ые  глаза
Архона смотрят именно на него. Снова сделалось тихо.
   - Посланные нами за помощью курьеры уже в пути. Даже если этот их  снаряд
- не случайность, нет оружия, пусть даже самого мощного,  способного  помочь
жалкой шайке рифтерского отребья выстоять перед  предупрежденным  регулярным
флотом. Нам нужно только ждать и  держаться,  и  я  не  сомневаюсь,  что  мы
продержимся. Все теперь в ваших руках, друзья мои!  -  Он  сделал  паузу.  -
Особенно в ваших, тех, кто отвечает за защитные поля. Помните о том, что  на
вас надеются ваши друзья - здесь и по всему Шарванну. Свои силу, опыт,  веру
отдают они вам, чтобы вы использовали их в игре, ставки в которой выше,  чем
в любой другой. Альфейос продержался три недели до прибытия помощи - вы  все
видели чипы о том, как они настроили  свои  щиты  против  всего,  что  могла
использовать Шиидра. Мы с вами на Шарванне - всего в трех днях от помощи - и
нам грозят всего лишь рифтеры.
   Он  выпрямился,  сопровождаемый   одобрительными   возгласами.   Внезапно
помещение содрогнулось от неосязаемого, но тем  не  менее  ощутимого  удара.
Казалось, тряхнуло не воздух; но сами стены, пол,  тела  людей.  На  пультах
внизу забегали красные огоньки, и смех разом стих.
   Омилов  с  недобрым  предчувствием  опустил  взгляд  на  Сердце  Хроноса,
повернулся и увидел  беспокойство  на  лице  Бикары,  освещенном  тревожными
красными огнями её пульта. Архон тоже заметил это и подошел к ней.
   - Они стреляют по Щиту. - Голос её слегка дрогнул.
   - Показания приборов? Она молчала слишком долго.
   -  Это...  это  невозможно,  Ваша  Светлость.  её   пальцы   нерешительно
пробежались по клавишам. В голосе её слышался страх.
   - Ну?
   -  Показания  на  несколько  порядков  превышают  теоретически  возможные
нагрузки.  Если  это  действительно  так,  Щит,  возможно,  продержится  еще
тридцать часов. Сотрясения  земной  коры  можно  ожидать  через  двенадцать,
максимум шестнадцать часов. - Она поколебалась. - Это исходя из того, что мы
не дадим им вычислить наши основные резонансные частоты.
   - А если нам это не удастся? - очень тихо спросил Танри.
   Бикара судорожно сглотнула. Когда она снова заговорила, голос  её  звучал
хрипло и почти неслышно.
   - Восемь часов до сотрясений земной коры, Ваша Светлость.
   Архон стоял совершенно неподвижно; казалось, он даже не дышал. Наконец он
кивнул и отвернулся. Взгляд его скользнул, не замечая, по Осри и  Омилову  и
остановился на Брендоне. Молодой человек не опустил глаз, но дух его заметно
пошатнулся. Лицо его побледнело.
   Выждав долгую минуту, Архон повернулся к Омилову, указывая на ларец.
   - Вы говорили, это может быть как-то связано с атакой?
   Омилов кивнул. Он снова открыл ларец и уронил Сердце  Хроноса  на  ладонь
Танри. Рука Архона  инстинктивно  дернулась,  когда  маленький  шар  упал  в
ладонь; когда мозг и мышцы осознали странность поведения шара, по  его  лицу
пробежала тень головокружения.
   - Вы сказали, это украдено с Храмовой Планеты? - Он с отсутствующим видом
несколько раз подбросил шар, словно не доверяя своим ощущениям. - Похоже,  у
него нет инерции. Что это такое?
   - Я уже говорил этим молодым людям, что не знаю ни того, что  это  такое,
ни его назначения, но это совершенно точно артефакт Ура - и если верить  его
Стражу из Храма, он способен принести неописуемые разрушения.  Название  его
на их языке невозможно воспроизвести - но он известен как Сердце Хроноса.
   - Пожиратель Солнц... иттала Кронос каррее'халал  теминандан...  -  голос
Бикары дрожал. - Старая легенда моего народа. Хронос  пожирал  своих  детей,
как только они рождались на свет, до тех пор, пока Дауспитар не  сверг  его,
положив начало времени. Но в конце концов Хронос вернется,  пожирая  солнца,
неся с собой вечную тьму.
   Штабная комната снова содрогнулась, но тревожных огоньков на  пультах  на
этот  раз  зажглось  меньше.  Техники  лихорадочно  склонились  над   своими
пультами, подстраивая работу  генераторов  Теслы  так,  чтобы  атакующие  не
вычислили критические частоты Щита.
   - Само имя "Хронос" восходит  ко  временам  еще  до  Бегства,  -  заметил
Омилов. - Почему-то этот артефакт прислали мне  по  почте,  хотя  изначально
адресатом значился мой бывший студент, работающий сейчас  на  Брангорнийском
узле.
   - Пересадка на пути в Должар. - Танри опустил взгляд на маленький шар.  -
И вы считаете, что эта вещь так нужна Эсабиану, что он готов развязать из-за
этого новую войну?
   Омилов посмотрел на потолок.
   - Этот корабль там, наверху, превосходит огневой мощью любое судно нашего
флота, и я не думаю, чтобы  это  являлось  следствием  какого-то  прорыва  в
технологии. Должар никогда не славился своими научными достижениями. Нет,  я
боюсь, Эсабиан нашел что-то -  какое-то  устройство  -  оставленное  Уром  и
вооружил им этих Рифтеров, а возможно, и других. Этот предмет может иметь  к
этому какое-то отношение.
   Некоторое время Архон молчал, размышляя. Комната снова содрогнулась.
   - Странно, что он выбрал своей целью именно  Шарванн  -  мы  не  обладаем
никакой военной ценностью. Разве что это Сердце Хроноса и впрямь  так  важно
для него.
   Внезапно лицо его вспыхнуло решимостью.
   - Ну что ж, отлично. Мы будем отрицать наличие у нас  этой  штуки,  равно
как и вас. Бикара, передай на стартовое  поле,  пусть  приготовят  бустер  с
максимальным ускорением, а управлению Щитом - чтобы были  готовы  приоткрыть
поля.
   Теперь, когда он нашел способ нанести ответный  удар  превосходящему  его
силами неприятелю или по крайней мерс сорвать его планы, Танри казался снова
полным энергии и решительным.
   Он протянул Сердце Хроноса обратно Омилову.
   - Вы доставите это на Арес, на базу. Крисарх Брендон отправится вместе  с
вами. У нас очень мощный бустер - тысяча "же", стопроцентная  компенсация  -
он вынесет вас за пределы защитного радиуса  за  какие-то  тридцать  секунд.
Дальше вы пойдете на автопилоте.
   Омилов покачал головой.
   - Спасибо, Ваша Светлость, но мое сердце  не  выдержит  и  десятка  "же".
Пусть это возьмет мой сын. И потом, я правда знаю об этом ненамного  больше,
чем рассказал вам.
   - Папа, нет! - Осри выступил вперед, лицом к лицу с Танри. - Разве вы  не
можете дать ему судно помедленнее, отвлечь как-нибудь рифтеров?
   - Ваша  заботливость  делает  вам  честь,  молодой  человек,  но  меньшее
ускорение оставит щит открытым на слишком  долгое  время.  Если  гиперснаряд
угодит в проем в это время... дело может принять  неприятный  оборот.  -  Он
ухмыльнулся. - Но  разумеется,  кое-какие  сюрпризы  для  рифтеров  будут  -
некоторые мои предшественники были куда менее доверчивыми, чем  я!  Полетите
вы, как желает ваш отец. Я дам  вам  сопроводительное  письмо  для  адмирала
Нюберга - вы ведь квалифицированный астрогатор, не так ли? -  Осри  неохотно
кивнул, не отводя глаз с отца. - Вот и хорошо. Я попрошу его дать  вам  пост
на Аресе, если вы не против.
   Осри бормотал слова благодарности,  а  отец  смотрел  на  него  с  теплой
улыбкой - подобное предложение равнялось продвижению  по  службе.  Арес  был
главной военно-космической базой панархистского флота, и  местоположение  её
являлось тщательно хранимым секретом. За  место  на  Аресе  боролись  не  на
шутку, ибо служба здесь считалась вернейшим путем к повышению.
   Танри повернулся к Брендону, продолжавшему стоять чуть в стороне.  Омилов
даже порадовался тому, что Танри смотрит не на него. Взгляд этих черных  как
ночь глаз на темном, словно высеченном из камня лице, пронзал насквозь.
   Но Брендон не отвел глаз, и Омилов вдруг заметил позу,  в  которой  стоял
Крисарх. Левое плечо Брендона было  чуть  выдвинуто  вперед,  к  Архону,  но
опущено - праздному наблюдателю это ничего не сказало бы, но Дулу  распознал
бы  это  как  подчинение  или,  скорее,  признание  ответственности  за   не
правильный поступок. Омилов  видел,  что  Брендон  глубоко  сожалеет  о  том
положении, в какое невольно поставил Танри и его планету,  и  понимает,  что
никакие слова не способны передать этого. Он даже не мог предложить  себя  в
искупительную  жертву,  чтобы  спасти  людей,  которым  угрожает  само   его
присутствие, - клятва Архона заставит Танри отвергнуть подобное предложение,
и это будет выглядеть со стороны лишь  трусливой  попыткой  Брендона  спасти
лицо.
   Помолчав немного, Танри кивнул и слабо улыбнулся, Он подошел к Крисарху и
протянул руки ладонями вверх в  традиционном  жесте  поклонения  аристократа
члену королевской семьи. Брендон поколебался, но положил свои ладони на его.
   - Что было, то прошло, - произнес Архон. Он  говорил  тихо,  обращаясь  к
одному Брендону, но Омилов все же услышал это, и благородство Архона тронуло
его. Даже стоя перед лицом поражения и возможной смерти, Архон не  оставался
равнодушен к чужой боли - даже того человека, который вольно или невольно  с
точки зрения этикета выступил против него.
   Брендон ответил ему печальной улыбкой и кивком, отняв руки. Танри снял  с
пальца свой перстень Архона и протянул его Крисарху.
   - Мой младший брат, лейтенант, служит на  Аресе.  Пусть  это  принадлежит
теперь ему. Наш род будет гордиться тем, что этот знак передан ему  потомком
рода Аркадов. - Он вложил кольцо в руку Брендона и осторожно сомкнул на  нем
его пальцы. - Да направит Вечный Свет ваш путь.
   Он сделал легкое ударение на слове "направит".
   Это ударение не укрылось от Брендона  и  потрясло  его,  наполнив  голову
клочками беспорядочных мыслей. Ему  почему-то  вспомнился  трактат,  что  он
читал однажды, -  там  говорилось  о  связи  телепатических  способностей  с
генетическим  набором,  регулирующим  процент  меланина.  Тогда  эта  теория
показалась ему просто отвлеченным  научным  изыском;  теперь  же,  глядя  на
темное лицо Танри, вновь поставившего Брендона перед выбором, который -  как
ему казалось - он уже сделал, он готов был поверить в  её  правдоподобность.
Но как Архон все понял?  Впрочем,  это  уже  не  важно;  его  просьба  снова
заставила  Брендона  задуматься  о  будущем,  а  настойчивый  взгляд   Танри
настаивал на немедленном ответе.
   Брендон  испытал  вспышку  негодования,  смешанного  с  ощущением   почти
мучительного по интенсивности давления на психику. Краем глаза он видел, что
многие из техников оторвались от своих пультов и смотрят на  него.  Судя  по
выражению их лиц, они вряд ли  представляли  себе  весь  гнет  обязанностей,
наложенных на него одним уже его происхождением - обязанностей,  от  которых
он, похоже, никогда не убежит... "Держит крепче цепей..."
   Хотя, если подумать, есть ли  у  него  вообще  выбор?  От  того  ощущения
свободы, которое он испытал, взлетая с Артелиона, давным-давно не осталось и
следа.
   - Все будет так, как вы просите, - сухо ответил он. - Напротив,  это  Дом
Феникса должен гордиться таким доверием.
   Архон благодарно кивнул, потом отступил на шаг и поклонился еще раз -  на
этот раз низко: поклон Крисарху, носителю королевской крови.
   Брендон опустил взгляд на кольцо у него в руке.
   "Смейся, отважный ездок, несись, колесница, запряженная  парой  сфинксов,
устремленная вперед..."
   Маленькая, безупречно вырезанная фигурка на кольце казалась почти  живой.
Volo, rideo, гласил девиз. Властвуя, смеюсь, "Интересно, правда ли этот юмор
передается  в  семье  Фазо  по  наследству?"  В  памяти  его  всплыло  лето,
проведенное  в  усадьбе  Омиловых,  когда  он  был  еще  маленьким.  Высокая
чернокожая женщина, гибкая, стремительная,  приезжавшая  как-то  на  день  в
гости. Она много смеялась и не приглушала голос в присутствии Брендона,  как
это делали женщины, дружившие с его отцом после смерти его матери.
   Он снова услышал этот смех и вздрогнул, чуть не  выронив  кольцо,  но  на
этот раз смех  звучал  на  октаву  ниже.  Конечно,  Танри.  Не  вдовствующая
Архонея, его бабушка. Совершенно тот же смех. Что отличает Аркада  в  глазах
других людей? Что бы это ни было, это  отражалось  в  темных  глазах  Танри,
когда Брендон принимал кольцо - оно лежало сейчас в  его  руке  своеобразным
антиподом Сердцу Хроноса. Он надел его на безымянный палец, где всего неделю
назад, даже меньше, находился его  собственный  фамильный  перстень.  А  еще
раньше, давно - его кадетский перстень.
   Маркхем. Где он сейчас, не над ними ли? Брендон не мог  представить  себе
ничего, что могло бы заставить его друга принять участие  в  таком  жестоком
нападении - но ведь они не виделись десять  лет.  Он  отмел  эти  мысли  как
недостойные. Себастьян обнялся с Осри и оглянулся на него; возможно,  теперь
он так и не узнает. Он подошел к ним.
   Омилов заметил, что глаза его сына  беспокойно  шарят  по  окружавшим  их
мониторам. "Он совершенно растерян.  До  сих  пор  жизнь  его  протекала  по
строгому распорядку". Он стал рядом с Осри и  заговорил  с  ним  о  каких-то
мелочах, заставляя сына отвечать  до  тех  пор,  пока  выражение  паники  не
исчезло из его глаз.
   К этому времени сотрясения от ударов  рифтерских  гиперснарядов  по  Щиту
повторялись с  настырной  монотонностью,  так  что  к  ним  почти  привыкли.
Несмотря на все усилия оборонявшихся,  противник  медленно  подстраивался  к
базовому резонансу планеты,  поскольку  поля  Теслы,  защищая  атмосферу  от
летящей с почти световой скоростью плазмы, все же передавали  часть  энергии
на поверхность. Под потрясающими по  мощи  ударами  рифтерского  оружия  Щит
начинал резонировать - процесс, на который обычно уходили недели.
   На помост поднялись  двое  гвардейцев  в  красных  мундирах  и  блестящих
черных, заостренных спереди и  сзади  шлемах.  Они  отдали  честь  Танри,  и
Брендон оторвал наконец взгляд от кольца на пальце.
   Омилов обнял сына и протянул руки к Брендону, на  мгновение  сжав  пальцы
Крисарха. То, что их разговор был  прерван,  было  обидно  до  боли.  "Очень
похоже, что я так никогда и не узнаю, почему он пришел ко  мне".  И  хотя  в
этом не  было  его  вины,  он  ощутил  горечь,  как  от  поражения.  Личного
поражения.
   Они почти поняли друг друга там, на веранде, за минуту до того, как  рука
Должара дотянулась до Шарванна. На  мгновение  в  памяти  его  всплыл  образ
Брендона, стоящего рядом с портретом его матери в кабинете Себастьяна -  это
было в день первого его приезда в усадьбу и не повторялось  больше  никогда.
"А ведь я не замечал, как он избегает этого". Чего он еще не замечал?
   Все равно поздно.
   Омилов отступил на шаг, крепко стиснув руки.  Голос  его  звучал  немного
более хрипло, чем ему хотелось бы.
   - Желаю вам обоим благополучно добраться до Ареса,
   Брендон снова коснулся рук Архона, потом  повернулся  и  пошел  за  Осри.
Гвардейцы возглавляли процессию, Деральце замыкал. Они шли к выходу, и  люди
расступались перед ними, не сводя глаз с  Брендона.  Они  вышли  из  штабной
комнаты, дверь с шипением задвинулась за  ними,  и  остались  только  гулкая
тишина коридора и неизвестное будущее.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

10
ОРБИТА АРТЕЛИОНА

   Входя в каюту отца, Анарис рахал'Джерроди  ускорил  шаг,  используя  свое
превосходство в росте с тем, чтобы заставить шагавших по обе стороны от него
охранников-тарканцев выбиваться из сил - что угодно, только бы не отстать от
него. Лица их, правда, оставались абсолютно бесстрастными, как того требовал
должарский кодекс чести военного.
   "Тарка ни-pemop, - подумал он. - Те, кто не отступает".  -  Он  брезгливо
скривил рот. Те, кто  не  думает.  Впрочем,  если  он  останется  жив  после
предстоящей беседы, первой встречи с отцом за почти три года,  ему  придется
завоевать на свою сторону и таких, как эти.
   "Ибо я не собираюсь меняться, пусть даже те, кто отворил мне глаза, падут
все до одного от рук моего отца".
   Он вырос на лежащей под ними планете,  поверженной  и  беззащитной  перед
гневом его отца. В глазах отца  он  был  заложником,  хранящим  Артелион  от
мести, для панархистов же - разумом и душой, которые надо было спасти. А кем
он был для себя? Ответа на этот вопрос Анарис пока  не  нашел.  Должарец  из
колена Эсабианов, он вырос в роскоши Артелиона, во дворце отцовского  врага,
во власти - пусть и ненавязчивой - Аркадов.
   Они остановились перед люком отцовской каюты, глубоко  в  недрах  "Кулака
Должара". Один из тарканцев негромко сказал что-то в  коммуникатор  у  люка,
тот бесшумно отворился, и Анарис, борясь со страхом, шагнул внутрь. Тарканцы
остались в коридоре, и люк со  зловещей  неумолимостью  захлопнулся  за  его
спиной.
   Каюта  была  просторная  и  полутемная.  В  дальнем  конце  её  виднелась
плечистая фигура Джеррода Эсабиана - черная на бело-голубом фоне выведенного
на огромный экран Артелиона. Вид планеты, ставшей ему приемным домом,  помог
справиться со страхом, но тут он увидел фигурку, стоявшую в стороне,  и  дух
его снова пошатнулся. Это была Леланор, в одной рубашке, дрожащая и  залитая
слезами.
   "Что она делает на этом корабле? Почему Барродах не предупредил меня?"
   Огромный  экран  бросал  на  гладкую,  бледную  кожу   его   возлюбленной
голубоватый отсвет, окрашивая её в зловещий трупный оттенок,  отчего  сердце
его болезненно сжалось. На мгновение он утратил контроль над собой и  шагнул
к ней, но тут же остановился, когда отец заговорил.
   - Мой палиах почти завершен. Через несколько часов я с  триумфом  спущусь
на Артелион. Мой враг пленен и лежит связанный на борту этого корабля.  Двое
его сыновей уже мертвы. Младший скоро присоединится к ним.
   Мысли беспорядочно роились в голове Анариса,  и  неожиданное  присутствие
Леланор сбивало его с толку  еще  сильнее.  Это  не  помешало  ему,  правда,
испытать некоторое удовлетворение при вести  о  неизбежной  смерти  младшего
Крисарха. Он невзлюбил Брендона с первого взгляда,  двадцать  лет  назад,  и
дальнейшее общение с ним не изменило его отношения.
   "Он и не знает сам, чем обладает, да ему и все равно.  Ну  и  пусть,  все
равно он это потеряет".
   - Но победа моя неполна, ибо враг мой украл у  меня  последнего  из  моих
наследников.
   "Знай ты это раньше, может быть, ты не так бы спешил убить остальных".
   В  памяти  мелькнул  на  мгновение  образ  младшей  сестры,   исступленно
выкрикивающей проклятия отцу, в то время как Эводх пытал её на глазах у отца
и перепуганного Анариса, только-только вернувшегося с  Артелиона.  Остальные
его братья погибли подобным же образом,  пав  жертвой  собственных  амбиций,
пока его воспитывали Аркады.
   "Зато теперь у тебя нет выбора. Панархисты сказали  мне,  как  отразились
попадания в твой корабль при ахеронте на твоей наследственности, и  до  меня
доходили слухи о том, каких жалких уродцев ты плодил после этого".
   - Но лишить меня и этой доли моего палиаха я ему не позволю. Он превратил
тебя в размазню, не способную править по-настоящему,  отравив  твой  дух,  -
Эсабиан использовал слово "хачка", обозначающее достоинства, передаваемые из
поколения в поколение, - такими  панархистскими  извращениями,  как  эта  их
"любовь".
   Презрение, с которым его отец произнес последнее слово, только  усилилось
от того, что ему пришлось  использовать  понятие  из  уни,  ибо  должарского
эквивалента ему не было.
   - Ты опозорил  память  предков  своим  поведением  по  отношению  к  этой
ничтожной рабыне, словно такая прикотчи способна на достойную борьбу.  -  Он
помолчал, улыбаясь с холодной брезгливостью. - О, конечно, за тобой следили.
- Лицо его помрачнело, голос возвысился и зазвенел от гнева. -  Возможно  ли
ожидать нормальных наследников от такого червя?
   Он стремительно взмахнул рукой. Сила удара оторвала Леланор от  палубы  и
швырнула о переборку.
   Внутри Анариса все сжалось, но он не выказал никакой  реакции,  пока  его
возлюбленная, шатаясь, поднималась с палубы.
   - И тем не  менее  ты  снова  и  снова  настаиваешь  на  встрече  с  этим
ничтожеством - эту слабость ты наверняка подцепил у панархистов, ибо в  моем
роду таких извращений не знали с тех пор