офии. Никогда Моррийон не мог понять этих
Дулу. Ссыльные на "Самеди" тоже занимались этим каждый вечер.
   Память не давала ему покоя. Он схватил свой электронный блокнот, чуть  не
уронив его в спешке на  палубу.  Он  уже  слышал  эти  стихи  раньше.  И  он
действительно  нашел  их  в  блокноте,  в  записи   одного   из   разговоров
заключенных.
   Он посмотрел на экран. Эти жесты делались не просто так!
   - Мой господин, Панарх говорит шифром!
   Анарис резко повернул голову, глаза его сузились. Моррийон подал ему свой
блокнот. Он посмотрел и приказал тарканцу за орудийным пультом:
   - Уничтожить шаттл. Немедленно.
   - Ползучие снаряды активированы, - доложил тот.  -  Движутся  к  цели.  -
Пауза. - Цель поражена.
   - Всплеск электродвижущей силы у внутренней луны, - сообщила Выхирски.
   Изображение Панарха исчезло в помехах.
   Омилов со свистом втянул в себя воздух.
   - В шаттл  попал  снаряд,  -  напряженным  голосом  сказала  Выхирски.  -
Серьезное повреждение кормы, возможна потеря двигателя.
   - Нащупал вектор корвета, - сказал Ром-Санчес. -  Отходит  от  внутренней
луны, направляется к радиусу для скачка. Вне диапазона раптора.
   Первым побуждением Нг было догнать и уничтожить корвет, но тогда  она  не
сможет спасти человека. Подавив ярость, она сказала холодно:
   - Пусть уходит. Время до взятия на буксир?
   - Семьдесят пять секунд.
   Нг посмотрела на Эренарха. Его лицо окаменело, на лбу выступил пот.
   Экран, прояснившись, показал мостик шаттла, теперь заполнившийся дымом.
   -  Мы  почти  на  месте,  отец.  -  Рука  Брендона  вцепилась  в   спинку
капитанского кресла.
   - Шестьдесят секунд.
   Боковой экран показал шаттл, крошечный на  фоне  голубовато-белого  лимба
Геенны. Позади зловеще светился Узел.
   Матильда Хоу на экране сказала  что-то,  чего  Нг  не  разобрала.  Панарх
кивнул, не сводя глаз с Брендона.
   - Времени мало, сын. Двигатель в критическом состоянии.
   - Пятьдесят секунд, отец, всего пятьдесят.
   Изображение Панарха заколебалось. Он  снял  с  пальца  Перстень  Феникса,
ненатурально увеличенный близостью имиджера.
   - Я не могу отдать его тебе, и все же он твой. - Панарх  закашлялся:  дым
стал гуще. - Помнишь Клятву Верности? "Пока я дышу, пока смерть не постигнет
меня или мир не погибнет". Это и твоя клятва...
   Экран померк, и на нем появилось изображение планеты. Над  ней  расцветал
световой шар, прекрасный в своем совершенстве, медленно меркнущий в пустоте.
   Бесконечно долгий миг никто не шевелился и не произносил ни слова. Тишину
нарушил глухой от горя голос Себастьяна Омилова:
   - Из света мы вышли и в свет возвратимся. Прими его, Дающий Свет.
   Нг стиснула челюсти, перебарывая себя и сознавая, что все на мостике ждут
ее следующих слов.
   Она медленно встала и повернулась, заставив свое усталое тело  склониться
в низком поклоне - таком же, которым кланялась двадцать лет назад в  Большом
Артелионском Дворце.
   - Жду приказаний Вашего Величества.



    Шервуд СМИТ и Дэйв ТРОУБРИДЖ
    ИМПЕРИЯ ТЫСЯЧИ СОЛНЦ II
    ВЛАСТИТЕЛЬ ВСЕЛЕННОЙ

    Перевод с английского Н.ККудряшова. OCR Виктор Грязнов



Анонс

   Он должен был по праву стать великим правителем. Величайшим из всех,  что
сидели на Троне Тысячи Солнц. Величайшим из всех, что  правили  землянами  -
сыновьями Исхода, бежавшими некогда с умирающей,  растерзанной,  разрушенной
Земли в глубины космоса и заселившими далекие планеты.
   Ему была назначена  судьба  властителя...  но  враг-узурпатор  занял  его
место, а его, чудом избежавшего смерти, постиг жребий  изгнанника.  Беглеца,
который вынужден начать войну - и победить. Потому что он будет сражаться не
только за собственную жизнь, но и во имя выживания миллионов  людей.  Потому
что он знает - Империя Феникса ДОЛЖНА БЫТЬ восстановлена...

ПРОЛОГ

   Гностор гипостатики скажет вам, что пространство-время изотропно,  что  в
нем нет ни центра, ни края: все точки  в  равной  степени  расположены  и  в
центре, и на периферии.
   Возможно.
   Но каждый хаджи знает,  что  это  не  так.  Те,  кто  вернулся  из  этого
паломничества, знают, что есть одно место, отличное от всех остальных, центр
разумной вселенной,
   Имя ему Дезриен.
   При взгляде с орбиты Дезриен  поначалу  не  отличается  от  любой  другой
освоенной человечеством  планеты:  бело-голубой  шар  в  мраморных  разводах
облаков - вид, пробуждающий воспоминания о Бегстве с Утерянной Земли. Однако
вокруг него нет Верхних поселений. Если не считать Узла, здесь необитаемого,
единственные звезды в небе Дезриена - это те, что  расставлены  непостижимой
воображением рукой Телоса.  Планета  открыта  космосу;  ее  не  защищают  ни
силовые поля, ни суда, столь привычные межзвездным путешественникам,
   Но они ей и не нужны. Непрошеные гости  не  приземляются  здесь,  а  если
приземляются, то не взлетают обратно. На эту планету нет  карт,  по  ней  не
проложены маршруты - на  нее  одну  не  распространяется  установленный  еще
Джаспаром I режим Свободного Доступа. Ибо только здесь вечное  соприкасается
с бренным, искажая показания научных приборов, лишая энергии наши машины,  -
эту Вечность невозможно познать иначе, как нашими чувствами и интуицией.
   Дезриен - сердце огромной  машины,  приводимой  в  движение  неосязаемыми
энергиями миллиардов разумов Тысячи Солнц,  которые  сфокусировались  здесь,
преломившись сквозь мистические линзы Мандалы. Здесь, туго связанная  нитями
снов и мечтаний, оболочка  бытия  становится  бесконечно  тонкой.  Невесомое
дуновение неосторожной мысли  может  прорвать  ее,  и  через  образовавшееся
отверстие в мир вылетают мифы -  прекрасные  или  чудовищные.  Так  пилигрим
может, находясь в сознании, войти в Мистический Сон человечества и  блуждать
меж разбуженных средь бела дня архетипов.
   Каждый гость Дезриена,  готовый  покориться  его  мистериям,  встречается
здесь с воплотившимися наяву мифами, с которыми жил всю жизнь, но, возможно,
и с теми, которых он не знал раньше.
   Хаджи пользуются почетом и уважением, но мало кто из них  рассказывает  о
том, что видел на Дезриене. Видно только, что жизнь их совершенно изменилась
с тех пор.
   Гностор Али бин-Ибрагим Яфес
   Академия Архетипа и Ритуала
   Дезриен, Сердце Времен
   Орбитальное поселение Ахиленга,
   615 г. п.э,

   В месте, где правит Всевластие, нет ни прошлого, ни будущего; есть только
действие.
   Чарльз Уильямс.
   "Сошествие в Ад"
   Утерянная Земля,
   Прибл. 300 г. до Исхода

   Не было ничего - ни времени, ни чувств, ни бесчувствия. Ни  движения,  ни
неподвижности, ни сходства, ни различий, ни вечности, ни пределов.
   Она  ощутила  удар  -  нематериальный,  не  осязаемый  кожей.  Ничего  не
изменилось  и  не  переместилось  в   пространстве,   наполненном   ароматом
благовоний,  к  которому  примешивался  легкий  запах  свежих   плодов.   За
неподвижным  пламенем  свечи  угадывалось  мерцание  золота,   из   которого
складывались черты широкого лица, застывшего  в  страшной  своим  всезнанием
улыбке.
   Бодисатва Элоатри подняла взгляд на Будду. Слабый запах зеленого  чая  из
расположенной за комнатой  дхармы  кухоньки  коснулся  ее  ноздрей.  Она  не
отгоняла его от себя - просто не думала о нем.
   Не слышалось ни звука. Высоко над головой, под самыми сводами, узкие окна
посветлели  -  близился  рассвет.  Из  темноты  начали  проступать  росписи,
обрамлявшие позолоченное изваяние Пробужденного. Вихара еще спала; бодисатва
медитировала одна, единственная из монахов и монахинь.
   Вернее, только что медитировала. В комнате никого не было; никто  не  мог
помешать ее погружению в дхианас. Элоатри закрыла глаза.
   Не было ничего - ни времени, ни чувств, ни бесчувствия. Ни  движения,  ни
неподвижности, ни сходства, ни различий, ни вечности, ни пределов.
   Она ощутила удар - нематериальный, не осязаемый кожей, - и  ровное  пламя
свечи высветило девятиглавую, фигуру Ваджрабаирава, устрашающего  воплощения
бодисатвы Манджушри, который есть  сила  духа  Будды.  Сплетясь  в  любовном
соитии с возлюбленной,  попирая  ногой  равно  людей  и  зверей,  он  держал
тридцатью четырьмя руками пылающий меч познания, а взгляд  восемнадцати  его
очей пронзал ее насквозь. С жуткой улыбкой глянул он на нее, меч в руках его
обернулся  серебряным  шаром,  который  он  швырнул  ей  в  голову.  Элоатри
вскрикнула и открыла глаза - она снова была одна в комнате дхармы.
   Эхо ее крика стихло, сменившись приближающимся шлепаньем босых  ног.  Она
не обращала  внимания  на  вошедшего,  размеренно  дыша  до  тех  пор,  пока
сердцебиение не унялось немного, и глядя в глаза Будды. Смысл видения придет
в  свое  время.  Поднявшись  на  ноги  с  легкостью,  неожиданной   для   ее
восьмидесяти лет, она хлопнула в ладоши и низко поклонилась Будде. Пора.
   Она повернулась к монаху Нукуафоа. Он молча поклонился ей,  и  глаза  его
изумленно расширились, когда она сняла с талии синий шнурок и протянула ему.
   - Рука Телоса коснулась меня, - произнесла она, - и мой третий хадж  ждет
меня. Ты избран.
   Он снова поклонился. Она ощущала на себе его взгляд, проходя мимо него  в
свою келью, где она взяла свои жезл и  рясу,  жертвенную  чашу  и  сандалии.
Потом она покинула вихару, служившую ей пристанищем на  протяжении  двадцати
одного года, и отправилась в третье за свою  жизнь  паломничество  -  верная
слуга и жертва той Неопределенности, Которую человечество называет  Телосом,
на планете, имя которой Дезриен.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1
ПЯТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ, ПО ПУТИ С АРТЕЛИОНА НА ДИС

   Марим наблюдала за поединком, лениво привалившись к переборке.
   Двое мужчин настороженно кружили друг вокруг друга, шлепая босыми  ногами
по упругому мату. Жаим пригнулся, сделал  стремительный  выпад  и  скользнул
рукой  по  плечу  Аркада.  Брендон  лит-Аркад  отпрянул  назад,   с   трудом
удержавшись на ногах, - Марим видела это по тому, как вздулись его мускулы.
   Марим одобрительно улыбнулась и потерлась бедром  об  изгиб  дайпластовой
обшивки.
   - Опорная нога, - сказал Жаим. - Слабо упираешься.
   Аркад кивнул, поднял руку отбросить со лба вспотевшую прядь - и тут  Жаим
провел прием.
   На этот раз движение было таким стремительным, что Марим даже  не  успела
проследить его. Брендон упал, перекатился на ноги  и  повернулся  -  слишком
поздно. Жаим налетел на него сзади и нанес еще один  удар  -  несильный,  но
вполне достаточный для того, чтобы сбить с ног.
   - Плохой переворот, - сказал Жаим. - Слишком медленно.
   Марим продолжала смотреть на то, как они возобновили  кружение.  Жилистое
тело Жаима двигалось с  отточенностью,  подвластной  только  мастеру  Уланшу
четвертого уровня. На его фоне Аркад смотрелся нетренированным, но никак  не
неуклюжим. Марим снова ухмыльнулась, глядя на  его  небрежную,  несмотря  на
настороженный взгляд, улыбку. Жаим, похоже,  не  задумывался  над  тем,  как
смотрится со стороны: рот открыт, дыхание участилось.
   "Аркад, наверно, тоже не думает о  выражении  лица",  -  подумала  Марим.
Жаим, поди, половину жизни потратил на освоение четырех уровней; Брендона  с
рождения учили хорониться за милой, ничего не выражающей маской дулу.
   Плеча Марим коснулось легкое дуновение  воздуха,  и  она  отвернулась  от
тренирующихся, оказавшись лицом  к  лицу  с  Локри.  Серебристые  глаза  его
одобрительно сощурились.
   - Хорош, правда? - сказала она. - Я все думаю, как бы там ни  распинались
эти Аркады насчет  моральных  принципов,  может,  они  все-таки  подправляют
генетику у своих отпрысков?
   Она   согнула   ногу   и   с   удовольствием   посмотрела   на   поросшую
микроскопическими черными присосками ступню.
   - Дура, - равнодушно возразил Локри. - Просто вот это, - он дернул  четко
очерченным подбородком в сторону наследника-Аркада, -  продукт  сорока  семи
поколений безраздельной власти.
   Жаим с Брендоном сцепились вместе, и на этот раз Жаим  швырнул  соперника
через плечо, насел на него сверху, прижав руки коленками к мату, и приставил
кулаки к горлу.
   - Сорок семь... - зачарованно повторила Марим, - И он у нас в руках.
   Локри только фыркнул.
   Марим снова посмотрела на борцов. Жаим раскраснелся,  и  с  металлических
бубенчиков, по серапистскому обычаю вплетенных в длинные волосы, капал  пот.
Брендон лежал на спине, с руками, прижатыми к мату,  но  голубые  глаза  его
искрились смехом.
   - Капут, - заявил Брендон. - Еще раз. Длинное, серьезное  лицо  Жаима  на
мгновение тоже осветилось улыбкой, потом он поднялся на ноги.
   - Ленишься, - сказал он.
   - Есть немного, - согласился Брендон.
   - Давай. - Жаим жестом предложил Брендону  встать  и  принялся  объяснять
свои действия.
   Марим отвернулась и  вышла.  Только  когда  машинное  отделение  осталось
далеко позади, она заговорила.
   - Он мой, - заявила она.
   Локри снова фыркнул, укорачивая шаг, чтобы не обгонять ее.
   Марим вдруг просияла, осененная новой мыслью.
   - На спор? - предложила она. - Кто его первый объездит!
   - На что? - Бровь Локри чуть задралась вверх.
   - Да на что угодно! - передернула плечами Марим и тут  же,  нахмурившись,
покосилась на Локри.
   Улыбка Локри была чуть натянутая и непроницаемая, но  Марим  знала  Локри
близко, очень  близко  -  лучше,  чем  любого  другого.  "Мы  взяли  в  плен
последнего живого наследника Панарха Тысячи Солнц.  Все  до  одного  рифтеры
эсабианова флота охотятся сейчас за ним, и панархисты, наверное, тоже. Он  у
нас в руках, и Локри боится  его".  Вслух  она  рассмеялась,  но  ничего  не
сказала.
   - Виларийский Негус, - задумчиво предложил Локри.
   - Идет, - решительно согласилась Марим. - Проигравший платит за обоих.
   Они прошли в носовую часть "Телварны", и Марим задержалась на пересечении
коридоров. Прислонившись к люку, ведущему на мостик, она подняла  взгляд  на
Локри.
   -  Вийя  не  обмолвилась  еще,  что  она  собирается  делать  с  пленными
чистюлями?
   - Ни словом. - Локри демонстративно пожал плечами.  -  Думаю,  она  решит
это, когда мы вернемся на Дис.
   - Ты хоть понимаешь, что половина Братства ополчится  на  нас,  стоит  им
узнать, где мы были и что у нас с собой?
   - Да, жизнь может стать значительно интереснее, - согласился Локри.
   Он терпеть не мог заглядывать в  будущее  -  не  любил  даже  планировать
операции. Марим прекрасно знала это.
   - Уж не думаешь ли ты, что мы... Локри мотнул головой.
   - Я вообще ничего не думаю, - сказал он  и  шагнул  мимо  нее  в  сторону
кают-компании.
   Марим смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, потом повернулась и
бегом ринулась по коридору в лазарет. Босые ноги бесшумно  отталкивались  от
палубы. Она приоткрыла люк и заглянула внутрь.
   Монтроз сидел на месте, склонившись над  приборами;  в  помещении  играла
негромкая, замысловатая мелодия. Когда люк отворился, он повернул к ней свое
некрасивое, морщинистое лицо и брови его вопросительно поползли вверх.
   - Ты говорил, Иварду покоя двое  суток,  -  ослепительно  улыбнулась  ему
Марим. - Теперь к нему можно? Монтроз даже не пытался скрыть удивление.
   - Пожалуй, это его ободрит немного, - ответил он. Марим поморщилась.
   - Он сильно убивается по Грейвинг?
   - Я держу его на успокаивающих, - буркнул Монтроз. - Сильный ожог, и  еще
эта лента келли на запястье мне  не  нравится.  В  общем,  пока  от  лечения
эффекта немного.
   Марим пожала плечами и пересекла приемную к маленькому отсеку, где  лежал
младший член экипажа "Телварны", потом мотнула головой  в  сторону  соседней
двери.
   - Как старикан?
   - Выживет.
   - Он правда Школяров папаша? Монтроз пожал мощными плечами.
   - Похоже на то.
   - Стоящий тип? Монтроз прикусил губу.
   - Судя по всему, он университетский профессор.
   - Что это Эсабиану Должарскому нужно было от  профессора?  -  нахмурилась
Марим.
   Монтроз только пожал еще раз плечами и отвернулся к пульту.
   Марим положила руку на кодовую панель двери в отсек Иварда.
   - Не огорчай его, - предупредил Монтроз, не поворачивая головы.
   - Не буду, - безмятежно пообещала Марим. - Правда, не буду.
   Она протиснулась внутрь - тело  ее  привычно  среагировало  на  изменение
гравитации - и прикрыла за собою дверь.
   Ивард лежал на кушетке в четверти нормального тяготения. Глаза  его  были
открыты и смотрели в потолок. Казалось, он не замечал ее. Она прислонилась к
двери  и  пристально  посмотрела  на  него.  Вид  у  него  был  не   слишком
привлекательный: растрепанные  рыжие  волосы,  покрытая  крапинками  кожа  -
"Веснушки, так, кажется, называются эти штуки?" - блеклые, слезящиеся глаза.
Он и бриться-то еще не начинал, но рана состарила его на много лет.  Повязка
на плече  была  белоснежно-чистой,  но  Марим  показалось,  что  она  слышит
сладковатый запах горелой плоти.
   Тем не менее она протянула палец и осторожно провела им по его руке.
   Его веки дернулись, и она увидела, как расширились его зрачки,  когда  он
узнал ее. Она одарила его самой нежной из своих улыбок.
   - Так ты проснулся, Рыжик. Эти суки здорово целились, а?
   Ивард усмехнулся чуть слышно и тут же сморщился.
   Она положила руку на его костлявое тело и осторожно погладила ребра.
   - Не надо. Потом у нас будет время насмеяться вволю. Тебе так нравится?
   Он кивнул, и лицо его осветилось надеждой.
   Она присела на краешке кровати, не прекращая улыбаться.
   - Ты помнишь, что случилось?
   - Мандала, - прошептал Ивард. - Ты только подумай:  Мандала!  Мы  набрали
там... здоровенный зал, а потом Крисарх нашел другой, с радиацией...
   Марим дотронулась до его руки.
   - Не думай об этом. Разве не кайф: вы ведь единственные  рифтеры,  вообще
единственные, кто ограбил дворец Панарха - и ушел со всем добром!
   - Грейвинг не ушла, - пробормотал Ивард.
   - Ее смерть была быстрой и чистой, в  бою,  -  сказала  Марим.  -  Лучшей
смерти не пожелаешь, правда?
   Ивард кивнул, но глаза его заблестели сильнее и по щеке  поползла  слеза.
Марим воровато оглянулась  -  она  надеялась,  что  Монтроз  не  слушает  их
разговор. "Чем бы его приободрить?"
   - Ну и чего вы там натырили?
   Ивард ткнул пальцем в сторону тумбочки в ногах кушетки.
   - Монтроз... положил мою долю туда, - прошептал он.
   - Мне-то захватил чего-нибудь? -  спросила  Марим,  пригладив  рукой  его
волосы.
   Ивард кивнул и тут же скривился от боли.
   - Кучу. Грейвинг сказала... - Взгляд Иварда сузился  при  воспоминании  о
сестре. - Она сказала, других таких вещей больше нет.
   -  Нет  цены,  -  промурлыкала  Марим,  отчаянно  борясь  с  нетерпением.
"Грейвинг всегда была со странностями - такой, поди, и умерла".
   - Ее монета... - выговорил Ивард, беспокойно шаря рукой  по  простыне.  -
Она нашла монету с птицей, сказала, эта птица как она,  тоже  Грейвинг.  Она
была у меня, я точно помню... - Он сжал кулак  и  бессильно  уронил  его.  -
Монтроз сказал, в моих вещах ее не было. Обронил, наверное...
   - Монета? - быстро переспросила Марим. - Если она  на  "Телварне",  я  ее
тебе найду.
   На мгновение лицо  его  благодарно  просветлело.  Пока  он  прерывающимся
голосом объяснял,  на  что  похожа  монета,  Марим  лихорадочно  размышляла.
"Артефакт с Утерянной Земли? Да на такую можно целые планеты купить  -  если
Эсабиан только нас не схомутает раньше. Или панархисты".
   Нет, жизнь и правда стала интереснее.
   Она нагнулась и поцеловала Иварда в щеку.
   - Я найду эту монету, - пообещала она.  -  А  теперь  почему  бы  нам  не
посмотреть, что там у тебя еще?..

ОРБИТА АРТЕЛИОНА

   Андерик провел пальцем по кожаной обшивке капитанского  кресла  и  окинул
взглядам мостик корабля, принадлежавшего теперь ему.
   На главном  экране  медленно  плыла  под  ними  поверхность  Артелиона  с
цепочкой сверкающих  алмазами  орбитальных  поселений  прямо  по  курсу.  На
мостике  было  включено  меньше  половины   пультов:   почти   вся   команда
развлекалась на одном  из  таких  поселений,  отданном