уже обыскан. Больше всего его, видимо, интересовала аптечка,  -
с оттенком высокомерия сообщил Моррийон. Анарис праздно поинтересовался  про
себя, как бори удалось взять верх над кем-то из тарканцев, - это явно и  был
источник его информации, ведь Барродах больше никого не взял бы с  собой  на
обыск. - Еще он проверил компьютер, необычайно мощный, - этим,  возможно,  и
объясняются их рифтерские успехи перед палиахом. -  Бори  набрал  что-то  па
своем блокноте. - Этим как будто его активность исчерпывается.
   Анарис улыбнулся. Знай он, как забавно  будет  наблюдать  за  Барродахом,
который каждый раз исходит страхом и яростью в присутствии Вийи, он давно бы
уже занялся розысками темпата-должарианца.
   Впрочем, любой другой выходец из родного мира  приложил  бы  все  усилия,
чтобы скрыть свой талант, - и был бы далеко не столь интересен.
   - Мне тоже стало любопытно, - сказал Анарис и встал. - Говорят, корабль -
отражение своего капитана. - Он быстро зашагал  по  коридору  к  причальному
отсеку, а Моррийон поспешил за ним.
   Тарканцы, охраняющие отсек, пропустили их беспрекословно:  слухи  о  том,
как он вызвал дух Уртигена в Тайной Палате на  "Кулаке  Должара",  добрались
уже и сюда.
   Старая "колумбиада" стояла рядом с двумя должарскими корветами, тихая,  с
погашенными бортовыми огнями. Анарис нажал кнопку, управляющую  трапом.  Тот
опустился довольно быстро, и он в  три  шага  взошел  на  корабль.  Моррийон
поднялся следом несколько медленнее. В шлюзе Анарис задержался, и  секретарь
молча подал ему блокнот со стандартным планом "колумбиады". Анарис взглянул,
отдал блокнот и двинулся к мостику.
   Воздух был застойный и какой-то давящий - возможно, из-за духоты.  В  нем
чувствовался легкий запах корицы. Это  пробуждало  какое-то  воспоминание  -
слишком слабое, чтобы проявиться яснее. "Странно,  однако,  что  их  тианьги
способно создавать запахи, которые держатся так долго",  -  подумал  Анарис,
продвигаясь вперед при слабом аварийном освещении. Интересно,  кому  из  них
понадобился запах корицы?
   Келли! - вдруг осенило его у  самого  входа  на  мостик.  От  келлийского
архона на Артелионе тоже пахло жженой  корицей.  Может,  запах  заказал  тот
парень с вросшей в руку келлийской лентой? Программистка Моррийона  извлекла
из файлов Барродаха запись о кратком пребывании "Талверны" на Рифтхавене  до
того, как панархисты  взяли  ее  в  плен.  Корабельный  врач  Монтроз  отвел
мальчишку, Иварда, к келлийскому доктору, и кто-то из медицинского персонала
сообщил агенту Барродаха, что келлийская лента действительно как-то пристала
к парню во время налета на Мандалу и медленно разрушает его здоровье.
   Однако сейчас у него вид вполне здоровый. Анарис, не думая больше о рыжем
Иварде, включил энергию жизнеобеспечения. Зажегся свет, и из тианьги повеяло
свежим прохладным воздухом.
   Со знакомым чувством смыкающегося круга Анарис осознал, что находится  на
мостике единственного корабля,  сумевшего  вырваться  из  отцовских  лап  на
Артелионе. Ему живо припомнились кадры этого побега. Вийя опередила  крейсер
Эсабиана на какие-то доли секунды.
   Анарис стал за ее креслом и попытался представить, как она  сидит  здесь,
видя громаду "Кулака" на экране, отстреливаясь от его снарядов  и  с  риском
для жизни пытается прорваться к радиусу до того, как Ювяшжт откроет огонь из
рапторов. Это требовало величайшего мужества и хладнокровия. Интересно, куда
она девала Брендона Аркада? Заперла в карцер или заставила  стоять  здесь  и
смотреть,  как  она  играет  в  пятнашки  со  смертью  над  его  захваченной
планетой?
   Задавшись целью  это  выяснить,  Анарис  покинул  мостик  и  стал  искать
капитанскую каюту. Она должна быть больше всех остальных  и  ближе  всего  к
мостику,  если  эта  старая   "колумбиада"   не   подвергалась   специальным
переделкам.
   На корабле поддерживалась безукоризненная чистота, а его интерьеры носили
заметный  отпечаток  дулусских  вкусов.  Наследство  Л'Ранжа,  должно  быть.
Воздух, несмотря на включенное тианьги, оставался тяжелым -  чем  дальше  от
мостика, тем тяжелее.  Может,  они  нарочно  настроили  систему  так,  чтобы
посторонним неповадно было? Моррийону тоже было  не  по  себе  -  он  нервно
поглядывал по сторонам, однако молчал.
   Каюта  оказалась  там,  где  и  полагал  Анарис,  и  он   открыл   дверь,
любопытствуя, не найдется ли и там следов Л'Ранжа. Но нет - каюта напоминала
скорее тюремную камеру. Узкая койка и никаких личных примет, кроме  гобелена
на одной стене и крючка на другой. Под крюком  осталась  легкая  потертость,
как будто на нем что-то висело раньше.
   Подойдя к гобелену, Анарис  с  обострившимся  интересом  узнал  старинную
должарскую работу, изображавшую уничтожение острова Хореи.
   В детстве у Анариса была  картина,  изображавшая  то  же  самое,  хотя  и
по-другому - он хранил ее все долгие годы своего воспитанничества. Глядя  на
огни пожаров, старательно вытканные давно  уже  мертвыми  руками,  он  вдруг
испытал натиск чего-то, едва не сбившего его с ног. "Уж  не  предприняла  ли
Вийя новой попытки включить станцию?" - в приступе паники подумал он. Или он
сейчас снова против воли будет втянут в видение  о  гибели  Хореи,  как  это
случилось с ним в причальном отсеке в день ее прибытия?
   Но головокружение схлынуло, оставив лишь неприятный  осадок,  который  он
приписал действию тианьги. Отвернувшись от гобелена,  Анарис  сел  за  пульт
Вийи и включил его,  но  вскоре  опять  выключил.  Как  он  и  ожидал,  Вийя
закодировала  все  корабельные  журналы,  схоронив  их  глубоко  в  системе.
Потребуется опытный программист и много времени, чтобы снова извлечь  их  на
поверхность.
   Он вышел из каюты и остановился, стоит ли дальше обследовать корабль.  Он
уже направился было на корму, но раздумал. Его интересовала только Вийя -  а
если уж ее жилище ничего ему не дало, в других местах он и подавно не найдет
ее следов.
   Вернувшись на мостик и отключив  энергию,  он  решил,  что  настала  пора
побеседовать с капитаном "Телварны" еще раз.

***

   Вийя  перевела  дух,  пытаясь  осмыслить  поток  информации,  только  что
полученный ею.
   Вряд ли Эсабиан знает что-то о своем сыне,  -  мысленно  произнес  Ивард,
неподвижно сидящий на стуле в метре от неё. Незадолго до этого он очнулся от
дремы, получив по каналу своей постоянной связи с келли извещение о том, что
Анарис обследует "Телварну".
   Он посетил только мостик и каюту Вийи - манипуляции келли  с  включенными
тианьги, в том числе и ультразвуковые, отбили  у  него  охоту  к  дальнейшим
розыскам, и он не обнаружил троицу, спрятанную в каюте  Иварда.  Но  близкое
соседство позволило келли прощупать его сознание и передать другим  мысли  и
действия Анариса, доступные их пониманию.
   Он знал Маркхема - и он тоже носит в себе хорейские  гены.  Он  почти  не
думал о своем даре, но тот каким-то образом повлиял на келли, а через них  и
на эйя, пробудив их от спячки. Сам он, к счастью, так, видимо, и  не  понял,
что случилось.
   Вийя закрыла глаза, борясь с нарастающей головной болью.
   Келли тут же послали ей успокаивающий импульс, заверив  ее,  что  теперь,
когда эйя проснулись, им, может быть, удастся  смягчить  некоторые  стрессы,
нагнетаемые на нее станцией.
   Вийя открыла глаза. Ивард смотрел на  нее  с  юмористической  неприязнью.
Если бы Элоатри сказала нам, что недостающим членом единства был этот говнюк
Норио, мы могли бы остаться на Аресе, - прочла она.
   Вийя невольно рассмеялась в уме. Это к лучшему, что он умер,  -  передала
она в ответ. - Мысль о том, что ради запуска станции  пришлось  бы  наладить
контакт с Норио, угнетает меня больше всего остального.
   По-твоему, мы сумеем справиться сами? - с  легким  диссонансом  недоверия
подумал Ивард.
   Придется - иначе мы не сможем захватить контроль.
   Однако безмолвный скептицизм Иварда не перестал  чувствоваться  и  тогда,
когда в ее сознание вплелись музыкальные мысли келли. Анарис вызывает Вийю к
себе, - передали они - а за этим последовал молниеносный диалог между ними и
эйя, который она не успела перехватить.
   Какую-то секунду спустя к ним явился Моррийон - впрочем, Вийя знала,  что
чувство времени изменяет ей после таких контактов.
   Она отгоняла тени, маячившие на периферии зрения,  и  делала  дыхательную
гимнастику, пока Моррийон разговаривал с Монтрозом.
   Она слышала их голоса, но смысл до неё не доходил. Зато в ее ум  внезапно
вторглись эйя - расстроенные, судя по пронзительному писку.
   Пищали они, как видно, не только мысленно: Моррийон вздрогнул и в  страхе
выпучил свои косые глаза. Обернувшись, Вийя увидела, что маленькие  существа
вышли из своей комнаты - синие рты раскрыты,  тонкие  пальчики  семафорят  с
невероятной быстротой: Эйя слышат далекого спящего.
   Эйя находятся близко к далекому  спящему?  -  старательно  сформулировала
Вийя, стараясь излучать только спокойные эмоции. Келли  тоже  послали  поток
успокаивающей музыки, и эйя перестали пищать.
   Эйя близко и не близко,  Вийя,  Один-с-Тремя  и  трое  находятся  в  улье
далекого спящего, но далекий спящий пребывает в зимнем сне.
   Скоро мы  пойдем  к  далекому  спящему,  -  передала  Вийя.  Эмоции  эйя,
выражающие мучительное ожидание, достигли апогея, но келли  снова  вмешались
со своей успокоительной гармонией.
   Теперь эйя должны праздновать улей далекого спящего, - произнесла она.  -
Различайте и празднуйте образцы в улье далекого спящего.
   Мы празднуем образцы в улье далекого спящего, -  ответили  они,  и  Вийя,
переведя дыхание, открыла глаза.
   - Все в порядке, - говорил Ивард Моррийону. - Они всегда так ведут  себя,
когда просыпаются. Они не причинят вам вреда.
   Откуда у Иварда столько энергии? Вийя заставила себя встать, и Моррийон с
заметным  облегчением  открыл  дверь  и  вышел.  Она  последовала  за   ним,
преодолевая головокружение.
   Он спешил, но из-за Вийи вынужден был сбавить шаг, и за  время  пути  она
немного пришла в себя. В этом районе станции она  еще  не  бывала.  Тарканцы
стояли почти на всех перекрестках, и болезненный гул  пси-заградников  то  и
дело вторгался в ее мозг.
   Моррийон нажал на вестник и открыл дверь. Он отступил,  и  Вийя  вошла  в
комнату, точно взятую из кошмарных снов ее детства.
   С трудом сохраняя равновесие,  она  заставила  себя  медленно  оглядеться
вокруг. Тяжелая резная мебель, гобелены, даже  узор  ковра  на  полу  -  все
возвещало о богатстве и могуществе правителей Должара.
   Анарис, сидя в вольной позе за большим столом, наблюдал за ней  со  своим
обычным саркастическим выражением.
   - Напоминает о доме? - спросил он.
   - Моим домом была ветхая, сложенная из камня хижина, где  стояла  ветхая,
колченогая мебель. Это, - она обвела рукой комнату, - нам показывали  только
на  видео.  Что  это  -  имущество  какого-нибудь  мелкого  нобля,   который
опрометчиво позволил своей тени упасть на  тень  вашего  отца?  Доставленное
сюда эскадрой военных кораблей ради поднятия престижа?
   Анарис, набрав что-то на пульте, ответил:
   - Должна ли эта великолепная бравада доказать, что вы преодолели наследие
своих предков? - Небрежно повернув к ней экран, он добавил:
   - Если так, то вам придется постараться получше.
   На экране Вийя увидела себя на мостике "Телварны". "Я хочу  сердце  Хрима
Беспощадного на острие моего ножа", - произнесла она по-должарски.
   С тихим смехом Анарис выключил изображение и указал куда-то ей за  спину.
Обернувшись, Вийя увидела  себя  в  стальном  полированном  зеркале,  Анарис
подошел к ней, и они отразились рядом: оба высокие, сильные, с  выступающими
скулами, темноглазые и темноволосые, в строгой черной одежде.
   Вийя, посмотрев себе в глаза, убедилась, что никаких внешних  реакций  не
проявляет. Она могла бы сказать ему, что черное стала  носить  только  после
смерти Маркхема, когда поклялась отомстить Хриму Беспощадному. Она еще тогда
знала, что поступает как истая должарианка.
   Впрочем, она никогда не отрекалась от своего прошлого, И теперь, глядя на
себя и Анариса, видела не сходство, а  разницу.  Она  одета  в  удобный,  не
стесняющий движений костюм, который носят космонавты обоего пола. У  Анариса
с ней разве что цвет общий - его камзол и брюки из  дорогой,  тяжелой  ткани
подчеркивают его мощное сложение и призваны внушать почтительный трепет.
   Она встретилась с его глазами в зеркале, зная, что ее собственный  взгляд
выражает лишь полное безразличие.
   На лице Анариса, чего бы он ни искал в ней, отражалось не больше,  чем  у
нее. Отойдя от зеркала, он вернулся на свое место и сказал:
   - Меблировка этой комнаты взята из покоев  отца  в  нашей  башне  в  Хрот
Д'очча. А тебе известно, от кого ты произошла?
   Ясно, куда он метит. Хорейская кровь. Но он не знает, что она знает о его
собственных хорейских генах - и он, как и она, использует нейтральную  форму
обращения,  тогда  как  мог   бы   выбрать   полдюжины   других,   одинаково
оскорбительных. Учитывая все это, Вийя ответила:
   - Моя мать и все праматери были ткачихами  -  никто  из  них  не  обладал
даром. По словам матери, я плод ее  злосчастной  встречи  с  отпрыском  дома
Герджгрунов во время зимнего Ка-руш-на Рахали.
   - В каком городе?
   - Эфин Хоч-джан.
   Анарис тихо пробормотал что-то, подняв глаза к потолку.
   - В том году Герджгруны осуществили палиах против Тхарчюсов.
   Выходит, он знает год ее рождения? Ну разумеется. Моррийон, должно  быть,
перелопатил все ее досье, как только ее корабль вошел в систему.
   - Ты сказала, что больше не будешь экспериментировать без эйя, -  добавил
он. - Предлагаю тебе разбудить их.
   - Они уже проснулись. Мы  можем  начать  в  любое  время.  Я  через  Лара
посоветовала Лисантеру не устраивать им физических тестов. Они  не  выносят,
когда их трогают.
   Анарис вставил в свой пульт какой-то чип и через некоторое время спросил:
   - В той камере трансфигурации под Большим Дворцом, где вы спасли гностора
Омилова, - это были эйя. Она кивнула.
   - Барродах уверял, что вы использовали какое-то  секретное  панархистское
оружие, - улыбнулся Анарис. - Известно ли тебе, что он  дал  пирожной  атаке
Брендона такое же объяснение?
   - Что с ним, собственно, стряслось тогда? - усмехнулась она.
   -  Джессериан  нашел  его  в   глубоком   обмороке.   Видимо,   один   из
роботов-официантов залепил ему прямо в голову особенно ядовитым пирогом.
   Не сомневаясь, что у Анариса есть причина - и скорее всего  неблаговидная
- поделиться с ней этими сведениями, она все-таки  с  большим  удовольствием
представила себе  смятение  Барродаха,  даже  не  пытаясь  это  удовольствие
скрыть.
   Анарис нажал на кнопку вызова.
   - Я, пожалуй, не стану его разуверять. Он способен перестрелять всю  твою
команду, а тебя держать на транквилизаторах  за  исключением  тех  периодов,
когда ты требуешься Лисантеру.
   Не желая, чтобы он принял ее молчание за благодарность, она сказала:
   - Видимо, есть еще какая-то причина, кроме  досаждения  Барродаху,  чтобы
оставлять нас на свободе?
   - Так веселее, - ответил он.
   Дверь, чмокнув, открылась, и в комнату с поклоном вошел Моррийон. Анарис,
лениво махнув рукой, отпустил  обоих.  Моррийон  снова  поклонился,  и  Вийя
вышла, сопровождаемая язвительным смехом Анариса.

***

   Моррийон уныло оглядел баррикаду, которую  нагородил  под  саркастическим
наблюдением Анариса, - тот, поджав ноги, сидел на кровати.
   - Раньше времени он не начнет, - сказал наследник, впившись  в  Моррийона
темным взглядом. Дираж'у, извивающийся в его сильных пальцах,  застыл.  Бори
опустил глаза на свой блокнот. Он  не  любил  смотреть,  как  Анарис  плетет
проклятия под действием наркотиков, которые принимал в преддверии очередного
темпатического сеанса в Палате Хроноса.
   Его кривая улыбка беспокоила Моррийона еще больше, чем мысли  о  подвохе,
который может устроить им Барродах.  Наркотики  ничуть  не  помогали  против
странных настроений, все чаще накатывающих на Анариса. Можно было  подумать,
что эти настроения берутся из совсем другой части  его  характера.  Моррийон
вспомнил тот первый раз, когда он  присутствовал  при  проявлении  хорейских
способностей своего господина: одним из видений,  потревоженных  телекинезом
Анариса, был образ Геласаара. Неудивительно,  что  Анарис  так  интересуется
должарской темпаткой - она такой же гибрид, как и он.
   - Одно остается неясным,  -  сказал  Анарис.  -  Я  не  продемонстрировал
телекинез в причальном отсеке, когда Норио произвел свою попытку.
   - Вы думаете, это потому, что двое... хореян сошлись вместе? -  осторожно
спросил Моррийон.
   Невыносимо долгое время Анарис молча смотрел на него. Моррийон  проглотил
слюну. Единственный способ это проверить  заключается  для  Анариса  в  том,
чтобы отправиться в Палату Хроноса во время эксперимента. Не  этих  ли  слов
ждет от него наследник?
   Блокнот загудел, выручив Моррийона.
   - Последняя инъекция, господин, - извиняющимся тоном сказал бори.
   Анарис все так же молча взял шприц, прижал его к локтевой выемке и бросил
Моррийону. Бори аккуратно убрал  шприц  и  запер.  Анарис  улегся,  глядя  в
потолок, а Моррийон укрылся в своем импровизированном бункере. Глядя в  щель
между двумя  картотечными  шкафами,  он  ждал  критического  момента.  "Хоть
какая-то польза будет от этих картотек", - подумал он,  несмотря  на  страх.
Для  Анариса  они  никакого  интереса  не  представляют  -  вся  информация,
содержащаяся в них, дублируется в блокноте Моррийона.
   Сейчас на экране блокнота шел отсчет. Барродах мог бы это отследить, если
бы направил достаточно компьютерных мощностей на расшифровку, но без  ведома
Моррийона он этого сделать не сможет. Сам Барродах,  со  своей  стороны,  не
может быть уверен, что его подчиненные не захотят  влезть  в  его  блок-пот,
поэтому для сохранения секретности ему необходимы твердые копии.  "Он  скоро
утонет в бумажках", - с улыбкой подумал Моррийон.
   На экране уже мелькали однозначные числа, и это прогнало  из  его  головы
все прочие мысли.
   Но и после нуля некоторое время ничего  не  происходило  -  только  тихо,
почти подсознательно  дрогнула  станция.  Анарис  на  это  не  отреагировал.
Моррийон даже усомнился, что почувствовал  толчок  на  самом  деле,  но  тут
замигал свет, и стало вдруг трудно дышать.  Станция  содрогнулась,  испустив
протяжный стон, и плотный ковер под кроватью заколыхался, как хищное морское
животное, пробуждающееся от долгого сна.
   Все остальное, к недоумению Моррийона, осталось на месте. Если  равняться
на предпоследнюю попытку Норио, сейчас по комнате должен был  кружить  вихрь
мелких предметов - Моррийон отнюдь не  был  уверен,  что  замки  продержатся
долго. А между тем...
   У него стиснуло горло, когда он заметил, что между  Анарисом  и  кроватью
образовался просвет шириной в ладонь.  Тело  Анариса,  оставаясь  спокойным,
постепенно принимало  положение,  свойственное  спящему  человеку  во  время
невесомости. Медленно вращаясь сразу в двух измерениях, оно наконец  повисло
лицом вниз под прямым углом к кровати.
   Моррийон оцепенел - ужас тикал в нем, как  бомба  с  часовым  механизмом.
Если он хоть на  секунду  утратит  контроль,  она  рванет,  и  его  рассудок
разлетится на куски. Поэтому он не испытал больше  никаких  эмоций,  увидев,
как на стене рядом с головой Анариса вздулся пузырь.
   Бори заставил себя подняться на слабые, как будто вареные, ноги.  Блокнот
праздно болтался у него на поясе. Он вышел из своего  укрытия,  и  очередной
спазм станции повалил его на колени. На  мгновение  ока  он  ощутил  влияние
какой-то злой воли - затем пузырь с громким чмоканьем раскрылся и  втянул  в
себя Анариса.
   В  отверстие  пролезла  только  голова  -  плечи  застряли.  Вокруг   шеи
сомкнулись наросты наподобие губ, и тело Анариса обмякло.
   Моррийон  завопил  от  ужаса,  решив,  что  Анарис  лишился  головы,  но,
взгром