ен делать. Он подтолкнул Дема к каталке  с
Тат и сказал:
   - Оставайся с ней. - Голос  у  него  при  этом  скакнул  вверх.  Чувствуя
странную смесь ужаса и возбуждения, он повернул за угол. Огры  обернулись  к
нему, и он съежился в ожидании выстрелов.
   Пропуск  на  шее  снова  завибрировал,  и  огры,  как  он   и   надеялся,
заколебались. Он слышал, как рифтеры отступают по  коридору  и  как  бори  в
панике мчатся за ними. Потом огры двинулись в его  сторону.  Он  едва  успел
посторониться, и они протопали мимо, дергаясь, точно в их  программе  что-то
заело.
   - Жаим, Локри... глядите! - произнес Монтроз, и паучьи машинки  бросились
на огров.
   Они обступили двух передних роботов, выбросили длинные блестящие нити,  и
из стыков брони роботов брызнуло пламя. Падая, огры открыли стрельбу -  один
луч чуть не задел вжавшегося в стену Лара.
   Но двое других огров,  успевшие  отступить,  принялись  поливать  паучков
огнем и разнесли их вдребезги.  Три  плазменных  луча  ударили  из  бокового
коридора - рифтеры целили в коленные суставы огров, пытаясь расплавить их  и
повалить роботов.
   Огры, переступив через своих павших собратьев,  подняли  головы,  и  дула
бластеров высунулись между сенсорами на их безумных лицах.
   Тут стены по обе стороны от них внезапно раскрылись, и  оттуда  выскочили
две фигуры в скафандрах. Они пришлепнули к корпусам огров  плоские  овальные
предметы, которые держали в перчатках.  У  Лара  в  ушах  грохнуло,  и  огры
рухнули, разбрызгивая пламя и расплавленный металл.
   Фигуры обратили к беженцам свои невидимые за шлемами лица, и Лар  испытал
страх, увидев у них на груди эмблемы Солнца и Феникса,  -  а  следом  пришло
пьянящее облегчение.
   Десантники разворачивались, перекрывая близлежащие коридоры, а  из  дымки
вышла высокая фигура в черном - Вийя.

***

   Ивард сам не знал, сколько времени борется с безумием. В нем не  осталось
места ни для чего,  кроме  боли:  миллионы  голосов  терзали  его,  миллионы
образов разрывали ткань его мозга, а он все падал и падал сквозь  не  дающее
опоры пространство. Он судорожно  цеплялся  за  все  мало-мальски  знакомое:
человеческие лица и голоса, искаженные напряжением  боя.  Кое-кого  он  даже
узнал, верховного адмирала и другого, должно быть, командующего  должарскими
силами, но они тут же исчезли в водовороте непознаваемого. Другие  голоса  и
лица не принадлежали людям и порой были так далеки от  всего  человеческого,
что Ивард шарахался прочь.
   Только голубой огонь архона в самом центре его  существа  хранил  его  от
гибели. Мысль продолжала работать, несмотря на страшное  давление,  которому
подвергались все органы чувств, и в миг просветления Ивард понял, что,  будь
келли живы, он справился бы с этим натиском чуждой психики.  Но  как  он  ни
старался разобраться в  синестезическом  хаосе,  куда  погрузился  сам,  его
рассудок распадался на части, и голубая  искра  перебегала  от  одного  узла
рвущейся паутины к другому, бессильная остановить разрушение.
   Фрагменты памяти вспыхивали и улетали прочь  -  яркие  огоньки,  навсегда
потерянные для его распадающейся личности.  Некоторые  кусочки,  те,  что  и
делали его Ивардом, некоторое время еще описывали  орбиту  вокруг  гаснущего
огня его "я", но и они ускользали  в  тускло-красном  свечении,  как  звезды
позади корабля, который движется в реальном времени на краю скорости света.
   И, как при таком же релятивистском искажении пространства, впереди  росла
яркая голубовато-белая  сфера,  и  ее  сияние  как  бы  сгущалось,  принимая
очертания серебряного кубка.
   "Пей, если жаждешь".
   Это было больше чем воспоминание, и с внезапной ясностью Ивард понял, что
его бесшабашный поступок отправил его за пределы времени, как уже было с ним
на Дезриене. Уцепившись за этот образ, он припал к кубку и  стал  пить.  Ему
казалось, что сосуд у его губ держит женская рука. Грейвинг?
   Ответа не было, если не считать ответом вливающуюся в  него  силу  -  она
притягивала частицы  памяти  обратно  к  ядру,  она  воссоздавала  его.  Это
сопровождалось звоном миллиона колоколов - одни гудели, как  дыхание  звезд,
другие плясали, как молекулы в танце Единосущия. Синестезический хаос вокруг
обрел смысл, мелькание звука  и  света  преобразилось  в  надежные,  залитые
теплым сиянием стены Нью-Гластонбери.
   Но Ивард сразу заметил, что сбор стал не таким, как прежде:  его  витражи
ожили и стали гораздо  сложнее.  Это  напомнило  ему  дворец  Тате  Каги,  и
воспоминание подействовало успокоительно. Теперь он уже не страшился  чуждых
образов - они заняли свое место, хотя остались непостижимыми для него.
   Вокруг гремела музыка, исходящая из ярких металлических труб и деревянных
ящиков, которые стояли по бокам собора. Центральный проход вел  мимо  них  к
белому алтарю.
   Ивард увидел сидящего на полированной скамье  человека.  Его  невыразимой
сложности пульт состоял из рядов клавишей, множества педалей  и  стержней  с
большими набалдашниками. Он поднял руки над клавишами и повернулся. Это  был
тот самый человек, которого Ивард уже видел в соборе в тот первый раз.
   - Садись, - сказал человек, подвинувшись. - У  нас  очень  мало  времени.
Смотри. - Он махнул рукой в сторону труб. - Каждая труба издает свой тон.
   Он пробежал пальцами сначала по одной клавиатуре, потом по другой;  потом
повторил то же самое, дергая некоторые из  стрежней.  По  собору  прокатился
звук,  идущий  из  множества  источников,   наполнив   пространство   яркими
созвучиями, которые отражались в движениях живых витражей.
   Человек взял Иварда за руку.
   - Почувствуй это. Между клавишей и  трубой  существует  прямая  связь.  -
Ивард тронул одну клавишу, потом другую. Они  пружинили  под  пальцами,  как
живые, и легкая задержка между нажатием и звуком дезориентировала его.
   - Но... - начал он.
   - Тише, юноша. По-другому мы контактировать не можем. Я скоро уйду.
   Ивард почувствовал в этих словах глубокую радость и дрогнул, понимая, что
кто бы ни был этот, явившийся ему, -  он,  Ивард,  коснулся  лишь  края  его
мыслей; дерзнув на большее, он сгорел бы, как мотылек в печи.  Собор  вокруг
заколебался, и юноша в проблеске величия, недоступного  его  разуму,  ощутил
себя богом. Он сидел в центре паутины, охватывающей пространство и время;  в
его пальцах пульсировало ядро красного гиганта, и ритм все ускорялся - наука
Уров вела звезду к гибели; а в уме его зияли врата, ведущие в пустоту полной
свободы.
   - Но здесь есть и другие подобные тебе, другие  Дети  Воронки,  -  сказал
человек, - и они все погибнут, если ты не овладеешь этим искусством; ибо без
твоей помощи мой  уход  будет  означать  разрушение  этого  артефакта,  моей
тюрьмы.
   - Но я никогда не учился музыке, - запротестовал Ивард.
   - Верно, не учился, но ведь ты несколько больше своего "я", не так ли?  Я
не мог бы общаться с тобой даже в столь малой степени, не будь в тебе других
и не будь ты другими.
   Единство? Иварду стало горько.
   - Портус-Дартинус-Атос мертвы. Единство разбито.
   - Ошибаешься, - улыбнулся человек. - Троица  мертва,  это  так,  но  есть
другие. Этот образ, - он обвел рукой собор, - исходит не из твоего сознания,
но из сознания другого человека, который был в этом  месте  с  тобой  и  для
которого то, что ты зовешь музыкой, есть дыхание жизни. Он встал.
   - Играй, малыш, - иначе вы все умрете.

***

   Монтроз скосил глаза на Вийю.  Он  рад  был  отметить,  что  ступает  она
твердо, хотя и тяжело, что говорило не только о психическом стрессе, но и  о
гневе. Локри, тоже посмотрев на нее, крепче стиснул свой бластер.
   Узнав от Жаима, куда делись Ивард и Люцифер, она собралась  вернуться  за
ними, и только Брендон ее остановил. Их разговора никто не слышал, но,  судя
по жестам, которые делал Брендон  в  сторону  десантников,  он  ссылался  на
тактическую необходимость, вынуждавшую пока  оставить  Иварда  там,  где  он
есть.
   Немногие тарканцы, встречавшиеся им, тут  же  падали  жертвой  ее  гнева.
Монтроз содрогнулся от их усиленных динамиками воплей, вспоминая  подземелья
Артелионского Дворца.
   Их продвижение тормозили не столько тарканцы, столько огры.  Должарианцы,
видимо, бросили на них весь свой резерв, и запас келлийских трискелей быстро
таял.
   - Сдается мне, они охотятся  за  выжигателями  мозгов,  -  сказал  диарх,
командующий отрядом Брендона, после одной такой стычки. Вийя  промолчала,  и
только глаза у нее сузились.
   "Анарис хочет разлучить Вийю с эйя", -  сообразил  Монтроз,  И  это,  как
видно, очень дурной знак.
   - Да - те, которых Хрим не успел обработать, - протянул Локри.
   Вийя внезапно остановилась  на  полушаге  и  осторожно  опустила  на  пол
повисшую в воздухе  ногу.  Эйя  коротко  прочирикали  что-то.  Монтроз  тоже
почувствовал что-то глубиной сознания - слабое прикосновение, звук...
   - Кетцен-Лах, - произнес он. Свет в коридоре померк, и память вернула его
на Дезриен, к человеку, игравшему на органе в Ныо-Гластонбери.
   - Ивард, - сказала Вийя, и видение Монтроза  пропало.  Он  прислонился  к
стене, чтобы восстановить равновесие, а Вийя добавила, нахмурясь:
   - Не могу с ним связаться. - Она закрыла глаза и прижала большие пальцы к
вискам жестом, который ее команда наблюдала каждый день из месяца в месяц. -
С ним тот... Крылатый.
   Брендон прищурил свои голубые глаза, десантники смотрели  с  недоумением,
бори на заднем плане перешептывались,
   - Тридцать одна минута, - сказал диарх.
   Вийя выпрямилась и быстро зашагала дальше. Остальные потянулись  за  ней.
Они прошли один коридор, потом другой - там  стоял  дым  и  виднелись  следы
огня. Через несколько  минут  десантники  остановились,  и  Монтроз  услышал
отрывистые слова команд до того, как они защелкнули шлемы.
   - Наши проведут отвлекающий маневр, а две диверсионные группы в это время
займутся корветами, - быстро пояснил Брендон. - Мы войдем через заднюю стену
отсека, и "Телварна" окажется между нами и должарианцами.
   Вскоре  Монтроз  услышал  треск  тяжелых  бластеров,   пару   взрывов   и
заглушаемые квантопластом крики.
   Брендон вскинул кулак.
   - Они сделали  это!  -  Из  наушников  его  шлема  через  открытый  щиток
слышались голоса. - За мной, - скомандовал он.
   Монтроз поднял свой бластер, заметив краем глаза, что заряд  израсходован
почти наполовину, и побежал вместе с другими к двери, которую  металлические
стержни удерживали открытой. У него затрепетало сердце, когда  он  увидел  в
проеме знакомый  силуэт  "Телварны".  Актинический  свет  сращенного  диска,
идущий в отсек  из  шлюза,  отражался  от  ее  выщербленного  корпуса.  Вийя
взбежала по трапу, ведущему к левому кормовому шлюзу, и  нажала  на  клавишу
доступа.
   И ничего! Она нажала еще раз - и теперь реакция не заставила себя  ждать.
В корпусе открылись амбразуры, и стволы бластеров нацелились  на  нее.  Вийя
отступила, недоверчиво глядя вверх.
   После секунды общего оцепенения из-за "Телварны" донесся голос - ничем не
усиленный, но слышный всем и знакомый.
   - Корабль мой. Предлагаю обсудить следующий ход игры.
   - Анарис, - оскалив зубы, сказал Жаим.
   Брендон, опомнившись первым, вскочил на трап и  свел  Вийю  вниз.  В  его
усмешке гнев смешивался с весельем. Он защелкнул шлем и сказал:
   - Мелиарх, я принимаю командование на себя. Мелиарх после едва  заметного
колебания молча кивнул.
   - Сейчас мы используем против Анариса его  собственные  предположения,  -
сказал Брендон и сделал десантникам знак следовать за ним.

***

   Анарис   с   удовлетворением   наблюдал,   как    десантники    осторожно
разворачиваются вокруг "Телварны".  Свет  черной  дыры  и  красного  гиганта
отражался от их скафандров. Они держались поближе к корпусу, где корабельные
орудия не могли их обстрелять. Орудия обоих корветов по приказу Анариса тоже
молчали: мины, поставленные десантниками на их  корпуса,  угрожали  взорвать
двигатели в случае огневой активности.
   Возможно, двигателями все-таки придется  пожертвовать.  Для  того,  чтобы
улететь с Пожирателя Солнц, ему  нужен  только  один  корабль.  Будь  Анарис
уверен, что "Телварна" останется цела, он бы не колебался.
   Тарканцы позади него напряглись - они еще не остыли после недавнего  боя,
и близость врага будоражила их.
   Вийя обошла вокруг корабля в сопровождении эйя.  За  ней  шел  десантник,
держа ее под прицелом. В такой ситуации даже выжигатели мозгов не  могут  ей
помочь - бластер десантника, конечно,  поставлен  на  смертельный  режим,  и
самого легкого нажатия достаточно, чтобы убить ее на месте.
   Каждая линия ее тела выражала ярость. Анарис усмехнулся. Мало  того,  что
он  захватил  ее  драгоценный  корабль,  она  вдобавок  попала  в   плен   к
панархистам, от которых совсем недавно сбежала.  Ее  жизнь  теперь  в  любом
случае зависит от чужой воли - должно быть, это здорово ее бесит!
   Выжигатели мозгов все еще при ней, к тому же  она  как-то  отыскала  свою
команду, собрала целую кучу бори и даже нескольких  серых  -  у  панархистов
свои дурацкие понятия насчет мирного населения.  Ну  что  ж,  нерассуждающее
послушание серых может оказаться полезным  -  а  с  прочими  он  расправится
посредством телекинеза, пусть даже некоторые из них вооружены. Нужно  только
отделить их от панархистов.
   - Мелиарх, - сказал Анарис, - мирное население также должно быть передано
мне. Предлагаю стандартную процедуру обмена кораблями.
   В этот момент свет, льющийся из шлюза, мигнул и стал усиливаться. Красный
гигант  раздулся:  взрывная  волна  от  разрушенного   ядра   достигла   его
поверхности. Сверхновая!
   После долгой паузы десантник, сопровождающий Вийю, прогремел:
   - Панархия не признает права собственности на разумные  существа.  -  Его
скафандр, должно быть, пострадал в бою, поскольку голос звучал безлично, как
у машины.
   - Не будем терять времени. - Анарис показал на близкое к взрыву солнце. -
Вы сами видите, как мало его осталось.
   - Меньше, чем ты полагаешь, Анарис Эсабиан.
   Десантник говорил по-должарски без акцента,  но  Анариса  насторожило  не
это. Панархист назвал его отцовским титулом! Быть может, ему известна судьба
Аватара? Или просто финт, отвлекающий внимание?  Чар-Мелликат  позади  слабо
скрипнул скафандром.
   Удивленный таким поворотом событий, Анарис  вышел  в  пространство  между
двумя группами, сделал тарканцам знак оставаться  на  месте.  Панархисты  не
станут стрелять, чтобы не подвергнуть опасности гражданских  лиц.  Десантник
рядом с Вийей повернулся к нему лицом, и Анарис увидел  в  зеркальном  щитке
его шлема свое пугающе искривленное отражение.
   Тот больше не держал под прицелом Вийю - да и  никто  из  десантников  не
целил в нее. Анарис ликующе послал ей свой мысленный зов, который настиг её,
как бластерный разряд, перекрыв тягучую, чуждую человеческому слуху  музыку.
Вийя!
   На этот раз он услышал ответ - но не от нее.
   Следует ли нам наградить фи проходящего сквозь  стены  ?  Вместе  с  этой
мыслью эйя к нему пришло собственное изображение.  Высокий  тенор,  задавший
вопрос, пронзил Анариса холодом, и он понял, что близок к смерти.
   Но тут десантник внезапно открыл свой шлем, и Анарис увидел  перед  собой
пару ненавистных ему с детства голубых глаз.

***

   Приближаясь к причальному отсеку, Хрим стал  нервничать.  Число  машинок,
убивающих огров, увеличилось. Несмотря на все усилия его и Марим  и  на  то,
что он  больше  не  посылал  огров  охотиться  на  Вийю  и  ее  экипаж,  его
механическая охрана таяла. Он давно перевел огров на  тихий  ход,  чтобы  не
привлекать внимания неприятеля. Дважды они едва избежали встречи с бойцами в
скафандрах. Кто они были, тарканцы или десантники, Хрим не знал и  знать  не
хотел.
   Очередной отряд катеннахов они скосили бластерным огнем. Марим  подобрала
чей-то еще мигающий блокнот и  вытерла  с  него  кровь  об  одежду  прежнего
владельца.
   - Зачем он тебе? - подозрительно спросил Хрим.
   - Хочу попробовать подключиться к имиджерам и поглядеть, что нас ожидает.
- Она подняла к нему осунувшееся лицо. - А то еще напорешься на тарканцев  и
десантников и последних огров лишишься.
   Хрим беззвучно фыркнул и предоставил ей действовать. Внезапно она затаила
дыхание.
   - Так-перетак!
   - Что там еще? - вскинулся Хрим, Он не желал больше никаких сюрпризов.
   - Компьютер больше не работает. Я подключилась к каналу связи.
   - Ну и хорошо.
   - Ничего хорошего. Сюда летят астероиды.  Нам  остается  меньше  тридцати
минут, чтобы смыться. - У нее вырвался  смешок,  в  котором  Хрим  расслышал
истерические нотки. - Но это ничего. Когда мы свалим отсюда,  из  проблем  у
нас останется только сверхновая, больше ничего.
   Хрим, сунув бластер под мышку, выхватил у Марим блокнот и запустил  им  в
нее.
   - Какого хрена? Мы удерем, ты только до кораблей нас доведи.
   Она снова занялась блокнотом, а Хрим  расхаживал  взад-вперед,  монотонно
ругаясь. Тело у него чесалось от засохшей подливки, которая сыпалась ему  за
шиворот, одежда воняла той же подливкой и кровью.  Содрать  бы  за  все  это
шкуру с черномазой - да не сразу, а по частям.
   - Многие имиджеры не работают. - Слышно было, что  Марим  опять  овладела
собой, - Их вырубили  либо  тарканцы,  либо  десант  -  от  тех  мест  лучше
держаться подальше. - Она встала. -  Пошли.  Есть  шанс  подобраться  совсем
близко.
   Через несколько минут она остановилась.
   - Отсек прямо перед нами. - Опустившись на четвереньки,  она  достала  из
кармана какую-то зеркальную штуку и высунула ее за угол.  -  Двое  тарканцев
охраняют вход.
   Тут  палуба  заколыхалась,  послышались  крики   и   шипение   бластеров,
заглушенные дальностью и толщей стен. Марим снова высунула свой перископ.
   - Ушли. - Она снова взялась за блокнот. - Я нашла  имиджер,  который  они
просмотрели, - можем заглянуть в причальный отсек.
   Хрим стал позади и начал смотреть ей через плечо.
   - Гляди-ка, - сказала она, - десантники добрались до корветов.
   Хрим увидел на корпусах двух должарских кораблей  овальные  металлические
предметы: мины. Рядом лежало  несколько  фигур  в  скафандрах  -  непонятно,
тарканцы или десантники. Дальше виднелись  черная  дыра  и  красный  гигант,
заметно раздувшийся. Но когда взрывная волна доберется сюда, он, Хрим, будет
уже далеко.
   - А огров там нет,  -  заметила  Марим.  Десантники  растягивались  цепью
вокруг "Телварны".
   - И этих трехногих машинок тоже, - сказал Хрим. Он оглянулся  на  четырех
огров, молча стоящих позади, и почувствовал прилив оптимизма.
   - Погляди-ка на орудия, - тихо присвистнула  Марим.  -  Они  целят  не  в
тарканцев - на "Телварне" кто-то есть.
   - Ничья.  -  Хрим  почувствовал  себя  еще  лучше,  но  тут  его  дыхание
пресеклось: он увидел среди десантников Вийю. - Так твою! Они ее поймали.  -
Ярость и разочарование вскипели в нем.
   Марим бросила на него странный взгляд, но Хрим смотрел не на  нее,  а  на
Анариса, который шел через отсек к десантникам. Тот, что стоял впереди всех,
открыл свой шлем.
   - Вот это да! - ахнула Марим, но Хриму было не до нее. Он знал это лицо -
этот Аркад однажды ушел от него, но теперь он здесь,  и  он  Панарх,  а  это
совсем другое дело.
   - Как раз то, что надо! - возликовал  Хрим,  Панархисты  будут  соблюдать
усиленную осторожность, раз среди них Панарх. - Можем мы войти туда?
   - Да, но...
   - Ну так пошли, - взмахнул он бластером.
   - Погоди. - Она хотела что-то сказать и  не  решалась.  Подозрения  снова
ожили в нем.
   - Что еще? Затаила-таки камень за пазухой?
   - Нет. Это вообще-то не важно, и мне они об этом сказали  уже  по  дороге
сюда, но теперь ты должен знать. Нас на станцию заслали чистюли. - Видя  его
гнев, она заторопилась:
   - Да ты слушай! Анарис тоже не знает. Он думает, Вийя  хочет  сбежать  от
десантников, а ты остаешься его союзником, так ведь? Он захочет использовать
тебя против них - а н