- сказал диарх Анхелес. - До Пожирателя Солнц сорок семь часов.
Принимаемся за тренажеры.
   Брендон настроил свой скафандр согласно инструкции, загоревшейся  на  его
лицевом щитке. Серводоспехи  слегка  шевельнулись,  активированные  на  один
процент, - именно столько требовалось для реалистической имитации.
   - Порядок, - сказал Анхелес. - Мауницу пойдет во главе, Тул и иль-Вестрос
берут блошек и бегунки, ты, Опион, со своим отделением осваиваешь келлийскую
технику... - Раздав задания всем и каждому, диарх сказал:
   - Что касается вашего величества...
   - Диарх, - прервал Брендон, - кончайте-ка с этим "величеством".  Как  вы,
интересно, будете отдавать мне команды? "Подвиньте свою драгоценную  задницу
туда-то и туда-то, ваше логосом долбаное величество?"
   Долю секунды в эфире царило ошеломленное молчание, а после он  разрядился
хохотом и гиканьем.
   - Хорошо, ваше... как же мне тогда к вам обращаться? Не могу же  я  орать
вам "Аркад".
   - Как насчет Иегуды? - предложил Евген Опион, которого Брендон  уже  знал
как неисправимого шутника. Иегуда - помощник Мэрфи; иногда он - или она, ибо
пол этого существа не поддается определению, заступается за пострадавших  от
неумолимого закона подлости.
   - В самый раз, - сказал Брендон. - Маленький человечек, которого  никогда
нет  на  месте.  Так  и  следует  относиться  к  "Его  Величеству"  в   этой
увеселительной поездке.
   - Ладно, Иегуда. - Анхелес набрал в грудь воздуха. - Но советую  тебе,  в
отличие от твоего тезки, всегда быть на месте, когда я называю твое имя.
   - Будьте спокойны, - засмеялся Брендон. - Вы не избавитесь от меня,  даже
если очень захотите.

29
"ГРОЗНЫЙ"

   На    мостике    "Грозного"    стояла    жуткая    тишина,    порожденная
сосредоточенностью, надеждой и страхом. За течением боя можно  было  следить
лишь по отрывочной информации,  поступающей  из  тысячи  разных  источников.
Шепот тианьги словно выражал  сожаление,  которое  верховный  адмирал  Марго
О'Рейли Нг не позволяла себе испытывать.  Уже  теперь,  до  того,  как  враг
вступил в бой по-настоящему, она тратила чьи-то жизни, обеспечивая прикрытие
темным сгусткам возмездия, несущим  к  Пожирателю  Солнц  свой  человеческий
груз, включая нынешнего правителя Тысячи Солнц.  Нынешнего  -  и,  возможно,
последнего.
   Нг старалась не поддаваться мрачным мыслям. Если она  позволит  себе  это
сейчас, что же будет, когда бой разгорится вовсю? Тогда, правда, для  эмоций
не останется времени - а текущий период весь состоит из финтов,  наскоков  и
отступлений, перемежаемых  изматывающим  ожиданием.  Ожидание  -  это  самое
худшее, потому что на  этот  раз  врага  отвлекают  не  подставные  корабли,
наполненные синтетическим мясом: Ювяшжт не  дурак,  и  такими  фокусами  его
надолго не отвлечь.
   Поэтому гибнут люди, а она, Нг, выбирает, кого из них отправить на бойню.
Хуже того, она сидит здесь вдалеке от боя, защищенная броней крейсера,  пока
еще не  обнаруженного  врагом.  "Грозный",  имеющий  единственную  на  Флоте
гиперрацию, слишком  ценен,  чтобы  подвергать  его  опасности  -  если  его
все-таки  засекут,  ему  понадобится  вся   его   мощь,   наступательная   и
оборонительная.
   И Нг ждет в своей относительной безопасности,  а  тем  временем  драконьи
зубы терзают корабли, составляющие огромный сенсорный  круг  в  эксклюзивной
зоне Пожирателя Солнц, куда крупные суда  не  допускаются,  а  дорогостоящие
маневры  у  нескольких  астероидов  отвлекают  внимание  этого   круга;   Нг
надеялась, что должарианцы раздробят свой круг, чтобы следить за  множеством
атак одновременно.
   Есть, правда, три  вектора,  которые  в  течение  первых  двадцати  часов
никакие сенсоры не засекут; три десантных катера Начальный этап  позади,  но
их след зарегистрирован  в  летописи  боя.  Заметит  ли  Ювяшжт  этот  след?
Разумеется, заметит. Весь вопрос в том когда.
   Она и так уже держит его в неведении дольше, чем ожидала. И  неясно,  что
он, собственно, может  предпринять,  чтобы  остановить  их.  Перед  катерами
мчится достаточно квантоблоков - которые достигнут  станции  уже  через  два
часа, - чтобы обеспечить десанту проникновение внутрь. Так по  крайней  мере
утверждает тактическая статистика.
   - Тактика, - спросила Нг, - есть изменения в Должарском сенсорном ряду?
   - Ничего существенного, - ответил  Ром-Санчес.  -  Они  сосредоточены  на
акции у астероида феникс-юг девять.
   Эскадра Кестлера. Именно там обе стороны пока  что  несут  самые  тяжелые
потери.
   - Не понимаю, почему должарианцы просто не взорвут эти  астероиды,  чтобы
не дать нам использовать их, - сказала младший лейтенант Варригаль.
   - Взорвут, если ситуация станет для них опасной. Но пока они предпочитают
драться. Это  их  единственная  возможность  навязать  нам  бой,  в  котором
отступление для нас исключено.
   - Это не  будет  иметь  большого  значения,  если  они  все-таки  включат
Пожиратель Солнц, - заметила Варригаль.
   - Совершенно верно. Потому-то мы и тянем время - и они тоже.
   В окне на главном экране внезапно появился  келлийский  разведчик,  и  Нг
вернулась к насущным делам Хорошие вести он привез или плохие, это не так уж
важно.
   Настоящий бой начнется через два часа.

"КУЛАК ДОЛЖАРА"

   На  мостике  "Кулака  Должара"  царило  триумфальное  оживление.   Ювяшжт
наслаждался им. Наконец-то он совершит заключительный  этап  возмездия,  что
так  долго  не  удавалось  его  господину,  Аватару,   -   совершит   своими
собственными руками. Он втянул в себя воздух,  насыщенный  электричеством  и
потом, и подался вперед в командном кресле, словно подобравшись для  прыжка.
Все, что указывало ему на его добычу, - это россыпь огненных точек на экране
и поток информации с подчиненных ему кораблей.
   Но что-то не давало ему покоя -  что-то  недостающее  или  затаившееся  в
засаде до поры до времени. Пылающий глаз  черной  дыры  таращился  на  него,
окруженный огненным ореолом гибнущей материи, - безжалостный глаз, ожидающий
полной перемены ситуации, которой Ювяшжт, непонятно почему, все-таки боялся.
   - Тактика! - отрывисто бросил он. - Последние данные.
   Шо-эрехнат   тур-Дженниск   стал   зачитывать   список   поврежденных   и
уничтоженных  кораблей  -  враг  нес  гораздо  более  тяжелые  потери,   чем
Должарский  флот.  Ювяшжт  в  это  время  смотрел  на   тактический   экран,
напрягаясь, чтобы разглядеть след.
   - Прогони это назад, с получасовыми интервалами за пять секунд.
   Бой обратился вспять, побеждая энтропию - разнесенные  на  атомы  корабли
восстанавливались  вновь.  Отлив  и  прилив,  выпады  и  контрвыпады.  Между
непрерывно поступающими рапортами и командами, отдаваемыми в ответ, кювернат
Ювяшжт продолжал изучать тактическую историю  боя:  стрела  времени  сновала
взад и вперед.
   И он нашел это: отсутствие  тройного  следа  вплоть  до  двадцатого  часа
сражения.
   Он стукнул кулаком по подлокотнику,  что  заставило  нескольких  офицеров
украдкой посмотреть на него.
   - Связь, сигнал сенсорному ряду! Вот координаты. Офицер по связи передала
команду, но после заколебалась:
   - Кювернат, для этого им понадобится обратиться внутрь.
   - Именно! - рявкнул Ювяшжт, и связистка поспешила  отвернуться  к  своему
пульту.
   Ювяшжт  представлял  себе,  как  его  команда,  отданная  по  гиперсвязи,
передается потом на обычных радиоволнах фланговым кораблям сенсорного ряда -
тем,  что  уцелели  после  атаки  вражеских  драконьих  зубов;   представлял
медленные зевки  детекторных  стрел  и  немногим  более  быстрое  проявление
изображения  на  экранах  -  картинка,  которая  через   корабли-передатчики
поступит затем к нему.
   Она проявилась наконец и у него  на  экране,  сложившись  из  мельтешащих
частиц: черный космос,  край  сращенного  диска,  красная  масса  Пожирателя
Солнц, находящегося в самом фокусе. И три точки яркого, актинического света.
Ювяшжт не нуждался в запинающемся докладе Службы обнаружения. Он  сам  знал,
что видит перед собой.
   Десантные катера в режиме торможения.

ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ

   Тат наконец-то уснула нормальным сном.
   Лар, испустив долгий вздох облегчения, осторожно встал. Тат зашевелилась,
и Дем крепко обнял ее. Лар слез с постели,  позаботившись,  чтобы  тепло  не
ушло из-под одеяла, сел на пол и обулся, не сводя глаз с Тат.
   С чем таким она встретилась в виртуальном  мире?  Лар  не  слышал  ничего
страшнее ее бреда после повышенной дозы  мозгососа.  Двое  долгих  суток  он
оставался при ней по приказу Моррийона, а  она  от  буйных  фаз,  когда  она
дергалась, как под током, и бормотала непонятные слова, переходила к  тихим,
когда сидела и пускала слюни с широко раскрытыми невидящими глазами. Даже во
сне она не находила покоя, но Лар не хотел больше  прибегать  к  наркотикам;
вместо этого он заставлял ее пить воду, чтобы изгнать из  организма  остатки
мозгососа. И вот наконец она уснула нормальным сном.
   Из ее обрывочных фраз  Лар  понял,  что  ей,  Седри  и  Единству  удалось
частично  укротить  Норио,  но  по  меньшей  мере  одна  проблема   осталась
нерешенной. Был только один способ узнать о результатах  этого  виртуального
боя: послушать, что говорят в рекреации.
   Встав с пола, он увидел, что брат открыл глаза.
   - Ей страшно, - сказал Лар как можно  ласковее.  -  Побудь  с  ней,  Дем.
Побудь.
   Дем закрыл глаза, но Лар почувствовал, что брат  его  понял  -  насколько
вообще был способен понимать. Иногда он вел себя как малый  ребенок,  иногда
вообще отсутствовал, но родственные чувства остались при нем.
   Единственное, на что еще позволял себе надеяться  Лар  в  эти  дни,  было
будущее Дема. Он довольно хорошо узнал своих новых товарищей  по  команде  -
как-то странно причислять себя к команде, ни разу  не  видав  корабля!  -  и
убедился, что Вийе можно доверять. Она сказала, что,  если  они  спасутся  и
доберутся до Рифтхавена, она  найдет  Дему  лучшего  медтеха  -  келлийского
хирурга; она знает, что Дема можно вылечить. Откуда она это знает и как  это
будет оплачиваться, Лара не волновало. Эта надежда поддерживала его во время
долгого кошмара  во  сне  и  наяву,  который  представляла  собой  жизнь  на
Пожирателе Солнц.
   У рекреационной он осторожно прошел мимо неподвижного огра и нашел внутри
все те же несколько групп, тщательно соблюдающих изоляцию: бори-катеннахи на
лучших местах - Фарниоль, поймав его взгляд, слегка  кивнула;  их  подхалимы
тут же рядом;  бори  низшего  ранга  вроде  него  самого  по  всей  комнате;
несколько серых должарианцев и у самых стен - те, на  чей  рассудок  станция
повлияла пагубно. Лар из жалости отвел взгляд  от  их  пустых  глаз.  Должно
быть, на каком-то уровне они все-таки функционируют, иначе  должарианцы,  не
терпящие у себя тех, кто не способен работать, выбросили бы их в космос.  Но
сидеть вот так, одиноко, в петле бесконечного ужаса...
   "Вот что получается, когда разрушают наши семьи", - сердито подумал  Лар,
становясь в очередь  к  подогревателю.  Странно,  что  он,  при  всем  своем
увлечении историей и  обычаями  бори,  никогда  не  испытывал  ни  малейшего
желания посетить родную планету. Теперь,  после  вынужденного  знакомства  с
бори, которым не посчастливилось сбежать от завоевателей, он стал мечтать об
освобождении своих братьев, томящихся на Должаре, и о возвращении  вместе  с
ними на острова Бори,
   Запах жирной наперченной капусты вернул его к настоящему. Он увидел,  что
следующая очередь будет его, и машинально получил порцию вечного  жаркого  с
хлебом, в просторечии именуемого дерьмом с сухарями - похоже, это была  дань
вековой  традиции.  Клейкая  бурая  масса  в   его   миске   служила   живым
свидетельством  того,  что  должарианцы  исказили  культуру  бори  почти  до
неузнаваемости. Даже Тат, покинувшая Бори в четырехлетнем возрасте,  помнила
великое разнообразие морских продуктов, фруктов и овощей - и  все  это  было
так дешево, что даже бедные питались хорошо.
   - Ларгиор!
   Он обернулся и узнал Ромарнана, стоящего за пару  человек  от  него.  Тот
улыбнулся и сказал:
   - Займи нам столик.
   Этот техник высок для бори, строен и красив. Знает ли он, что Тат  питает
к нему интерес?
   Лар вздохнул про себя. Бедная Тат ни разу еще  не  отваживалась  заняться
сексом вне семьи, но дала ему понять, что теперь созрела и  остановила  свой
выбор на Ромарнане, Лар исполнил то, что от него ожидалось,  и  намекнул  на
это Ромарнану - а этот воспитанный в должарианском духе бори  ничем  ему  не
ответил. Очень странно принадлежать к одному народу, говорить на одном языке
и жить по совершенно разным обычаям.
   Техник подошел к столику, и Лар, отогнав от себя эти ни к чему не ведущие
думы, спросил:
   - Вы больше не работаете в две смены?
   - Нет. Это из-за долгого последнего катаклизма. - Он говорил тихо, но  не
шепотом, чтобы не привлекать внимания катеннахов -  они  не  терпели,  когда
секреты были еще у кого-то, кроме них. - А где Тат?
   - Болеет. Она помогала убрать это...  явление  из  центральных  секторов.
Из-за этого трясучка-то и поднялась.
   - Мозгосос? - сочувственно сморщился Ромарнан.
   Лар кивнул. За одним из игорных столов заливисто смеялась Марим и ругался
Хрим - они-то не боялись потревожить катеннахов.
   - Паскудная штука, - покачал головой Ромарнан. - Она не сказала, куда они
его загнали?
   - Нет.
   - Надеюсь, его не выставили наружу. Нам только его и не хватает, когда мы
выходим искать квантоблоки.
   - Квантоблоки, - повторил Лар, стараясь  сдержать  сердцебиение.  Неужели
панархисты действительно близко? Они с Тат пока  не  позволяли  себе  в  это
верить. Придав голосу небрежное звучание, он спросил:
   - Ты их видел?
   - Ни разу. И не думаю,  что  это  будет  происходить  таким  способом.  -
Ромарнан зевнул над недоеденной миской, и вдруг в  глазах  у  него  появился
страх. Разговоры вокруг прекратились. Лар с холодком  в  спине  обернулся  и
увидел, что на стене слева от него растет пузырь. Он раскрылся с  чавканьем,
особенно  громким  в  наставшей  тишине.  Что-то  вроде   безглазого   червя
высунулось оттуда и завиляло  в  воздухе,  словно  вынюхивая  или  отыскивая
какую-то цель.
   Марим ахнула, протянула руку через стол  и  стукнула  кулаком  по  пульту
Хрима.
   - Ну ты, вонючка! - гаркнул он, оттолкнув ее руку, но потом нахмурился  и
оглянулся назад.
   - Это еще что за хрень? - прошептал  Ромарнан.  Судя  по  выражению  лица
медленно встающего рифтера, это было - как бишь Тат назвала эту штуку?
   - Мне сдается, это Хримова секс-игрушка пришла его искать, - сказал  Лар,
забыв, что Ромарнан ничего об этом не знает.
   - Чего? - Внешность Ромарнана выражала смесь отвращения  и  ужаса.  -  Ты
хочешь сказать, что Пасть еще и трахает людей?
   Те, кто оказался около пузыря, пятились, Хрим же медленно  приближался  к
торчащему из дыры червеобразному предмету.  Он  слегка  присел  и  расставил
руки, словно приманивая к себе котенка. Червяк - шестек, вспомнил  Лар  -  с
хлопающим звуком высунулся еще немного наружу. Кто-то из начальников-бори  с
криком запустил в него миской, забрызгав подливкой стену.
   - Эй! -  сердито  рявкнул  Хрим,  но  метатель  словно  излечил  всех  от
сковавшего их паралича. Единственным доступным оружием  были  те  же  миски,
кружки и  ложки  -  все  это  внезапным  градом,  расплескивая  бурую  жижу,
посыпалось на Хрима и на стену. Рифтера разукрасило так, что  смотреть  было
тошно.
   Это напомнило Лару жуткие кадры, снятые в столице Торигана, где грибковый
снаряд, начиненный экспонатами  из  коллекции  безумной  Архонеи,  превратил
солдат в лужу слизи.
   Но хохот Марим развеял страшное видение. Хрим яростно взревел,  схватился
за несуществующий бластер и с руганью кинулся к шестеку, но поскользнулся  в
озере подливки и со смачным  шлепком  рухнул  на  пол.  В  этот  миг  стена,
отвратительно рыгнув, извергла шестека наружу. Он тоже плюхнулся  на  пол  и
стал биться, как пойманная рыба, разбрызгивая жижу.
   Но тут в дверях появилась новая фигура, и Лар  узнал  Люцифера,  большого
фаустианского кота Вийи, который уже два дня как пропал.

***

   Анарис,  явившись  на  зов  отца,  нашел  Эсабиана  перед  его   огромной
голокартиной - он стоял, глядя в пылающий глаз черной дыры, пожирающей  свое
солнце-спутник. Комнату  наполняло  шипение  и  треск  материи,  разрываемой
гравитационным  полем,  столь  мощным,  что  оно   не   допускало   никакого
существования, кроме своего собственного.
   Аватар приветствовал сына чуть заметным  кивком,  но  ничего  не  сказал.
Анарис встал от него на расстоянии вытянутой руки, тоже  глядя  на  звездный
пожар, как бы перекликающийся с огнями их далекой  родины.  Так  они  стояли
некоторое время в молчании, которое могло показаться дружелюбным,  и  Анарис
вспомнил такую же их встречу в библиотеке на далеком Артелионе. Теперь он  с
удивлением понял, что  тогдашнее  их  молчание  было  молчанием  двух  умов,
движущихся по сходным орбитам, несмотря на все их различие.
   Сейчас, вопреки  их  общему  наследию,  оно  было  молчанием  двух  умов,
разделенных такой же пропастью, какую пересекала материя, падающая в  черную
дыру, чтобы никогда уже не появиться во вселенной.
   Анарис стиснул зубы, борясь  с  поэтическим  направлением  своих  мыслей.
Здесь было не место для этого. Он подумал, что темпатка, возможно,  повлияла
на него глубже, чем он рассчитывал, но тут отец прервал молчание:
   - Я размышляю над тем, что такое ирония, и нахожу ее вкус странным.
   Эти слова показались Анарису столь неожиданными и  диковинными,  что  ему
стоило труда сохранить неподвижность. Неужели отец все-таки повредился  умом
от долгого ожидания?
   - Ирония? - невозмутимо повторил он.
   Джеррод Эсабиан повернулся к  сыну.  Иссиня-белый  лед  и  ржавое  железо
бьющейся в смертных судорогах звезды испятнали его лицо пестрым узором.
   - Ирония. Не говори мне, что  сам  не  наслаждался  ею.  Может  быть,  ты
слишком редко бываешь один?
   Темпатка. Ну  конечно.  Быть  может,  Аватар  проведал  что-то  о  планах
Анариса? Наследник остановил лихорадочную работу мысли.  Возможно,  он  и  в
самом деле слишком редко бывает один - и слишком часто с ней. А вдруг это ее
Единство, о котором  он  знает  так  мало,  хотя  и  пользуется  его  силой,
манипулирует им? Гнев вспыхнул в нем, удержав его на  самом  краю  пропасти.
Падение обещало быть долгим.
   - Мои обязанности почти не  оставляют  мне  времени  для  размышлений,  -
сказал он, сделав завуалированный намек на снедающую отца скуку.
   Тот неожиданно блеснул зубами в подобии улыбки.
   - Верно, но не все из них столь уж тягостны. В этом и заключается ирония.
- Эсабиан снова повернулся к  голограмме.  -  Мои  предки  уничтожили  Хореи
камнем, брошенным с небес.
   "Мои", а не "наши", отметил про себя Анарис. Отец между тем продолжал:
   - Так они по крайней мере думали. Но каким бы ни был исход  этой  борьбы,
победа все-таки останется за Хореи.
   Это заявление затрагивало  столько  уровней,  что  Анарис  не  нашелся  с
ответом. Но от недвусмысленного  оттенка  угрозы  у  него  по  спине  прошел
холодок. Входя, он не заметил огров -  но  вдруг  они  притаились  где-то  в
полумраке, ожидая приказа, который прервет его жизнь.
   В этот момент раздался свисток коммуникатора. Эсабиан  замер  в  приступе
ярости, когда космическая голограмма сменилась лицом  Барродаха.  На  лбу  у
бори проступили крупные капли пота, а лицо выражало такую боль, что  Анариса
удивило, как он вообще может говорить.
   - Прошу прощения, мой господин, но Ювяшжт докладывает, что обнаружил  три
десантных катера, идущих к станции. Они будут здесь меньше чем через час.

***

   Блокнот Моррийона зазвонил.
   - Беспорядки в рекреации, - сообщил голос Фарниоль на фоне  визга,  звона
бьющейся посуды и чего-то вроде  смеха.  -  Секс-игрушка  Хрима  вылезла  из
стены.
   - Кто там еще присутствует