му игнорировать их.
   Два корабля неуклонно приближались к газовому гиганту, что не давало Вийе
больше  возможности  прыгать  вперед,  опережая  цель.  Вместо   этого   она
сконцентрировала огонь по наиболее уязвимому месту фрегата: дюзам, где поток
раскаленных газов ослаблял действие защитных полей.
   - Подходим к радиусу, - доложил Локри. -  Слишком  близко.  Мы  сейчас  у
Пуза, и граница его расплывчата.
   Осри бросил взгляд на схему и в первый раз  заметил,  что  несколько  лун
Колдуна, включая самую крупную, Пестис, выстроились в одну линию. Теперешний
курс корабля вел его через эту прямую, в место,  где  гравитационный  радиус
Колдуна выпячивался подобием живота под воздействием притяжения лун.
   Осри судорожно сглотнул:  во  рту  пересохло.  Трудно  было  предугадать,
насколько вытянулся за обычные свои границы радиус. Он надеялся только,  что
их капитан-должарианка не выйдет за пределы благоразумия.
   С секунду Вийя молчала.
   - Еще одну атаку, - произнесла она наконец. - Аркад,  я  хочу,  чтобы  ты
сосредоточил весь огонь на его корме. Брендон внимательно посмотрел на  свой
монитор.
   - Если мы сможем подойти к  нему  на  одну  десятую  секунды,  я  мог  бы
ослабить его поля лазером, а потом ударить туда ракетами. - Он  помолчал.  -
Не знаю только, удержат ли наши поля его ответный огонь с такой дистанции.
   - Не бери в голову, - нервно усмехнулся Локри. - Он ушел в скачок.
   Взгляд Вийи скрестился с его  взглядом.  Локри  отвернулся,  потом  вдруг
застыл.
   - Выход? - Он торопливо набрал команду. - Он вышел  из  скачка,  всего  в
секунде от точки входа! Два ноль  восемь  тире  двадцать  восемь,  плюс  три
секунды!
   Корабль чуть повернул, и  экран  зарябил,  настраиваясь  на  максимальное
увеличение.
   Осри поперхнулся. Фрегат превратился  в  какое-то  подобие  металлической
головоломки:  приплюснутую  лепешку,  зеркальная  поверхность  которой  была
испещрена маленькими отверстиями, откуда торчали какие-то странные розоватые
грибовидные выросты. Они как-то  сразу  обмякли,  выпустив  облачка  пара  и
ледяных кристаллов, переливавшихся в свете далекого солнца.
   Пузо - огромная гравитационная  ловушка  -  поймало-таки  "Адскую  Розу",
превратив фрегат и его команду в жуткий сплав металла и плоти.
   Вийя не пошевелилась и не проронила ни слова.
   С минуту молчали и все остальные; даже Марим, которую  обычно  невозможно
было смутить ничем, молча смотрела на  экран  со  странной  смесью  ужаса  и
торжества на лице.
   Наконец Вийя набрала новую команду, разворачивая корабль.
   - Возвращаемся на Дис, - только и сказала она.

***

   - Аркад, ракета готова?
   - Готова. - Эренарх встал из-за пульта, и его место занял Жаим.  Нож  все
еще лежал на прежнем месте, но волосы исчезли. На  главном  экране  виднелся
"Солнечный Огонь"; взрыв двигателей мало что добавил к его разрушениям.
   Несколько  мгновений  губы  сераписта  беззвучно  шевелились.  Потом   до
странного осторожным движением руки он нажал кнопку огня.
   Корабль чуть дрогнул, и на экране  расцвел  огненный  хвост  стремительно
удаляющейся к разбитому кораблю ракеты. Секунду спустя яркая вспышка  залила
экран, и он  погас  от  перегрузки.  Когда  он  вновь  очистился,  на  месте
"Солнечного Огня" медленно таял багровый цветок разрыва.
   - Да примет их Несущий Свет, - прошептал Брендон. Жаим молча повернулся к
нему, благодарно кивнул и вышел с мостика, на этот раз захватив с собой нож.
   - Марим, - скомандовала Вийя, когда люк за  ним  захлопнулся.  -  Проложи
курс к тайнику с горючим.
   Через несколько минут Вийя ввела корабль в недолгий скачок.  Сразу  после
выхода из него Локри вгляделся в монитор и нахмурился,
   - Склад пуст. Боюсь, Нортон  не  успел  заняться  этим,  прежде  чем  его
отловил Хрим.
   - Тогда послушай немного переговоры  с  Шарванна.  Нам  нужно  как  можно
больше информации.  -  Вийя  покосилась  на  монитор.  -  Марим,  садись  за
штурманский  пульт  и  проложи  кратчайший  курс  на  Рифтхавен.  Постарайся
использовать одну  из  встречных  траекторий;  впрочем,  я  могла  и  забыть
что-нибудь из других вариантов.
   Несколько минут на мостике стояла тишина.
   Осри  заметил,  как  бесцельно  двигает  Марим  руками   по   клавиатуре,
перепроверяя показания приборов. Нижняя губа побелела - так  сильно  она  ее
прикусила.
   - Извини, Вийя, - сказала она наконец. - Никак не получается найти  курс,
чтобы нам хватило топлива. Есть, правда, пара, на которых нас мог бы  спасти
Финайгель.
   Вийя проверила ее расчеты, и на лбу ее появилась... нет, еще не  морщина,
но намек на нее.
   - Локри, есть что-нибудь нового о Хриме и его шайке?
   -  Расшифровки  почти  ничего  не  дали.  Я  наугад  послушал   несколько
переговоров с орбитальных - там  все  злые  и  напуганные.  Хримовы  ублюдки
совсем озверели; Узел и орбитальные поселения у них под контролем.
   Вийя пожала плечами.
   - Значит, мы обречены. Локри неуверенно кашлянул.
   - Тут еще одна штука. Я  не  могу  сказать  наверняка,  но  похоже,  Хрим
отправился на Малахронт, чтобы захватить почти достроенный линкор.
   Марим присвистнула.
   - Только этого нам не хватало для полного счастья:  Хрима,  преследующего
нас на линкоре.
   - Замечательно, - протянул Локри самым противным своим тоном. -  Нам  как
раз понадобится, чтобы  кто-то  прилетел  за  нами,  когда  у  нас  кончится
горючее.
   Его рука описала полукруг, обозначив необъятность  космоса  за  пределами
системы.
   Вийя не обратила на  него  внимания,  проверяя  вычисления  Марим.  Потом
подняла взгляд на Осри.
   - Садись за штурманский пульт, Школяр. Твой дружок Аркад утверждает,  что
ты великолепный астрогатор. Я хочу,  чтобы  ты  проложил  для  нас  курс  на
Рифтхавен с минимальным расходом топлива через точку, координаты  которой  я
тебе дам.
   Краска бросилась в лицо Осри.
   - А если я откажусь?
   - До ближайшего шлюза не больше пятидесяти метров. Твоя  жизнь  продлится
ровно столько,  сколько  понадобится,  чтобы  тебя  туда  дотащить.  -  Вийя
говорила ровным голосом, просто констатируя факт; Осри даже не  мог  понять,
действительно ли она говорит это всерьез.
   Марим и Локри смотрели на него: женщина с  любопытством,  мужчина  просто
выжидающе.  Стараясь  не  выдать  захлестнувшие  его  страх  и  злость,   он
повернулся к Эренарху. Тот встал и шагнул к нему.
   - Их враги - и твои враги, Осри,  и  мои  тоже.  Хотя  бы  во  исполнение
клятвы, данной тобой моему отцу, сделай так, как она просит.
   Это был приказ - такой же прямой, как капитанский, и, в отличие от  того,
этому приказу нельзя было не подчиниться, не нарушив присяги.
   Осри неохотно уселся в штурманское кресло. Вчитавшись в столбцы  цифр  на
экране, он ощутил новый приступ страха.
   Места на ошибку почти не осталось - запас горючего близок к нулю.
   Он  углубился  в  работу.  Гравитационные   поля,   плотность   радиации,
гиперпространственные  аномалии  и   прочие   факторы,   способные   оказать
воздействие на тот или иной курс... Привычное занятие захватило его, и очень
скоро он поймал себя на том, что  даже  начинает  получать  удовольствие  от
решения сложной задачи.
   Он не знал, сколько времени прошло,  прежде  чем  до  него  снова  начало
доходить  окружающее.  Возможно,  это  было  самым  суровым  испытанием  его
штурманских способностей. Он ввел в компьютер последнюю команду и повернулся
к капитану.
   Остальные, оказалось, все это время не шевелились. Некоторое  время  Вийя
изучала курс.
   - Что ж, воображения больше, чем я ожидала.
   Странное дело, но эти слова были ему по-настоящему приятны. Как  бы  мало
он ни знал Вийю, из ее уст это можно было считать все равно что похвалой.
   Она снова повернулась к своему пульту. Изображение на экране ушло вбок  и
вовсе померкло, когда корабль вошел в скачок.
   - Четыре с половиной дня хода до Бабули Чанг. - Она посмотрела  на  Осри;
лицо ее оставалось убийственно спокойным, черные глаза, казалось, совсем  не
мигали. - Можешь идти, Омилов.
   Осри поднялся из кресла и пошел с мостика, но мертвая  тишина  за  спиной
заставила его задержаться у  люка.  Он  обернулся  как  раз  вовремя,  чтобы
увидеть, как Вийя встает из-за своего пульта и направляется к Локри.
   Марим сидела напрягшись, словно готовая сорваться и бежать. Рядом  с  ней
наблюдал за происходящим по обыкновению непроницаемый Эренарх.
   - Друг, - произнесла Вийя негромко, но голос ее зазвенел.
   Локри встал и  попятился  на  шаг-другой,  раздвинув  губы  в  беззвучной
усмешке. Он вытянул руки к Вийе ладонями вверх, растопырив пальцы.
   Может, весь корабль сошел с ума?  На  глазах  Осри  Вийя  приперла  Локри
спиной к переборке.
   - Друг, - повторила она. - Сольем наши огни вместе!
   Она схватила Локри рукой за плечо, и тот поморщился.
   Другая рука ее резким движением  провела  по  его  лицу,  вспоров  ногтем
мизинца кожу от виска к подбородку. По лицу его поползла струйка  крови,  но
он не пошевелился; казалось, он даже перестал дышать, не  сводя  глаз  с  ее
лица.
   Рука ее скользнула с его плеча вниз, к запястью,  и  сомкнулась  на  нем.
Локри пошатнулся и сделал шаг к люку, в котором стоял Осри.
   Осри не стал дожидаться продолжения. Укрывшись на камбузе, он устало  сел
и принялся смотреть,  как  Люцифер  расхаживает,  подергивая  ухом,  взад  и
вперед, взад и вперед.
   Можешь идти, Омилов.
   В первый раз за все это время она назвала его по имени.

***

   Гром медных литавр выдернул Иварда из темноты.
   Тело его молило об отдыхе: спина горела огнем, в глазах  плавали  лиловые
пятна, в ноздрях стоял противный  запах  мятой  зелени.  Он  сделал  попытку
встать, но руки словно окаменели, и он  почти  не  чувствовал  их,  если  не
считать холодного пульсирования в больном запястье.
   Он еще раз попытался  открыть  глаза,  но  веки  раздвинулись  только  на
крошечную щель, сквозь которую он увидел мерцание свечей,  а  между  ними  -
высокую фигуру в капюшоне.
   Та подняла руки; блеснуло что-то золотое - БАНГ!
   - Услышь меня, та, к которой стремится  моя  душа,  -  произнес  знакомый
голос.
   Жаим.
   То, что он узнал фигуру, почему-то успокоило Иварда, и он  с  облегчением
откинулся в койку.
   "Это Жаим, и он совершает какой-то религиозный обряд".
   Жаим совершал обряды почти каждый день, хотя при свечах - очень редко,  а
в капюшоне Ивард его и вовсе не видел еще ни  разу.  Да  и  капюшон  ли  это
вообще?
   Ивард попробовал приглядеться, но с глазами  творилось  что-то  неладное.
При попытке открыть их пошире  они  отозвались  острой  болью,  так  что  он
покорился и оставил все как есть. Впрочем, его это почему-то не тревожило.
   В третий раз ударили литавры - веселый звук этот нравился  Иварду.  Он  с
наслаждением слушал, пока последний отзвук не смолк окончательно.
   - Увидь меня, та, к которой стремится моя душа! - что-то  блеснуло  перед
веками Иварда, и в ноздри ударил резкий запах благовоний.
   Зеленый запах  заполнил  легкие  Иварда,  послав  по  всему  телу  язычки
голубого огня.
   Приятно было лежать вот так - куда лучше, чем  в  лазарете.  Там  он  был
взаперти, и это надоедало, зато здесь он находился словно в течении, которое
несло его куда-то.
   - Где ты теперь, та, к которой стремится моя душа, где ты в сиянии рая? -
Голос Жаима, казалось, исходит отовсюду.
   Рай... что это такое? Полно планет с таким названием.
   "Рифтхавен, - сонно подумал Ивард, медленно всплывая  на  поверхность.  -
Там можно купить что угодно. Вот это и есть рай".
   Неожиданный шепот  где-то  у  самой  головы,  за  затылком,  привлек  его
внимание. Это что, тоже Жаим?
   Нет, Жаима он тоже слышал: "Очищающий огонь дал я тебе, но слышу еще твой
голос, чувствую еще твой взгляд..."
   Шепот  за  спиной  становился  настойчивее.  Что  же  такое  творится   с
кораблем?
   Только тут до него дошло, что он видит теперь весь корабль  -  вплоть  до
белого  жара  двигателей,  бесшумно  мчащих  их  сквозь  пустоту.   Он   мог
заглядывать и внутрь корабля, только это было не как если смотреть видео,  а
ощущение огня. Разных огней: тусклых, ярких...
   Те, кто шептались, смотрели на два самых ярких огня.
   Когда Ивард тоже посмотрел в ту сторону, он вдруг понял,  что  мысли  его
странным образом разделились натрое. И все трое невольно смотрели на сияние.
   Хаос.
   Теперь  он  слышал  уже  два  шепота.   Ивард   уловил   неясный   образ,
повторявшийся снова  и  снова.  Напрягшись,  он  всмотрелся  в  него,  и  на
мгновение увидел капитанскую каюту с разбитыми или разбросанными  вещами,  с
забрызганными чем-то красным стенами и палубой.
   Видение исчезло, и Ивард услышал  резкое  дыхание,  биение  двух  сердец,
гонящих кровь по сцепившимся в костедробительном объятии тел.
   Яростъ-без-фи...
   Это был вопрос, но он не мог ответить - слишком мешали  гудение  крови  в
ушах и жар, разливавшийся по телу, словно от попадания тарканского бластера.
   Ивард снова увидел мерцающий образ двух фигур, отпрянувших друг от друга.
Одна из них стояла, привалившись к почти невидимой переборке.
   "Локри... Это же Локри!"
   Связист  медленно  распрямился.  Намокшие  от  пота  волосы  свисали   на
серебристые глаза, в руке был кинжал.
   "Он опасается за свою жизнь", - подумал  Ивард.  Его  собственное  сердце
колотилось так же часто.
   Локри отвел руку назад и сделал выпад. Почти неуловимым движением капитан
перехватила руку с ножом. Послышался треск, отдавшийся в мозгу Иварда ударом
молнии.
   Локри задохнулся от боли, выронив нож и  стиснув  сломанную  кисть.  Вийя
подняла нож с палубы и стремительным движением полоснула им по  телу  Локри.
Ивард смотрел на это в бессильном ужасе - но Локри вовсе не умер.  Свободной
рукой капитан сорвала разрезанную рубаху с исцарапанного тела Локри.
   Локри запрокинул голову  и  сделал  попытку  высвободиться,  но  дождался
только оплеухи от Вийи, отшвырнувшей его обратно на переборку.
   - "Ибо любовь сильнее смерти и обжигает  больнее  пламени",  -  продолжал
голос Жаима где-то за спиной у Иварда. Снова ударили литавры.
   Капитан ударила Локри наотмашь по лицу, и он, раскинув  руки,  рухнул  на
палубу. Она вонзила нож в стену и навалилась на него сверху.
   Ивард пытался бежать, вернуться  к  Жаиму  и  его  свечам,  но  невидимые
наблюдатели заставили его остаться. Эти шепчущие голоса слали ему  мерцающие
образы, безмолвные трое слали звуки и то, что было глубже звуков -  ощущения
прикосновений столь резких и жутких, что собственный рассудок Иварда  словно
парализовало.
   Ивард ощущал прикосновения плоти к плоти, соленое жало раскаленного языка
- капитан медленно, мучительно  медленно  облизывала  царапину  на  горле  у
Локри, посылая Иварду вкус крови и пота.
   Кожа ее была смуглой, мускулы - как у хищной кошки, а  спина  под  вуалью
черных шелковистых волос покрыта шрамами. Ногти ее впились в его  раскинутые
руки. Его руки одеревенели,  кулаки  бессильно  стиснули  воздух,  когда  ее
ищущий рот скользнул, блеснув зубами, вниз по его груди. Кровь пела в  ушах,
смывая страх Иварда, на место которого пришла чужая яростная страсть.
   - "Ибо любовь сильнее смерти и обжигает больнее пламени. Воды конца бытия
не в силах смыть ее, и пустота не может поглотить ее",  -  нараспев  говорил
Жаим где-то на заднем плане.
   Запахи страха и страсти смешивались с горячим медным вкусом  крови.  Вийя
впилась зубами в его  живот.  Локри  зажмурился;  боль  и  желание  пронзали
наблюдателей бластерными разрядами.
   А потом исчезли все звуки кроме биения сердец и хриплого  дыхания  -  два
тела вдруг слились, словно спутанные сетью ее длинных черных волос.
   - "Смирение в слиянии?" - спросил шепот.
   Ивард опять не уловил смысла вопроса. Кровь ударяла ему в голову, а потом
вдруг ослабела, словно выключили свет.  Наблюдатели  как-то  сразу  исчезли,
оставив Иварда беспомощно плакать.
   Он был один, но что-то душило его.  Кто  мог  помочь  ему?  Может,  Локри
умирал? Из последних сил он попытался найти  свое  тело,  и  это  ему  почти
удалось - полоса света на запястье вела его. Но потом тьма поглотила и ее.
   Последнее, что он услышал,  был  звон  литавр  и  голос  Жаима,  тихий  и
уверенный:
   - "Ибо любовь сильнее смерти и обжигает больнее пламени. Отврати от  меня
взгляд, о любовь моя, и ступай с миром. Жди меня в раю, ибо я приду".
   Ивард еще услышал полный боли  вскрик  Локри,  сделал  последний  вдох  и
провалился во мрак.

12

   Монтроз терпеливо ждал, пока Себастьян Омилов обдумает следующий ход. Они
сидели в лазарете и играли  в  шахматы.  Монтроз  был  рад  обнаружить,  что
панархист не только умел играть в эту игру с Утерянной Земли, но был  еще  и
большим ценителем оперы - как древней, так и современной.
   "Словно встретил себя самого, - с  усмешкой  думал  он.  -  Вернее,  себя
самого, только из более благополучной вселенной".
   Наконец, до Монтроза дошло, что Омилов не видел его последнего  хода.  Он
подождал еще немного: гностор и правда смотрел на доску, но глаза его видели
что-то в тысяче световых лет отсюда.
   - Устали? - спросил он. - Мы могли бы продолжить потом,  если  вам  нужен
отдых.
   Омилов медленным движением запахнул край дорогого халата, одолженного ему
Монтрозом. Взгляд его оставался рассеян.
   Негромкий щелчок вернул внимание  Монтроза  обратно  к  доске.  Осторожно
наклонившись вперед, Омилов переместил слона на новую клетку.
   Монтроз поднял взгляд.
   - Прошу прощения. Мой ход?
   - Вы обратили внимание на удачное расположение моего слона?
   - Держащего в осаде мою ладью? - Монтроз улыбнулся. - Так, а где  короли?
- задумчиво пробормотал он, скорее сам себе.
   Брови Омилова поползли вверх, и Монтроз  заметил,  что  он  непроизвольно
барабанит пальцами по краю древней шахматной доски.
   - Но если вы хотите отложить игру...  -  сказал  гностор,  когда  Монтроз
убрал руку от доски.
   Прежде чем Монтроз успел ответить, люк с шипением отворился, и в  лазарет
вошел Жаим, несущий на руках  Иварда.  Лицо  паренька  побелело,  и  хриплое
дыхание было слышно через всю комнату. Вместе с ними в открытый люк ворвался
едкий запах благовоний.
   Монтроз вскочил на ноги - он уже понял, что случилось.  Первым  движением
он нажал на кнопку, и из ниши выдвинулся осмотровый стол. Жаим еще не  успел
опустить Иварда на стол, а Монтроз уже метнулся к шкафчику с медикаментами и
обратно, а секунду спустя впрыснул в руку паренька антиаллерген.
   Почти сразу же дыхание Иварда  успокоилось  немного,  и  через  несколько
секунд он открыл глаза, насколько позволили ему опухшие веки.
   - Голоса, - прохрипел он.
   - Голоса? - переспросил Монтроз. Ивард кивнул, с трудом сглатывая слюну.
   - Голоса... и еще Локри... - Он вздохнул и закрыл глаза.
   - Я случайно зашел посмотреть, как он, - объяснил Жаим, - а он почти  уже
не дышал.
   - Аллергическая реакция, - буркнул Монтроз, не сводя взгляда с  показаний
приборов. - Возможно, на твои благовония.
   Жаим нахмурился.
   - Раньше такого не было, а ведь он их нюхал много раз.
   - Это все лента келли. - Монтроз опустил глаза на бледное лицо  Иварда  -
тот снова начал бормотать что-то про голоса. - Придется подержать его  здесь
до Рифтхавена. - Он прикусил губу и  вопросительно  посмотрел  на  Жаима.  -
Почему он упоминал Локри?
   Длинное лицо Жаима застыло.
   - Я ничего не видел и не слышал.
   - Что ж, это не каждый год, - пробормотал Монтроз  и  вдруг  спохватился,
что его может  услышать  из  своей  палаты  панархист.  -  Если  она  с  ним
разделалась, можешь пойти посмотреть, много ли  от  него  осталось.  Я  пока
здесь все подготовлю.
   Жаим кивнул и вышел.

   Исход наш близок. У нас есть новые слова, которые мы отпразднуем в  своем
мыслемире. Мы празднуем слова; мы празднуем ты-и-я;  мы  празднуем  сон;  мы
празднуем части целого; мы празднуем...
   Празднуйте это в мыслемире, мне нет нужд