ишь  это
послание. - Он помолчал: говорить дальше  ему  не  хотелось,  ибо  он  молил
сохранить жизнь человеку, которого ненавидел  более  любого  другого.  -  Ты
должна открыть все Семиону, чего бы это ни  стоило  мне  или  тебе.  Слишком
многое  зависит  сейчас  от  нас  двоих  -  только  он  может   мобилизовать
приписанный к Нарбону флот  и  тем  попытаться  остановить  то,  что  должно
последовать за его убийством: смерть троих наследников является лишь  частью
должарианских планов. Это  единственный  способ  для  нас  опрокинуть  планы
Эсабиана  прежде,  чем  они  начнут  претворяться  в  жизнь.   Мне   удалось
приготовить Властелину Должара несколько неприятных сюрпризов -  у  нас  еще
есть шанс победить.
   Он замолчал и посмотрел на  голографический  портрет  Сары,  стоявший  на
столе: ясные зеленые глаза под короной рыже-золотых волос, безупречные черты
и едва заметная улыбка, играющая в уголках  губ.  Он  понимал,  что  никогда
больше не увидит ее.
   - Если я успею на Талгарт вовремя и смогу  увезти  Галена,  я  свяжусь  с
тобой. - Он  конвульсивно  сглотнул  и  нажал  клавишу  отправления,  выждал
мгновение и набрал последнюю команду: "Исполнить". Экран опустел.
   Он резко встал, опрокинув кресло, и вышел из кабинета, прихватив стоявший
у двери чемодан. У выхода из  квартиры  он  в  последний  раз  огляделся  на
привычную элегантную, невызывающую, но богатую обстановку,  которой,  скорее
всего, никогда больше не насладится, и отпер дверь.

***

   - Собрался в отпуск, да, Эгиос? Похолодев,  с  легким  чувством  тошноты,
Керульд резко отвернулся от иллюминатора, за которым стремительно  удалялась
планета. Он не регистрировался под настоящим именем, тем  более  не  называл
своей должности. Этих двоих он тоже не знал.
   Он посмотрел в обе стороны  по  коридору  -  никого  больше.  Они  хорошо
рассчитали момент. Один из них поднял руку и направил  ему  в  лицо  матовый
черный цилиндр.
   Последовал негромкий щелчок, и Мартин Керульд успел еще понять,  что  его
не убивают, прежде чем струя газа отключила его сознание.

НАРБОН

   Сара Дармара Таратен смотрела через весь парк на древний, потемневший  от
времени каменный дворец, в котором ей пришлось жить против воли восемь  лет.
Золотые черепицы кровли  сияли  тысячами  отражений  заходящего  солнца,  но
красота её не трогала. Вид дворца пробуждал в её груди только злобу и страх,
бывшие на протяжении всех этих восьми лет  её  постоянными  спутниками.  Она
прошлась взглядам по островерхим окнам: никого  не  видно.  Никакой  паники,
ничего подозрительного.
   Впрочем, ничего такого она и не ожидала. Как  ни  странно,  устроить  все
оказалось до смешного просто,  стоило  только  Мартину  Керульду  установить
необходимые контакты, так что она не думала, чтобы  все  пошло  наперекосяк.
Верит ли она в это? Нет. Слишком это похоже на  Семиона:  играть  до  самого
последнего момента, и только тогда с обычной своей холодной улыбкой раскрыть
их всех...
   Она заставила себя не убыстрять шага по тропинке, ведущей к дому. Чистый,
ослепительно белый гравий хрустел под ногами. Страх усилился до тошноты,  но
она не изменила выражения лица и сдерживала свой шаг.
   "Потерпи. Скоро ты будешь с Галеном".
   От одного этого имени напряжение её  уменьшилось,  как  от  самой  мощной
мантры. Гален. Гален бан-Аркад, второй сын Панарха Тысячи  Солнц,  без  пяти
минут лит-Аркад, наследник  Изумрудного  трона.  Гален  всегда,  не  задавая
вопросов, знал настроение окружавших  его  людей,  и,  где  бы  он  ни  был,
поблизости играла музыка. Когда он  читал  стихи,  слушателю  открывались  -
пусть даже ненадолго - покой и гармония Вселенной.  Жизнь  рядом  с  Галеном
означала мир, красоту, радость.
   "Восемь лет жизни заложницей ради покорности Галена".
   Подходя к дому, она неохотно, но смирила свой гнев. Она  медленно  прошла
мимо привратника и наконец-то смогла  не  обратить  внимания  на  похотливый
взгляд этой жалкой твари, проводивший её в дом.
   Из спальни навстречу ей выпорхнула молоденькая горничная. Одного  взгляда
на её лицо Саре было достаточно, чтобы  понять:  что-то  случилось.  Тревога
вновь вспыхнула в ней с новой силой.
   - Леди Сара, - прошептала девушка. - Вам пришло послание.
   Сара кивнула и ступила в прихожую; во рту и в горле пересохло  настолько,
что она боялась ответить, не закашлявшись.  Она  дернулась  было  в  сторону
покоев Семиона, чтобы стереть послание  из  памяти  записывающих  автоматов,
которыми был полон дом, - необходимый для этого код она  похитила  несколько
месяцев назад, - но передумала и  остановилась.  "Уже  нет  смысла  об  этом
беспокоиться... если он знает, это пустая трата времени, а если нет - то  не
узнает никогда".
   Сохраняя внешнее спокойствие, она заперла за собой  дверь  своих  покоев,
потом открыла маленькую дверку - за ней не было ничего, кроме экрана связи и
кресла.
   Сара села и набрала код; нетерпение  её  достигло  предела  в  неизбежную
паузу, пока экран не осветился и на нем не возникло лицо Мартина Керульда.
   Ее тревога превратилась в ужас, когда она увидела его  обычно  безупречно
расчесанные волосы всклокоченными и  сбитыми  набок,  капли  пота  на  лице,
усталость и страх в покрасневших глазах. До сих пор она  видела  его  только
холеным джентльменом, иронично потешающимся над причудами жизни.  Он  всегда
владел собой.
   Заговорив, он протянул  руку,  словно  пытаясь  коснуться  ее.  Хотя  она
понимала,  что  послание  записано  и  отправлено  несколько  дней  назад  с
непостижимого разуму расстояния, жест этот  дал  ей  ощущение  сиюминутности
происходящего.
   - Сара... Надеюсь, это попадет к тебе, пока еще не поздно.  Семион  будет
нужен нам живым. Я  лгал...  все  это  далеко  не  ограничивается  убийством
Семиона... мы бездумно поддержали обширный заговор против всей панархии. Нас
использовал, обманул и предал Джеррод Эсабиан  Должарианский.  -  Голос  его
зазвучал зловеще, выплевывая эти гортанные звуки.
   Он наверняка ожидал от Сары,  что  она  знает  и  ненавидит  это  имя,  и
какое-то слабое воспоминание шевельнулось в глубине её памяти, но так  и  не
всплыло на поверхность, а Керульд уже продолжал. Она не знала,  будет  ли  у
нее время проиграть послание еще раз. Она должна слушать сейчас.
   - ...я не говорил тебе, что помощь нам - наемный убийца и  все  прочее  -
исходила от Должара, так как боялся, что ты  не  решишься  довериться  такой
помощи. - Он помолчал, ожесточенно растирая глаза руками. - Жаль, что  я  не
сделал этого. Должарианцы планируют убить Галена в то же самое время,  когда
должен погибнуть Семион, и мне кажется, они намерены убить и третьего  сына,
Брендона, в то же самое время, в  момент  его  Энкаинации  на  Артелионе.  В
центре Мандалы, в центре Тысячи Солнц! Всех трех наследников Панарха...  Это
месть Эсабиана Панарху за поражение при Ахероне...
   Застигнутый врасплох рассудок Сары оцепенел, как неисправный записывающий
чип. Они хотят убить Галена? Она с усилием вернула взгляд на экран, на  лицо
Керульда и попыталась вникнуть в его слова.
   Он кратко изложил ей суть заговора, направленного на смерть Галена, и то,
как надеется предотвратить это.
   - Ты должна открыть все Семиону, чего бы это ни стоило мне  или  тебе,  -
добавил он.
   "НЕТ!"  -  кричал  её  рассудок.  Кровь  стучала  в  висках,  и   комната
покачнулась перед её глазами на мгновение. Она  заставила  себя  не  сводить
взгляда с экрана.
   - ...это единственный способ для нас опрокинуть  планы  Эсабиана  прежде,
чем они начнут претворяться в жизнь. - Зубы его блеснули в свирепой  улыбке.
- Мне удалось приготовить Властелину Должара несколько неприятных  сюрпризов
- у нас еще есть шанс победить...
   Последних фраз его Сара не слышала. Пальцы  её  сами  собой  набрали  код
сброса.
   - Комп, - произнесла она, сделав  глубокий  вдох.  На  экране  засветился
зеленый огонек.
   - Пространственно-временную схему для... - где там Керульд? -  Брангорнии
и Нарбона, а также для Брангорнии и Талгарта.
   Она  механически  ответила  на  все  дополнительные  вопросы  компьютера:
ДатаНет, коммерческие межзвездные маршруты, относительное  время  намеченных
заговором действий, как их описал ей Керульд. Сообщенное им обстоятельство -
то, что убийства запланированы на одно время, -  облегчало  ей  эту  задачу.
Нижнесторонняя  по  рождению  и  воспитанию,  она  привыкла  к   постоянству
планетарных времен года и верности суточного цикла; пространство-время  было
для  нее  скорее  абстрактным  понятием.  На  экране  тем  временем  выросла
несложная схема из красных и зеленых линий, соткавшихся вокруг  расплывчатых
от неопределенности бледно-голубых точек.
   Послушный заложенной программе компьютер  считал  исходя  только  из  тех
данных, что ему дали. Сара в  оцепенении  смотрела  на  завершенный  график:
зеленый  огонек  полета   Керульда   обрывался   вблизи   от   Талгарта,   а
бледно-голубая  точка  перечеркивалась  кроваво-красной   чертой   успешного
должарского заговора. Керульд не успеет... уже не успел.
   Гален мертв.
   Ее ладонь  мягко  опустилась  на  клавишу  отмены,  и  разноцветные  огни
погасли. Она встала и вышла в прихожую. Семион прилетит самое позднее  через
час: она должна принять решение.
   Она прошла через свою спальню, мимо ванны, полной чистой проточной  воды,
вышла из покоев и вернулась  в  задний  атриум.  Потом  оперлась  руками  на
парапет и уставилась взглядом в мощение между двумя бассейнами. Щебет редких
птиц из оранжереи эхом отдавался от окружавших атриум стен, но Сара  его  не
слышала.
   Никого не видно. Если бы Семион уже  вернулся,  один  или  два  охранника
наверняка стояли бы где-нибудь в поле зрения. Она посмотрела  сквозь  густую
листву оранжерейных деревьев, сквозь  стеклянную  стену,  как  раз  вовремя,
чтобы увидеть яркую голубую точку, медленно скользящую по розовеющему  небу.
Яхта Семиона.
   Она вернулась в свои покои. Не меньше четверти часа уйдет у него  на  то,
чтобы добраться до дворца от посадочной площадки. Пятнадцать  минут  на  то,
чтобы успокоиться... чтобы решить.
   Она вошла в гардеробную,  переоделась  в  легкий  шелковый  халат,  потом
остановилась в нерешительности. Хотя на протяжении всего дня она не заметила
ничего и никого необычного, она знала, что в её спальне  уже  ждет  наготове
убийца, спрятавшись в старой раздаточной нише за древним ковром с  Шарванна.
Воздух в спальне казался каким-то необычным... заряженным?
   Сегодня она плавала обнаженной в бассейнах атриума, прекрасно  зная,  что
бесшумные  и  почти  никогда  не  показывающиеся  на  глаза  слуги   Семиона
подглядывают за ней в отсутствие господина. Сара хмуро  улыбнулась.  Убийца,
несомненно, без  труда  пробрался  на  место:  она  кожей  ощущала  давление
невидимых глаз, а это значило, что  по  дороге  к  ней  в  покои  убийце  не
встретился никто.
   Она хотела смерти  Семиону,  и  она  хотела  выбрать  момент,  когда  это
случится, И это должно было произойти у нее в спальне - именно там, где  она
восемь лет умирала каждый день.
   И Керульд хочет, чтобы она спасла его? Чтобы зло побеждало и дальше?  Она
горько улыбнулась, входя в спальню и присаживаясь за старый, еще из  резного
дерева стол.
   Что там говорил Керульд?  Эсабиан  Должарианский?  Она  вспомнила  теперь
что-то насчет нападения на Панархию, когда она была  еще  совсем  маленькой.
Возможно, поэтому Мартин, ненавидевший Семиона почти так же сильно, как  она
сама, хотел сохранить ему жизнь. Семион командовал флотом.
   Все сыновья должны погибнуть, и панарх, несомненно, тоже,
   Она невидящим взглядом уставилась на стол, только  сейчас  вспомнив,  что
есть еще и третий сын, Брендон, с которым она ни разу не встречалась. На что
способен он? Она вспомнила, какой гордостью светились глаза Галена, когда он
рассказывал о гениальности своего младшего брата - несмотря даже на какой-то
там скандал, в результате которого Брендона исключили из  Военно-Космической
Академии  десять  лет  назад.  Впрочем,  с   тех   пор   Брендон   занимался
преимущественно тем, что подавал своими эксцентричными выходками  повод  для
новых скандалов.
   Она тряхнула головой, борясь со слезами, что жгли ей глаза. Будь прокляты
они все. Если Гален мертв, с ним умерли и счастье, и жизнь, и  её  смысл.  И
Мартин еще хочет, чтобы Семиону оставили жизнь... Чтобы не  допустить  смены
одного зла другим? Семиону не жить, не торжествовать.
   Мужские голоса: внизу, в прихожей.
   Она подняла голову, узнав в доносившемся смехе  знакомые  жесткие  нотки.
Семион всегда выезжал только в сопровождении полудюжины  офицеров  в  полной
форме, обращавшихся вокруг него как мелкие планеты вокруг солнца.
   Сара взяла перо, окунула его в чернильницу и начала писать что-то наугад.
Она быстро освоила аристократическую манеру писать собственные письма -  как
изящно, как занимательно! И как  экстравагантно  -  посылать  клочок  бумаги
через звездные системы! Но сейчас она писала не  письмо;  он  должен  только
видеть её позу, а времени прочитать через плечо, что она пишет, у  него  уже
не будет.
   Она услышала тяжелые шаги его сапог по мраморному полу и улыбнулась.
   "Прости, Мартин. Твои новости только укрепили мое решение".
   Семион вошел в комнату.
   - Добрый вечер, Сара.  Весь  переполох  -  всего  лишь  обычная  глупость
высокожителей. Мы не обнаружили  в  том  секторе  и  следа  рифтеров.  Этого
сопляка Уортли надо заменить, на этот раз на кого-нибудь из нижнесторонних.
   Его рука уже расстегивала на  ходу  пуговицы  черного  мундира,  и  Сара,
взволнованная  приближением  развязки,   с   усилием   напустила   на   лицо
холодно-безразличное выражение, все эти восемь лет служившее ей единственным
щитом.
   И все же до конца ей это не удалось. Жесткий взгляд Семиона скользнул  по
её лицу, и тонкие губы сжались.
   - Что-то случилось, дорогая?
   Она даже не размышляла, слова сами срывались с её языка.
   - Послание... Галена вызвали на дуэль!
   Семион испустил свой негромкий, ехидный смешок.
   - Гален, похоже, так ничему и не научится: чтобы отделаться от  тех,  кто
надоел, достаточно заплатить. Так куда меньше шума.
   - Но это Сантин - сын Архона Шракина - вызвал его, и прилюдно...
   - А что ты хотела -  чтобы  это  был  рифтер?  -  Семион  пожал  плечами,
медленно ощупывая взглядом её тело. Она прижала  локти,  не  пытаясь  больше
скрыть дрожь.
   - Значит, надо заплатить немного больше. - Он слабо улыбнулся, протягивая
руку и стискивая пальцами её руку чуть выше локтя, чтобы повернуть  лицом  к
себе.
   - Но, в-возможно, это з-заговор, Семион!
   - Как ты думаешь, дорогая, зачем я приставил к нему охранников?  Если  он
сам не сможет уладить дело, это сделают они. Но откуда ты все это знаешь? Уж
нету ли у тебя своей маленькой шпионской сети?
   От издевательской снисходительности в его  голосе  весь  её  страх  исчез
куда-то, сменившись лютой яростью, что наполнила все её тело новыми силой  и
решимостью. Она улыбнулась прямо ему в лицо и положила руки  ему  на  плечи,
подтолкнув так, что спина его теперь почти прижималась к ковру.  Его  пальцы
шарили по её телу, потом начали раздвигать халат.
   - Можешь ты хотя бы на время выбросить Галена из головы? Я требую  твоего
внимания...
   Слова сорвались с её языка, оставив во рту редкий,  потрясающий  привкус:
изысканный привкус мести, выдержанной восемь лет.
   - Как тебе хочется, - произнесла она. Пароль, которого ждал её убийца.
   Она с жадностью смотрела,  наслаждаясь  тем,  как  издевка  на  его  лице
сменилась легким  удивлением  от  неоконченной  фразы.  Она  услышала  тихий
хлопок; удивление на лице его усилилось, на нем промелькнула боль,  а  потом
глаза утратили всякое выражение, мертвые пальцы скользнули по её груди, и он
рухнул на пол.
   Мгновение спустя убийца откинул портьеру и остановился лицом к  ней,  все
еще держа в руке лучемет. Между ним и  Сарой  поднималась  в  воздух  тонкая
струйка дыма из маленького обугленного отверстия в спине  Семиона  -  словно
жертвенное благовоние нелюбимому богу. Убийца был на пару лет моложе ее,  но
глаза его были холодными глазами психопата, и лицо его было  бледно,  словно
он всю жизнь провел в темноте, в потайных ходах, куда  не  попадает  солнце.
Взгляд его скользнул в распахнутое "V" её халата,  открывавшее  её  тело  до
живота. Она не пошевелилась, чтобы запахнуть его, ибо прочитала  уже  в  его
глазах то, что произойдет сейчас и что ей надо делать.
   Она подняла руку откинуть волосы со лба, улыбаясь ему призывно,  наблюдая
за похотью в его взгляде, скользнувшем за  движением  её  халата.  Она  чуть
выдвинула бедро вперед  и  заметила,  как  напряглась  его  рука,  сжимавшая
лучемет.
   - Мне сказали убить и тебя, - произнес он хриплым от желания голосом.
   - О, прошу вас, - промурлыкала она, словно читая по  тексту  драмы.  -  Я
сделаю все...
   Мысли его отражались на лице так же ясно, как если бы он  говорил  вслух.
Он не выпустил из руки своего лучемета, даже  овладевая  ею,  здесь  же,  на
кровати, рядом с мертвым телом Эренарха. Под конец она зажмурилась с мыслью:
"В последний раз".
   Он  поднялся  и  оправил  одежду;  она  лежала  и   смотрела   на   него,
многообещающе улыбаясь. Минуту он постоял,  глядя  на  нее,  сжимая  оружие,
потом резко сунул его в кобуру и повернулся к лежавшему на полу  трупу.  Она
услышала короткий, зловещий хруст, потом  шорох  ткани.  Убийца  выпрямился,
посмотрел на нее с сытой ухмылкой; глаза его сделались еще безумнее.
   - Я вернусь, - хрипло пообещал он  и  вышел  из  комнаты,  держа  в  руке
сверток.
   Она полежала еще минуту, собираясь с духом, потом села  и  посмотрела  на
труп.
   Как бы ни ненавидела она Семиона, вид его обезглавленного  тела  наполнил
её страхом.
   "Гален... Гален".
   Реальность жестокой  смерти  помогла  ей  отчаянно  потянуться  через  ту
бездну, что отделяла её от Галена, - в это  самое  мгновение  он,  возможно,
тоже лежал в неумолимых объятиях смерти.
   Негромкие всхлипы рвались из её горла. Не обращая на  них  внимания,  она
встала и добрела до маленького сейфа в столе. Дрожащими пальцами отперла его
и достала оттуда лежавшую под шкатулкой с драгоценностями старую книгу.  Под
обложкой лежал маленький, нарисованный от  руки  портрет  Галена.  Спокойное
лицо улыбалось  ей,  темные  глаза  смотрели  куда-то  ей  за  спину,  читая
невидимые стихи, слушая неслышную музыку, Скорбь дробила панцирь её гнева, и
она не могла больше бороться с рыданиями или хранить  спокойствие  на  лице.
Она забрала портрет с собой в ванную.
   Ее пальцы отодвинули в сторону  маленькие  граненые  флакончики  духов  и
прочей экзотической косметики и сомкнулись на  крошечном  пузырьке  в  форме
капли. Она сбросила халат на пол и шагнула в очищающие объятия ванны,  целуя
зажатый в руке портрет до тех пор, пока  он  не  заблестел  от  слез.  Потом
зубами откупорила пузырек. Острый запах ударил ей в ноздри, и  она  откинула
голову назад, проглотив все его содержимое так, что оно не коснулось языка.
   Она отшвырнула пузырек и взялась обеими руками за края портрета, отчаянно
всматриваясь в него, пытаясь оставить в голове только воспоминания о Галене.
Часть её трепетала от страха, вяло отмечая,  как  холодно  ей,  несмотря  на
бурлящую вокруг нее горячую воду, но радуясь тому, что  та  женщина  сказала
правду. "Больно не будет", - говорила она, и боли действительно не было.
   Глаза Сары зажмурились от внезапного спазма, потом снова  сосредоточились
на портрете, но разум покидал ее, и она больше не замечала, что происходит с
её телом. Нарисованное лицо сливалось в черты живого улыбающегося  Галена  -
таким он в первый раз посмотрел на нее, такому она в первый раз пела, такому
она в первый раз отдавалась. Безо  всякого  усилия  с  её  стороны  звуки  и
ощущения нахлынули на нее, а потом внезапный порыв вынес её на грань вечного
па