кона.  По
усиленным  просьбам архимандрита  и  братии  дано  было позволение  окончить
литургию. Но  красноармейцы не покинули храма.  Во время  пения  херувимской
песни они входили к  престолу и  продолжали осмотр сапог  молящихся. Братия,
ожидая  дальнейших страданий и даже смерти, причастилась Св. Тайне. К  концу
обедни  в храм ворвалась новая банда красноармейцев. Один из банды, держа  в
руках ножницы, крикнул: "Стой, ни с  места, подходи по очереди,  буду стричь
всех" --  и немедленно отрезал  волосы одному  из  монахов.  Монахи пытались
бежать. Другой  красноармеец вбежал в алтарь, открыл царские двери и, стоя в
них,  закричал:  "Не  выходи,  стрелять буду".  Одновременно красноармейцами
производились   грабежи,  кощунства  и  издевательства  во  всех  помещениях
монастыря.   В  квартире   архимандрита   красноармейцы   спали,   укрываясь
епитрахилью, в помещении казначея искололи портреты иерархов русской Церкви.
Издевательства и  насилия продолжались повсюду.  Нескольким монахам остригли
волосы  и  бороды,  побоями заставляли  плясать, курить и даже пить чернила.
Утром, когда вновь началась обедня, красноармейцы не допустили богослужения.
Ворвавшаяся шайка набросилась на священнослужителей и стала вытаскивать их в
ризах   из   храма,   но,  уступая   просьбам   священников,  позволила   им
разоблачиться. Затем все во главе с  архимандритом были выведены из храма. С
архимандрита  сняли сапоги, дав ему какие-то опорки,  и, несмотря  на мороз,
выстроили всех в  ряды  перед  храмом.  Началось  сопровождаемое  побоями  и
непристойной  бранью издевательское обучение  монахов  маршировке и  военным
приемам.
     В это время в соседнем храме кощунствовала другая шайка красноармейцев.
Один из них, надев ризу и митру, сел на престол и перелистывал  Евангелие, а
другие, тоже  в ризах, кощунственно представляли богослужение, то  открывая,
то  закрывая  царские  двери на  потеху  своим  единомышленникам.  Храм  был
осквернен испражнениями  у свечного  ящика. Камни и образки с митр и икон --
все было  похищено.  Все  награбленное  было  вывезено  из монастыря  на  38
подводах.  В это же  время были ограблены поголовно все  монахи "больничного
хутора", расположенного рядом с монастырем.
     Во время  управления большевиков по распоряжению Изюмского исполкома на
Богородичанскую волость была наложена контрибуция в размере 80 или 85 тысяч.
Богородичанский исполком  потребовал  в  счет  этой  контрибуции  50 тысяч с
монастыря.  Братия собрала для уплаты этой контрибуции 10 тысяч  рублей, а 5
тысяч было уплачено из монастырских сумм.
     В монастырь  весной 1919 года была прислана из Петрограда колония детей
разного  возраста,  до  18-тилетнего  включительно,  и  расположена  в  двух
монастырских  корпусах.  Колонией,  численностью до  350  человек,  заведует
коммунист  Полторацкий, ведя  воспитание  в соответствующем коммунизму духе.
Все иконы из занятых корпусов удалены, посещение церкви запрещено.
     Во время отступления  своего в конце мая настоящего года большевики еще
раз посетили Святогорский  монастырь.  Сначала явился  какой-то  военный  и,
называя себя генералом Шкуро, требовал указать ему настоятеля, а затем вошла
партия,  потребовав  50  тысяч контрибуции. При этом  заставляли  иеромонаха
Иоанна  класть голову  под удары шашки.  Иеромонах отделался  тем, что отдал
насильникам бывшие при нем 40 рублей и получил два удара нагайкой.
     При  отступлении   большевики  обрезали  волосы  на  голове   и  бороде
иеромонаха  Нестора  и  Вонифатия,  в  поле убили  монаха Тимолая  и  рубили
оставшегося в живых с отрубленными пальцами послушника Моисея.
     Настоящий акт расследования основан на фактах, добытых Особой комиссией
с соблюдением правил, изложенных в Уставе уголовного судопроизводства.
     Составлен 17 июля 1919 года [в] г.Екатеринодаре.
     Дело No 56
     ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ  ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ  ПРИ
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
     СВЕДЕНИЯ
     о злодеяниях большевиков в гор. Евпатории
     Вечером 14 января 1918 года на взморье вблизи Евпатории  показались два
военных судна -- гидрокрейсер "Румыния" и транспорт "Трувор". На них подошли
к берегам Евпатории матросы  Черноморского  флота и рабочие севастопольского
порта.  Утром 15 января  "Румыния"  открыла  по Евпатории стрельбу,  которая
продолжалась минут сорок. Около 9 часов утра высадился десант приблизительно
до  1 500 человек матросов  и  рабочих. К  прибывшим  тотчас  присоединились
местные  банды,  и  власть  перешла  в  руки  захватчиков.  Первые  три  дня
вооруженные  матросы  с  утра  и  до позднего  вечера  по  указанию  местных
большевиков производили аресты и обыски, причем под видом  отобрания  оружия
отбирали  все то,  что  попадало  им  в  руки.  Арестовывали  офицеров,  лиц
зажиточного  класса и  тех, на  кого  указывали как  на контрреволюционеров.
Арестованных отводили  на пристань в помещение Русского общества пароходства
и  торговли, где  в те дни непрерывно заседал временный военно-революционный
комитет,  образовавшийся частью  из прибывших матросов, а частью пополненный
большевиками  и  представителями крайних левых  течений г. Евпатории. Обычно
без  опроса  арестованных  перевозили  с  пристани под  усиленным конвоем на
транспорт  "Трувор",  где и  размещали  по трюмам. За  три-четыре  дня  было
арестовано  свыше  800 человек.  Обхождение  с  арестованными  было  наглое,
грубое, над ними издевались и  первый день им ничего не давали есть.  Бывали
случаи, когда при задержании наносили раны  и избивали до  потери  сознания.
Так,  при задержании  капитана Литовского полка Адама Людвиговича  Новицкого
ему были нанесены тяжкие побои и причинены острорежущим орудием две глубокие
раны в полость живота, после чего он был в числе других утоплен в море.
     Трудно и  почти невозможно было  избежать ареста, так как всюду шныряли
автомобили с вооруженными "до зубов"  матросами. Матросы  эти с  вымазанными
сажей лицами  или в  масках разыскивали и арестовывали по  указаниям местных
жителей скрывавшихся офицеров и всех заподозренных в контрреволюции.
     Из  местных  евпаторийских  большевиков  в судьбе  многих  арестованных
большую  роль  сыграла преступная  семья  Немичей, которая целиком  вошла  в
состав  судебной  комиссии, заседавшей  на "Труворе"  в первые  дни арестов.
Комиссия  эта  была  выделена  революционным  комитетом  и   разбирала  дела
арестованных. В нее помимо других вошли:
     Антонина  Немич,  ее  сожитель  Феоктист  Андриади,  Иулиания  Матвеева
(урожд[енная]  Немич),  ее  муж  Василий  Матвеев (солдат школы стрельбы  по
воздушному  флоту и бывший  начальник  штаба красных),  Варвара Гребенникова
(урожд[енная] Немич).  На  офицеров комиссия  определенно  смотрела  как  на
контрреволюционеров.   Командир   "Румынии"   матрос    Федосеенко,   бывший
председатель  этой комиссии,  часто говорил:  "Все  с  чина  подпоручика  до
полковника -- будут уничтожены".
     Николай Демышев -- бывший  председатель Евпаторийского  исполнительного
комитета -- о роли Матвеевых в этой комиссии выражался так: Иулания Матвеева
при    опросе    арестованных     на     "Труворе"    определяла    "степень
контрреволюционности",  а сам Матвеев -- степень "буржуазности". Сперва всех
предназначенных к убийству перевозили  на катерах  с "Трувора" на "Румынию",
которая стояла на рейде неподалеку  от пристани. Казни производились сначала
только на "Румынии", а затем и на "Труворе" и происходили по вечерам и ночью
на глазах некоторых  арестованных. Казни происходили так: лиц, приговоренных
к  расстрелу,  выводили  на  верхнюю  палубу  и  там,  после  издевательств,
пристреливали, а затем бросали за борт в воду. Бросали массами и живых, но в
этом случае жертве отводили назад руки и  связывали  их веревками у локтей и
кистей.  Помимо  этого  связывали  и  ноги в  нескольких  местах,  а  иногда
оттягивали  голову за шею веревками назад и привязывали  к уже  перевязанным
рукам  и  ногам  (подобный случай был с  утопленным на  "Румынии"  капитаном
гвардии   Николаем    Владимировичем   Татищевым).   К   ногам   привязывали
"колосники"80.
     На  некоторых  трупах,  выбрасываемых  морем,  при  судебно-медицинском
осмотре  было  обнаружено,  что в  том  месте  на  шее,  где  была  веревка,
сохранилась  странгуляционная  борозда81, что указывало  на  удушение.  Были
трупы  с  рваными  ранами,  с  простреленными  черепами  (у  графа Владимира
Николаевича  Мамуна), с отрубленными руками (у  бывшего сыщика Евпаторийской
полиции    Абдувелли   Нурмагом   Оглу),    с   оторванными    головами   (у
вольноопределяющегося Михаила Иосифовича Мельцера).
     Казни  происходили и на  транспорте "Трувор", причем со слов  очевидца,
картина  этих  зверств  была  такова:  перед казнью по распоряжению судебной
комиссии к открытому люку подходили матросы и по фамилии  вызывали на палубу
жертву. Вызванного под конвоем проводили через всю  палубу  мимо целого ряда
вооруженных  красноармейцев и вели на так  называемое "лобное  место" (место
казни).  Тут жертву  окружали со всех сторон вооруженные матросы, снимали  с
жертвы верхнее  платье,  связывали веревками  руки  и ноги и в  одном нижнем
белье укладывали на палубу, а затем отрезывали уши, нос, губы, половой член,
а иногда и руки, и  в таком  виде жертву бросали  в воду. После этого палубу
смывали водой и таким образом удаляли следы крови.  Казни продолжались целую
ночь, и на каждую казнь уходило 15--20  минут. Во  время  казней  с палубы в
трюм доносились неистовые крики,  и для того,  чтобы их заглушить, транспорт
"Труворт"  пускал  в ход машины и как бы уходил от берегов Евпатории в море.
За  три дня, 15, 16 и 17 января, на  транспорте "Труворт" и на гидрокрейсере
"Румыния" было  убито и утоплено  не  менее 300 человек. В числе других были
утоплены:  подполковник  Константин  Павлович  Сеславин,   помещик  Порфирий
Порфириевич  Бендебер,  граф  Николай Владимирович  Татищев,  штабс-ротмистр
Федор  Федорович  Савенков,  штабс-капитан   Петр  Ипполитович  Комарницкий,
полковник Арнольд Валерианович  Севримович,  подполковник Евгений Алексеевич
Ясинский, жена  инженера  Мамай  (по  первому  мужу  Крицкая),  подполковник
Николай  Викторович  Цвиленев, титулярный  советник  Александр  Владимирович
[...]лицкий82,  штабс-капитан  Николай  Романович   Лихошерстов,  подпоручик
Александр Владимирович  Гук, подпоручик Константин  Викторович  Хмельницкий,
граф  Владимир Николаевич Мамуна (он погиб геройски, изобличая большевиков),
полковник Александр Николаевич Вытран и много-много других.
     Перед  казнями  на  "Румынии"  также  заседала  комиссия  из  матросов,
пополненная представителями евпаторийских большевиков.  Присутствовали среди
других  Антонина  Немич,  Варвара  Гребенникова, Николай  Демышев и  другие.
Антонина Немич ободряла  матросов и сама  присутствовала при казнях.  Матрос
Куликов говорил на  одном из митингов, что  собственноручно бросил в море за
борт 60 человек. В 20-х числах января с  уходом в  Севастополь  "Румынии"  и
"Трувора" в  Евпатории  сорганизовалась  власть исполнительного  комитета  в
составе   председателя,   солдата   Николая   Демышева   --  видного  лидера
большевиков, его товарища Христофора Кебабчианца, начальника штаба Матвеева,
начальника Красной армии Семена  Немича и председателя следственной комиссии
матроса Виктора Грубе. В ночь на 24 января из евпаторийской тюрьмы, куда для
дальнейшего  содержания  с  пароходов  были  переведены  арестованные,  были
вывезены на автомобилях и расстреляны 9 человек и  среди них:  граф  Николай
Владимирович  Клейнмихель,  гимназист  Евгений  Капшевич,  офицеры  Борис  и
Алексей  Самко,  Александр Бржозовский и др.  Установлено, что лица эти были
убиты матросом Федосеенко при участии Грубе, Бреславца, Черенкова  и других.
С одним  из  расстрелянных --  Бржозовским -- произошел такой  случай: когда
тело  его  подтягивали к приготовленной  могиле,  он, будучи  только  ранен,
приподнялся  и  просил  не добивать, но  Федосеенко  лично  его  пристрелил.
Глумлениям  над этими жертвами не было предела, от  них отобрали все ценное,
перед увозом  перевели в одну камеру,  объявили, что сейчас всех  уничтожат,
дали  им  возможность написать  предсмертные  записки,  но по  назначению не
передали. Тела всех убитых в эту ночь были брошены с пристани в море, причем
к ногам были привязаны тяжести, чтобы тела не всплывали.
     После  устройства  варфоломеевских  ночей83 в  различных  городах Крыма
открыто  стали  поговаривать  о  том,  что  "власть  что-то   готовит",  что
существуют какие-то  списки.  В ночь на 1  марта из  города  исчезло человек
30--40. Как выяснилось  впоследствии, вечером 28 февраля в штабе  состоялось
тайное  совещание,  на коем  был  выработан  список  лиц, предназначенных  к
убийству.  На  этом  совещании,   помимо  других,   присутствовали  Демышев,
Кебабчианц, Грубе, Семен  Немич,  комендант города  севастопольский  рабочий
Владимир Насиловский и др. На совещании  было  15-- 17 человек. Пострадали в
эту ночь, главным образом, лица зажиточного класса и человек 7--8 офицеров и
среди них барон Герт. Намеченных к убийству арестовывали красноармейцы, коим
Семен  Немич  выдавал  записки  с  указанием  фамилий.  Арестованные  сперва
доставлялись в тюрьму,  где  от них отбирали  все  ценное, а затем  ночью на
грузовых автомобилях увозились за 5 верст от города,  где  и расстреливались
на  берегу моря. В  убийствах  в  эту ночь  принимали  участие и  матросы  с
посыльного  судна. Установлено, что  перед увозом  жертв на расстрел матросы
связывали  жертвы  веревками  и  увозили  группами  по 8--10  человек. Через
несколько  дней  после этих убийств  штабом  было  объявлено, что  на  город
совершили нападение  анархисты и, арестовав граждан, увезли их в неизвестном
направлении. При раскопке могилы  и при  осмотре трупов  оказалось, что тела
убитых были зарыты в  песке,  в одной общей яме  глубиной в  один  аршин. За
небольшим исключением, тела  были в одном  нижнем  белье и без  ботинок.  На
телах  в  разных  местах   обнаружены  колото-резаные  раны.  Были  тела   с
отрубленными   головами  (у   татарина  помещика  Абиль  Керим  Капари),   с
отрубленными пальцами (у  помещика  и  общественного деятеля Арона Марковича
Сарача), с перерубленным запястьем (у нотариуса Ивана  Алексеевича Коптева),
с разбитым совершенно черепом и выбитыми зубами (у помещика и благотворителя
Эдуарда Ивановича  Брауна).  Было  установлено, что  перед расстрелом  жертв
выстраивали неподалеку  от  вырытой ямы  и стреляли в них залпами разрывными
пулями, кололи штыками и рубили шашками. Зачастую расстреливаемый оказывался
только раненым и  падал, теряя сознание, но их  также сваливали в одну общую
яму с убитыми и, несмотря на то,  что они проявляли признаки жизни, засыпали
землей. Был даже  случай, когда при подтаскивании одного за ноги к общей яме
он вскочил и побежал, но свалился заново саженях в двадцати, сраженный новой
пулей.
     Настоящий акт расследования основан на данных, добытых Особой комиссией
с соблюдением правил, установленных Уставом уголовного судопроизводства.
     24 июня 1919 года г. Екатеринодар.
     ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ  ЗЛОДЕЯНИЙ  БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
     ВЫПИСКА
     об  отношении большевиков к магометанской религии из  дела о злодеяниях
большевиков в Ставропольской губернии
     В  распоряжении Особой комиссии  по расследованию злодеяний большевиков
при  главнокомандующем  вооруженными силами на  Юге  России имеется протокол
допроса духовного  муллы аула Камыш-Буруна Ногайского уезда Аджи-Антакаева о
насилиях  большевиков  над  духовенством  и  религией  ногайского  народа84.
Показания муллы дословно подтверждены окружным кадием (епископом) ногайского
народа  Умаром-Эфенди  Кенжимуратовым,  народными головами ногайского народа
Абдуллой Аджиевым, Акборды Ибрагимовым, Стамбулом Отемисовым и председателем
Чрезвычайного духовного совещания Толкоевым.
     Территория ногайского народа, согласно показаниям этих лиц, была занята
в 1918 году большевиками, подвергшими насилию народ и открывшими гонение  на
его религию. Так, в середине 1918 года во время вечернего намаза был задушен
в  своем  доме  народный  кадий  (епископ) ерисанского  народа85  Умар  Газы
Кулунчаков  и  зарезана  жена  его  Аджи  Ханум.   Все  имущество  его  было
разграблено.  Несколько  дней  спустя  зарублен  большевиками  законоучитель
Эфенди-Нур-Магомет   Эсполов,   председатель   Ногайского  комитета   помощи
Дорбовольческой армии. Вместе  с Эсполовым убит был  в  Ачикулаевской ставке
мулла Ахея из  аула  Канчигалы. В том же июне 1918  г.  убиты были: духовный
мулла   Суйнтли-Юсупов   вблизи   аула   Бияш  и   духовный   мулла   Махмуд
Эфенди-Амембаев в ауле Иргакли.
     Из   всех  мусульманских  мечетей   ногайского  народа,  число  которых
превышает 50, не осталось ни одной, не  оскверненной и не разграбленной. Все
они  носят  следы разрушения  и  не  посещались  жителями  во  время  власти
большевиков. Все церковное имущество было разграблено. В ауле  Махмуд Мектеб
в главной соборной мечети была  устроена стоянка для лошадей и отхожее место
для красноармейцев. Священная книга Коран86 была разорвана  и  употреблялась
красноармейцами в качестве клозетной бумаги.
     Таковы документальные данные Особой комиссии об отношении большевиков к
духовенству и религии ногайского народа.
     Настоящая  выписка  основана  на  данных расследования,  произведенного
Особой комиссией с соблюдением правил Устава уголовного судопроизводства.
     Составлен 7 июля 1919 года, г. Екатеринодар.

     ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ  БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ  ПРИ
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
     СВЕДЕНИЯ
     о   злодеяниях  большевиков  на  Южном  побережье  Крыма  (Ялта  и   ее
окрестности)
     13  января 1918 года  г. Ялта и  ее  окрестности  после четырехдневного
сопротивления  со  стороны  вооруженных татарских  эскадронов  и  офицерских
дружин  были  заняты  большевиками,  преимущественно  командами  матросов  с
миноносцев "Керчь" и "Хаджибей" и транспорта "Прут".
     Немедленно,  закрепившись  здесь,  большевистский  военно-революционный
штаб  приступил к аресту офицеров. Последних  доставляли на стоявшие в порту
миноносцы,  с которых  после  краткого  опроса,  а  часто  и  без  такового,
отправляли или прямо  к  расстрелу на мол, или же помещали предварительно на
один-два дня в здание  агентства  Российского  общества  пароходства, откуда
почти все арестованные в конце концов выводились все-таки  на тот же  мол  и
там убивалось матросами и красноармейцами.
     Расследований  о расстреливаемых никаких не производилось; пощады почти
никому не давалось; бывали два-три случая, когда заключенные, считавшие себя
обреченными,   неожиданно   освобождались,   причем   причина   освобождения
оставалась столь же неизвестной,  как и  причина заключения. Так спаслись от
смерти  генерал-лейтенант  Смульский  и барон Врангель87.  Содержавшиеся  же
вместе  с ними  генерал Ярцев,  полковник Тропицын, ротмистр  Стош,  поручик
князь Мещерский и  вольноопределяющийся Ловейко были выведены  на  мол и там
убиты. Между прочим, выяснилось, что  отставному  полковнику Тропицыну  было
внесено  в вину,  будто  он стрелял  из  окна, а ротмистру Стошу предъявлено
обвинение в том, что он выступил с удостоверением несправедливости обвинения
Тропицына.  Полковник  Ковалев  был  арестован  по   указанию  члена  Совета
солдатских  и   рабочих  депутатов  Берты  Зеленской,  будучи  доставлен  на
миноносец   "Керчь",  арестованный  на   пароходе   [,шедшем  по   маршруту]
Ялта-Севастополь, был выброшен в открытое море. Утоплен полковник Ковалев за
то, что будто в 1905 году принимал участие в антисемитском движении