ессы  Дезриена,  гарантировало
Вийе допуск на корабль в  любой  вечер,  когда  ей  будет  угодно.  Никакого
объяснения не  прилагалось  -  только  маршрут,  пропускные  коды,  указания
относительно инспекций и запрещение нарушать печати  в  машинном  отделении:
при нарушении пропуск будет немедленно отменен.
   Теперь нужно  будет  как-то  перехитрить  частые  инспекции  по  проверке
наружной печати и менее частые, но более строгие, по проверке внутренней.  С
последней, вероятно, придется подождать до вынесения решения по делу  Локри.
Вийя вздохнула, вспомнив о двух мелких деталях у себя в  карманах.  Надо  их
припрятать - но так хорошо просто сидеть и наслаждаться тишиной.
   Она закрыла глаза - и вздохнула, почувствовав знакомую психическую метку,
близкую и яркую, как солнце.
   Она повернулась и увидела  Брендона  -  он  шел  медленно,  с  задумчивой
улыбкой, сияя кобальтово-синими глазами.
   - Разрешите подняться на борт?
   Она с пересохшим ртом кивнула.
   Он прошел мимо  пульта  Локри,  тихого  и  темного,  к  навигационному  и
облокотился на спинку кресла, В этот поздний час  на  Брендоне  были  только
рубашка, брюки и сапоги - значит, он  отказался  от  какого-то  приглашения,
чтобы прийти сюда. Зачем?
   - При первой встрече ты сказала мне, что уничтожила все, что осталось  от
Маркхема.
   - Все материальное - ты спрашивал именно об этом.
   - Но в это не входил капитанский журнал, который  я  обнаружил  после,  и
запись, которую он, по-видимому, собирался переслать мне.
   - Это не материальные вещи. - Он сердился - она очень  редко  видела  его
таким. При их последней встрече на это не было и намека,  и  его  настроение
вызвало у нее шок, мешавший думать. - И я не хотела отдавать это тебе.
   Он послал ей мимолетную улыбку.
   - Я должен был сам найти, да? Чтобы доказать - что?
   Она промолчала. Детали двигателя вдавились ей в бедро; она осознала,  что
очень напряжена, и расслабила мускулы.
   Он отошел к пульту Марии и рассеянно провел пальцами по клавишам.
   - Ты читала то, что предназначалось для меня?
   - Да.
   - И что же ты там вычитала?
   К чему он, собственно, ведет?
   - Это было политическое обвинение.
   Брендон перешел к пульту Иварда.
   - Политическое обвинение. Веришь ты в призраки?
   - Нет.
   - Вопрос не показался бы тебе столь дурацким, если  бы  тебя,  как  меня,
преследовал призрак Семиона.
   В последние дни они достаточно часто общались наедине, чтобы она  немного
разобралась в нем. Иногда он с  обезоруживающей  откровенностью  говорил  на
любые темы, включая себя самого, - иногда же разговор шел под прямым углом к
истинной теме, и это напоминало Вийе  дуэль,  ведущуюся  невидимым  оружием.
Неспособная пока разгадать  подспудный  смысл,  она  защищалась  посредством
финтов, парирования и нанесения ответных ударов.
   Сегодня Брендон, кажется, пришел с намерением сделать прямой выпад.
   - Трое семионовских  капитанов  умудрились  в  самый  короткий  срок  так
раскидать мой флот, что Должару впору позавидовать. Но сейчас меня  занимает
не столько, как они это сделали, сколько почему.
   Мой флот.
   - У вас на то есть законы. Если твои люди их нарушили, накажи их.
   - Но они ничего не нарушали.
   Она сидела в вольной позе, стараясь выглядеть спокойной.
   - Ты говорил мне, что Кестлер нажимает на все  рычаги,  добиваясь,  чтобы
атакой на Пожиратель Солнц доверили командовать ему.
   - Так и есть.
   - Ты уже принял решение?
   - Да - исходя из военных соображений. Но из политических соображений пока
еще не объявил о нем.
   - Нг, - кивнула Вийя.
   - Почему ты так думаешь?
   Этот вопрос по крайней мере был достаточно ясен.
   - Я несколько раз  просматривала  боевые  записи,  которые  ты  мне  дал.
Конечно, в таких ситуациях опасно говорить "а вот если  бы"  -  ведь  многое
зависит не только от момента, но и от того, где ты оказался...
   - И от твоего угла по отношению к бою. Принято. Продолжай.
   - Оба они опытные, отважные, превосходные командиры. Но у Нг преимущество
по двум причинам. Во-первых, она  придумала  новые  тенноглифы,  которые  на
порядок  ускорили  процесс.   Во-вторых,   она   раскусила,   что   слабость
должарианцев заключается в их зависимости от урианского оружия и связи.
   - Кестлер, кажется, тоже это сообразил, просто не  успел  воспользоваться
своим знанием. Что до тенноглифов, то их изобрела не Нг.
   - Не она, так ее офицер. Она их использовала, а в бою вся ответственность
лежит на ней.
   Брендон вернулся к пульту контроля повреждений.
   - Ты не думаешь, что это совпадение?
   Он говорил легко и беззаботно, но Вийя чувствовала, что они добрались  до
сути.
   - Не знаю. Я не знакома с теми, о ком идет речь.
   - Подумай еще. Вспомни об их стиле командования.
   Вийя закрыла глаза, стараясь вызвать в памяти  кадры  недавних  сражений,
которые просматривала несколько раз.  Она  представила  себе  мостики  обоих
крейсеров, очень похожие, и команды, отдаваемые почти на том же языке.
   - Можешь ты представить себе Варригаль на  мостике  "Астреи?"  -  спросил
Брендон.
   - Могу... - произнесла Вийя и тут же поняла, что ошиблась. - Хотя нет.  С
Кестлером никто не делится информацией, не говоря уж о своих наблюдениях,  а
вот Нг это разрешает. Для Кестлера главное  повиновение,  а  не  инициатива,
верно?
   - Не для Кестлера, - сказал Брендон.
   Вийя сидела не шевелясь. Брендон тоже не двигался с места - их  разделяла
вся ширина мостика.
   - Для Семиона. - Теперь все стало на свои места. - Он создал  собственный
Флот, так? Свою структуру внутри  панархистской,  по  тем  же  правилам.  Но
подчинялась она ему. Не символически, как наследнику, а ему лично.
   - Правильно. Он двадцать лет создавал  хорошо  обученную  элиту,  которая
повиновалась ему беспрекословно.
   Значит, это - вопрос преданности?
   - Моя задача - вернуть их обратно. Если сумею.  Но  доверие  должно  быть
обоюдным.
   Месяц назад у Вийи было три вопроса. На первых два  Брендон  ответил:  он
решил вернуться в мир своих  предков,  и  он  знает,  что  Вийя  как  рифтер
когда-нибудь покинет этот мир.
   Остается третий вопрос: попытается он удержать меня или нет ?
   - Что ты можешь предложить им взамен старого договора? - спросила она.
   - Только правду. Преданность одному человеку держится только  на  силе  и
мудрости этого одного. Договор - если он соблюдается всеми сверху  донизу  -
черпает мудрость и силу в каждом из участников.
   Это говорил не панархист рифтеру, как могло показаться на первый  взгляд,
- это Панарх говорил рифтерскому капитану.
   - Только его не все соблюдают, - намеренно сказала она. - Иначе у нас  не
было бы этого разговора.
   И увидела отражение недосказанного в его глазах.
   Весь напор покинул его, оставив  обычную  человеческую  усталость.  Дуэль
закончилась. Он сдался и бросил оружие.
   Радикальная перемена его эмоционального спектра, как всегда, нарушила  ее
равновесие, и она заговорила о другом, безопасном:
   - Сколько у тебя времени?
   - Пока Омилов не представит информацию о Пожирателе Солнц и  адмиралы  не
скажут, сколько кораблей у нас набирается для атаки,  -  улыбнулся  он.  Она
отгораживалась от сожаления,  которого  он  не  мог  скрыть,  и  от  глубоко
запрятанной насмешки над самим собой. - А до того момента, - он выпрямился и
медленно подошел к ней,  -  остается  дело  Локри.  Я  хотел  бы,  чтобы  ты
встретилась с Седри Тетрис - она занимается подбором информации для Иксвана.
   Этим он хочет сказать, что мои усилия обнаружены. Вот он - истинный мотив
этой встречи. Детали она держала  в  руке.  Спустив  их  в  хранилище  через
прорезь под пультом, она сказала:
   - Локри только на пользу, если расследование идет по двум линиям.
   Ты веришь своим законам, а мои люди верят мне. И мы оба должны  соблюдать
свой договор.
   И по тому, как Брендон вскинул подбородок и как потемнели его глаза,  она
снова увидела, что он ее понял.
   Она нанесла свой последний удар  уже  после  того,  как  он  отложил  меч
власти. Перед ней был не Панарх, а просто Брендон,  которого  она  любила  и
будет любить всегда. И она сказала:
   - Я нашла доказательства того, что Архон Торигана был замешан в  убийстве
Кендрианов, но не знаю, кто и зачем заказал ему это убийство.

20
ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ

   В воздухе теперь пахло мертвечиной - то слабо,  едва  заметно,  то  очень
сильно. И ур-плоды тоже стали другие. Барродах старался больше  не  смотреть
на них. Он плохо помнил должарианского солдата, чей  труп  Лисантер  скормил
урианскому эквиваленту рециркулятора. У него, кажется, были голубые глаза?
   У кабинета гностора из стены проросли жесткие курчавые  волосы.  Барродах
содрогнулся. Это еще хуже,  чем  мясистые  сталактиты  и  наросты  слизистой
ткани, торчащие повсюду, как геморроидальные шишки.
   Лисантер занимался какими-то таблицами у себя на экране и  как  будто  не
заметил чмоканья открывшейся двери, однако остановил изображение и обернулся
к бори не вставая.
   - Серах Барродах? - Ученый был в фаворе у Аватара с тех пор,  как  вторая
темпатка слегка увеличила мощность станции, хотя женщина при этом погибла.
   Барродах сел. Его раздражало возвышение гностора, но поделать с  этим  он
ничего не мог. Он молчал, желая, чтобы  Лисантер  заговорил  первым,  и  тот
оправдал его ожидания.
   - Кажется, мы нашли решение проблем с  окружающей  средой.  Ключом  здесь
являются новые антропогенные проявления. Наиболее частые, такие  как  волосы
или  кожа,  относятся  к  тем  частям  организма,  которые  сохранили   свою
жизнеспособность в момент съедения тела.
   У Барродаха дернулась щека, преодолевая  вызванное  лекарством  онемение.
Лисантер теперь, говоря о станции, без  стеснения  употреблял  биологические
термины.
   - Менее частые, такие как глаза, представляют собой, видимо, нечто  вроде
генетического эксперимента. Вместо сетчатки у них гладкая мембрана.
   Бори вспомнил, как они переливаются при свете, сверкая  зрачками,  и  его
замутило.
   - Но откуда эта вонь?
   - Наше счастье, что Уры, по-видимому, нуждались в  атмосфере,  близкой  к
человеческим нормам. Не говоря уж о гравитации. Могло быть намного  хуже.  У
нас слишком многие ходят без респираторов, между тем потенциальная опасность
остается.
   Раздражение Барродаха перешло в гнев.
   - Вы хотите поучить меня, как служить  Властелину-Мстителю?  -  Огни  над
Лисантером оделись цветной каемкой - опять мигрень надвигается. Должно быть,
лечебная мушка истощилась.
   - Да нет же, серах Барродах, -  заморгал  ученый.  -  Прошу  прощения.  Я
сказал это просто так, к вашему сведению.
   Больше всего бори досадовал оттого, что  Лисантер  как  будто  ничего  не
боится - словно не чувствует тяжести страха, который на Должаре правит всем.
Можно подумать, что для него это - одно из условий эксперимента.
   Как-нибудь я устрою тебе эксперимент с умовыжималкой.
   - Прекрасно, и что же вы предлагаете? Аватар желает, чтобы  воздух  снова
стал свежим, и поскорее.
   - Поглощенный субъект был неживым, в стадии сильного разложения.  Станция
воспроизводит это явление так же, как и живые ткани.
   Барродах медленно улыбнулся, несмотря на начинающуюся головную боль,
   - Итак, вы решили сделать то, что я предлагал с самого  начала.  Скормить
ей живого человека. - Это было неожиданным плюсом.
   Лисантер неохотно кивнул.
   -  Думаю,  тогда  она,  э-э...  поймет,  что  мы  собой  представляем,  и
перестанет воспроизводить части  человеческого  тела.  Вряд  ли  она  сможет
воспроизвести живой организм.
   Боль кольнула Барродаха позади глаз.
   - В то же время эксперимент по применению  к  Ли  Пунгу  умовыжималки,  -
ученый произнес это слово с отвращением, - не дает никаких результатов.  Его
разум так  сильно  поврежден,  что  мы  не  уверены,  сохранил  ли  он  свои
темпатические способности.
   Вот оно, твое слабое место, дуралей.
   Сочувствие к  другим  когда-нибудь  погубит  Лисантера.  Что  ж  -  пусть
вызволяет Ли Пунга из того ада, в который  загнала  темпата  станция.  Авось
воздух станет чище.
   - Тогда используйте его - и немедленно.
   -  Подготовка  займет  некоторое  время.  И  я  должен   буду   уведомить
наследника.
   - Господин Анарис требует,  чтобы  его  уведомляли  о  попытках  темпатов
активировать станцию, а  это  дело  иного  рода.  Предоставьте  это  мне.  -
Барродах видел, что ученый его понял. - И сообщите, когда будете готовы.
   Удостоверившись,   что   Лисантер   придает    первостепенное    значение
производству новых стазисных  заслонок,  и  обсудив  оптимальное  размещение
пси-заградников, которые прибудут с тем же кораблем, что и  Норио,  Барродах
ушел. Ему не терпелось попасть к себе, чтобы принять меры против  тошноты  и
боли. Вот если бы и от тревоги он мог избавиться с той же легкостью!

***

   Анарис сидел один в своем жилище, положив руки на колени ладонями  вверх.
Перед ним в воздухе кружилось кольцо из сантиметровых металлических шариков.
Он направил его в обход своей  головы,  следя  за  ним  в  зеркале,  которое
пристроил на полу перед собой.  Картина  создалась  странная:  металлический
обруч, напоминающий ему нимбы на религиозных изображениях  Малого  Дворца  в
годы его ученичества, окружал суровое лицо должарианца. Он  улыбнулся  краем
рта, и диссонанс смягчился.
   После того как вторая темпатка попыталась активировать Пожирателя  Солнц,
его перестали мучить головные боли. Неудача Ли Пунга, превратившая темпата в
безмозглую куклу, только усилила  телекинетические  способности  Анариса,  а
смерть женщины, кроме того, притупила боль от психических усилий.
   Во время ее эксперимента станция снова задрожала, и свет стал мигать. А в
комнатах Анариса возникла настоящая телекинетическая буря - предметы срывало
с мест и швыряло гак, что после у него ушло два часа на уборку.  Он  стиснул
зубы - полное отсутствие контроля над этим помнилось ему слишком живо.
   Он велел  шарикам  ссыпаться  в  его  правую  ладонь  и  сомкнул  пальцы,
заставляя  себя  расслабиться.  Легкая  боль  от  напряжения  сразу  прошла.
Возможно, это результат его возросшей силы.
   А следующий темпат, по слухам, очень силен. Надо  будет,  чтобы  Моррийон
достал более эффективное седативное средство до того, как этот  Норио  здесь
появится. Анарис снова пожалел, что не может  поговорить  с  Лисантером.  Но
Моррийон, во всяком случае, должен  узнать,  как  возросли  способности  его
хозяина. Наследник привык уважать мнение своего бори и все меньше  и  меньше
сомневался в его преданности.
   Прозвонил вестник - пришел Моррийон с докладом. Анарис отпер дверь.

***

   Моррийон едва заметил чмоканье двери. Он совершил страшную ошибку, и жить
ему теперь, возможно, осталось каких-то несколько минут.
   Он  еще  никогда  не  видел  наследника   таким   спокойным.   Напряжение
чувствовалось только в правой руке, где было что-то зажато.
   Анарис поднял на него глаза, продолжая сидеть на полу с поджатыми ногами,
и Моррийон заметил перед ним зеркало. Снова хореянские упражнения -  но  где
же кусочки пенопласта?
   Впрочем, сейчас Моррийону было не до этого.
   - Мой господин, Лисантер задумал новый эксперимент.
   - Хорошо, поприсутствуй на нем, - слегка удивился Анарис,  но  тут  глаза
его сузились.
   - Вы приказали мне уведомлять вас об экспериментах с темпатами, -  быстро
заговорил  Моррийон.  -  Так  вот,  они   собираются   скормить   Ли   Пунга
рециркулятору.
   Анарис вздрогнул и побелел, а у Моррийона подкосились колени: он ни  разу
не видел, чтобы наследник проявлял страх.
   - Когда?
   Моррийон взглянул на хроно. Почему цифры меняются гак быстро?
   - Через девяносто секунд.
   Лицо наследника отвердело от гнева и приняло нормальный вид.
   - Почему ты раньше не узнал?
   Моррийон сглотнул.
   - Я сказал Барродаху, что вы приказали уведомлять вас обо  всех  попытках
темпатов активировать станцию.
   А Барродах сделал вид, что понял это буквально.  Из  чистой  вредности  -
ведь он не имеет  понятия  о  переменах,  происходящих  с  Анарисом.  Но  за
вредность тоже убивают. Моррийон поспешно продолжил, чувствуя, как  закипает
ярость в должарианце:
   - Цель этого эксперимента - проверить, как отреагирует станция  на  живое
человеческое  тело.  Лисантер  не  верит,  что   Ли   Пунг   сохранил   свои
темпатические способности.
   Анарис легко, без усилия поднялся на ноги. Моррийон попятился,  сжимая  в
руках блокнот. "Не подведи  меня  снова"  -  так  сказал  ему  наследник  на
"Самеди", когда Быстрорук устроил им ловушку. А он подвел.
   Анарис возвышался над ним, и прахан - лицо  страха  -  делало  наследника
непохожим на себя. Его глаза широко раскрылись, глядя сквозь Моррийона.
   Станция  застонала,  и  палуба  под  ногами  затряслась.  Пульт   тианьги
защелкал, а стазисные заслонки начали гудеть - все громче и громче.  Свет  в
комнате замигал.
   Анарис пошатнулся, издав гортанный звук. У Моррийона волосы стали дыбом -
потом  он  почувствовал,  как  покалывает  кожу,  и  понял,   что   это   не
физиологическая реакция, а статическое электричество.
   И тут по комнате полетели вещи.  Книги,  бумаги,  чипы  вихрем  кружились
вокруг резного, слабо потрескивающего стола. Ящики из него выдвигались, и их
содержимое тоже вливалось в водоворот. Темные ковры под ногами вздувались  и
хлопали, как воздушные шары.
   Зеркало Анариса неожиданно взвилось в воздух  и  понеслось  на  Моррийона
кромкой вперед, точно собираясь его обезглавить. Он умудрился поймать его, и
руки у него от этого взлетели высоко над головой. Зеркало дрожало, наливаясь
тяжестью, - вот-вот раскроит ему череп.
   В ужасе бори завопил:
   - Нет, мой господин! Пожалуйста, не надо!
   Глаза наследника налились кровью, вздувшиеся вены на висках пульсировали.
Из носа потекла кровь.
   Давление воздуха ужасающе возросло, и станция тряслась.
   Из правой руки Анариса ударил металлический блеск, и прочное  дипластовое
зеркало вылетело из рук Моррийона, разбившись вдребезги.
   Внезапно все прекратилось,  точно  выключатель  повернули:  и  дрожь  под
ногами, и стон. Анарис разжал кулак, и несколько металлических шариков упало
на ковер. Он раскрыл рот, но не смог  вымолвить  ни  слова  и  без  сознания
повалился на пол.
   Моррийон смотрел на это, чувствуя странное спокойствие. Шок,  отметил  он
частью своего сознания. Анарис чуть не убил его своим телекинезом и  тем  же
способом спас. Бори испытал чувство, так давно забытое, что он не сразу  его
узнал: жалость.
   Несчастный гибрид. Он  тоже  разрывается  между  двумя  мирами.  Моррийон
пощупал пульс своего господина, надеясь, что Анарис  приспособится  к  этому
раздвоению лучше, чем он сам.

АРЕС

   Студия выглядела еще хуже, чем обычно. Повсюду валялись пакеты из-под еды
и стояли грязные чашки из-под кафа и алигрианского чая. Пол усеивали бумажки
вперемешку с пустыми мозгососными ампулами. В комнате разило озоном и потом.
   Но Ник и Дерит ничего этого не замечали. Второй Ник говорил с экрана:
   - В этом зале, расположенном в  центре  Палаты,  прошло  немало  судебных
процессов с тех пор,  как  теменархея  И'Лисса  лит-Иллиайн  в  царствование
Броссинава I подарила Арес Флоту.
   Имиджер обвел высокий потолок, ряды потемневших  от  возраста  сидений  и
белые мраморные стены.
   В маленьком окошке на экране отсчитывались баллы рейтинга.
   Кадр остановился на высоком столе для судей, и Дерит сказала Нику:
   - Надо признаться, этот номер тебе удался.
   - Твой рассказ о келли и рифтерах, которые привезли их сюда, тоже был что
надо.
   Ник мог позволить себе такое великодушие. Чуть ли не  весь  Арес  смотрел
этот его репортаж, и ему повезло занять ближнюю орбиту. Товр Иксван охотно с
ним сотрудничает, и другие двери перед ним тоже открылись.
   - Да, - сказала довольная Дерит.  -  Наша  Лохиэль  -  отличный  аргумент
против той муры, которую гонит 99-й канал. Теперь все только