льным
Комитетом партии еще при жизни Ленина. По  поводу  Октябрьского  восстания в
специальном  примечании  о Троцком  говорится следующее:  "После  того,  как
Петербургский  Совет  перешел в  руки большевиков, Троцкий  был  избран  его
председателем, в качестве которого организовал и руководил восстанием  25-го
Октября".  Ни  слова  о  "партийном центре". Ни  слова о Сталине. Эти строки
писались, когда вся история Октябрьской революции


     была  совершенно  свежа,  когда  главные  участники  были  живы,  когда
документы, протоколы, газеты были доступны  всем. При жизни Ленина никогда и
никто,  в  том  числе и  сам Сталин, не  возражал против этой характеристики
руководства  Октябрьским  восстанием, которая  повторялась в тысячах местных
газет, официальных справочников и входила в тогдашние школьные учебники.
     "Был  создан  Военно-революционный  комитет при  Петроградском  Совете,
ставший  легальным  штабом  восстания",--  говорит "История".  Она  забывает
только  прибавить,  что  председателем  Военно-революционного  комитета  был
Троцкий, а не Сталин. "Смольный... стал боевым штабом  революции, откуда шли
боевые приказы",--  гласит  "История". Она  забывает  только  прибавить, что
Сталин  никогда  не  работал  в  Смольном, не  входил в Военно-революционный
комитет, не принимал участия в боевом руководстве, сидел в редакции газеты и
появился в Смольном только после окончательной победы восстания.
     Из множества  свидетельств по интересующему  нас вопросу  выберем одно,
наиболее  убедительное в данном  случае: речь  идет о  свидетельстве  самого
Сталина.  В  первую годовщину  революции он  посвятил в московской  "Правде"
особую статью Октябрьскому  перевороту и его руководящим участникам. Скрытая
цель статьи состояла в том, чтобы сказать партии, что Октябрьским восстанием
руководил не один  Троцкий,  но  и Центральный  Комитет. Однако  в то  время
Сталин не мог еще позволять себе открытых фальсификаций. Вот что он писал по
поводу  руководства  восстанием:  "Вся  работа  по практической  организации
восстания   проходила   под   непосредственным   руководством   председателя
Петроградского  Совета  тов.  Троцкого.  Можно с  уверенностью сказать,  что
быстрым переходом  гарнизона на сторону  Совета и  умелой постановкой работы
Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом
тов. Троцкому. Товарищи Антонов и Подвойский  были главными помощниками тов.
Троцкого". Эти строки,  которые  мы цитируем дословно, написаны  Сталиным не
через  двадцать  лет  после  восстания,  а через год.  В статье,  специально
посвященной   руководителям  восстания,   нет  ни  слова  о  так  называемом
"партийном  центре".  Зато  названы  лица,  которые  совершенно  исчезли  из
официальной "Истории".
     Только  в  1924  году,  после  смерти  Ленина,  когда многое  уже  было
позабыто,  Сталин  впервые  объявил   во  всеуслышание   задачей   историков
разрушение "легенды (!) об особой  роли Троцкого  в Октябрьском  восстании".
"Должен  сказать,--  говорил  он  публично,--  что  никакой  особой  роли  в
Октябрьском  восстании  Троцкий не играл  и играть не  мог".  Как  примирил,
однако, Сталин эту новую версию со своей


     собственной  статьей 1918 года?  Очень просто: он  запретил  цитировать
свою  старую  статью.  Всякая  попытка сослаться на нее  в  советской печати
привела  бы неочастного  автора к самым  тягчайшим  последствиям.  Однако  в
публичных библиотеках многих столиц  мира нетрудно найти номер "Правды" от 7
ноября  1918  года,  который  представляет  собой убийственную  улику против
Сталина и его школы фальсификаций.
     У  меня  на  столе  десятки,  сотни  документов,  опровергающих  каждую
фальсификацию сталинской  "Истории". Но на  этот раз  довольно и сказанного.
Прибавим только,  что  незадолго  до  своей смерти Роза  Люксембург  писала:
"Ленин и  Троцкий  со  своими друзьями были первыми,  которые  подали пример
мировому пролетариату.  Они и  сейчас  еще остаются  единственными,  которые
могут  воскликнуть  вместе с  Гутте-ном: я дерзнул  на это!"  Этого факта не
отменят никакие фальсификаторы, хотя бы в их распоряжении были самые сильные
ротационные машины и радиостанции.
     19 ноября 1938 года Койоакан


     К ПОЛИТИЧЕСКОЙ БИОГРАФИИ СТАЛИНА
     Восемь  лет борьбы после Ленина, восемь  лет  борьбы  против  Троцкого,
восемь лет режима  эпигонов --  сперва "тройка", затем "семерка" и, наконец,
"единый" -- весь этот  многозначительный период спуска революции, ее откатов
в международном масштабе, ее теоретического снижения подвел нас к некоторому
в  высшей  степени  критическому пункту. В бюрократическом  триумфе  Сталина
резюмируется  большая  историческая  полоса,  и  вместе  с  тем, знаменуется
близкая неизбежность ее преодоления. Кульминация бюрократизма предрекает его
кризис. Он  может оказаться гораздо  более быстрым,  чем его рост  и подъем.
Режим  национал-социализма  и  его  герой   попадают  под  удары  не  только
внутренних  противоречий,  но  и  международного  революционного   движения.
Мировой кризис  даст последнему ряд  новых толчков. Пролетарский авангард не
сможет  и  не захочет задыхаться в тисках  молотовского  руководства. Личная
ответственность Сталина ангажирована полностью. Сомнения и тревога забрались
в души даже наиболее вышколенных. А Сталин не может  дать больше того, что у
него  есть.  Ему  предстоит  спуск,   который  может  оказаться  тем   более
стремительным, чем более искусственный характер имел подъем.
     Во всяком случае, Сталин есть центральная фигура нынешнего межеумочного
периода. Характеристика Сталина в связи  с ходом XVI съезда получает большой
политический  интерес. Настоящий номер Бюллетеня  * посвящен  в значительной
мере  характеристике  аппаратного  вождя  как  политического деятеля  и  как
теоретика.
     В  следующих  ниже  строках  мы   хотим  дать   некоторые  материалы  к
политической  биографии Сталина. Наши материалы  крайне неполны. Мы выбираем
наиболее существенное из того, что оказалось у нас в архиве. Но в нашем

     *  "Бюллетень  оппозиции",  выпускаемый Троцким  с  1929 по 1940  г.  в
Берлине, Париже и США.-- Прим. ред.-сост.


     архиве   нет  пока  многих  существенных,  может   быть,  самых  важных
материалов и документов. Из архивов департамента полиции, перехватывавшего и
копировавшего в течение  десятилетий письма революционеров, документы и пр.,
Сталин в  течение последних лет  тщательно  собирал  материалы,  при  помощи
которых  он мог,  с  одной  стороны, держать  в руках  недостаточно надежных
друзей, набросить тень  на противников, а главное --  оградить себя и  своих
единомышленников от публикования тех или  других цитат или эпизодов, которые
способны  нанести ущерб  фальшивой  "монолитности"  искусственно построенных
биографий. Этих документов у нас нет.  Крайнюю неполноту наших сведений надо
всегда иметь в виду при оценке печатаемых ниже материалов.
* * *
     1. 23 декабря 1925 года в партийной газете "Заря Восто
     ка" ближайшими друзьями Сталина была опубликована
     следующая жандармская справка, относящаяся к 1903 году:
     "По вновь полученным мною агентурным  сведениям Джугашвили был известен
в  организации  под   кличкой  "Coco"  и  "Коба";  с  1902  года  работал  в
социал-демократической партийной  организации,  сначала  меньшевиком,  потом
большевиком,    как    пропагандист   и    руководитель    первого    района
(железнодорожного)".  По  поводу   этой   жандармской  справки  о   Сталине,
опубликованной  его  сторонниками,  никаких  опровержений, насколько  знаем,
нигде не  появлялось.  Из  справки вытекает,  что  Сталин начал  свою работу
меньшевиком.
     В 1905 году Сталин принадлежал к большевикам и
     принимал активное участие в борьбе. Каковы были воззре
     ния его и действия в 1905 году? Каковы были взгляды его
     на характер революции и ее перспективы? Насколько знаем,
     никаких документов на этот счет в обороте нет. Никаких
     статей, речей или резолюций Сталина перепечатано не было.
     Почему? Очевидно, потому, что перепечатка статей или пи
     сем Сталина за тот период могла бы только нанести ущерб
     его политической биографии. Ничем другим это упорное заб
     вение прошлого "вождя" объяснить нельзя.
     В 1907 году Сталин принимает участие в экспроприа
     ции Тифлисского банка. Меньшевики вслед за буржуазными
     филистерами немало негодовали по поводу "заговорщиц
     ких" методов большевизма и его "анархобланкизма". У нас
     к этому негодованию может быть только одно отношение:
     презрение. Факт участия в смелом, хотя и частичном ударе
     врагу делает только честь революционной решимости Ста
     лина. Приходится, однако, изумляться, почему этот факт
     трусливо устранен из всех официальных биографий Стали-


     на? Не во имя ли бюрократической респектабельности? Думаем  все же, что
нет. Скорее, по политическим причинам. Ибо, если участие в экспроприировании
само  по  себе  отнюдь  не  может скомпрометировать революционера  в  глазах
революционеров,   то   ложная   политическая   оценка   тогдашней   ситуации
компрометирует Сталина как политика. Отдельные  удары  по учреждениям, в том
числе  и  "кассам" врага совместимы  лишь с массовым  наступлением, т. е.  с
подъемом  революции. При отступлении  масс частные,  отдельные, партизанские
удары неизбежно вырождаются  в  авантюры и ведут к  деморализации  партии. В
1907  году революция откатывалась,  и экспроприации вырождались в  авантюры.
Сталин, во  всяком случае,  показал  в  этот период, что  не  умеет отличать
отлива от прилива. Неспособность политической ориентировки широкого масштаба
он обнаружит в дальнейшем не раз (Эстония, Болгария, Кантон, 3-й период).
     Сталин ведет со времени первой революции жизнь
     профессионального революционера. Тюрьмы, ссылки, побе
     ги. Но за весь период реакции (1907--1911) мы не находим
     ни одного документа: статьи, письма, резолюции,-- в кото
     рых Сталин формулировал бы свою оценку обстановки и
     перспектив. Не может быть, чтобы таких документов не бы
     ло. Не может быть, чтобы они не сохранились хотя бы в ар
     хиве департамента полиции. Почему они не появляются в
     печати? Совершенно очевидно, почему: они не способны уп
     рочить ту нелепую характеристику теоретической и поли
     тической непогрешимости, которую создает Сталину, т. е.
     себе самому, аппарат.
     Одно лишь письмо того периода попало по недосмот
     ру в печать,-- и оно целиком подтверждает нашу гипо
     тезу.
     24 января 1911 года Сталин писал из ссылки друзьям, причем письмо  его,
перехваченное департаментом полиции, было перепечатано  23 декабря 1925 года
все той же услужливой не по разуму редакцией "Зари  Востока". Вот что  писал
Сталин:
     "О  заграничной "буре в стакане", конечно,  слышали:  блоки  Ленина  --
Плеханова  с одной  стороны, и Троцкого -- Мартова  -- Богданова,  с другой.
Отношение  рабочих  к  первому блоку,  насколько я  знаю,  благоприятное. Но
вообще на заграницу рабочие начинают  смотреть пренебрежительно: пусть, мол,
лезут на стену, сколько  их душе  угодно; а по-нашему,  кому дороги интересы
движения, тот работай, остальное же приложится. Это, по-моему, к лучшему".
     Здесь  не  место  останавливаться  на том, насколько  правильно  Сталин
определяет состав блоков. Вопрос не в этом.


     Ленин  вел  неистовую   борьбу   против  легалистов,   ликвидаторов   и
оппортунистов, за  перспективу второй революции. Эта борьба определяла тогда
в основном  все группировки за границей.  Как  же большевик Сталин оценивает
эти бои? Как  самый беспомощный  эмпирик, как беспринципный практик: "буря в
стакане воды; пусть, мол, лезут на стену; работай, остальное же приложится".
Сталин  приветствует  настроение   теоретического   безразличия  и   мнимого
превосходства  близоруких практиков  над революционными  теоретиками.  "Это,
по-моему, к лучшему",--  пишет он  по  адресу тех  настроений, которые  были
характерны для периода реакции  и  упадка. Мы имеем,  таким  образом, в лице
большевика Сталина даже не политическое примиренчество,-- ибо примиренчество
было   идейным   течением,   которое   стремилось   создать   принципиальную
платформу,-- мы  имеем слепой эмпиризм, доходящий до полного пренебрежения к
принципиальным проблемам революции.
     Нетрудно  себе  представить,  какую  головомойку  получила  злополучная
редакция "Зари Востока"  за опубликование этого письма  и  какие  меры  были
приняты  в  общегосударственном масштабе  для  того,  чтобы такие  письма не
появлялись в дальнейшем.
     6. В докладе на 7-м пленуме ИККИ (1926 г.) Сталин
     следующим образом характеризовал прошлое партии:
     "...Если взять  историю нашей  партии с  момента ее зарождения,  в виде
группы большевиков в 1903 году, и проследить ее  последующие этапы вплоть до
нашего времени, то можно сказать без преувеличения, что история нашей партии
есть  история  борьбы  противоречий  внутри  партии...  Нет и не  может быть
"средней"  линии  в вопросах принципиального характера..." Эти  внушительные
слова направлены против идейного "примиренчества" по отношению к тем, против
кого Сталин  вел борьбу.  Но эти  абстрактные формулы идейной непримиримости
находятся  в  полном противоречии  с политической физиономией и политическим
прошлым самого  Сталина.  Он был, как эмпирик, органическим примиренцем,  но
именно  как  эмпирик  он  своему  примиренчеству  не  давал  принципиального
выражения.
     7. В 1912 году Сталин участвует в легальной газете боль
     шевиков "Звезда". Петербургская редакция, в прямой борь
     бе с Лениным, ставит сперва эту газету как примиренчес
     кий орган. Вот что пишет Сталин в программной редакцион
     ной статье:
     "...Мы будем  удовлетворены и  тем, если  газете  удастся,  не впадая в
полемические  увлечения  различных  фракций,  с  успехом отстаивать духовные
сокровища последовательной демокра-


     тии, на которые теперь дерзко посягают и явные враги и ложные друзья".
     (Революция и ВКП (б) в материалах и документах. Т. 5. С. 161 --162.)
     Фраза  насчет  "полемических  увлечений  разных  (!)  фракций"  целиком
направлена  против  Ленина, против  его "бури в  стакане  воды",  против его
постоянной готовности  "лезть на  стену"  из-за  каких-то  там "полемических
увлечений".
     Статья     Сталина     вполне,    таким    образом,     совпадает     с
вульгарно-примиренческой тенденцией цитированного выше письма его 1911  года
и  полностью  противоречит позднейшему заявлению  о  недопустимости  средней
линии в вопросах принципиального характера.
     8. Одна из официальных биографий Сталина гласит:
     "В 1913 году был снова сослан в Туруханск, где оставался до 1917 года".
     Юбилейный сталинский номер "Правды" выражается так же:
     "1913--1914--1915--1916 гг. Сталин проводит в Туруханской ссылке".
     (Правда. 1929. 21 декабря.)
     И  больше  ни   слова.  Это  были  годы   мировой  войны,  крушения  II
Интернационала,   Циммервальда,   Кинталя,  глубочайшей  идейной  борьбы   в
социализме. Какое участие принимал Сталин в этой  борьбе? Четыре года ссылки
должны  были  быть годами  напряженной  умственной работы. Ссыльные  ведут в
таких  условиях  дневники, пишут  трактаты,  вырабатывают тезисы, платформы,
обмениваются  полемическими письмами и пр. Не  может быть,  чтобы Сталин  за
четыре  года  ссылки  не  написал  ничего  по  основным   проблемам   войны,
Интернационала и  революции.  Между тем тщетно стали бы мы искать каких-либо
следов духовной  работы  Сталина  за  эти  четыре поразительных  года. Каким
образом  это  могло произойти?  Совершенно  очевидно,  что  если бы  нашлась
одна-единственная  строка, где Сталин формулировал бы идею пораженчества или
провозглашал бы необходимость нового Интернационала, эта строка давно бы уже
была  напечатана,  сфотографирована,  переведена  на  все языки  и обогащена
учеными  комментариями  всех  академий  и  институтов.  Но  такой  строки не
нашлось.  Значит ли это, что Сталин совсем ничего  не  писал?  Нет,  это  не
значит. Это  было  бы совершенно невероятно. Но это значит, что  среди всего
написанного им  за  четыре года  не оказалось ничего, решительно ничего, что
можно было бы использовать  сегодня  для подкрепления его  репутации.  Таким
образом, годы войны,  когда  выковывались идеи и лозунги русской революции и
III Интернационала, в  идейной биографии Сталина оказываются пустым  местом.
Весьма вероятно, что он в это время говорил и писал:


     "Пускай они там лезут на стену и устраивают бури в стакане воды".
     9. Сталин приезжает с Каменевым в Петроград к середине марта 1917 года.
"Правда",  руководимая  Молотовым  и   Шляпниковым,   имеет  неопределенный,
примитивный,  но  все  же "левый"  характер, направленный  против Временного
правительства.  Сталин и  Каменев  отстраняют старую редакцию,  как  слишком
левую,  и  занимают  совершенно  оппортунистическую  позицию  в  духе  левых
меньшевиков:
     а) поддержка Временного правительства, постольку-
     поскольку;
     б) военная оборона революции (т. е. буржуазной рес
     публики);
     в) объединение с меньшевиками типа Церетели.
     Позиция  "Правды"  тех дней  представляет  собой  поистине  скандальную
страницу в  истории партии и  в  биографии Сталина.  Его мартовские  статьи,
явившиеся  "революционным"  выводом  из  его  размышлений в  ссылке,  вполне
объясняют,  почему из работ Сталина этой эпохи войны не появилось до сих пор
ни одной строки.
     10. Приведем здесь рассказ Шляпникова (Семнадцатый год. Кн.  2. 1925) о
том перевороте, какой  произвели Сталин и Каменев, связанные тогда единством
позиции:
     "День выхода первого номера "преобразованной" "Правды"--15 марта -- был
днем оборонческого ликования.  Весь Таврический дворец,  от дельцов Комитета
Государственной   думы  до   самого  сердца   революционной   демократии  --
Исполнительного  комитета  --  был  преисполнен   одной  новостью:   победой
умеренных, благоразумных большевиков над  крайними. В  самом  Исполнительном
комитете  нас  встретили  ядовитыми улыбками. Это был  первый и единственный
раз, когда "Правда" вызвала одобрение даже матерых оборонцев либердановского
толка.  Когда  этот номер "Правды"  был  получен  на заводах, там он  вызвал
полное  недоумение  среди  членов  нашей  партии  и  сочувствовавших  нам  и
язвительное удовольствие у  наших противников.  В  Петербургский комитет,  в
Бюро ЦК  и в  редакцию "Правды"  поступали запросы: в  чем дело, почему наша
газета отказалась  от большевистской линии и  стала на путь оборонческой? Но
Петербургский комитет, как и вся организация, был застигнут этим переворотом
врасплох и по этому случаю глубоко возмущался и винил Бюро ЦК. Негодование в
районах  было  огромное,  а  когда  пролетарии  узнали,  что  "Правда"  была
захвачена приехавшими из Сибири тремя быв-


     шими руководителями "Правды",  то потребовали исключения их из партии".
(Третий -- бывший депутат Муранов.) К этому надо прибавить следующее:
     а) изложение Шляпникова перерабатывалось и крайне
     смягчалось под давлением Сталина и Каменева в 1925 году
     (тогда еще господствовала "тройка"!);
     б) в официальной печати не появилось никаких опро
     вержений шляпниковского рассказа.
     Да и как опровергать? Ведь номера тогдашней "Правды" налицо.
     11.  Отношение Сталина к  проблеме революционной  власти выражено им  в
речи на партийном совещании (заседание 29 марта 1917 года):
     "Временное  же   правительство   взяло  фактически   роль   закрепителя
завоеваний  революционного  народа.  Совет  Р.  и  С.  Д.  мобилизует  силы,
контролирует; Временное же  правительство -- упираясь,  путаясь,  берет роль
закрепителя  тех завоеваний  народа, которые фактически уже взяты  им. Такое
положение  имеет  о