емые  извне,  мировой   капитализм
насильственно  открывает  дверь  Китая  для  своих  товаров. Самостоятельное
промышленное развитие страны тормозится, кустарные промысла  разоряются. Это
ведет, в  свою очередь,  к загниванию  сельскохозяйственного  тыла, к  росту
избыточного населения  и  пауперизма.  Наиболее  злокачественным  выражением
загнивания  является  всесильное   ростовщичество.  Именно   на  этой  почве
поддерживаются,   возникают   вновь   и  вырастают  кабально-крепостнические
отношения. Источником  их. для большей части  страны, являются  не пережитки
феодализма в  собственном  смысле,  а  экономические  отношения, порождаемые
насильственной задержкой  капиталистического  развития.  По  линии  борьбы с
империализмом таможенная проблема является основной. Ничего  этого Сталин не
понял. Таможенный вопрос он берет как ведомственно-бюрократический вопрос, а
не  как вопрос взаимоотношения китайского хозяйства с мировым империализмом.
"Долой  неравноправные  договоры!"   Это  и  значит,  прежде  всего,   долой
таможенную несамостоятельность Китая.
     Значит ли это, что  мы  отвергаем или  преуменьшаем  значение аграрного
вопроса?   Такого   рода  вздорное  обвинение   вошло   даже   в   резолюцию
ленинградского   актива.   Этот  пример,  к  слову   сказать,  лучше   всего
свидетельствует,   какую   убийственную   смуту  вносит   нынешняя   система
перманентной дискуссии, которая ведется исключительно против отсутствующих и
осужденных на молчание. На  самом деле,  именно  оппозиция  противопоставила
мартыновской  теории блока  классов  и рецепту  арбитражных комиссий лозунги
экономического наступления  пролетариата и  аграрной революции крестьянства.
Привлечь  крестьянство  по-настоящему  к  борьбе  с  империализмом,  связать
крестьян  с  рабочими  и  создать подлинно революционную армию можно  только
через аграрную революцию.
     Огромное место, занимаемое ростовщически-кабальными, крепостническими и
полукрепостническими  отношениями  в  китайской  деревне,  между деревней  и
городом,  а   отчасти  и  в   городе,  совершенно  бесспорно.  Но   товарные
капиталистические отношения играют уже в  Китае неоспоримо руководящую роль.
Именно  это  и  создает возможность  руководящей  роли  пролетариата во всей
революции,  в   том   числе  и  в  аграрной,   Бухарину  нужно  преобладание
"феодализма"  для  того,  чтобы  преуменьшить  возможную  политическую  роль
пролетариата   и   оправдать   его   нынешнее   подчинение   буржуазии   или
мелкобуржуазным соглашателям.
     В соответствии со  сказанным совершенно неверно сводить  всю  китайскую
революцию к  аграрному перевороту.  Самая  радикальная перетасовка земельных
отношений (ее надо произвести  во что бы то ни стало) не даст, однако, - без
общего развития производительных сил, т. е. без индивидуализации - выхода из
экономического   тупика.  А  развитие  индустрии  немыслимо  без  таможенной
автономии Китая. Этот


     вопрос  имеет для  китайского  хозяйства  не меньшее значение,  чем для
нашего  -  монополия  внешней  торговли.  Каким  путем  ни  пойдет  развитие
производительных   сил   Китая  в  ближайшую  эпоху,  капиталистическим  или
социалистическим,  Китаю все равно необходимо завоевать  себе  экономический
суверенитет.   В   этом   и  состоит  экономическое   содержание   борьбы  с
империализмом,   т.  е.  национальной  революции.   Без  завоевания   власти
пролетариатом и крестьянством, этот вопрос не  будет разрешен, так же, как и
аграрный.
     Проделав  зигзаг от абстрактного  понимания "национальной"  революции к
столь  же абстрактному  пониманию аграрной, Сталин  и Бухарин сохранили свою
оппортунистическую установку целиком.  Национальной  революцией  должен  был
руководить  Гоминдан  под командой  Чан Кайши. Во главе  аграрной  революции
должен  стоять "левый" Гоминдан, во главе  с Ван Тинвеем. Советы отвергаются
Сталиным именно потому, что левый  Гоминдан вполне достаточен (будто бы) для
аграрной  революции. Этот  новый прогноз  оказался настолько  же глубоким  и
верным, как и старый прогноз насчет Чан Кайши.
     Запрещение  строить Советы мотивируется необходимостью сохранения блока
с мелкой буржуазией, представленной  Гоминданом. Здесь повторяется давно уже
разоблаченная и осужденная  большевизмом фальшь: под  мелкой  буржуазией,  с
которой необходимо  идти в тесном союзе, понимаются не наиболее угнетенные и
революционные массы  деревенской  и  городской  бедноты,  а  соглашательские
буржуазно-интеллигентские верха,  играющие в китайской революции ту же роль,
какую у  нас играли эсеро-меньшевистские комитеты  в армии,  "викжель" и вся
вообще керенщина. Именно потому, что широко развернулась аграрная революция,
кабальный  блок  компартии   с   ван  тинвеевским  Гоминданом  есть  главное
препятствие на пути союза рабочих и крестьян.
     Отход  буржуазии запечатлен кровью шанхайских  рабочих,  После этого он
стал - на словах, по крайней мере, - официально признанным фактом. Если так,
то  носителями  революции  ныне,  во  всяком случае,  могут являться  только
пролетариат  вместе  с  трудящимися и эксплуати-руемыми  массами  деревень и
городов.  Между тем, нам  говорили, что создание рабоче-крестьянских Советов
будет  означать  восстание  против  уханского  правительства, и  что  именно
поэтому Советов  создавать  нельзя.  Какой  же  класс  представлен  уханским
правительством?  На  этот  вопрос  Сталин и Бухарин  не  отвечают. Серьезный
классовый  анализ  вообще  не  мирится  с  оппортунизмом.  Сталин  и Бухарин
вынуждены  поддерживать   маскировку   уханского   правительства,   как   не
буржуазного, но  и  не рабоче-крестьянского,  подобно тому, как  раньше  они
поддерживали   маскировку  кантонского   правительства,  как   надклассового
(некапиталистическое правительство четырех классов).
     Что же представляет собою уханское правительство  в социальном  смысле?
Каково его отношение к основным классам Китая? Несмотря на все "своеобразие"
китайских условий,  нельзя не  видеть, что по своей социальной роли уханское
правительство  есть китайская керенщина.  Отношение Ван Тинвея  к  Чан Кайши
примерно то же, что отношение


     Керенского к  Милюкову-Корнилову. Милюков  непосредственно  представлял
буржуазию. Керенский являлся временным приказчиком ее в трудную историческую
минуту.  Соглашательские, викжелевские  верха мелкой буржуазии  представляют
собой  для  известного  периода  единственно  возможную  буржуазную  власть,
которая ценою второстепенных  уступок массам  спасала главное: собственность
собственников. Борьба между Ван Тинвеем и Чан Кайши имеет в Основном  тот же
характер, что столкновение  Керенского с  Корниловым:  эти  эпизоды, как  бы
бурны они ни  были,  не  меняют  того  факта,  что  обе  группировки,  путем
разделения труда, выполняют одну и ту же контрреволюционную миссию.
     В чем  состоит в этих условиях роль революционной партии?  В том, чтобы
противопоставить  не  только пролетариат, но и революционные мелкобуржуазные
низы соглашательским верхам,  выполняющим роль правительства имущих классов.
Внушать массам доверие к китайской керенщине есть прямое преступление против
революции.  В  этом  преступлении  повинен  всякий,  кто  утверждает,  будто
"левый"'  Гоминдан способен  провести  аграрную революцию,  будто рабочие  и
крестьяне не нуждаются поэтому в Советах. Такова позиция  Сталина. Все  свои
иллюзии  по  поводу  "использования"  буржуазии  и  "выжатого лимона" Сталин
перенес  с  хозяина  на  приказчика,  с   буржуазии  на  ее  соглашательских
помещиков.
     Значит, надо  бы  было немедленно низвергнуть уханское правительство? -
возражает  Сталин-Бухарин. Для них  существует либо  немедленное низвержение
уханского  правительства, либо взятие на себя полной ответственности за него
перед массой, участие  в  нем, отказ от Советов  в  пользу ван  тинвеевского
правительства,  отказ от  самостоятельной партии  в пользу ван  тинвеевского
Гоминдана. Между тем, подлинно революционная политика должна была состоять в
том,  чтобы  мобилизовать трудящиеся массы  под  собственным знаменем против
буржуазно-соглашательского  правительства  и  тем  самым   подготовлять  его
низвержение.  Поддерживать  Ван  Тинвея  перед  массами  и  в  то  же  время
страховать свою революционную репутацию припевом:  "мы знаем заранее, что он
изменит"   -   значит   самым  ярким   образом  показывать,   как   выглядит
меньшевистское  сползание  с  марксизма. Надо  на  деле подготовить  разгром
буржуазии и ее соглашательских приказчиков  рабочими и  крестьянами. Бухарин
же  подготовлял  себе  только  словесную лазейку  на  случай  предсказанного
оппозицией  нового  разгрома  рабочих  и   крестьян  уханскими  приказчиками
буржуазии. Таковы на новом  этапе те же  две непримиримые линии: ленинская и
мартыновская.
     V. Компартии необходимо выйти из Гоминдана!
     Вокруг  вопроса  об  отношении  коммунистической  партии  к   Гоминдану
теперешнее руководство партии сумело  напустить густого тумана и сделать  из
элементарного вопроса клубок путаницы и противоречий. Отношение к  Гоминдану
является в основе своей отношением пролетарской демократии к буржуазной. Все
сравнения Гоминдана то с Советами (Бухарин), то с революционным  парламентом
(Сталин) служат только


     к  замазыванию  этого  вопроса, в  котором  для  марксиста-ленинца  нет
никакой неясности.
     Необходимо поэтому подвести здесь краткий итог спорам  вокруг вопроса о
выходе  и  о сроке  выхода компартии из  Гоминдана,  об отношении к верхушке
Гоминдана и его "низам".
     Что вхождение коммунистов в Гоминдан было  допустимо лишь на время - на
короткое  время!  -  пока  из  элементов  рабочего  движения  не  вылупилось
подлинное массовое рабочее движение - и лишь  на определенных условиях - это
было ясно для нас  уже с самого начала.  Главное из условий:  действительная
самостоятельность  Киткомпартии,  ее   неурезанная  марксистская  программа,
самостоятельная организационная и агитационная работа.
     Принятие Гоминдана в Коминтерн (в качестве "сочувствующей" партии) было
опять-таки допустимо лишь, как  короткий  политический  маневр,  с рассчетом
поставить  руководству  Гоминдана   ряд  твердых  условий,  разоблачить  его
антиреволюционную   природу,  удалить  из  Коминтерна  на  глазах  китайских
трудящихся   масс  и  перенести  всю  силу  нашей   поддержки  на  китайскую
коммунистическую партию и на развитие и упрочение ее союза с гоминдановскими
низами, с  крестьянством вообще.  Пребывание  же  сперва  чан  кайшистского,
теперь  - ван тинве-евского Гоминдана в Коминтерне означает не что иное, как
нашу  прямую  помощь китайской  буржуазии  в маскировке ее  партии -  против
рабочих и крестьян.
     Что  касается  нас,  то  мы сразу же после  развития  крупных  массовых
рабочих движений 1925  г. поставили вопрос по поводу дальнейшего  пребывания
Киткомпартии  в  Гоминдане:  по  поводу  отсутствия  у  нее  организационной
самостоятельности и последовательных революционных лозунгов Мы ни на  минуту
не доверяли верхам Гоминдана.  Все яснее  становилось, что это -  буржуазная
верхушка,  с  которой надо рвать,  сближаясь с "низами", т. е. с  рабочими и
крестьянами, входящими в Гоминдан. Одни из нас уже в конце 1925 г. требовали
организационного  разрыва  с  верхами  Гоминдана  --  замены  блока   внутри
Гоминдана блоком вне его. Другие  выдвинули сразу же после шанхайской стачки
1925  г. лозунг вооружения рабочих,  а  в начале 1926  г. - ряд условий в ЦК
Гоминдана,  которые  должны  были  неизбежно  привести  к   организационному
высвобождению компартии, к  разрыву ее с  верхами Гоминдана и к  сближению с
"низами" его. Сама Киткомпартия на  пленуме ее ЦК (июнь 1926  г.)  подошла к
тому  же  -  к  выходу  из  Гоминдана.  Но  Сталин  и  Бухарин  отменили  ее
постановление.
     Терпя  поражение  за  поражением,  Сталин и  К0  удесятерили
травлю  против  нас.  Наши  статьи  не  печатали. Наши заявления  (например,
заявление  тов. Зиновьева по китайскому вопросу  на июльском пленуме ЦК 1926
г.) не прилагали  к протоколу. И в то  же время нашу позицию изображали так,
будто мы хотим разрыва не  только с буржуазной  верхушкой Гоминдана,  но и с
рабоче-крестьянскими  "низами"  его,   изоляции  компартии,  выхода   ее  из
революции  и  пр,  Грубая фальсификация  продолжалась  более  полутора  лет.
Рабочим говорили, что мы враги китай-


     ской революции и китайских революционных  армий, что мы против единства
революционных  рядов  Китая,   что  мы  -  ликвидаторы.  Мы  не  имели  даже
возможности ложь назвать ложью и клевету - клеветой.
     После переворота Чан  Кайши,  тем более  стало необходимо порвать с  ЦК
Гоминдана, противопоставив ему,  тесный союз самостоятельной Киткомпартии  с
рабоче-крестьянскими "низами" Гоминдана. Мы вновь формулировали ряд условий,
которые вытекали из создавшегося  положения  и при действительном соблюдении
которых только и можно было бы еще киткомпарии на короткое время остаться  в
Гоминдане, чтобы  собрать свои  силы и увести за  собою  как  можно  большее
количество рабочих и крестьян.
     Нам  было ясно, что и "левые" соглашатели, вроде  Ван  Тинвея, предадут
рабочих и крестьян. И мы ставили  такие условия  для  дальнейшего пребывания
коммунистов в уханском "левом" Гоминдане, чтобы в кратчайший срок вывести на
чистую воду и этих "левых" вождей.
     Вместо того, чтобы встать на этот путь, Сталин, Бухарин и К° продолжали
держать  под замком  наши  действительные взгляды, утверждая в  то же время,
будто  мы   хотим   рвать   не   только  с  шайкой  Ван   Тинвея,   но  и  с
левогоминдановскими рабочими и крестьянами. Ван Тинвей же и К0, в
том числе  и Фына,  они продолжали изображать  как  надежных революционеров,
союзников пролетариата и т. д.
     Мы  оказались  правы по всей линии. Сталин  и  К0 объективно
оказались помощниками Фын Юйсяна, Таи Шенчи и Ван Тинвея.
     Теперь оставаться в дальнейшей связи с ван тинвеевским ЦК -  значит уже
прямо  оставаться  в  союзе  с  расстрельщиками  рабочих  и  крестьян.  Надо
немедленно выйти  из "левого" Гоминдана  и его предательского правительства.
Надо   освободить   Киткомпартию    от   буржуазных   пут,   обеспечить   ей
самостоятельность    и    помочь    ей    войти   в   честную   коалицию   с
рабоче-крестьянскими низами "левого"  Гоминдана против керенско-корниловской
верхушки.
     Прямым  издевательством  над  теорией  и  опытом  большевизма  является
утверждение,  будто   выход  из  Гоминдана  означает  "изоляцию"  компартии.
Компартия сейчас  изолирована  от  аграрного  движения.  Главным  изолятором
является  ЦК  Гоминдана.  Как  издевались  мы  в 1917 г.,  когда  нас пугали
изоляцией от  эсеро-меньшевистских комитетов  армии, от Викжеля  и ото  всей
прочей российской ван тинвеевщины! Своей поддержкой Чан Кайши мы себя немало
изолировали  от шанхайских рабочих.  Своей  поддержкой  Ван  Тинвея  мы себя
изолируем  от крестьян.  Только самостоятельная компартия  может  возглавить
профсоюзы и через  рабочих овладеть аграрным движением.  Не гоняться надо за
чужим,  синим знаменем, а развернуть свое,  красное. Только  самостоятельная
борьба  компартии  за  рабочих  и крестьян  внесет  настоящую  революционную
дифференциацию в Гоминдан, вгонит  клин  раскола между  господствующими ныне
соглашателями, приказчиками  имущих классов, и революционерами,  низовиками,
способными на  союз с компартией.  Это союз  должен  осуществиться  методами
открытого полити-


     ческого соглашения перед лицом масс. Базой Союза  должны чем дальше, --
тем больше становиться Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.
     Выход из Гоминдана означает немедленный выход  коммунистов из уханского
правительства и разоблачение контрреволюционной роли последнего по отношению
к аграрному движению и рабочим организациям.
     Выход  Киткомпартии  из  Гоминдана  означает  исключение  Гоминдана  из
состава   Коминтерна,  ввиду  не  революционного,   рабоче-крестьянского,  а
буржуазно-соглашательского характера всей политики Гоминдана.
     Выход из Гоминдана означает осуждение линии Чен  Дусю  и Тан Пин-сяна в
аграрном  и других вопросах  революции,  так как  линия названных  товарищей
является ничем иным, как  политическим выражением, зависимости компартии  от
Гоминдана.
     * * *
     При Ленине Коминтерн  провозгласил  правильно лозунг:  "Пролетарии всех
стран и угнетенные  народы мира, соединяйтесь!".  При Сталине-Бухарине  этот
лозунг   превратился   в   орудие   подчинения  колониального   пролетариата
"национальной" буржуазии.
     При Ленине Коминтерн привлекал к себе народно-революционные организации
(съезда народов Востока в  Баку, съезд народов Дальнего Востока  в  Москве),
ставя  себе  целью  поднять  и  вести  за  рабочим  классом крестьянские  (и
мелкобуржуазные вообще) организации угнетенных народов. При Сталине-Бухарине
Коминтерн  на  деле  в  Китае   отдал  ведущую  роль  Центральному  Комитету
Гоминдана, т. е. буржуазно-угнетательской верхушке угнетенного народа.
     Самой   Киткомпартии   преподавали   не  уроки   ленинизма,   а   уроки
мартыновщины.  Этим  объясняется  и   то,  что  ее  верхушка   ведет  теперь
меньшевистскую политику.
     Мы  боролись за  самостоятельность Киткомпартии. Сталин нас травил.  Мы
можем  себя обвинить лишь в  одном:  мы слишком недостаточно боролись против
гибельной  линии Сталина  в  Китае.  Сталинский режим в  партии  мешал  этой
борьбе, извращал нашу позицию,  клеветал на нас рабочим СССР, Китая  и всему
Коминтерну. Наша  вина лишь  в том, что нам не  удалось помешать  Сталину  и
Бухарину  превратить верхушку Киткомпартии в придаток  к буржуазной верхушке
Гоминдана.
     Самостоятельность   компартии  -  первейшее,  элементарнейшее   условие
успеха, первейший революционный  рычаг китайского рабочего  класса. Сталин и
Бухарин предали этот  основной  принцип ленинизма. Этим они  взяли  на  себя
политическую ответственность за все совершившееся.
     Чтобы   оправдать  совершенные  ими  ошибки,  которым  нет  оправдания,
Сталину-Бухарину приходится теперь преуменьшать степень развития капитализма
в Китае, принижать экономическую и политическую


     роль  пролетариата,  преувеличивать   всемогущество  империализма  (его
солдат, его пушки),  словом,  доказывать, что китайская  революция вообще не
может прийти  к  победе  --  по  соотношению сил,  по  недостатку закаленных
кадров,  по отсутствию  опытных  революционеров-командиров  и пр и  пр. Этим
всегда кончает оппортунизм: чтобы оправдать свою половинчатость, дряблость и
трусость, он преувеличивает силы врага и преуменьшает силы революции.
     VI.   Для  спасения  революции  необходимо  круто  изменить  весь  курс
руководства
     Китайская  революция  разбита,  но  не  побеждена. Ее  задачи  остаются
неразрешенными,  ее  силы   --  неисчерпанными.  Китайская  революция  имеет
гигантские  резервы: молодой  рабочий  класс, черпающий  свою силу в ведущей
роли новой техники и капиталистических методов производства; многомиллионное
пауперизированное  крестьянство,  всей  обстановкой  вынуждаемое  все  более
сплошной массой подниматься на борьбу. Рабочий  класс и крестьянство  Китая,
при их готовности к самопожертвованию, при их способности отказывать себе во
всем и  подниматься все большими массами против империалистов  и собственной
буржуазии,  помещиков   и  ростовщиков,   -  представляют,   при  правильном
руководстве, непобедимую силу. На пути  к победе,  как  главное препятствие,
стоит  нынешняя   сталинско-бухаринская  линия  руководства.  С   ней  нужно
покончить во что бы то ни стало.
     Что для этого нужно?
     1. Коммунисты, члены уханского правительства, должны немедлен
     но выйти из его состава. Оставаться коммунистам в уханском прави
     тельстве теперь означает нести ответственность за расстрелы рабочих и
     кресть