ица,  "ранее проживавшие  на территории одной
из договаривающихся сторон и ныне  находящиеся на территории другой стороны,
оставившие во  время мировой войны  1914--1917 гг. или во  время Гражданской
войны   занятые   или   угрожаемые  неприятелем   районы,   либо  выселенные
распоряжением военных или гражданских  властей из района военных  действий".
Беженцами   считались,  кроме   того,  "все  пленные  мировой  войны,  ранее
проживавшие на  территории одной из договаривающихся сторон и... находящиеся
на территории другой"40.


     По   договору   беженцы,  желающие   вернуться  на  родину,   подлежали
возвращению  "по  возможности в непродолжительный срок". Отправку беженцев в
передаточные пункты  предполагалось  производить  эшелонами  или  отдельными
вагонами.  РСФСР  обязалась доставлять  к  границе  не  менее  2000  человек
еженедельно,  причем  планировалось эвакуировать  в первую очередь беженцев,
семьи  которых  находились на  территории  другой стороны,  или же  тех, кто
оказался в районах,  неблагоприятных "в продовольственном, жилищном и прочих
бытовых отношениях".
     Подписанный вскоре после этого, 11 августа 1920  г., и ратифицированный
через  месяц  русско-латвийский  мирный  договор41 предусматривал
скорейший обмен военнопленными и право оптации  иностранного гражданства  на
условиях,   схожих   с  условиями   русско-эстонского  договора.   Так,  под
военнопленными подразумевались лица, взятые в плен и не  служащие  в войсках
государства,  пленившего их.  Они отпускались  на  родину, если не  желали с
согласия  правительства  страны,  в которой находились,  остаться  в  стране
пленения  или  выехать в  какое-нибудь третье государство. Предусматривалось
создание   смешанной  комиссии,  которая  должна  была  установить  сроки  и
процедуру обмена. На одинаковых с установленными для военнопленных условиями
должны  были  производиться  по  требованию  противоположной стороны  выдачи
интернированных гражданских и военных лиц, а также заложников.
     Латвийскими  гражданами по  договору признавались жившие в РСФСР  лица,
"кои сами или их родители  были  до 1 августа 1914 г. приписаны к городским,
сельским или сословным обществам на территории, составляющей ныне Латвийское
государство". Устанавливались


     стандартные уже сроки  оптации и правила  для  семьи  оптанта. Наконец,
объявлялась амнистия.
     Украинско-латвийский договор был подписан в Москве через год, в августе
1921 года42.  Он во многом повторял русско-латвийское соглашение,
но  подробнее  трактовал  положения  об  оптации. Доказательством  права  на
оптацию могли быть не  только документы. Украинцы  и латыши могли оптировать
гражданство  и  по  национальным  признакам.  Как  и  в  украинско-эстонском
договоре,   владельцы  денационализированных  предприятий   получали   право
руководить  ими, эвакуировать или продать их.  Правительство УССР  обязалось
произвести расчет  с правительством Латвии  за  реквизиции, произведенные  у
латвийских граждан органами советской власти. Объявлялась амнистия гражданам
противного государства  или  оптантам,  причем амнистированные  должны  были
немедленно покинуть пределы страны, в которой они находились.
     Однако,  несмотря  на  то, что договор был  ратифицирован и ВУЦИКом,  и
Латвийским    Учредительным   собранием   (в   январе   1922   г.),   обмена
ратификационными грамотами не последовало.  И в  июле 1922 г. ВУЦИК  объявил
договор  недействительным43. Только  16 марта  1923 г. последовал
обмен ратификационными грамотами . И в тот же день договор вступил в силу .
     Согласно заключенной одновременно с договором конвенции на родину могли
вернуться   и   проживавшие  на  Украине   латвийские  беженцы46.
Принадлежность   беженца   к    латвийскому   гражданству    устанавливалась
документально. Беженцы, призванные  на военную службу, равно как и их семьи,
также имели право  вернуться на родину.  Демобилизация  таких военнослужащих
производилась в течение трех месяцев со


     дня подачи заявления. Латвийские беженцы, желавшие вернуться на родину,
должны были в течение шести  месяцев заявить  в губернские органы,  ведавшие
делами по  эвакуации  населения,  об  отправке  их  на  родину;  и  если  их
признавали  беженцами,  то  заносили  в список,  отсылаемый для  проверки  в
латвийское консульство. Отправка латвийских  беженцев  к пограничным пунктам
производилась  эшелонами или  отдельными  вагонами, а доставка их к  пунктам
посадки -- группами  или одиночным порядком. Украина обязалась отправлять  в
Латвию не менее 1200 человек в неделю. Латвийские беженцы, возвращавшиеся на
родину  не  по  железным  дорогам,  следовали  за свой  счет к установленным
контрольно-пропускным  пунктам.   Отправка   беженцев  из  портовых  городов
производилась на  судах.  Вне  очереди отправлялись  беженцы,  семьи которых
находились на территории Латвии. Остальные  отправлялись в Латвию в  порядке
регистрации. Расходы по перевозке беженцев украинское правительство брало на
себя47.
     Вопрос о реэвакуации литовских  беженцев  и солдат впервые был поднят в
декабре 1917 года48. Однако первый договор с независимой Литвой -
договор  о  реэвакуации  беженцев --  был  подписан  в  Москве  30 июня 1920
г.49  .  Он  распространялся и  на  военнопленных  мировой войны.
Еженедельное число отправляемых в Литву пленных и беженцев должно  было быть
определено   особым   соглашением.  Беженцы  и  пленные,   находившиеся   на
территориях,  занятых в тот  момент Польшей  (шла  советско-польская война),
подлежали  возвращению  в Литву после  присоединения  занятых  территорий  к
РСФСР. В остальном договор повторял русско-латвийский  договор о реэвакуации
беженцев.
     Подписанный  чуть  позже русско-литовский  мирный  договор50
предусматривал еще и оптации, порядок ко-


     торых был уточнен специальным соглашением, подписанным в июне 1921 года
51.  К  русско-литовскому   договору,  заключенному   год  назад,
соглашение вносило ряд дополнений. Истекающий 14 октября 1921 г. срок подачи
заявлений  об   оптациях   продлялся52.   Заявления  об  оптациях
подавались одновременно в консульство Литвы и в губернские отделы управления
по  месту  жительства.  К  заявлению  и  документам  прилагались  две  копии
подробной  анкеты, включавшей  все местожительства  оптанта, начиная с  1904
года.  Эти   материалы  пересылались  затем  в  НКВД.  В  случае  отсутствия
документальных  подтверждений  права   на  оптацию  дело  рассматривалось  в
наркомате  по делам национальностей. Стороны  договорились раз  в три месяца
производить   обмен   информацией  о   поступивших   заявлениях,  количестве
разрешений и отказов.  Решения  по делам  о  заявлениях выносились литовским
правительством в  двухмесячный срок. Документы пересылались затем в  НКИД. В
случае своего несогласия разрешить выезд НКИД  должен  был в течение  месяца
сообщить  об  этом  в  литовское   представительство.  Пересмотр  отказов  в
смешанной  комиссии  не  предусматривался.  В  случае, если  вопрос  решался
положительно,  оптант   получал   от   советского   правительства  документ,
подтверждающий выход его из советского гражданства.  Литва не могла отказать
в гражданстве, а  РСФСР --  в выходе  из него  лицу,  удовлетворяющему  всем
требованиям, предъявляемым к оптанту".
     Первое  соглашение  с  Польшей  было подписано  Россией  и Украиной  12
октября  1920 г.54  Оно  определяло восточную  границу  Польши  и
предусматривало включение  в  мирный  договор  (который предстояло подписать
вскоре) пунктов об оптациях гражданства, обме-


     не  военнопленными,  освобождении  заложников,  гражданских  пленных  и
интернированных,  а также  "организации  возвращения беженцев и эмигрантов".
Обе  стороны  согласились включить в  мирный  договор  и пункт  об амнистии:
Польша - для русских и украинских граждан; Россия и Украина -- для польских.
Эти  предварительные  соглашения  были  уточнены  договором  о  репатриации,
подписанным Россией,  Украиной  и Польшей 24 февраля 1921 года. По  договору
стороны  обязались  приступить  "к   возможно  скорейшей  репатриации   всех
находящихся  в  пределах  их  территорий  заложников,  гражданских  пленных,
интернированных,  военнопленных,  беженцев  и эмигрантов". Под  гражданскими
пленными и интернированными понимались "все  находящиеся на территории одной
из  договаривающихся  сторон  граждане  другой  стороны,   содержащиеся  или
содержавшиеся в заключении, под арестом или под административным  надзором",
а  также лица,  подвергшиеся "репрессиям за политические или государственные
преступления, или преступления  в пользу другой стороны", а также заложники.
Военнопленными считались "комбатанты договаривающихся  сторон, взятые в плен
армиями  другой  стороны  на  российско-украинско-польском фронте... а также
лица, входившие в  состав  польских  отдельных войсковых  частей  и отрядов,
взятые  в  плен  российско-украинскими  армиями  и   на   других  фронтах  и
разоруженные и интернированные российскими и украинскими властями".
     Беженцами считались  "лица, до  1  августа  1914  года  проживавшие  на
территории одной  из договаривающихся  сторон  и  находящиеся на  территории
другой  стороны,  оставившие во  время мировой войны  1914--1918 годов,  или
российско-украинско-польской


     войны,  или  Гражданской  войны,  занятые  или  угрожаемые  неприятелем
районы, либо  выселенные распоряжением военных  или гражданских  властей". К
беженцам приравнивались  и бывшие  военнопленные или бывшие  военнослужащие,
фактически  находящиеся  на территории другой стороны, но  не взятые  в плен
регулярной армией. (Беженцами не  считались лица,  проживавшие на территории
Польши до  революции  исключительно в  связи с  занимаемой ими  должностью.)
Наконец,  эмигрантами  считались   "граждане  одной  из  договари-ривающихся
сторон, до 1 августа 1915 года эмигрировавшие на территорию другой стороны в
силу  преследований  за  свои  политические   убеждения,   национальную  или
религиозную принадлежность"55.
     Репатриация проводилась  исключительно в  добровольном  порядке,  и  ни
прямое, ни косвенное принуждение, согласно договору,  не могло быть оказано.
Издержки  по содержанию  пленных, поскольку эти  издержки  не были  погашены
работой  пленных  на  государственных  или частных  предприятиях,  подлежали
возмещению.  Стороны  договорились,  кроме  того,  в возможно короткий  срок
обменяться списками пленных, интернированных, беженцев и заложников . Каждая
сторона сохраняла за  собой право  не  наложить  визу на отдельные  имена  в
списке  и  этим не  дать просителю  визу  на  въезд в страну.  Такие  случаи
доводились  до  сведения смешанной комиссии, и  имена  отказников могли быть
включены  в  список   вторично.  Репатриации  в  первую   очередь  подлежали
нетрудоспособные,  а  также  те,  чьи семьи находились на территории  другой
стороны.  С соблюдением  этого  условия репатриация начиналась  из  районов,
наиболее неблагоприятных для репатриантов в бытовом отношении.
     Гражданских пленных, интернированных и заложни-


     ков  предполагалось  возвращать в  числе  первых транспортов.  Отправка
транспортов с военнопленными должна была начаться не  позднее десятидневного
срока  со  дня  подписания  соглашения.  А отправка  прочих категорий  -- не
позднее  двухнедельного срока со  дня создания  смешанных  комиссий. Стороны
обязались  доставлять   в   передаточные   пункты  не   менее  4000  человек
еженедельно,  причем из  этого  числа  не  менее полутора тысяч должно  было
приходиться  на военнопленных. Обмен военнопленными производился по принципу
"всех  за всех". И  в случае  исчерпания  всех прочих категорий репатриантов
указанные  4000   человек  должны  были  составлять  только   военнопленные.
Указанные в прелиминарных условиях соглашения об амнистии оставались в силе.
     Кроме  этого Россия  и Украина, с  одной  стороны,  и Польша, с другой,
согласились  произвести  персональный  обмен  лиц, в  которых  стороны  были
особенно заинтересованы и которые желали эмигрировать. Эти лица отправлялись
за границу вне очереди и независимо от того,  чьими гражданами они являлись.
Обмен  производился по спискам и со взаимного согласия  сторон.  Организация
индивидуального  возвращения  возлагалась  на  смешанные комиссии.  Наконец,
согласно  мирному  договору, подписанному Польшей с  Россией и  Украиной  18
марта 1921 г., договаривающиеся стороны  приступили к рассмотрению заявлений
об оптациях  57. Кроме  привычных  категорий  лиц,  имевших право
оптировать   польское  гражданство,  польскими   подданными,   по  договору,
считались  также  лица,  сумевшие  доказать,  что  они   являются  потомками
участников  польского  национального  движения  периода 1830--65  гг.,  либо
потомками, не далее третьего поколения, жителей бывшей Речи Посполитой.  При
этом, однако, было не-


     обходимо  засвидетельствовать  свою  приверженность  к  польской  нации
знанием польского языка и культуры.
     Заявления об  оптации должны  были быть  поданы в  течение года  со дня
ратификации  договора. Для Кавказа и азиатской  части России  устанавливался
срок в 15 месяцев. В ряде случаев правительство могло потребовать от оптанта
выезда в течение шести месяцев (а  не года)  со дня  получения документов об
оптации.
     Обе договаривающиеся стороны обязались чтить и соответственно содержать
могилы  военнопленных,  умерших в плену, погибших солдат и офицеров,  могилы
заложников,  гражданских пленных, интернированных,  беженцев  и  эмигрантов.
Стороны должны  были также обменяться сведениями о количестве таких могил  и
их местонахождении.
     В  1923--24   годах  право  оптации  советскими  подданными   польского
гражданства  было  распространено  и  на   Закавказье,  по   договоренности,
достигнутой  между  НКИД  и польской дипломатической  миссией  в Москве. Для
подачи документов определен был двухмесячный срок --  с 1  апреля по 1  июня
1924  года.  Срок  этот, безусловно, был крайне  недостаточен.  Кроме  того,
вопреки   ранее  опубликованным  декретам58,   отделы  управления
местных  исполкомов отказывались принимать заявления  и документы у желающих
оптировать польское гражданство. Впрочем, если документы  и  принимались, им
попросту не давали хода.  Наконец, проживающие в Закавказье польские оптанты
даже не  были  осведомлены  о том,  что  копии своих  заявлений  об  оптации
польского  гражданства  и  подлинники  своих  документов  они  должны   были
пересылать в польское консульство.  В результате, польское правительство  не
было информировано о том, что оптанты подают заявления в местные исполкомы.


     По  этим  причинам  принятый  17  апреля   1924  г.  закон  "О  порядке
производства     на     местах     действий     по     оптации     польского
гражданства"59   предписывал  местным  органам  советской  власти
принимать  заявления  польских  оптантов,  не  вдаваясь  в  обсуждение того,
достаточны  ли   или   нет  для  признания   заявителя  гражданином   Польши
представленные   им  документы.  Принятые  заявления,  копии  документов   и
фотографии  пересылались  местными   органами  представителю   НКИД  СССР  в
трехдневный  срок. Принятые ранее и не отосланные еще заявления отсылались в
НКИД немедленно. Наконец, местные  власти обязаны были известить  оптанта  о
необходимости послать копии  заявления  об оптации  и оригиналы документов в
польский консулат  в  Тифлисе  (Тбилиси),  причем  доказательством  прав  на
оптацию польского  гражданства  мог  быть паспорт,  выданный бывшей польской
миссией на Кавказе еще до установления советской власти.
     В     1920     году     были    урегулированы     и    советско-финские
отношения60.    Согласно    русско-финскому   мирному   договору,
подписанному 14 октября 1920 г., между двумя странами устанавливались мирные
отношения61,  сопровождающиеся взаимными амнистиями и разрешением
оптировать  гражданство   другой  стороны.   Так,   граждане  обеих  сторон,
арестованные  вследствие  состояния  войны  или  по  политическим  причинам,
немедленно освобождались и должны были быть возвращены на родину  при первой
возможности.   Освобождались   все  арестованные,  совершившие  политические
преступления в  пользу другой стороны, в том чис-сле и с целью осуществления
права национального самоопределения. Право преследования  в отношении еще не
осужденных   или   эмигрировавших  политических  преступников,   совершивших
преступления в пользу другой


     стороны,   отпадало.   Амнистия  распространялась   и  на  политических
преступников,  эмигрировавших   на   территорию  другой   стороны.   Финским
гражданам,  находящимся  в России, если они  не были арестованы  "за  тяжкое
преступление", разрешалось вернуться на родину немедленно.
     По договору финскими гражданами становились жители  Печенгской области,
отошедшей к Финляндии, если они в течение года со дня подписания договора не
оптировали  российское подданство.  А  жители  Ре-польской  и  Поросозерской
волостей, отошедших к РСФСР, получали право в течение года со дня вступления
в   силу  договора  свободно   выехать  из   советской  России62.
Предусматривался  также  скорейший  обмен  военнопленными, о  чем предстояло
заключить  особое соглашение. Правда, оно  так и  не  было  заключено.  Но в
августе 1922 года был подписан договор "Об эвакуации на родину граждан обоих
государств"63.  Договор  еще раз  подтверждал  права  на  оптацию
финского  гражданства для  тех, кто до объявления  независимости  Финляндией
признавались, согласно законам бывшего Великого Княжества Финского, финскими
гражданами  и   не  вышли   из  финского  гражданства.  Финское   подданство
доказывалось документально.  Для подачи  заявления о желании воспользоваться
правом на эвакуацию устанавливался шестимесячный срок, а  для  проживавших в
азиатской части России -- девятимесячный.  Финские  граждане отправлялись на
родину эшелонами, не  более 500  человек  в каждом. Допускалась и  эвакуация
отдельных лиц.
     Пункты   советско-финского   мирного  договора,   касающиеся  амнистии,
оставались   в  силе,  но  были   теперь   распространены   и  на  уголовные
преступления, не относящиеся к разряду тяжких. Под политическими пре-


     отуплениями,  "не служащими препятствием к  эвакуации,  подразумевались
также общеуголовные преступления, которые были совершены в качестве средства
для  осуществления  политического   деликта".   Политическими,   однако,  не
считались  преступления,  относительно которых не было сомнения  в  том, что
"политический мотив  в действительности" не имел "иного  значения  кроме как
средства для прикрытия чисто уголовной цели и природы преступления".
     Договор об эвакуации  на родину граждан обоих государств указывал также
на   необходимость  окончания   начавшейся  уже  эвакуации  пленных.   Особо
оговаривалась в договоре  недопустимость насильственных репатриаций. Финская
сторона, однако, заявила, что она не будет рассматривать международное право
высылки  из  страны  нежелательных иностранцев как  противоречащее статье  о
недопустимости насильственной эвакуации.
     Репатриация  на родину венгров проходила куда менее гладко. В мае  1920
года РСФСР и УССР подписали с Венгрией договор о военнопленных64.
Венгрия  обязывалась  не  препятствовать  возвращению всех  военнопленных  и
интернированных,  выходцев с территорий бывшей Российской  Империи, если они
пожелают вернуться обратно. Задержанию,  однако  подлежали лица, находящиеся
под  следствием или отбывающие наказания  за совершенные  преступления.  Эти
категории  могли  вернуться  на  родину  по  отбытии  наказания.   Советское
правительство, со своей стороны, обязалось  освободить и отпустить на родину
всех военнопленных и интернированных  гражданских лиц, родившихся в  Венгрии
или проживавших там. До открытия новых транспо