ать  основные
лозунги, взятые сами  по  себе,  и  оценить  их  затем в  рамках создавшейся
политической обстановки.
     Резкая  постановка   вопроса   о   дифференциации   крестьянства  есть,
несомненно,  факт положительного значения уже по  тому  одному, что от чисто
абстрактного представления о  кооперировании середняка она возвращает нас  к
реальности  хозяйственного  процесса.  Сосредоточение  внимания  партии   на
дифференциации крестьянства  заставляет  понять,  что внутренними средствами
самой  деревни выхода  к  социализму нет  и быть не может.  Отсюда  сдвиг  в
позиции Каменева, который выдвигает  теперь против  Бухарина то соображение,
что социализм  не  есть  советская  власть плюс  кооперация, но нечто  более
сложное,  именно: советская  власть  плюс электрификация,  плюс  кооперация,
причем под электрификацией надле-


     жит  понимать индустриальную технику вообще.  Такая постановка  вопроса
есть,  по  сравнению  с  позицией  1923  года,  явившейся  одной  из  причин
систематического отставания промышленности,  несомненным шагом вперед.  Если
довести  мысль  до конца, то она должна быть сформулирована, примерно,  так:
кооперирование может иметь и социалистический и капиталистический  характер:
если   предоставить   хозяйственный  процесс   деревни   самому   себе,   то
кооперирование, несомненно,  пойдет  по  капиталистическому  пути,  то  есть
станет орудием в руках кулачества; только на основе новой  техники, то  есть
на основе  возрастающего перевеса  промышленности над  сельским  хозяйством,
кооперирование бедняка и середняка может  обеспечить развитие к  социализму;
чем быстрее будет темп промышленности, чем скорее она достигнет перевеса над
сельским хозяйством, тем увереннее  можно рассчитывать на задержку  процесса
дифференциации   крестьянства,   на   ограждение   массы    середняков    от
пролетаризации и пр.
     Но    в    то    самое   время,   когда    Каменев    противопоставляет
аграрно-коо-перативным  перспективам Бухарина промышленность,  как  движущую
силу, Бухарин выступает  против  Каменева по  вопросу  об  оценке социальной
природы  самой  промышленности.   Каменев,  Зиновьев  и   другие  продолжают
оценивать  промышленность,  как  составную  часть  системы  государственного
капитализма. Эта точка зрения два-три года тому назад была общей, и особенно
настойчиво провозглашалась во время дискуссии 1923-24 годов. Суть этой точки
зрения  состояла в  том, что промышленность есть  одна из подчиненных частей
системы, в  которую входят  другими частями крестьянское хозяйство, финансы,
кооперация, регулируемые государством частно-капиталистические предприятия и
прочее  и   прочее.   Все   эти   хозяйственные  процессы,   регулируемые  и
контролируемые    государством,    составляют    систему    государственного
капитализма,  которая через ряд этапов должна привести  к социализму. В этой
схеме руководящая  роль промышленности совершенно  исчезала. Плановое начало
почти  целиком  оттеснялось   финансово-кредитным  регулированием,   которое
принимало  на  себя  роль  посредника   между  крестьянским   хозяйством   и
государственной промышленностью, рассматривая  их как две тяжущиеся стороны.
Именно из этой схемы выросла конструкция аграрно-коопера-тивного социализма,
против которой  справедливо  выступает Каменев. Но  из этой же схемы выросла
оценка  государственной промышленности  не  как  основного социалистического
рычага,  а  как  подчиненной  составной части государственного  капитализма,
против чего  ныне справедливо  выступает Бухарин. Мы  видим здесь,  как  обе
стороны по  частям  ликвидируют  общую  их  позицию 1923 года,  приведшую  к
отставанию  промышленности  от  сельского  хозяйства - с  одной стороны, а с
другой  стороны,  -- к  середняцко-кооперативной схеме Бухарина,  выраженной
отнюдь не случайным лозунгом "обогащайтесь".
     Ликвидировать позицию  1923  года надо не по частям, а  полностью. Надо
твердо и отчетливо сказать, что суть  вопроса лежит  не в сегодняшнем уровне
дифференциации деревни, и даже не в темпе дифференциации, а в темпе развития
промышленности, которая одна только способна


     внести  качественные  изменения  в   основной   процесс  хозяйственного
развития деревни. Отсюда вытекает  далее, что "лицом  к деревне"  означает в
первую голову "лицом к промышленности". Отсюда вытекает, что планирование не
есть посредничество  между промышленностью и крестьянским хозяйством, а есть
целевая хозяйственная установка государства, осуществляемая в первую  голову
и главным образом через промышленность. Стержнем планирования может и должна
быть программа развертывания промышленности.  Планирование,  поставленное  в
стороне от промышленности, неизбежно выродится в крохоборчество, во внесение
тех  или  иных  поправок, в попытки согласования  от  случая  к случаю.  Это
относится   так  же  к  Госплану,  как   и  к  СТО.  Поскольку  планирование
превращалось  в  полупассивное  посредничество  между   отставшей  от  рынка
государственной   промышленностью  и   крестьянским  хозяйством,   постольку
Наркомфин, естественно, отодвигал в сторону Госплан, ибо финансы оказывались
более  радикальным  и  реальным  средством  посреднической регулировки,  чем
статистические комбинации  Госплана. Но финансовая  и кредитная регулировка,
по  самому существу своему, не заключала в себе никакого планового начала и,
питая весь  хозяйственный процесс, не заключала и не  могла заключать в себе
гарантии  развития к социализму.  На заре нашей хозяйственной  работы  Ленин
выдвинул    идею   электрификации,   как   основу    хозяйственного   плана.
Электрификация есть высшее выражение индустриального  начала. Формально идея
электрификации продолжала числиться руководящей  идеей. На деле она занимает
все  меньшее  относительно место в  общем развитии хозяйства. Электрификация
была теснейшим образом связана  с  идеей  хозяйственного плана. Здесь  нашла
свое   первое  выражение  мысль,   что  социалистическое   хозяйство   может
планировать  хозяйство  только через индустриальную  технику.  Без теснейшей
связи Госплана  с ВСНХ мы не  будем иметь ни правильной  целостной программы
развертывания промышленности, ни реального целевого активного хозяйственного
планирования,  осуществляемого  прежде  всего  через промышленность.  Ибо от
характера  и темпа развития промышленности зависят и сельское  хозяйство,  и
транспорт,  и  устойчивость  того   же  червонца.  В  общей  цепи  хозяйства
промышленность является основным и решающим звеном.
     Л. Троцкий
     14 декабря 1925 г.
     О ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОППОЗИЦИИ
     "Правда" и ораторы съездовского большинства характеризуют ленинградскую
оппозицию, как продолжение и  развитие  оппозиции 1923-24  годов. Надо прямо
признать,  что  это  сближение  есть  не  только  полемический прием,  но  и
заключает  в  себе  частицу  истины. Необходимо  только правильно  выяснить,
какую.
     Существо  ленинградской  оппозиции  сводится  к обвинению  официального
курса или его правого крыла в том, что крестьянство начинает


     заслонять  пролетариат,   а  в   самом   крестьянстве  кулак  оттесняет
середняка, а середняк - бедняка.
     Сейчас  не  может  быть  никакого  сомнения,  что  крупнейший  толчок к
дальнейшему развитию так называемый кулацкий уклон получил со времени XII  и
особенно  XIII съездов. Борьба против троцкизма шла главным образом по линии
обвинений в недооценке  крестьянства. В чем был гвоздь обвинений? В том, что
оппозиция ставит  во  главу  угла  промышленность  и  ее  развитие,  требует
ускоренного темпа этого развития, то есть соответственного перераспределения
ее средств, требует внесения планового начала в промышленность и прочее. Эта
позиция  объявлялась ревизией  ленинизма, и  главными  условиями  последнего
провозглашались: смычка,  союз  рабочих  и  крестьян  и  прочее.  У старшего
поколения,   не   забывшего  опыта   истекших  десятилетий,  эти  упрощенные
формулировки ложились,  по  крайней  мере,  на  накопленный  опыт  борьбы  с
народничеством за  классовую политику пролетариата. Что же касается  широких
кругов  молодежи,   лишенной  классового  закала,  то  перед  ней  дискуссия
последних годов, за вычетом  всех наслоений и искажений, представала в таком
виде: с одной стороны, признание "диктатуры  промышленности" и  непрерывного
развития   международной   революции,  а   с   другой   стороны,   смычка  с
крестьянством, союз с середняком,  кооперация, как  другой  путь развития, и
прочее. В  сущности, молодое  поколение, лишенное  закала  классовой борьбы,
сформировалось на этой полемике. Можно с полной уверенностью утверждать, что
этим  самым  создана была  самая широкая  и плодоносная  почва  для развития
крестьянского уклона. Что вся общественная жизнь страны, при затяжке мировой
революции  и   при  отставании  промышленности,  создают  для  этого  уклона
благоприятные материальные предпосылки - в  этом не может  быть ни малейшего
сомнения. Таким  образом, под знаком борьбы  с оппозицией  шло формирование,
особенно  в младших поколениях  партии, в  комсомоле,  элементов  советского
народничества,  которые  ждали  своего  теоретического   оформления.   Школа
Бухарина это оформление, хотя бы и очень робкое и половинчатое, дала.
     (Совершенно  не  случайно,   что  ленинградская  организация  оказалась
наиболее  восприимчивой  к голосам  предупреждения, как не  случайно  лидеры
оппозиции  в борьбе за самосохранение  оказались вынуждены приспособляться к
классовой  восприимчивости   ленинградского   пролетариата.   В   результате
получается  совершенно  чудовищный по внешности, Но вполне закономерный в то
же время парадокс: ленинградская организация, дошедшая в борьбе с оппозицией
до геркулесовых столбов,  громившая  недооценку крестьянства, крикливее всех
выдвигавшая лозунг  "лицом  к  деревне", первой  отшатнулась от  последствий
наметившегося партийного переворота, идейным источником которого была борьба
с так называемым троцкизмом,
     По поводу  непрестанных  криков о  недооценке  крестьянства, требования
повернуться  "лицом  к  деревне", выдвигания  идеи о  замкнутом национальном
хозяйстве и замкнутом построении  социализма, оппозиция еще  в 1923-24 годах
говорила об опасностях того, что такая идейная


     установка в партии может подготовить и облегчить медленное сползание на
мужицкий термидор. И мы слышим теперь,  как ленинградцы называют по имени ту
же  самую  опасность,  в идейной  подготовке  которой принимали  руководящее
участие их вожди.)
     Что  ленинградские  методы  партийного  и  хозяйственного  руководства;
агитаторская  крикливость,  местническая заносчивость  и  прочее  скопили  в
партии  чрезвычайное  недовольство  ленинградской  верхушкой;  что  к  этому
недовольству  присоединяется  острое  возмущение  ленинградским  режимом  со
стороны  многих  и многих сотен  работников, в  разное время  вышвырнутых из
Ленинграда и рассеянных по всей стране, - эти факты совершенно неоспоримы, и
значение  их нельзя недооценивать. В  этом смысле  обновление  ленинградской
верхушки  и  усвоение  ленинградской организации менее комиссарского тона  в
отношении ко всей партии является бесспорно фактами положительного значения.
     Но было бы слепотой упускать  из виду тот факт, что под враждебностью к
специфическим  чертам  и  замашкам  ленинградской  верхушки  на  XIV  съезде
вскрылись настроения враждебности к идейной диктатуре города над деревенской
страной.  У центров  слишком  большой бюджет, у  них промышленность,  у  них
печать,  у них самая сильная организация,  у них идейное превосходство,  они
слишком малым  поступаются в пользу  деревни, оглушая ее голыми лозунгами, -
таковы  те тенденции, крайне ослабленным  отголоском которых явились  многие
выступления на съезде.  Сегодня очередь  Ленинграда, завтра  может наступить
очередь Москвы.  Выступление Москвы и Ленинграда друг против друга облегчает
эту возможность. Провинция ухватилась за  оппозицию Ленинграда Москве, чтобы
подготовить удар по городу  вообще. Разумеется, мы имеем здесь только первые
предзнаменования процесса, который может в  своем развитии стать роковым для
роли пролетариата. (Примером чисто  личной  беспринципности и в  то же время
величайшим курьезом  является  тот факт, что  в  качестве  одного из лидеров
ленинградской  оппозиции выступает  сегодня  Сокольников,  который являлся и
является теоретиком экономического разоружения пролетариата перед деревней.)
     Ни Тамбовской губернии,  ни Воронежской, ни  Грузии  нельзя скинуть  со
счетов.  Крестьянский  уклон  вытекает  из  объективно необходимого внимания
партии  к  крестьянству. Весь вопрос  в  степени  и в  активном противовесе.
Наиболее активным  противовесом  могут быть деятельные и мощные пролетарские
организации   промышленных   центров,   то   есть   Ленинграда   и   Москвы.
Демократизация  внутренней   жизни  этих  организаций  является  необходимым
условием их активного и успешного противодействия  крестьянским уклонам.  На
самом деле мы наблюдали обратное  явление. Аппаратный режим  усыплял обе эти
организации.  Всякое  требование  ослабления  этого режима  клеймилось,  как
капитуляция  перед  мелкобуржуазной стихией  и прочее  и  прочее.  Скованный
целиком аппаратным режимом Ленинград  на  сто процентов послужил делу борьбы
против  оппозиции  под лозунгом "лицом  к деревне" и  помог, таким  образом,
тенденциям национально-деревенской ограниченности  развернуться и достигнуть
уже достаточно яркого выражения на нынешнем съезде


     партии.  Хотя  формально  никто не  соглашается  с "крайностями"  школы
Бухарина, но фактически вся "стрельба" идет по Ленинграду.
     Л. Троцкий 22 декабря 1925 г.
     ПРИЛОЖЕНИЕ
     ВЫПИСКИ ИЗ СТЕНОГРАФИЧЕСКОГО ОТЧЕТА XIV  СЪЕЗДА ВКП  (б), 18-31 ДЕКАБРЯ
1925 ГОДА, СДЕЛАННЫЕ ТРОЦКИМ
     Каменев
     "Товарищи,  если  даже  тов. Бухарин в речи, которую  он  хотел сделать
принципиально  политической,  счел  необходимым  повторить  прием,  знакомый
партии, прием напоминания о наших  октябрьских ошибках... (Голос:  "Зиновьев
первый начал".)  Давайте договоримся:  если у вас есть поручение  перебивать
меня, то вы так и скажите. (Голос: "Никто никакого  поручения не давал,  - у
нас своя голова есть".) Так вот, мы предчувствуем, конечно, что если Николай
Иванович  встал  на  этот  путь,  то  в дальнейшем эти  темы  и эти  методы,
вероятно,  будут  разработаны   очень  широко.  Ну   что  же,  шкуры  у  нас
дубленые..." (сс. 244--245).
     "Мы глубочайшим образом убеждены,  что складывающаяся  в партии теория,
школа, линия, не  находившая до  сих пор и не находящая  теперь достаточного
отпора,  гибельна  для  партии, поэтому  наш долг  заключается в том,  чтобы
предупредить партию..." (с. 246).
     "Итак,  товарищи, я утверждаю,  что подобной  обстановки для обсуждения
принципиальных  вопросов у нас в  партии  никогда  не было. Я утверждаю, что
наше выступление вынуждено, потому что нам не давали  выступать раньше", (с.
248).
     "Во время  октябрьского пленума  ЦК  большинство  ленинцев сказало: "Не
смейте дискутировать". Большинство ленинцев запретило статьи Крупской и мою.
Большинство    ленинцев   гарантировало   совместную    подготовку   съезда.
(Петровский: "Большинство политбюро".)  И большинство  политбюро  свалило на
голову съезда обвинение нас в пораженчестве и ликвидаторстве", (с. 249).
     "Я тов. Сталина упрекал в ряде совещаний, я повторяю это перед съездом:
ты  вряд ли согласен  с  этой линией, но ты  ее  прикрываешь, и в этом  твоя
ошибка, как  руководителя партии; ты твердый человек, но  ты не даешь партии
твердо   опровергнуть  эту   линию,  которую  большинство   партии   считает
неправильной.  Я говорил тов. Сталину: если лозунг "обогащайтесь" мог гулять
в течение полугодия  по  нашей партии, то  кто в этом виноват? Виноват  тов.
Сталин. Я спрашивал  его: ты согласен с  этим  лозунгом? - Нет, не согласен.
Почему же ты мешаешь  партии ясно и точно  отвергнуть  этот лозунг? Теперь я
вижу, товарищи, что  тов.  Сталин целиком  попал в  плен  этой  неправильной
политической  линии  (смех),  творцом  и  подлинным  представителем  которой
является тов. Бухарин". (с. 255).


     Когда  он жалуется,  что  не  напечатаны  были  статьи Крупской,  его и
других, подается реплика (с места: "При нашем участии даже статьи  Ильича не
помещались, а вы хотите, чтобы вам разрешили монопольно писать") (с. 255).
     "...Мы  против  того, чтобы создавать  теорию "вождя", мы  против того,
чтобы делать "вождя". Мы против того, чтобы секретариат фактически объединяя
и  политику  и организацию, стоял над политическим органом. Мы  за то, чтобы
внутри   наша   верхушка   была   организована  таким  образом,  чтобы  было
действительно  полновластное  политбюро,  объединяющее всех  политиков нашей
партии, и вместе с тем, чтобы был подчиненный ему технически выполняющий его
постановления секретариат" (с. 274).
     "Мы  не можем  считать нормальным  и думаем, что это вредно для партии,
если  будет продолжаться  такое  положение,  когда секретариат объединяет  и
политику  и  организацию  и  фактически  предрешает  политику.  (Шум.)  Вот,
товарищи,  что нужно сделать. Каждый,  кто не согласен со мной, сделает свой
вывод.  (Голос  с  места:  "Нужно было с  этого начать".) Это  право оратора
начать с того,  с чего  он  хочет. Вам, кажется, следовало бы начать с того,
что я  сказал  бы,  что  лично я  полагаю,  что наш генеральный секретарь не
является той фигурой,  которая может объединить  вокруг  себя большевистский
штаб.  Я  не считаю, что это  основной политический вопрос. Я не считаю, что
этот вопрос более  важен, чем вопрос  о теоретической линии. Я  считаю,  что
если  бы  партия   приняла   (шум)  определенную  политическую  линию,  ясно
отмежевала бы себя  от тех уклонов, которые сейчас поддерживает часть ЦК, то
этот вопрос не стоял  бы сейчас на очереди. Но я должен договорить до конца.
Именно потому, что  я неоднократно  говорил  это  тов. Сталину лично, именно
потому, что я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это
на  съезде:  я пришел к  убеждению, что тов. Сталин  не может выполнить роли
объединителя большевистского штаба" (сс. 274-275).
     "Эту часть своей  речи я начал словами: мы против теории единоличия, мы
против того, чтобы создавать вождя! Этими словами я и кончаю  речь свою" (с.
275). Томский
     "Что  у нас  людей  много? Что  мы с  ума сошли?  Каменева и  Зиновьева
отстранить?  Зачем?   С  какой  стати?  Что   это  такое?  Оставьте  вы  эти
разговорчики" (с. 288).
     "...Нет,  тов.  Каменев,  если  вы ставите вопрос о  том,  что  система
единоличных вождей не может существовать,  мы говорим: мы  все время  против
этого  боролись; система  единоличных  вождей не может существовать и ее  не
будет, да не будет..." (с. 289).
     "Скажите,  тов.  тов.  Зиновьев  и  Каменев,  когда  была  плоха  линия
Центрального   Комитета?   Когда   вы   внесли   какое-нибудь   практическое
предложение, и его отвергли?
     Когда у  нас был спор с тов. Троцким, он приходил и говорил:  "Вот была
неправильная тактическая линия".
     "Такого-то  числа  я  вносил  такое-то  практическое  предложение - его
отвергли".


     "Такого-то числа я вносил такое-то практическое предложение -- его тоже
отвергли".
     "Можете ли и  вы дать нам  документ о том, когда вы вносили поправки  и
какие поправки и резолюции XIV партийной  конференции, и чтобы их  отвергли?
Не можете..." (с. 290).
     "...Мы берегли достояние партии, ибо такие люди, как Каменев и Зиновьев
не каждый день создаются партией. Мы это понимаем. Мы берегли го, что партия
создала..." (с. 291). Андреев
     "К чему же сводится требование тов. Каменева об изменении структуры ЦК?
Нет, товарищи,  за этим кроется другое - за этим кроется нежелание  признать
растущий авторитет тов. Сталина, который явл