то, что  он капитулировал  и  пошел  на путь соглашательства.  Нет, он ранен
теми,  для  кого даже его  политика есть политика  крайней  революционности.
...Мы  считаем,  что  восстание  миллионов  трудящихся,  хотя  и  искаженное
соглашательской политикой вождей, не  удастся  задушить гибелью этих вождей.
Покушение на Ленина один из таких эпизодов контрреволюционного


     падения, и  на  такие  попытки  контрреволюции  трудящиеся массы должны
ответить встречным  нападением на  цитадели  отечественного и международного
капитала..."
     С  точки зрения  левых  эсеров,  партия  большевиков была  недостаточно
революционной и  радикальной; истинными революционерами, "стоящими на крайне
левом крыле революционного социализма", были левые эсеры, а не большевики. В
этом  был главный  смысл и резолюции  ЦК  ПЛСР от  31 августа, и ноябрьского
письма  Спиридоновой.  В  этом  же  заключалась  и  суть  разногласий  между
большинством  большевистской  партии  и  левыми  эсерами вопросе о Брестском
мире. Первоначально поддержав точку зрения Ленина,  Спиридонова со временем,
под  влиянием  большинства  своей партии,  заняла более радикальную позицию.
Именно  с  целью   изменить  советскую  политику  в  отношении  "германского
империализма"  экстремисты  из  ЦК  ПЛСР,  в  союзе  с  левыми  коммунистами
(большевиками), пошли на  убийство  Мирбаха;  а несколько  позже,  30  июля,
левоэсеровский террорист Борис Донской убил  в  оккупированном немцами Киеве
командующего германскими войсками на Украине генерала Эйхгорна10.
     Менее радикальное, если  судить по письму Спиридоновой, отношение левых
эсеров  к красному  террору  следует  считать во  многом тактическим  ходом,
предпринятым   для   увеличения   популярности   партии   среди   "советских
избирателей". Кроме того, выступать против большевистского  террора в ноябре
1918 года заставлял левых эсеров и запоздавший инстинкт самосохранения.
     Несколько труднее разобраться в разногласиях большевиков и левых эсеров
по  крестьянскому  вопросу.  Существо   проблемы  заключалось  в  том,   что
большевики  никогда  не  имели  опоры в  деревне, а в  крестьянских  Советах
доминировали  несоциалистические  группировки  часто   вообще   беспартийных
крестьян.   Большевистско-левоэсеровский  блок  как  раз  и  был  с  успехом
использован левыми  эсерами  для  широкого проникновения  в  деревню, где их
функционеры  в  Советах  постепенно оттеснили не  только беспартийных, но  и
"правых" эсеров.  Пока сильна  была оппозиция  "справа", большевиков  вполне
устраи-


     вало  это   меньшее  зло   -  господство   ПЛСР   в  сельских  Советах.
Соответственно, обе партии проводили общую крестьянскую политику. Большевики
проводили в  жизнь  эсеровский  "Декрет о  земле",  а левые эсеры  полностью
поддерживали  так называемую монополию  хлебной торговли11 .  Они
готовы были поддержать  и декрет СНК от 13 мая 1918 года "О продовольствии",
позволявший   городу   беспощадно  грабить  деревню,  выступая  лишь  против
диктаторских  полномочий,  предоставленных  декретом наркому  продовольствия
большевику  Цюрупе12.20 мая  во  ВЦИК они  поддержали  Свердлова,
выступившего   с  предложением  "восстановить  деревенскую  бедноту   против
деревенской буржуазии"13,  т.  е.  начать  в деревне  гражданскую
войну.  26 мая, на  Первом Всероссийском съезде  Народного Хозяйства,  левые
эсеры   указали  на   опасность  "сельского   кулачества",   которое  "может
ощетиниться"14. Наконец, 11 июня  1918 года,  при  обсуждении  во
ВЦИК декрета СНК об организации в  деревне комитетов  бедноты, левые  эсеры,
хотя  и выступали  против образования  комбедов,  голосовать  против  самого
декрета не стали, а предпочли в голосовании не участвовать15 .
     Между тем,  принятый по инициативе большевиков декрет об  организации в
деревне комитетов  бедноты  имел  своей  целью  ослабление  власти  сельских
Советов, в которых доминировали  эсеры,  левые эсеры и меньшевики. Исключив,
через  три дня, из  числа легальных  советских партий меньшевиков  и эсеров,
большевики  смогли  направить  всю  энергию  на  то,  чтобы   лишить  власти
находящихся на  местах левоэсеровских функционеров, заменяя  их собственными
функционерами  из новообразованных комбедов. Разгромив после  6 июля  и весь
левоэсеровский   актив,   большевики   установили  в  России   однопартийную
коммунистическую диктатуру. Период многопартийной социалистической диктатуры
пришел к своему логическому концу.
     Письмо  Марии   Спиридоновой   -   своеобразный   эпилог   к  недолгому
большевистско-эсеровскому  союзу.  Сочетание в нем  удивительной наивности и
глубоких  пророчеств характерно, однако, не для  партии левых эсеров,  а для
самой Спиридоновой. "Владимир Ильич с... огром-


     ным  умом и  личной  безэгоистичностью и  добротой"  не  может  вызвать
ничего,  кроме  улыбки.  На  этом  фоне  поражающим  констрастом  выделяется
предвидение: "Вы скоро окажетесь в руках вашей чрезвычайки, вы, пожалуй, уже
в ее руках. Туда вам и дорога".
     Но сначала по  этой  дороге прошли сами левые эсеры. Те  из них, кто не
сумел  эмигрировать,  как бывший  нарком юстиции  И.  Штейнберг, погибли  от
"чрезвычаек".  Не спаслись и  переметнувшиеся к большевикам  Бывший  член ЦК
ПЛСР А. Л. Колегаев поспешил вступить в партию большевиков уже в ноябре 1918
года В должности  заведующего  Особым Отделом Южного фронта арестовывал  как
контрреволюционеров своих же однопартийцев16. И  был расстрелян в
1939  году Не отошедший  от партийной работы Б. Д. Камков (Кац) в первый раз
был арестован в 1921 году, затем освобожден, затем снова арестован, наконец,
в 1938-м - расстрелян. Еще в  мае  1921 года  расстреляли бывшего начальника
отряда ВЧК и бывшего члена ВЦИКа Д. И. Попова. Переметнувшегося вскоре после
июльского разгрома к большевикам  бывшего заместителя Дзержинского по ВЧК Г.
Д. Закса расстреляли в  1937-м. А одного  из исполнителей  террористического
акта против Мирбаха -Блюмкина  (к  тому времени  давно  уже  коммуниста) - в
1930-м. Мария Спиридонова  после  6  июля  1918 года на  свободе  была  лишь
урывками, и осенью 1941-го была, наконец,  расстреляна  в Орловском централе
отступавшими  советскими  тюремщиками.  К  этому  времени,  как  предугадала
Спиридонова, погибли  и те большевики, к  которым обращалась она  с открытым
письмом в ноябре 1918 года.
     ПРИМЕЧАНИЯ
     Самая подробная советская монография о ПЛСР, написанная
     К Гусевым, так и называется "Крах партии левых эсеров" (Мо
     сква, 1963)
     См А Кизеветтер (ред ) "Нападки на партию Народной
     Свободы и возражения на них", Москва, 1906, стр 53, R Pipes,


     S t r u v e  "Liberal on  the  Right, 1905 - 1944" (Cambridge, 1980), p
56,  А А Кизеветтер "На рубеже  двух столетий (воспоминания 1881  -- 1914)",
Прага, 1929,  стр 461, "Государственная Дума Стенографические  отчеты", СПБ,
1907, том 1, Заседание 9, стр 477,  529, там же, Заседание 20, стр 1533, там
же. Заседание 24, стр 1833, там же, том 2, Засе дание  38, стр 608-610, В  А
Маклаков "Вторая Государственная Дума", Париж, б/д, стр 216
     См С П Мельгунов "Как большевики захватили
     власть", Париж, 1953, стр 381 - 382
     "Декреты советской власти", т 1, Москва, 1957, стр 161-162
     В дни большевистской "прогулки" в Зимний дворец и во время
     разгона Учредительного Собрания моряки-анархисты были одной из
     главных военных опор большевизма
     Подробнее о разгроме анархистов см Ю Фельштинский
     "На пути к однопартийной диктатуре Разгром анархистов - один из эта
     пов захвата власти большевиками" - "Русская мысль", 31 января 1985 г
     См "Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва Стенографиче
     ский отчет", Москва, 1920, стр 426-428
     См Архив Троцкого (Harvard University, Houghton Libra
     ry,Dept of Manuscripts) фонд bMsRuss 13, T 3815, папка 1, лист "Левые
     эсеры"
     См Ю Фельштинский "Большевики и левые эсеры,
     октябрь 1917 - июль 1918", серия ИНРИ, т 5, ИМКА-ПРЕСС, Париж,
     1985,гл 8-9

     Об убийстве Эйхгорна подробнее см И Каховская
     "Террористический акт против ген Эйхгорна" в кн "Летопись револю
     ции", кн Первая, изд 3 И Гржебина, Берлин - Петербург - Москва,
     1923, стр 215 - 225, "Казнь Бориса Донского", там же, стр 225 - 227,
     И К Каховская "Дело Эйхгорна и Деникина", в кн "Пути рево
     люции", изд "Скифы", Берлин, 1923, стр 191 -220
     См Ю Фельштинский "Война Советов с крестьян
     ством", газ "Новое русское слово", 16, 17, 18 февраля 1984 г
     См "Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва", стр 255 - 256,
     "Декреты советской власти", т 2, Москва, 1959, стр 261--266
     "Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва", стр 295
     "Труды I Всероссийского Съезда Советов Народного хозяй
     ства, 26-го мая - 4 июня 1918 г (Стенографический отчет)", Москва,
     1918, стр 9
     См "Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва", стр 412
     См The Trotsky Papers, 1917-1922, ed by J Meyer, v 1,1917-
     1919, The Hague, 1964, pp 466-469 Во время беседы с Троцким, предше
     ствовавшей назначению Колегаева на этот пост, последний сказал "Ке
     дров меня слишком мало знает, если думает, что расправа с левыми эсе
     рами была бы для меня затруднением" (там же, стр 472)









     Сергей Юшенков



Предисловие


     Судьба   практически  всех  революционеров  трагична.   Впрочем,  когда
общество  раскалывается  на   непримиримые  части,  судьба  любого  человека
трагична,  ибо  в   период  революционных  потрясений,  совершаемых  во  имя
человека, роль конкретной личности  низводится  до  унизительного  положения
разменной монеты ценой  в  ломаный  грош.  Человеческая жизнь перестает быть
самоценностью,  она  превращается  в  средство  реализации  прекрасных,   но
совершенно необоснованных  претензий  на  устройство  счастливого  общества.
Письмо Марии Спиридоновой с предельной  откровенностью обнажает антигуманную
сущность  тех,  кто возомнил  себя  призванными создавать  райскую  жизнь на
земле, не считаясь ни с затратами, ни с потерями, ни с элементарными нормами
общечеловеческой нравственности, вообще ни с чем.
     Сегодня  нашего  читателя  чрезвычайно  трудно удивить обилием  фактов,
убедительно показывающих греховность сотворения  нового  мира.  Тем не менее
письмо  М. Спиридоновой, лидера партии левых  эсеров, стоявших в то время на
еще  более  революционных  позициях,  чем  большевики  --  самые  верные  до
определенного  момента союзники в совместной борьбе против всех, является не
совсем обычным  свидетельством  того  времени. Это, по  сути  дела,  одна из
первых попыток  честного и  правдивого  анализа первых  шагов  революции  со
стороны ее страстного защитника.
     Письмо  было  написано  в  Кремле,  где М. Спиридонова  находилась  под
арестом. В  начале  1919 года оно было опубликовано  левоэсеровской прессой.
Непосредственным поводом для этого обращения в ЦК РКП(б) послужили известные
события июля 1918 года,  когда была  перевернута  еще  одна  важная страница
послеоктябрьской   политической   истории   России   --   прекратила    свое
существование двухпартийная правительственная коалиция.
     Понимала  ли М. Спиридонова, что в  "злодеяниях" большевиков есть и  ее
немалая   заслуга!  Понимала   ли  она,  что   революция  была  обречена  ка
бессмысленные жертвы вовсе не потому, что большевики оказались узурпаторами,
а потому, что ставка на насилие,  ничем и  никем не ограниченное, объективно
приводит к  монополии на  власть  --  самому величайшему пороку общественной
жизни!
     Увы, прозрение приходит с запозданием. Заклинания М. Спиридоновой могут
показаться пророческими, многие из них на самом деле уже оказались таковыми.
Бесконтрольная власть большевиков в конечном  итоге привела большую их часть
к гибели именно от той власти, ради  которой они столько выстрадали, которой
доверяли безмерно.
     Ко в чем истоки  чрезмерной  монополизации  власти! Вероятнее  всего, в
присваивании отдельной группой лиц исключительного права на знание истины во
всем ее  многообразии. В революции, как и на войне, чаще всего побеждают  не
те, кто  лучше других знает истину,  а  те, кто более  других  верит в  свою
непогрешимость и на  этой основе способен любыми средствами заставить других
подчиняться единой воле.  Самым  мощным средством  для большевиков оказалась
партийная дисциплина.  "Мы-то  знаем хорошо,  что вы  можете сделать во  имя
партийной дис-


     циплины.  Мы знаем, что у  вас все дозволено во имя ее".  Именно так  и
было  --  во  имя  мертвой дисциплины было позволено  все. "Нечего, конечно,
сомневаться,--  пишет М. Спиридонова,-- в дисциплинированности  большевиков,
революционного трибунала, вопреки всякой логике, истине и доказательствам".
     Сегодняшнее  половодье демократических  преобразований уже неоднократно
пытались  обуздать   берегами   дисциплины,   пытались   запугать  "разгулом
страстей",  осуществлением  провокационных   действий  {вспомним  обстановку
нагнетания  страха  накануне  25 февраля  --  дня, на который было  намечено
проведение серии митингов в  защиту демократии). Публикации писем  читателей
весьма определенного содержания  на страницах некоторых газет недвусмысленно
дают понять, что без  наведения "должного порядка и дисциплины" перестройка,
мол, обречена.  Если  она  и обречена,  то прежде  всего  не  из-за  избытка
стихийности,  а  из-за  чрезмерного   желания   властвующих  структур   жить
спокойнее...
     Еще одно пророчество  М. Спиридоновой вот-вот  сбудется. "Должно прийти
время, и,  быть  может, оно  не за горами,  когда в  вашей партии поднимется
протест против удушающей живой дух революции и вашей партии политики. Должны
прийти идейные массовики, в духе которых свежи заветы нашей социалистической
революции, должна  быть  борьба  внутри  партии, как  было у нас  с  эсерами
правыми  и центра, должен  быть взрыв  и  свержение заправил, разложившихся,
зарвавшихся  в  своей  бесконтрольной  власти,  властвовании;  должно   быть
очищение, и пересмотр, и подъем. Должно быть возрождение партии большевиков,
отказ  от   губительных  теперешних  форм  и  смысла   царист-ско-буржуазной
политики,  должен быть возврат  к власти советов, к Октябрю".  Пришло ли это
время!  Кажется,  да.  Подтверждением тому  --  формирование  многопартийной
системы,  процессы  самоочищения  в  коммунистической  партии,  да  и   сама
публикация письма Марии Спиридоновой.

     Сергей ЮШЕНКОВ,
     кандидат философских наук,
     народный депутат РСФСР






     ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ ПАРТИИ БОЛЬШЕВИКОВ
     Я пришла к вам 6 июля для того, чтобы был у вас кто-нибудь из членов ЦК
нашей партии, на ком вы могли бы сорвать злобу и кем могли бы компенсировать
Германию (об  этом  я  писала  вам  в  письме  от  того же числа, переданном
Аванесову в Большом театре).
     Это были  мои  личные  соображения, о  которых  я считала  себя  вправе
говорить своему ЦК, предложив взять представительство на себя.
     Я полагала, что мне удастся более, чем другим, загородить свою партию и
тех "малых сих" - крестьян, рабочих, матросов и солдат, которые шли за ней.
     Я была  уверена, что, сгоряча расправившись  со  мною,  вы испытали  бы
потом неприятные минуты,  так как, что ни говори,  а этот  ваш  акт  был  бы
чудовищным, и  вы,  быть  может,  потом  скорее опомнились  и  приобрели  бы
необходимое в то время хладнокровие.
     Случайность ли, ваша ли воля или еще что, но  вышло все  не  так, как я
предлагала  вам  в  письме от 6  июля. Пролилась  невинная кровь Емельянова,
Александровича и других,  совсем уж "малых  сих" (Емельянов до такой степени
не  участвовал ни в чем  и ничего не знал,  что  был арестован Поповцами как
член чрезвычайки и отведен  в их штаб. Александрович в  этот день только  по
Блюмкину догадался, что затевается акт против  Мирбаха, и события  завертели
его раньше, чем он успел опомниться. Мы от него скрывали  весь  Мирбаховский
акт, а  другого  ведь ничего  и не готовилось.  Он выполнял  некоторые  наши
поручения,  как  партийный  солдат,  не  зная  их конспиративной сущности. О
других расстрелянных и  подавно нечего  говорить). После этого  смысл  моего
добровольного прихода к вам  в  моих глазах свелся почти  к  нулю.  Все  же,
соблазняло использовать суд,  как кафедру. Вы до того бесчестно клеветали на
нас, до  того  вам хотелось  обвинить  нас  в том,  чего  не  было,  до того
неслыханно вопиюща и небывало подла и  гнусна была ваша травля нашей партии,
при полном удушении нашей печати, что


     нужно было, хотя бы и очень тяжелой ценой,  ценой компромисса - участия
в вашей  лжи  (признанием вашего  суда),  приобрести эту возможность гласной
борьбы с вами.
     Никогда  еще в самом  разложившемся парламенте, в  продажной бульварной
прессе  и прочих махровых  учреждениях буржуазного строя не доходила  травля
противника  до такой непринужденности, до какой дошла ваша травля, исходящая
от социалистов-интернационалистов, по отношению к вашим  близким товарищам и
соратникам,  которые погрешили против лояльности к германскому империализму,
а  не  к  вам,  и  во всяком  случае  не  погрешили в  отношении революции и
Интернационала.
     После  моего заявления  Шейнкману  и  заявления ЦК о  нашем  стремлении
изгнать все  (не только германские) тайные  штабы мировой  контрреволюции из
сердца  и очага  международной  социалистической революции Советской России,
после этого в Архангельских краях каким-то  генералом были  расстреляны наши
Левые  Социалисты-Революционеры,  а в Украине из-за Мирбаха и Эйхгорна стали
специально  отыскивать Левых  Социалистов-Революционеров  и  после  пыток  -
убивать. И в  то время,  как  наши Левые Социалисты-Революционеры умирали на
чехословацком  и  других  фронтах  в  рядах  Советских  войск,  вырезывались
ярославской и казанской белой гвардией, в то время,  как  каждый империалист
уделял  особое внимание  преследованию  нас, вы  -  интернационалисты - тоже
беспощадно обрушивались на нас.
     Многочисленные  массы,  идущие за  Левыми Социалистами-Революционерами,
лишились  советских прав;  советы и  съезды  разгонялись  в  каждой губернии
десятками   (Витебская,  Смоленская,   Воронежская,  Курская,   Могилевская,
Нижегородская и проч. и проч.). Вся советская (а другой тогда еще и не было)
крестьянская масса была  раздавлена,  загнана,  затравлена и  поставлена под
начало   военно-революционных   комитетов,   исполкомов   (назначенных    из
большевиков-коммунистов) и чрезвычаек.
     В  чрезвычайках  убивали  Левых  Социалистов-Революционеров  (отчеты  в
"Известиях ЦИК" и "Еженедель-


     нике"  чрезвычаек)  за отказ подписываться  под  решением пятого Съезда
Советов; убивали просто  за  то, что  они Левые  Социалисты-Революционеры  и
"упорствовали"   в    этом,   не   отрекались   (циркуляр   Петровского   об
"упорствующих"); убивали,  истязали, надругивались. В Котельничах, например,
убили только за лево-эсерство двух наших товарищей - Махнева и Мисуно (члена
крестьянской секции и ЦИК нескольких  созывов, члена  президиумов нескольких
Всероссийских Крестьянских Советов). Мы гордились ими.  Они  были настоящими
детьми теперешней  народной революции,  вышли  из  недр ее,  выпрямлялись  и
работали так, что о Мисуно по всему  краю, где  он являлся, ходили  легенды.
Незаметные герои,  на хребте которых  мы  с  вами  протащили всю Октябрьскую
революцию.  Мисуно дорого поплатился  перед  смертной казнью  за свой  отказ
большевистским палачам  рыть  себе своими руками могилу  .-Махнев согласился
рыть  себе  могилу  на условии,  что ему  дадут  говорить  перед смертью. Он
говорил. Его  последние слова были: "Да здравствует мировая социалистическая
революция".  Тут ваши палачи прикончили его.  И сколько их,  погибших сейчас
Мисуно  и  Махневых по Советской России,  безвестных, безымянных,  великих в
своей стойкости и героизм