на Дема и тут же забыл о нем.
   - Пусть туда сядет Леннорах, - сказала она. - Норио еще активен,  и  если
Вийя включит станцию, его мощь тоже возрастет - возможно,  настолько,  чтобы
сломать кордон, который мы вокруг него поставили.  -  Тат  набрала  побольше
воздуха, полагаясь на то, что навязчивая идея Лисантера  ее  спасет.  -  Мне
нужна связь с пультом Седри Тетрис.  Окончательно  разделаться  с  Норио  мы
сможем только вдвоем.
   Лисантер поднял брови, но колебался недолго,
   - Вы правы. Никаких помех допускать  нельзя.  Делайте  то,  что  считаете
нужным. - Он ткнул большим пальцем в сторону Дема, который цеплялся за  руку
Тат. - Ну а с ним как быть?
   - Он останется здесь, - с решимостью отчаяния заявила Тат.  -  Дайте  ему
какую-нибудь легкую работу, и все будет в порядке. Но он должен быть  здесь,
иначе я не смогу работать.
   - Ладно, велю кому-нибудь дать ему подметальную щетку. Думайте  только  о
работе и ни на что не отвлекайтесь.
   Он сдержал свое обещание: какой-то молодой техник  вручил  Дему  щетку  и
увел его. Тот оглянулся на Тат; она заставила себя с улыбкой кивнуть ему,  и
Дем, успокоившись, принялся подметать.
   Лисантер заторопился прочь,  а  Тат  упала  в  кресло.  Первым,  что  она
увидела, включив пульт, был запрос Седри. Та сразу успокоила ее относительно
Лара. От облегчения головная  боль  Тат  уменьшилась,  оставив  лишь  легкое
покалывание позади глаз.
   Вирус Седри внедрялся в  систему,  используя  поставленные  Тат  капканы.
Мандалийской конструкции пока не было видно. Седри понадобится ее  помощь  в
борьбе с Норио - самой Тат придется заняться управляющими кодами огров.
   Она нащупала под пультом последнюю ампулу с мозгососом. Авось эта доза ее
не убьет. А если и убьет, она об этом не узнает  -  и  еще  неизвестно,  что
будет здесь после высадки десантников.
   Дожить бы до этого момента - а там видно будет.

***

   Моррийон торопливо шагал по коридорам, а его мысли  бежали  еще  быстрее.
Где Анарис? Когда началась тревога, он был  у  отца.  Бори  испытал  приступ
тошноты, сообразив, что теперь  наследник,  вероятно,  в  Палате  Хроноса  -
вместе с Аватаром. И Барродахом.
   Предполагалось, что ни Анарису, ни Моррийону  пропуск  не  нужен  -  огры
запрограммированы, чтобы игнорировать их наряду с Барродахом и,  разумеется,
Аватаром, в чьих руках находится контрольный код.
   Но Аватар может  и  передумать.  Если  в  Тронном  Зале  случится  что-то
неподобающее, Анарис сумеет спастись своими средствами,  а  вот  Моррийон  -
нет. Если его господин действительно спасется бегством,  он  и  себе  должен
обеспечить путь к отступлению.
   Уяснив, что ему следует делать, Моррийон с облегчением кивнул.  Тарканцы,
возможно, не пустят его одного на борт корвета, даже  если  он  прорвется  в
причальный отсек через зону боевых действий, - но есть еще "Телварна",
   Он поспешил к себе в каюту,  пробегая  мимо  активированных  огров  с  их
красными сенсорными лампами. Там он прямиком направился  к  сейфу  и  набрал
свой идентификационный код. Достав маленький цилиндрик, он  взвесил  его  на
ладони.  Газ,  который  содержится  внутри,  -  продукт  подозрительности  к
трехногим инопланетянам, едва не приведший  к  геноциду  во  время  Третьего
Контакта несколько веков назад.  Его  не  так  легко  синтезировать  даже  с
помощью мощной производственной техники Пожирателя Солнц  -  он  должен  был
стать одним из главных видов оружия человечества.
   Моррийон сунул цилиндрик в карман, взял бластер, тоже спрятанный в сейфе,
и огляделся. Возможно, он больше не вернется сюда -  но  здесь  не  осталось
ничего, что могло бы ему понадобиться.
   Он вышел вон без всяких сожалений - задержался только, чтобы включить  на
своем блокноте маяк, который привел его к транспортной тележке на  ближайшем
перекрестке. Ее мотор еще работал.  Моррийон  сел  и  поехал  к  причальному
отсеку.

***

   Риоло работал со своим блокнотом, доводя до кондиции изобретенный им  для
огров код, когда его канал внезапно отключился, Сквозь дверь каюты  до  него
донесся вой сирены. Озадаченный, Риоло перешел к  пульту  -  но  пульт  тоже
заглох.
   Риоло пожал плечами. Нет так нет. Ясно, из-за чего тревога - он догадался
бы даже без предварительных раскопок, которые провел в станционной  системе.
Панархисты сделали свой ход. Он представил себе десантные катера,  несущиеся
к Пожирателю Солнц. Он видел съемки разгрома, который они учинили на станции
Аваста, в подземном бункере одной из барканских лун.
   Там  десантники  успешно  разделались  с  ограми,  но  это   был   только
кратковременный рейд. У него здесь больше огров, чем имелось  на  Авасте,  -
кроме того, есть еще и тарканцы.
   Риоло задумчиво посмотрел на дверь.  Сидя  здесь,  он  ничего  не  сможет
сделать, но снаружи кишат должарианцы, предубежденные против жителей  Барки.
Это предубеждение усугубляется  странными  понятиями  барканцев  о  сексе  и
месте, которое они отводят последнему в своей жизни.
   Он скорчил гримасу. Только один человек на станции способен ему помочь  -
и это Хрим. Он связался по блокноту с монитором, который установил  в  каюте
Хрима. Когда канал заглох, Хрима там не было. Остается еще одно  место,  где
он может находиться.
   Риоло покачал на ладони блокнот. Как это странно и как типично для  жизни
вне родного Низа: он должен довериться человеку, чье прозвище - Беспощадный.
   Делать нечего. Осторожность - вещь хорошая, но код еще лучше.
   Риоло решительно набрал на блокноте шифр, взламывающий дверь, и шмыгнул в
коридор.

***

   Ощущение размытости окружающего осталось при Вийе, когда Барродах посадил
ее в транспортную тележку, и усилилось по мере продвижения к Палате Хроноса.
Пси-заградники, хотя и работали на низкой мощности, усиливали  это  чувство,
гнев и страх Барродаха - тоже. Вийя пыталась навести порядок  в  голове:  ей
понадобится вся доступная ей ясность мышления, чтобы пережить полный контакт
с тем, что ждет ее в сердце Пожирателя Солнц - без полной отдачи ей  станцию
не включить.
   А  что  потом?  Как  только  это  случится,  оружие  рифтеров  приобретет
непобедимую  мощь.  Флот  будет  подвергаться   жесточайшей   трепке,   пока
десантники не захватят станцию и не  отключат  от  нее  рифтерские  корабли.
Единственный возможный для нее порядок действий - это  оттягивать  включение
как можно дольше, возможно, до самой высадки десанта, чтобы  интервал  между
включением и отключением был как можно короче. Вийя была твердо уверена, что
Брендон находится на одном из этих кораблей Флота - он ни за что не  остался
бы на Аресе.
   Они сошли с тележки на  обычном  месте.  Идя  по  последнему  коридору  к
Палате, Вийя чувствовала Сердце Хроноса  остро,  как  никогда  прежде.  Быть
может, последняя попытка Единства и борьба с Норио вывели его на некий новый
уровень активности?
   Дуновение страха  и  ненависти  от  часового-тарканца  вошло  в  ее  мозг
раскаленной иглой,
   Эсабиан ждал внутри с двумя ограми по бокам. В  руках  у  него  извивался
дираж'у. Но Вийя едва удостоила его взглядом, потому  что  Анарис  тоже  был
здесь.
   Никогда еще ее телепатическая чувствительность не  была  столь  глубокой.
Его эмоции были для  нее  яснее  слов:  ожидание,  настороженность,  триумф.
Присутствие отца его не устраивало, но он предвкушал момент, когда отнимет у
него контроль над Пожирателем  Солнц.  Единственной  проблемой,  которую  он
предвидел, было время.
   Эсабиан, не переставая плести проклятия, бросил Барродаху:
   - Начинай.
   Он никогда не унизил бы себя, обратившись прямо к Вийе.  Это  развеселило
ее и, как ни странно, придало ей сил, Она опасалась не его, а его  сына,  от
которого ей приходилось скрывать даже свои мысли.
   - Иди, - приказал Барродах, махнув Вийе рукой - подходить  к  ней  он  не
осмеливался. Лисантер, сидящий за приборной панелью, кивнул ей - в  нем  она
чувствовала поддержку.
   Эйя уже стояли у возвышения, которое теперь напоминало трон до мельчайших
подробностей. Казалось, что его субстанция пульсирует скрытой энергией, и по
ней, на самой грани восприятия, бежит муаровая рябь.
   Вийя последовала за эйя на вершину Трона,  и  Палата  исчезла  в  приливе
неведомой  силы,  синестезии  противоположностей.   Здесь   сочетались   жар
солнечного  ядра  и  смертный  холод   межзвездных   пространств,   яростный
ультрафиолет гравитационного  синтеза  и  тлеющие  угли  умирающего  солнца,
огненное рождение, раскаленная смерть, надежда, отчаяние. Поддержка, контакт
- одна, отрезанная от всех...
   Раздираемая эмоциями, ярче которых она никогда еще  не  испытывала  и  не
встречала, она ужаснулась в этот  миг  своего  одиночества  и  потянулась  к
Единству.  Его  умы  -  так,  вероятно,  чувствует  себя  паралитик,   вновь
обретающий контакт со  своим  телом  после  регенерации  спинного  мозга,  -
вспыхнули вокруг, как новорожденные солнца, и Палата  Хроноса  вернулась  на
место.
   Она не могла больше дотянуться до  Сердца  Хроноса:  спинка  Трона  стала
слишком высока. Вийя осторожно обошла ее кругом  и  стала  лицом  к  Сердцу,
остро чувствуя бездну, зияющую позади. Упасть она не боялась - мало  кто  из
рифтеров боится высоты, - но хорошо  сознавала,  сколь  хрупка  ее  связь  с
физической реальностью. Под самой поверхностью Трона сквозили световые узоры
- почти понятные...
   Нет! Я не готова! Но ободряющий спектр Единства окружил ее со всех сторон
- от нежной лавы бесконечного  понимания  келли  до  напряженного,  вяжущего
предвкушения победы,  идущего  от  Анариса.  Именно  присутствие  Анариса  и
усилие, с которым она отгораживала от него себя и других, не отказываясь при
этом от его силы, мешало ей сфокусироваться полностью.
   Она повернулась и осторожно села, подавшись вперед, опустив подбородок на
руки и глядя в бездонный  колодец  перед  собой.  Периферийным  зрением  она
видела эйя, стоящих теперь по  обе  стороны  Трона.  С  особым  тщанием  она
собрала к себе вспомогательных членов Единства, отведя место в душе и в  уме
каждому из них: страсти и гордости Локри; угрюмой решимости и долгой  памяти
Монтроза; горю и верности Жаима; энтузиазму и любопытству  Иварда;  невинной
дикости Люцифера.
   Головокружение усилилось, но три гештальта еще не нашли себе места  в  ее
психике.
   Тат, черпающая свою силу из близости с  другими,  невыносимой  для  Вийи.
Эйя, чье коллективное сознание предполагало близость, о которой человеческая
культура  не  имела  представления,  откликнулись  эхом,  и  Тат  влилась  в
Единство.
   Седри, чье спокойное, не осуждающее приятие окружающих ее людей, казалось
Вийе чересчур доверчивым. Здесь отозвалась эхом тройственная мудрость келли:
их длинная наследственная память, как и странная общечеловеческая  доктрина,
исповедуемая  Седри,  тоже  готова  была  принять  всякую  индивидуальность,
существующую в обеих расах. Седри заняла свое истинное место в  Единстве,  и
на Вийю повеяло теплом.
   И  напоследок,  подкрепленная  и  уравновешенная,   она   обратила   свой
внутренний взор к Анарису и опустила свой ментальный щит.  Слов  не  было  -
только обоюдная осознанность происходящего, напитанная сексуальной энергией.
   Вийя снова услышала визг рабского  локатора  и  поняла,  что  никогда  не
убегала с Должара. Отрицание зла родного  мира  не  требовало  отречения  от
силы,  которую  он  в  нее  вложил.  Но  отрицание  тем  не   менее   должно
присутствовать - не менее сильное, чем притяжение. Слов по-прежнему не было,
ибо Вийя сделала свой выбор. Никогда Анарис не  станет  полноправным  членом
Единства, пока ему нельзя будет доверять - пока он сам не будет доверять им.
Мимолетное видение собора в Нью-Гластонбери мелькнуло перед  ней,  и  теперь
она поняла его архитектурный  замысел:  это  было  Единство,  воплощенное  в
камне. Своды внутри и контрфорсы снаружи  -  все  поддерживало  динамическую
гармонию противоречивых сил.
   Собрав Единство в полном комплекте,  Вийя  откинулась  назад,  коснувшись
головой Сердца Хроноса...
   ...И упала в Сновидение.
   Остров Хореи притих, и песнь его надежды умолкла: звезды падали с  небес,
и свет угасал. Сзади слышался рев громадной  дымящейся  волны,  но  Вийя  не
могла шевельнуться, скованная цепями, - их тяжесть, сотканная из льда, пепла
и крови, вытягивала силу из ее тела. Вокруг трещали вспышки невыносимо ярких
красок. У нее кружилась голова, как будто она ослепла и вновь  прозрела,  но
теперь не понимает того, что мелькает перед ее новыми глазами.
   Как человек, трогающий свое  тело  после  жуткого  кошмара,  чтобы  вновь
вернуться к яви, Вийя опять потянулась к Единству. На миг  наступил  стазис,
тишина, насыщенная силой, лежащей в основе иллюзии времени  и  пространства.
Единство сомкнулось вокруг нее, словно насыщенный  раствор  вокруг  зародыша
кристалла, устремилось ввысь... И прикоснулось к божеству.

31

   Глядя на Вийю, стоящую у подножия Трона,  Анарис  осторожно  пробовал  на
прочность странный ментальный барьер  -  скорее  дверь,  чем  стену;  дверь,
которая могла быть открыта, но не им.
   Он почувствовал, что Вийя знает о  нем  -  потом  это  ощущение  пропало.
Несколько минут она стояла неподвижно. Анарис, чувствуя  внутренний  трепет,
напряг волю и крепко вдавил  подошвы  сапог  в  пол.  Пока  что  он  успешно
справлялся со своим телекинезом.
   Эсабиан шевельнулся, и Лисантер сказал торопливо:
   -  Стазисные  блоки  обнаружили  повышение  активности,   центр   которой
сосредоточен здесь.
   Аватар обратил взгляд к Трону. Еще немного - и Вийя  начала  восхождение.
Она обошла вокруг сиденья, и Анарис ощутил, как осторожно  она  движется,  -
это еще более подчеркивали стремительные жесты эйя,  которые  как  будто  не
сознавали, как опасен колодец позади Трона.
   Темпатка повернулась и села. Опустив голову на  руки,  она  уставилась  в
бездну перед собой. Анарис перевел взгляд на монитор,  показывающий  колодец
изнутри, - ничего необычного там не было.
   Теперь им пришлось ждать еще дольше, но на этот раз Эсабиан не  шевелился
- возможно, потому, что Лисантер как раз пребывал в  постоянном  движении  и
обменивался  со  своими  техниками  замечаниями   по   поводу   возрастающей
активности станции, которую пока регистрировали только его приборы.
   А вот Барродаха ожидание мучило. Он шипел и бубнил над своим блокнотом, а
его тик так усилился, что Анарису стало казаться, будто сейчас у  бори  зубы
вылетят изо рта или глаз выскочит. Затем он резко вскинул голову, и  Эсабиан
выжидающе поднял на него свой черный взгляд.
   - Господин, Чар-Мелликат докладывает о бомбардировке поверхности  первыми
квантоблоками. Все они удалены.
   - Сколько времени остается до прибытия катеров? - спросил Аватар.
   - По расчета Ювяшжта - пятнадцать минут.
   Эсабиан вернул взгляд  к  Трону,  а  Барродах  впился  глазами  в  своего
господина, словно моля уделить немного внимания и ему. Интересно, есть ли  у
этого  бори  какая-то  реальная  жизнь  вне  его  отношений   с   отцом?   У
Моррийона-то, безусловно, есть - это говорит в его пользу и в  то  же  время
связано с дополнительным риском.
   Темпатка сохраняла неподвижность.
   Анарис представил себе идущие к станции  катера  с  пламенем,  бьющим  из
радиантов. Вот ока, заключительная  стадия  дуэли  между  ним  и  Брендоном,
которая началась в Мандале много лет назад.  Впервые  Брендон  наносит  свой
удар прямо, не ограничиваясь одними словами и розыгрышами. На миг Анарис дал
волю фантазии, представив себе Брендона среди десантников, - тогда их  дуэль
завершилась бы настоящим единоборством. Живой образ разбитого в  кровь  лица
Брендона пронзил Анариса атавистическим, почти сексуальным трепетом,  и  он,
усмехнувшись над собой, выбросил это из головы. Брендон наверняка  далеко  -
сидит себе под хмельком в каком-нибудь роскошном убежище и ждет,  когда  его
подчиненные разделаются с врагом за него. Он не окажет Аватару такой чести -
его правительство никогда бы ему этого не позволило.
   Вийя внезапно выпрямилась и откинулась назад. Они наконец-то  соединились
мысленно, и в голове у него точно грянул взрыв, озарив Палату частью  своего
света.
   Станция взвыла так, что звук сотряс его черепную коробку. Анарис отчаянно
старался удержать свои ноги  на  полу.  В  глазах  у  него  помутилось:  его
кинестезия  снова  расширялась,  охватывая  всю   станцию,   придавая   коже
мучительно острую чувствительность. Теперь он осознавал себя только снаружи,
как вектор сил в Палате Хроноса, близ источника яркого света. Сияние  росло,
пока не  заполнило  всю  его  голову,  не  оставив  ничего,  кроме  угрюмого
стремления устоять на ногах - и необходимости черпать силу в Единстве.
   Энергия фонтанировала  вокруг,  но  к  ней  примешивалось  зло.  Единство
бросилось на знакомого врага - а  глубоко  под  ними  шевельнулось,  как  бы
нехотя, что-то  огромное.  Зло  не  сдавалось,  и  равновесие  сил  достигло
мучительного напряжения. Движение стало невозможным. Время  остановилось,  и
началась боль.

***

   К восторгу Седри, на пульте всего через несколько минут  после  включения
появилось сообщение Тат и открылся широкий канал к станционным  компьютерным
блокам. Быстро успокоив Тат  относительно  ее  кузена  и  передав  такие  же
утешительные известия Лару, Седри запустила  свой  вирус,  Тат  изложила  ей
программу действий, но  Седри  не  прельщала  мысль  о  схватке  с  Норио  в
одиночку. И где же Феникс?
   Из ящика рядом с пультом она достала последнюю дозу мозгососа и, даже  не
видя, почувствовала внезапную  настороженность  Монтроза,  его  неодобрение.
Выбора у нее не было - но она решила, что постарается оттянуть этот момент.
   Остальные наблюдали за ней в полном молчании. Она ощущала тепло и  легкое
напряжение. Ивард навзничь, неподвижно лежал  на  своей  койке,  а  Люцифер,
обхватив его передними лапами за шею, лизал ему ухо. Котище  поднял  голову,
насторожил уши и недовольно сказал: "Мрроу!"
   Тепло ширилось, опускаясь по рукам и вдоль  позвоночника,  заряжая  Седри
энергией. Поняв, что  время  пришло,  она  разломила  ампулу  с  мозгососом,
вдохнула и упала в информационное пространство.
   Она стояла в сумерках на огромной равнине.  Перед  ней  высилась  статуя,
благородная фигура, чья красота, андрогенная и  сверхчеловеческая,  вызывала
боль в  глазах.  Ярость  и  страдание  овладели  Седри,  когда  она  увидела
заржавленные,  пепельного  цвета  цепи,  -  они  опутывали  могучие   крылья
изваяния, пригвождая его к пыльной земле. Оно встретилось с ней взглядом,  и
Седри задрожала, зная, что более пристальное его  внимание  будет  гибельным
для нее.
   Однако от изваяния веяло миром, выстраданным  терпением  и  горем.  Седри
понимала, что освободить его не в ее власти.
   Она повернулась и пошла между дольменов и менгиров к алтарю Феникса, ныне
пустому. Холодный ветер дул  среди  массивных  камней,  неся  запах  пыли  и
разложения. Звезды в небе, одна за  другой,  стали  вспыхивать  актиническим
огнем и гаснуть в ореоле кровавого света.
   Раздался кашляющий рык льва. Молния,  сверкнув  на  горизонте,  высветила
огромное существо, хищно крадущееся за глыбами песчаника. Седри  чувствовала
его приближение. Позади зажегся красный свет, и  она  увидела,  что  это  не
простой хищник, но чудовищная помесь льва, скорпиона и хищной птицы - когти,
зубы и поднятое жало с каплей яда на конце.
   Чудовище просунулось между двумя вертикальными глыбами. Камни затряслись,
трещины побежали по ним, и посыпалась пыль.
   Спина Седри тоже упиралась в шершавый камень. Боясь повернуться спиной  к
чудовищу, она посмотрела вбок и увидела уголь, мерцающий на грубом  каменном
алтаре. Она подула на него - и пламя, опалив ей лицо, приняло форму Феникса,
взмывшего над ней в блеске своего могущества.
   Чудовище злобно взвыло и убрало голову, а Седри, к своему ужасу,  увидела
Вийю и все остальное Единство: они собрались  вокру