника Лидова.
     -- Я отвезу вас на аэродром, -- сказал он.
     Георг Шульц забрался в  фургон, протянул руку, чтобы помочь Людмиле,  и
рассмеялся,  когда она обошлась без его помощи. Ей снова  захотелось лягнуть
Шульца. Отправляться  в Псков в сопровождении похотливого немца ей совсем не
улыбалось.
     Потом  настроение  у  нее немного  улучшилось: во  всяком  случае,  она
избавится от  Никифора Шолуденко. Возможно -- какая  ирония! --  именно  его
доносы помогли ей получить такой подарок. Но  ее радость  быстро испарилась.
На место одного Шолуденко придут новые. С такими, как он, трудно бороться --
как с тараканами, -- подумала она.
     * * *
     Атвар нервно разглядывал карту, на  которой было  отмечено  продвижение
войск Расы в Британии. С одной стороны, все шло, как надо: британцы не могли
остановить  наступление танков Расы.  С  другой стороны, положение сложилось
совсем  не  такое   хорошее,   как  хотелось:  бронетанковые   войска   Расы
контролировали  только ту территорию, на которой находились в данный момент.
Стоило танкам уйти с покоренных земель, там тут же начиналось восстание.
     -- Проблема с проклятым  островом,  --  сказал он, ткнув когтем в экран
компьютера, словно он являлся обсуждаемой территорией, -- состоит в том, что
он очень невелик, но на нем живет слишком  много тосевитов. Сражаться с ними
-- все равно что играть в мяч внутри воздушного шлюза.
     -- Хорошее сравнение, недосягаемый командующий флотом. -- Кирел разинул
рот в одобрительном смехе.
     Одним глазом Атвар продолжал смотреть на монитор, а другим поглядел  на
своего  заместителя.  Он  все  еще  не доверял Кирелу.  По-настоящему верный
помощник не стал бы принимать  участия в попытках сместить своего командира.
Да, по сравнению  со Страхой Кирел -- образцовый самец, но Атвару этого было
мало.
     --  Наши  потери  в  технике  и самцах  оказались  гораздо выше, чем по
предварительным  оценкам  компьютера,  --  продолжал  Атвар. --  Мы лишились
нескольких крупных  транспортных кораблей и больше не  можем допустить таких
неудач.  Без  транспортного  флота нам придется использовать  для переброски
танков  космические  корабли  -- что  сразу  же  сделает  их  уязвимыми  для
маниакальных тосевитов.
     --  Вы  правы,  недосягаемый  командующий флотом.  -- После  некоторого
колебания  Кирел добавил: -- По самым оптимистичным  компьютерным оценкам, у
нас  меньше пятидесяти  процентов на успех  в  покорении Британии,  если  мы
сначала не добьемся окончательной победы над СССР.
     Кирел  оставался   неизменно   вежливым,  но  у   Атвара   было  совсем
неподходящее настроение для критики.
     --  Компьютерные  прогнозы  основаны на  нашей способности  перебросить
ресурсы из покоренного СССР, -- резко ответил Атвар.  -- Верно, мы не сумели
с ними  справиться, но переместили  свои силы -- после того как СССР взорвал
атомную бомбу, мы заметно сократили  операции на их  территории. И  получили
дополнительные  ресурсы  для  войны  в  Британии,   на  которые  рассчитывал
компьютер, хотя и при других обстоятельствах.
     -- Да, недосягаемый командующий флотом.
     Если  Атвару  и  удалось убедить  Кирела, тот никак  этого не  показал.
Помощник  решил  сменить  тему,  но  и  она  не  вызвала  у  Атвара  особого
энтузиазма.
     -- У нас осталось всего сто антиракет, недосягаемый командующий флотом.
     -- Плохо, -- сказал Атвар, понимавший, что подобных сообщений будет все
больше и больше. Однако он постарался взглянуть на  вещи оптимистически, что
было  всегда ему свойственно. --  Во всяком случае,  мы  сможем обратить это
оружие против дойчевитов  -- другие нации  еще не приступили к  производству
ракет.
     -- Конечно, вы правы, -- ответил Кирел.
     Они  замолчали и обменялись  взглядами, полными ужаса и понимания.  Для
Расы фраза "это не случится сейчас" означала, что это не случится никогда --
и беспокоиться нечего. Однако с Большими Уродами смысл был иным: нет никаких
гарантий,  что американцы, русские,  ниппонцы  или  даже британцы  не начнут
стрелять  управляемыми  снарядами  в  самолеты или танки  Расы  _завтра_ или
_послезавтра_.  Оба самца прекрасно знали: с тосевитами ни в чем нельзя быть
уверенными.
     -- Мы  продолжаем  расходовать антиракеты по несколько штук в день.  Мы
также  пытаемся  уничтожать  пусковые  установки  дойчевитов,  но успех  нам
сопутствует далеко  не всегда,  поскольку они  весьма подвижны  и  научились
ловко маскироваться.
     -- Любой  успех  на Тосев-3  носит ограниченный характер, -- со вздохом
проговорил  Атвар.   --   Возможно,  стоит  уничтожить  заводы,  на  которых
производятся снаряды. Если  дойчевиты не смогут их делать,  они не смогут  в
нас  стрелять. Если  мы лишим Больших Уродов  станков, они  не  скоро сумеют
построить новые. -- Он понял,  что вновь пытается выиграть время в  борьбе с
тосевитами, но такая тактика все же лучше поражения.
     --  Конечно,  мы  пытались,  -- ответил  Кирел,  -- и  хотя  мне больно
возражать  недосягаемому  командующему  флотом,  но  оказалось,  что снаряды
тосевитов удивительно примитивны и их  можно использовать  при  стрельбе  по
наземным  целям.  Но  если они начнут обстреливать  тяжелыми  снарядами наши
тылы,  у  нас  будут  серьезные  потери.  К  тому же  для борьбы с ними  нам
приходится  расходовать антиракеты.  Главная  проблема состоит  в  том,  что
сделать такой  снаряд несравнимо легче, чем  антиракету. Мы не раз атаковали
заводы,  на   которых,  по  нашим  сведениям,  дойчевиты  делают  компоненты
снарядов,  но  они  продолжают  успешно  производить  и   использовать  свое
гибельное оружие.
     Атвар снова вздохнул. Здесь, как в яичной  скорлупе, содержится история
войны  с  Большими  Уродами. Раса  предприняла  все необ