ызвал молодого прокурора к себе  и предложил ему провести
расследование   по  делу   о   группе  людей,  обвиняемых   в  экономических
преступлениях. Орлов  старательно  подготовился к личному  допросу всех тех,
кто считался  главными  преступниками,  и  доложил о том, что обнаружил,  на
заседании  Политбюро,  где  также  присутствовали Сталин  и  Дзержинский. По
изучении дела, утверждал он, ему пришлось прийти к выводу, что подсудимые не
были виновны в преднамеренном  нанесении урона, спекуляции или использовании
вверенного им государственного  имущества  в своих интересах.  Сталин же, по
размышлении,  заявил, что,  дабы другим  правительственным  чиновникам  было
неповадно,   обвиняемых  следует  расстрелять.  Как  всегда,  воля   Сталина
восторжествовала.
     Однако происшедшее произвело  впечатление на Дзержинского. Вскоре после
этого случая он настоял  на переводе Орлова в ОГПУ в качестве одного из двух
заместителей Благо-нравова, начальника  Экономического управления (ЭКУ). Под
надзором  Орлова   и  второго  заместителя   начальника  управления,  Андрея
Иванчикова, которому впоследствии суждено будет стать заметной в  Ленинграде
фигурой до и после убийства


     Кирова, находились девять отделов. Орлов нес ответственность  за работу
с  V--IX отделов. В обязанности V отдела, возглавляемого Львом Мироновым,  в
дальнейшем  ставшим  начальником  ЭКУ  и  сделавшимся  ключевой   фигурой  в
манипулировании приехавшими в СССР иностранными бизнесменами,  входил тайный
присмотр за  эксплуатацией всех иностранных концессий и  концессионеров.  IX
отдел под руководством некоего Брянцева  ведал деятельностью сосредоточенных
на внутренней политике тайных информаторов ЭКУ.
     Здесь Орлов встретил своего родственника Зиновия  Кац-нельсона, который
стал у Дзержинского одним  из главных специалистов по улаживанию конфликтов,
поскольку советский режим во время установления новой экономической политики
предпринял  перефинансирование  своей  промышленности  с   помощью   Запада.
Немногим раньше, в  том же 1924  году, Орлов закончил юридический  факультет
Московского университета.  Он прослужил в  Москве  еще год  прежде, чем стал
командующим  бригады  пограничных  войск,  состоявшей из шести  полков общей
численностью в 11  000  человек.  Штаб  бригады  размещался в  Закавказье, в
городе Тифлисе. Там Орлов встретил Лаврентия Берию,  который в 1925 году был
заместителем начальника  ОГПУ  Грузии. В  1926 году Орлов вернулся в Москву,
чтобы  занять должность только  что  созданного в  ОГПУ Иностранного  отдела
(ИНО) для наблюдения и контроля  за советской внешней торговлей и операциями
по закупке оборудования.
     Вскоре после этого он  покинул СССР под  именем Льва  Николаева. Местом
его пребывания  во время этой первой заграничной командировки  был Париж.  В
посольстве   Орлов   встретил   старого   приятеля   по   Кавказу   Димитрия
Лордкипа-нидзе,   который  был  заслан  туда  под  фамилией   "Цагарели"   с
представляющей  личный  интерес  для  Сталина  миссией  войти  в  контакт  и
заставить пребывавшего в эмиграции грузинского революционера Н. В. Рамишвили
умерить пыл  и  прекратить написание истории  о социалистическом  движении в
Грузии. Лордкипанидзе не удалось выполнить эту задачу.
     Орлов  работал в  Париже  в  качестве  руководителя резиден-туры  (штаб
советской разведки за рубежом) до 1928 года, когда он был переведен в Берлин
главой   экономической  разведки  и  государственного  контроля  в  Торговом
представительстве.  Во  время  берлинского  периода он познакомился с Павлом
Аллилуевым, братом Надежды, второй жены Сталина. Клемент Ефремович Ворошилов
прислал Аллилуева в Берлин возглавить инспекцию самолетов, которые советское
правительство закупало в Германии  в те годы, когда обе страны  договорились
нарушить  запрет  на  перевооружение,  наложенный  на  Германию  Версальским
договором. По приказу Москвы Аллилуев


     был  введен  в  возглавляемое  Орловым  подразделение  государственного
контроля, и они работали бок о бок в течение двух лет.
     26  января 1930 года ОГПУ выкрало белогвардейского генерала и  стойкого
антикоммуниста  Александра  Кутепова.  Спустя  месяц  после  исчезновения  и
убийства  Кутепова  Орлов на несколько дней уехал  из  Берлина  в Москву. До
этого ему ничего не было известно о деле генерала. Он завершил свою работу в
Берлине в 1931 году, вернулся снова в Москву, где его  попросили  немедленно
возвратиться  в  Европу и  заняться  продажей  царских  драгоценностей.  Ему
удалось отказаться.
     Однажды Орлов был у Артура  Христиановича Артузова,  главы Иностранного
отдела  ОГПУ, когда Артузову  из  телефонного разговора  стало известно, что
тот, кто  выкрал Кутепова, некий Яша (Яков) Серебрянский арестован в Румынии
во время  совершения там  подобного же преступления. Артузов  испугался, что
Серебрянский расскажет, как  в действительности было покончено  с  генералом
Кутеповым,  и  укажет  место его  захоронения. Таким образом  Орлову впервые
стало известно о  существовании  в ОГПУ особой группы, которой было поручено
проведение  незаконных акций  по  уничтожению (похищения и  убийства),  ныне
известных  как "мокрые  дела",  и что  генерал Кутепов,  погибший  затем  от
остановки сердца во время операции, был похищен по  приказу Сталина Генрихом
Григорьевичем Ягодой, позже ставшим главой НКВД1.
     В  сентябре 1932  года при посредничестве  одного  из  своих берлинских
связников  Орлов  приехал  в  Соединенные Штаты,  где  пробыл  до  декабря в
качестве гостя "Дженерал Моторс Корпорейшн". В тот раз ему удалось навестить
некоторых из своих родственников, которые обитали в районе Нью-Йорка.
     Орлов оставался  начальником подотдела  экономического  контроля  ИНО с
1933 года до начала 1936 года и  часто путешествовал. В конце 1935 и  начале
1936 годов он  написал 130 страниц, так  и оставшихся незавершенным пособием
по  советской  разведывательной  технике  и действиям  для  использования  в
засекреченной школе, где  готовили тайных агентов.  Именно  эта  рукопись  и
стала  его  "Руководством для  разведывательных  и  партизанских  действий",
впервые опубликованная в Америке  в  1963 году,  а теперь выходящая  третьим
изданием в "Мичиган Юниверсити  пресс".  За тот  же период  Орлов  побывал в
Чехословакии, Австрии, Германии, Швейцарии и Па-

     1   Из  английского  текста  не   ясно,   к  кому  относится
утверждение  "погибший затем от  остановки  сердца но время  операции"  -- к
Ягоде  или  к  Куте-пову.  Возможно  также,  что  во вступительном  слове  к
показаниям Орлова что-то было напутано  и имелась  в  виду смерть  во  время
операции М. Фрунзе, а не Ягоды. -- Примеч Ю. Ф.


     риже. Основным объектом  его деятельности была Германия, против которой
он  и  осуществлял  тайные   операции  с  помощью  "нелегалов"  --  агентов,
пребывавших под глубоким неофициальным прикрытием.
     К сентябрю 1935 года  Орлов вернулся  в  Москву. Разногласия, возникшие
между его  родственником Кацнельсоном, который к  этому  времени  был  тесно
связан  с украинским  коммунистическим  лидером В.  А.  Балицким,  и Ягодой,
возглавившим НКВД,  возросли,  и Орлов  понял,  что  следствием этого  будет
нерасположение  к  нему  Ягоды.  Чрезвычайно  расстроенный,  он  перешел  из
Иностранного отдела  на должность  заместителя начальника Управления НКВД по
железным дорогам и  морскому транспорту,  заместителем, на  деле исполнявшим
обязанности Александра Шанина.
     Однако срок его пребывания на этом посту был не долог. В  сентябре 1936
года решением Политбюро Орлов был отправлен  в Испанию,  где  уже два месяца
шла   гражданская  война.  Там   он   служил   советником   республиканского
правительства  по делам разведки, контрразведки и партизанских действий.  Он
руководил   тайными  операциями,   требовавшими  высочайшего  мастерства,  и
встречался со многими советскими оперативниками и связниками. Среди них была
некая  госпожа  Мер-кадор, чей сын Хайм в 1940 году убил в Мексике Троцкого.
Другим оказался  генерал Болодин,  присланный в Испанию в качестве командира
одного из ежовских эскадронов-убийц. Орлов следил за ним с опаской. Он часто
ездил  в Париж,  где его родственник Кацнельсон, в ту пору заместитель, но в
действительности исполняющий обязанности главы  НКВД в Киеве, в феврале 1937
года поведал  ему о зреющем среди военных в СССР антисталинистском движении,
а затем -- после мимолетной встречи с агентом НКВД по имени Антон Тур-кул --
вернулся  в  Москву  и был расстрелян. Абрам Слуцкий, начальник Иностранного
отдела  НКВД, предупредил его о  проходивших тогда чистках в правительстве и
органах. Большое количество жертв были евреи.
     Одна история  требует особого пересказа.  15  октября 1936 года генерал
Орлов  получил телеграмму с требованием  организовать  отправку в СССР морем
золотого запаса республиканского правительства. Ему было приказано не давать
испанцам  никакой  расписки.  Телеграмма  с  приказом была  подписана  "Иван
Васильевич",  кодовым  именем  Сталина.  Она  заканчивалась  словами:  "Буду
считать вас лично ответственным за  проведение  этой операции!" Золото  было
отправлено из Картегены на четырех пароходах. Весь груз доставили на верфь в
168 грузовиках, по 50 ящиков, весом 145 фунтов каждый, итого почти 1 500 000
фунтов  золота.  Хуан Негрин,  лидер  народного фронта  и министр  финансов,
передал Орлову


     поддельные  документы  на  человека  по  фамилии "Блэкстоун",  который,
предположительно, был связан с  правительственными банками Англии и Америки.
Альварес дель Валльо, министр иностранных дел  в правительстве  Негрина,  --
большинство  других  членов  правительства  народного   фронта  считало  его
советским  шпионом --  позже  утверждал, что  отправка  золота была законной
сделкой между двумя странами. Это утверждение не соответствует истине. Очень
немногим из даже руководящих испанцев было позволено знать истинные факты. И
в самом деле комментарий Сталина, переданный Орлову его начальником Слуцким,
был весьма характерен: "Больше им не видать этого золота как своих  ушей". И
действительно золото не вернули.
     И  не  только  золото  исчезало  в  Советском  Союзе. Пока Орлов был  в
Испании,  росли слухи о тайных судилищах,  многочисленных казнях, ширившемся
по  всему  СССР страхе.  Внезапно,  9  июля  1938 года, Ежов прислал  Орлову
телеграмму  с  приказом  выехать  в  Париж, оттуда  на  посольской машине  в
Антверпен, там  13 или 14 июля встретить советское судно "Свирь" и подняться
на борт для  важного  разговора  с  человеком  из  Москвы.  Генерал  ответил
согласием, а сам отправился во  Францию, где недалеко от границы с  Испанией
жили его  жена  и дочь.  Он  обсудил  с женой растущие у  него  подозрения и
перемену  в  собственных политических  убеждениях, и они решили  порвать  со
Сталиным. 11 июля Орлов и его переводчица Соледад Санча выехали из Барселоны
на виллу во Франции, откуда забрали госпожу  Орлову и их дочь,  добрались до
Парижа и остановились в отеле, в котором  прежде не бывали.  Затем генерал и
госпожа  Орлова  пошли в  посольство  Соединенных  Штатов, но  сумели только
узнать,  что американского  посла Вильяма Буллита в  канун  Дня  Бастилии  в
городе нет.  Тогда они направились в посольство  Канады, где Орлов, несмотря
на отсутствие в  то  время  дипломатических отношений между  Канадой и СССР,
предъявил  свой  дипломатический  паспорт. Он едет в  Соединенные  Штаты  по
официальному делу, сказал он, и хотел бы въехать через Канаду. Из Парижа они
отбыли  в Шербург, где сели на  канадский пароход. 21 июля они  высадились в
Квебеке и поездом добрались до Монреаля.
     Там Орлов  сел и написал от  руки 37-страничное письмо Сталину с копией
Ежову, в то время главе советской государственной безопасности. Орлов заявил
диктатору,  что если тот осмелится  отомстить  его  матери  или теще, то он,
Орлов, опубликует все, что ему известно. Если же что-нибудь случится с самим
Орловым, то его адвокат займется опубликованием его книги. К этому письму он
приложил список главных  преступлений  Сталина. Затем он позвонил в Нью-Йорк
своему дво-


     юродному брату Натану Курнику, который не только приехал за  письмами в
Монреаль,  но  и   доставил  их  советскому   послу  в  Париже.  Эти  письма
окончательно  определили  судьбу  Ежова, ибо  Орлов  объяснил  Сталину,  что
организатор  похищения  генерала  Миллера  в Париже 21  сентября  1937  года
давнишний  агент  НКВД   Николай  Владимирович  Скоблин  получил  убежище  в
советском посольстве в Париже, когда заговор  частично  сорвался. Ежову было
известно, что подобное нарушение дипломатических правил противоречит приказу
Сталина, поэтому,  докладывая  Сталину  об операции, он солгал о том,  каким
образом Скоблин был вывезен из Франции.
     13  августа 1938 года генерал Орлов  и его семья въехали в  Соединенные
Штаты.  Они  прибыли  в  Нью-Йорк и  наняли в  качестве  адвоката  Джона  Ф.
Файнерти,  который  привлек внимание Орлова, потому что  служил  юридическим
консультантом   в   возглавляемой   Джоном   Дьюи   комиссии,   расследующей
происходившие в Москве судебные процессы. Благодаря господину Файнерти Орлов
встретился со специальным уполномоченным правительства по делам иммиграции и
натурализации господином  Джеймсом Л.  Хоктелингом и еще  одним  сотрудником
этой службы господином Шумейкером.
     Сначала семья Орловых поселилась в Филадельфии. Затем их  дочери  Вере,
здоровье которой всегда внушало опасения,  стало хуже,  и по этой причине  в
январе 1937 года они переехали  в Лос-Анджелес. Спустя три  с половиной года
она  там и умерла. Орловы вновь пересекли страну, которая все еще оставалась
им  чужой,  и  осели  в  штате  Массачусетс  под  вымышленной  фамилией, что
обеспечивало  им  прикрытие.  19  декабря  1940  года они  поехали вместе  с
господином Файнерти  в Вашингтон, чтобы зарегистрироваться согласно закону о
регистрации иностранцев.  С  помощью Генерального прокурора  Фрэнсиса Биддла
Файнерти представил  Орловых Эрлу  Дж.  Гаррисону, который, нарушив правила,
разрешил им зарегистрироваться под опекой господина Файнерти вместо указания
собственного  адреса.  После  кратковременного  проживания   в  Бостоне  они
переехали в Кливленд, где обитали никем не замеченные и занимались изучением
языка приютившей их страны.
     В  апреле  1953 года журнал "Лайф"  последовательно  напечатал  четыре,
написанных генералом Орловым,  статьи под общим  заголовком "Страшные  тайны
власти  Сталина". Вскоре  после опубликования  этих  статей  появилась и его
первая  книга  "Тайная  история сталинских  преступлений".  Она  была издана
"Рэндом Хаузом" в Нью-Йорке в 1953 году.
     Со дня  его бегства на Запад  генерал постоянно готовился к  выполнению
многотрудной задачи написания этого  правдивого  повествования.  Он заставил
себя закончить кливлендский


     "Дайк энд  Спенсериэн  колледж"  в  основном для того,  чтобы  овладеть
английским  языком.  В 1945  году  он  начал кропотливую  работу по проверке
фактов,  оставшихся  в его памяти,  и  исследования,  необходимые  для сбора
доказательств. Ежедневно  его можно было встретить в Белом мемориальном зале
публичной библиотеки Кливленда,  где он терпеливо  устанавливал  подлинность
того, что знал из первых рук. В 1951 году в процессе  подготовки английского
издания он попросил помощи у Макса Истмена, потому  что  чувствовал, что ему
не  хватает  знания  английского  языка,  столь  необходимого  для   точного
выражения  того, чего ему хотелось сказать. Позже он решился делать  перевод
самостоятельно и завершил английский вариант книги в течение года.
     В результате получилось жесткое и  откровенное  разоблачение не  только
преступлений, совершенных Сталиным, но и  преступности сталинизма вообще как
политической  и  социально-экономической  системы.   Впервые  перед  глазами
мировой общественности предстала подлинная история Советского Союза в период
1934--1938 годов.  Книга предвосхитила знаменитую речь Хрущева на ту же тему
на целых три года.
     Это  -- не  отчет  журналиста или человека,  побывавшего в  стране,  не
рассказ  о  том,  как  страна  выглядит,  а  рассказ  о  том, что  в  стране
происходило и, как считает Орлов, происходит поныне. Книга повествует о том,
что сталинские  приспешники  были с  ним заодно  в том,  что Запад  ошибочно
считал узурпацией власти лично Сталиным. Цинизм, презрение к человеку, как к
личности, хладнокровное использование террора  как политического инструмента
были характерны  не только  для одного  Сталина.  Тем, кто  ему  служил,  не
терпелось   сделать   карьеру.  "Тайная  история  сталинских   преступлений"
показала, что навязанный  России  режим был  способен держать народ  мертвой
хваткой  только  посредством   превращения  государственной  безопасности  в
инструмент олицетворенного  террора.  Ни правительство, ни  службы советской
разведки  не могли и  не  могут быть реформированы сегодня,  полагает Орлов,
потому  что  большая  часть  советской власти  по-прежнему пребывает в руках
сподвижников Сталина.
     Книга произвела огромное впечатление. Она была  переведена на немецкий,
испанский, японский и китайский языки. Оригинал же, тщательно перепечатанный
госпожой Орловой, так и не увидел света на своем родном языке.
     Орлов знал то, о  чем рассказывал, и понимал, что в Америке у него есть
возможность  говорить правду. С мая по декабрь 1953 года радиостанция "Голос
Америки" в течение десяти передач излагала текст его книги.
     В  рождественские праздники того  же  года Орлову  стало  известно, что
Марку Зборовскому, подсадной утке НКВД, ко-


     торого сын Троцкого,  Седов,  с  распростертыми  объятиями ввел  в круг
своих парижских друзей и о ком Орлов строго предупредил Троцкого и его жену,
удалось  въехать  в Соединенные Штаты.  Орлов  незамедлительно отправился  в
Нью-Йорк  к  генеральному  прокурору  США  Будиноту  Аттербери и  разоблачил
Зборовского.  21  января  1954 года  член  Палаты  представителей  от  штата
Миннесота   Фрэнсис   И.   Уолтер  внес  на  рассмотрение   законопроект   о
предоставлении генералу Орлову  и его жене права на  постоянное жительство в
Соединенных   Штатах   и   возможность   стать  гражданами  страны.   Однако
законопроект не вошел в список дел, назначенных к слушанию.  Второй такой же
законопроект  был внесен  10 марта 1955 года сенатором Джорджем Г. Бендером,
представителем штата Огайо, при поддержке группы кливлендских друзей Орлова.
На следующий год  закон  был принят, и  Орловы испытали  чувство облегчения,
наконец-то получив убежище в Соединенных Штатах Америки.
     28 сентября 1955 года Александр Орлов  в  сопровождении Марии  предстал
перед  Подкомиссией  Сената  по  внутренней безопасности. Орлову  предложили
опознать ряд сотрудников и агентов НКВД, которые ему были известны по службе
в Европе, и рассказать, что он про них знает. Он часто не имел представления
об  их  настоящих  фамилиях  --  например,  об  "Алексееве".  Однако о Марке
Зборовском  Орлову было  известно  куда  больше.  И  то,  что  ему  казалось
очевидным,  он   не  считал  нужным   скрывать  и  говорил  откровенно.  Про
Зборовского он заявил: "Мне  стало известно, что во Франции существует очень
ценный и  весьма охраняемый  агент, который был заброшен к троцкистам и стал
ближайшим другом Льва Седова, сына Троцкого. Он был настолько ценным, что  о
его  существовании  знал   лично  Сталин.  Его   ценность,  как  я  понимал,
заключалась  в том,  что он в любое время мог  стать организатором  убийства
самого Троцкого или сына Троцкого, потому что из-за того доверия, которым он
пользовался  у  Троцкого  и  его  сына,   Марк  мог  рекомендовать  Троцкому
секретарей и охранников, а потому был в состоянии помочь убийце проникнуть в
дом Троцкого в Мексике".
     И  это  мы услышали  от человека,  который  имел все  основ