оциалистическим производством, до тех пор
нельзя ставить знак равенства между рабочими и рабочим  государством, до тех
пор,  определяя  отношение  между  ними,  мы  должны  оставаться  на прежней
ленинской формулировке, отражающей существующее противоречие и дающей ключ к
его преодолению: Наша задача в том, чтобы организовать рабочих для защиты их
от наших несовершенных предприятий и несовершенного  рабочего государства  и
для  защиты  рабочими  этих   несовершенных  предприятий   и  несовершенного
государства от его классовых врагов.
     Теоретические же измышления сталинско-бухаринской  группы, претендующие
стать  теперь официально идеологией  партии,  похожи  на  учение  Ленина  не
больше, чем марксизм вождей Второго Интернационала довоенной эпохи был похож
на учение Маркса.
     Итоги
     1. Мелкобуржуазная политика в  области индустриализации страны, ведущая
к  задержке  роста  производительных  сил  страны,  росту диспропорции между
промышленностью и  сельским  хозяйством, росту  паразитической  буржуазии  и
росту противоречий  между советским государством  и  рабочими.  2.  Кулацкая
ориентация политики  ЦК  в деревне, приводящая к  полному бессилию в области
мероприятий  по  развитию социалистических элементов в сельском хозяйстве, с
одной стороны,  отказу  от  организации  классовой борьбы против  кулака,  с
другой.  3.  Внутрипартийный  режим,  приводящий   к  омертвению  партии   и
профсоюзов, к отрыву партии от  рабочих масс. 4. Шатания в  области политики
Коминтерна,  приводящие  к  извращению  тактики  единого  фронта  вплоть  до
объединения с предателями  пролетариата в Англо-Русском комитете и к  отказу
от  революционной тактики позиций  классовой  борьбы  в Китае. 5.  Отход  от
ленинской  теории  в  вопросе  о  социализме  в  одной  стране,  о характере
хозяйства   переходного   периода   и   характере   в    переходный   период
национализированных  предприятий,  означающий  на  деле  переход на  позиции
"национального  социализма"  и  объявление  нэпа  социализмом -  все это  не
оставляет  никаких   сомнений  в  том,  что  верхушка  партии  выродилась  в
олигархическую группу, ведущую к ликвидации завоеваний Октября, к ликвидации
партии и стоящую на пороге прямой измены делу пролетариата.
     Этому   перерождению  руководства   партии  способствовали  те  трудные
условия,  в  которые  была поставлена русская  революция  задержкой  мировой
революции.  Тяжелая гражданская война истощила силы пролетариата. Лучшие его
элементы были отвлечены на фронт. Пролетарский


     тыл  ослабел. В то же время в ходе успехов на фронте гражданской войны,
на  сторону  советской  власти  все  больше переходили  чуждые  пролетариату
элементы,  их  влияние  в  государственном  аппарате  усиливалось.  Оба  эти
обстоятельства   привели  к  "частичному  возрождению  бюрократизма   внутри
советского    строя"   уже   ко   времени   созыва   VIII   съезда   партии,
констатировавшего это  в принятой программе партии, и к  огромному  усилению
этого бюрократизма к  моменту окончания  гражданской войны. Оно выразилось в
широкой   практике  замены  выборности   назначенством,  в  ослаблении  роли
исполкомов и усилении власти  председателя, ослаблении роли коммунистических
фракций  Советов и профсоюзов и  отразилось даже на партии, где также широко
применялось назначение секретарей парторганизаций сверху вместо выборов. Эта
бюрократизация еще на К съезде вызвала протест части партии, предупреждавшей
об  опасности олигархического перерождения, а позже, в том же  1920 г., этот
протест внутри партии принял массовый характер  в виде движения низов против
верхов.
     Окончание   гражданской  войны  и  переход   на  мирное   строительство
настоятельно  требовали  от  партии ликвидации  этого, возникшего  в тяжелой
обстановке   гражданской   войны,  бюрократизма.   Одновременно   с  этим  с
очевидностью  выяснилось, что прямой  путь к социализму, которым мы пытались
идти  во  время гражданской  войны, при  задержке мировой революции для  нас
невозможен. Крестьянство, которое мирилось с политикой военного коммунизма в
период гражданской войны, заявило против него решительный протест немедленно
после   ее  окончания  в  форме  крестьянских   восстаний  и  Кронштадтского
восстания.  Объективная  обстановка-  требовала,  под угрозой потери  власти
пролетариатом, перейти с прямого пути к социализму на путь обходный, на путь
нэпа.
     Переход к  нэпу неизбежно означал легальное  развитие капиталистических
тенденций  и   усиление   повседневного   давления   на   советскую   власть
непролетарских классов: "Когда  мы изменили  свою  экономическую политику, -
писал  Ленин,  --  опасность  стала  еще  большей,  потому  что,  состоя  из
громадного количества  хозяйственных  обыденных  мелочей, к  которым  обычно
привыкают и которых не замечают, экономика требует от нас особого внимания и
напряжения и  с  особой  определенностью выдвигает  необходимость  научиться
правильным  приемам  ее преодоления.  Восстановление  капитализма,  развитие
буржуазии, развитие буржуазных отношений из  области торговли  -- это и есть
та  опасность,  которая   свойственна   нашему   теперешнему  экономическому
строительству,  теперешнему нашему постепенному подходу  к  решению  задачи,
гораздо более  трудной, чем предыдущие. Ни малейшего заблуждения здесь  быть
не должно". (Ленин, том  XVIII,  часть 1,  стр.  401.)  Новая  экономическая
политика  ставила вопрос "кто  кого" не  в прямой вооруженной  схватке,  а в
повседневной    борьбе   за    социалистическое   строительство.   Опасность
контрреволюционного    насильственного   переворота   сменилась   опасностью
перерождения  диктатуры  пролетариата. Вопрос  стоял о том,  окажется ли нэп
обходным путем к социализму или превратится в прямой путь к капитализму, как
на это рассчитывает с  момента перехода  к нему сменовеховская интеллигенция
во главе с Устряловым.


     Решение этого вопроса  в смысле победы социализма требовало  величайшей
активности рабочего  класса  под  руководством  партии.  Партия  должна была
теснейшим   образом   связаться  с   ним,   организовывать  его   постоянную
повседневную борьбу против капитализма и против  бюрократических  извращений
советского  аппарата  под  давлением  капиталистических  элементов.   Именно
поэтому X  съезд, признавший  необходимым переход  к  нэпу, основную  задачу
партийного  строительства  сформулировал  так: "Нужно вновь собрать  партию,
которая за период  войны была разбита  на  отдельные отряды. Нужно  сблизить
верха  и  низы,  военных  работников  и  гражданских,  профессионалистских и
советских, старых и новых членов партии, "молодых" и "стариков". Без решения
этой    основной    задачи    не    может    быть    выполнена    гигантская
строительно-хозяйственная роль пролетарского авангарда.
     Эта задача не  может быть  решена при сохранении старой организационной
формы. Очередные потребности момента требуют новой организационной оболочки.
Такой формой является форма рабочей  демократии. Курс  на рабочую демократию
должен быть взят с такой же решительностью и  так же энергично проводиться в
жизнь,  как в  прошлый  период проводился  курс  на  милитаризацию  партии".
(Резолюция X  съезда  по отчету  ЦК, пп. 15 и 16.) В  соответствии с этим, в
отношении   профсоюзов  было  установлено,  что  "главным   методом   работы
профсоюзов  является не метод принуждения, а метод убеждения. Методы рабочей
демократии, сильно  урезанные  в течение трех  лет  жесточайшей  гражданской
войной,  должны  быть  в  первую   очередь  и  шире  всего  восстановлены  в
профессиональном движении. В профессиональных союзах прежде всего необходимо
восстановить широкую выборность  всех  органов профессионального движения  и
устранить  методы  казначейства.  Профессиональная  организация  должна быть
построена на принципе демократического централизма. Но вместе с тем, в сфере
профессионального   движения   особенно   необходима   самая  энергичная   и
планомерная    борьба   с    вырождением   централизма   и   милитаризма   и
милитаризованных  форм  работы  в  бюрократизм  и казенщину".  (Резолюция  о
профсоюзах,  п.6.)  XI  съезд  партии,  в  дополнение  к  этому,  еще  резче
подчеркнул необходимость  теснейшей  спайки партии с  рабочим классом  через
профсоюзы, установив, что "по отношению  к социализированным государственным
предприятиям"(не  говоря  уже  о  частных  и концессионных),  "на  профсоюзы
безусловно ложится обязанность защищать интересы трудящихся". (Роль и задачи
профсоюзов, п. 3.)
     Этой  правильно  намеченной   линии  не  суждено   было  осуществиться.
Пролетариат тогда еще недостаточно окреп, а во время болезни и после  смерти
Ленина  руководство  партией  попало  в  руки  людей,  которые  считали  это
руководство  своей монополией. Стремясь  во что бы то  ни стало удержать эту
монополию и в то же время не обладая для этого достаточным авторитетом, это,
так  называемое "ленинское  ядро"  (теперь расколовшееся), вместо  курса  на
сплочение внутри  партии  и на сплочение партии  с  пролетариатом на  основе
рабочей  демократии,  которое одно только  могло  создать  отпор  враждебным
классовым  влияниям и решить вопрос  "кто кого" в нашу пользу, взяло курс на
командование нашей


     партией,  устраняя из руководства всех, кто ей  казался  сколько-нибудь
опасным для этой монополии конкурентом. Это неизбежно должно было привести и
привело к  ослаблению связей  партии с рабочими массами,  поставившее сейчас
революцию перед непосредственной угрозой прямого разрыва между пролетариатом
и  советской  властью,  к  бюрократизации  советского  аппарата  и  аппарата
профсоюзов,  к  перерождению  партийной  верхушки  и  к  огромному  развитию
элементов перерождения и в самой партии.
     Задача собирания  "разбитой на отдельные  отряды" во время  гражданской
войны партии осталась неосуществленной. Партия сейчас  более чем когда бы то
ни было "разбита на отдельные отряды" и резче, чем когда-либо раньше делится
на  "верха и  низы".  Эти верха, разросшиеся  в  огромную  армию  партийных,
советских,  профессиональных,  кооперативных  и  других  чиновников,  лишь в
небольшой  части   состоят   из  старой,  подлинно   большевистской  рабочей
интеллигенции, прошедшей с рабочим  классом  все  годы  реакции и революции.
Подавляющую  часть этой  армии  составляют:  1)  меньшевистско-эсеровская  и
буржуазная   интеллигенция,   которая,  восприняв   февральскую   революцию,
решительно  выступала  против   Октября  (Бройдо,  Радченко,  Лядов,  Рафес,
Мартынов   и  др.)  и  только  после  октябрьской  победы  советской  власти
устремилась, ища приложения своих сил, в ряды единственной легальной партии,
хотя "при иных условиях находилась бы не  в рядах коммунистической партии, а
в  рядах   социал-демократии   или  другой   разновидности  мелкобуржуазного
социализма".*  Эти  группы,  которые  "иногда  сами  искренно  считают  себя
коммунистическими,  а   на  деле  не  совлекли  с  себя  "ветхого  Адама"  -
мелкобуржуазности -  и приносят  в  РКП свою  мелкобуржуазную  психологию  и
навыки  мысли", теперь  все "стопроцентные ленинцы" и  считаются  чуть ли не
"столпами ленинизма". А ведь именно их  имел в  виду  Ленин, когда предлагал
"очистить  партию примерно до 99/100  всего числа меньшевиков, примкнувших к
РКП после  1918  г., т. е. тогда, когда победа большевиков стала становиться
сначала вероятной, а потом несомненной". 2) Интеллигенция, которая принимала
участие  в работе  большевистской партии перед  и во время революции 190S г.
(Кржижановский,  Лежава, Свидерский и  др.),  но в  годы  реакции  отошла от
партии,  а кое-кто  в  Октябре активно боролся  против пролетариата  (напр.,
Серебровский).  В  этом окружении мелкобуржуазных  меньшевистских  элементов
небольшая  группа  подлинно  большевистской  интеллигенции,  огромная  часть
которой погибла на  фронтах, сошла с  политической арены или  отстранена  от
руководящей  роли,  сама   в  значительной   степени  разложилась:  интересы
сохранения портфеля и, положения обычно стоят и у нее на первом месте.
     Эта армия  партийных  и государственных чиновников,  таким  образом,  и
"идейно"  и материально  заинтересована в  сохранении  теперешней политики и
является  твердой опорой  сталинской  верхушки.  Она не  остановит-ся  перед
самыми суровыми "мерами пресечения" против нарушителей ее благополучия.

     * Резолюция XI съезда об укреплении и новых задачах партии.


     В  противоположность  этому,  рабочая часть  партии, тесно связанная  с
рабочим  классом,  по  которому  все  больше  бьет мелкобуржуазная  политика
сталинской  группы, все  резче  расходится с  переродившейся частью  партии,
обслуживающей партийный и государственный аппарат. Наряду с этим, обострение
классовых  отношений,  получающееся  в  результате  политики  ЦК,  усиливает
пестроту социального состава партии. С одной стороны, в нее вливаются чуждые
ей  элементы  в  виде хозяйственного  мужичка,  эксплуатирующего  бедняка  и
батрака.  С  другой, - при обострении  противоречий  внутри государственного
хозяйства,   противоположность   интересов   партийца-рабочего   и  партийца
администратора усиливается. В партии создаются группы с разными интересами и
разной идеологией.  Противоречия между рабочей частью партии и ее  аппаратом
не  только  растут  и  будут  расти,  но и  начинают  приобретать  классовый
характер.
     Не случайно, что уже  после дискуссии 1923 г., ЦК все больше использует
во внутрипартийной борьбе силу государственного  аппарата. В  дискуссии 1926
г. и после  нее это вмешательство  государственного  аппарата было применено
настолько  широко, что не может быть никаких  сомнений  в том,  что в случае
открытой  борьбы  сталинская  группа  пустит  в  ход  все средства,  открыто
обопрется на  силу государственного  аппарата. Это  значит, что  в партийной
борьбе  она обопрется на  мелкую  буржуазию, наиболее типичный представитель
которой,  Устрялов,  уже и  сейчас  приветствует  Сталина  за  его борьбу  с
оппозицией.  Сталинская  группа  не  только  сползает   на   мелкобуржуазную
политику,  но  все  больше начинает  опираться  на  мелкую  буржуазию против
рабочих.
     Эта обстановка  определяет целиком  характер  предстоящей борьбы:  дело
идет не о выправлении сталинской группы, не о компромиссе с ней, - дело идет
о ликвидации ее господства  в условиях, когда на ее  стороне будет не только
партийный,  но  и  государственный  аппарат  и  поддержка мелкой  буржуазии.
Совершенно ясно, что  одержать  победу  оппозиция  сможет лишь в том случае,
если она сумеет сплотить вокруг себя рабочую часть партии  и обеспечить себе
своей политической линией сочувствие и активную поддержку рабочего класса.
     Поэтому   надо  решительнейшим  образом  отбросить  тактику  пассивного
выжидания, ориентировку на "полевение" руководящей группы  или ее расслоение
в  результате  внутренних  трений.  Так  называемые  "центристы"  (Сталин  и
К0) служат  лишь прикрытием  для так называемых  "правых" (Рыков,
Калинин и пр.),  а  на  деле ведут  политику этой первой. Поэтому расчет  на
разрыв  между  этими "группами"  ни  на чем  не основан  и является  простой
иллюзией.  "Правая"  ничего  не  может   выиграть  в   открытой   борьбе   с
"центристами",  и может добиться  всего путем компромисса с ними.  С  другой
стороны,  "центристы" охотно  идут  на  эти  компромиссы,  ибо отличаются от
"правой"  в  лучшем  случае лишь большей осторожностью в  проведении той  же
линии.
     Троцкистско-зиновьевский  блок  все  еще  не  может отделаться от  этих
иллюзий, из чего и вытекают его шатания и ошибки. Главные из них заключаются
в следующем:
     1) Вместо того, чтобы показать партии, что главной цитаделью правой


     опасности  является сталинская группа  и подчиненный ей партаппарат (из
чего  исходила  вся  оппозиция  перед   дискуссией  1926  г.)>  оппозиция
Зиновьева-Троцкого  неоднократно ориентировала партию на  то, что сталинская
группа  может сама  начать  бороться  с правой опасностью. Апрельский пленум
(китайский вопрос, Англо-Русский комитет, вопрос  о  партсъезде)  достаточно
отчетливо показал всю неверность такой ориентировки.
     2) Своим поведением на февральском пленуме (единогласное голосо
     вание по всем резолюциям) и ранее на XV конференции этот блок дезори
     ентировал революционную часть партии, создавая ложное впечатление,
     будто бы ЦК в своей практической деятельности воспринимает лозунги
     оппозиции. На деле сползание ЦК с пролетарских позиций никогда еще
     не шло с большей быстротой, чем в настоящее время.
     3) Если даже оставить в стороне вопрос о допустимости заявления
     16 октября, то двусмысленная оценка, даваемая этому документу троц-
     кистско-зиновьевским блоком -- в начале, как "вынужденного маневра",
     а затем, как основного документа, который всерьез и надолго определяет
     тактику оппозиции, - только затрудняет процесс оформления и сплоче
     ния внутри партии оппозиционных сил.
     4) Оптимизм насчет возможного поворота сталинской группы "влево"
     дополняется ничем не обоснованным пессимизмом по отношению к рабо
     чему классу, у которого якобы "цеховые интересы" преобладают сейчас
     над классовыми. Отсюда перспектива безнадежности и неспособность
     выдвинуть те лозунги, которые действительно могли бы создать сочувст
     вие оппозиции со стороны рабочего класса и активную поддержку ей.
     Подобные ошибки и шатания не могли не  мешать  и не могут не мешать и в
будущем сплочению рабочей части партии вокруг оппозиции и мобилизации ее сил
против сталинского ЦК.
     Признавая  недопустимыми  эти  шатания,   было   бы   ошибкой,  однако,
переносить борьбу против ЦК уже на данной стадии за пределы партии, начинать
уже сейчас  организацию  новой партии,  вместо  сосредоточения  всех сил  на
борьбе  против  руководящей  оппортунистической   группы  за  восстановление
прежней большевистской партии.
     Как бы значительны ни были ошибки тех или иных оппозиционных групп, как
бы  ни  велики были  их колебания  в тактических  вопросах, у всей оппозиции
имеется   достаточно   точек   соприкосновения,   которые  дают  возможность
объединения.  В  борьбе за восстановление  партии и  диктатуры  пролетариата
одинаково недопустимы как  идейная тактическая бесформенность, так и расколы
и отколы, не оправдываемые  существующим масштабом разногласий. Политическая
позиция, изложенная в настоящем документе,  являясь  дальнейшим  развитием и
оформлением взглядов,  лежавших в основе  оппозиционного блока  1926  г.,  в
числе  прочих задач должна  послужить орудием восстановления единства внутри
оппозиции,  объединения всех тех оппозиционных элементов, которые  стоят  за
продолжение непримиримой борьбы с господствующей группой.
     Но  основной  задачей  оппозиции является  разоблачение  шаг  за  шагом
мелкобуржуазности сталинской политики, разоблачение того, как эта


     политика все более и более бьет по рабочему классу, как она все более и
более  начинает опираться на непролетарские классы.  Выставляемые оппозицией
практические требования должны отстаивать интересы рабочих, должны связывать
эти интересы с задачами  восстановления партии  и диктатуры пролетариата. Ее
тактика  должна  показать  ее  решимость   бороться  до  конца.  Она  должна
превратить  стихийное   недовольство  рабочей  части  партии  в  сознательно
активную  борьбу  за  восстановление  партии  как  рабочей и  большевистской
партии.
     Это  восстановление  партии  вовсе не означает, конечно,  только  смены
теперешней  руководящей группы. Замена одной,  никуда негодной клики другой,
хотя бы  и  лучшей, при сохранении  старой  системы, положения не  исправит.
Недостаточно одержать верх  над сталинской  группой, нужно  изменить всю  ту
систему, на  которой она держится.  Нужн