ебрежительно махнула рукой.
   - Он твой, Монтроз.
   Безобразный рифтер вышел вперед, разминая пальцы. Пока Гештар пробиралась
вдоль стены за спинами остальных, он сказал с ненавистью:
   - Ты загубил или извратил все хорошее, что было на Тимбервелле, и я давно
уже поклялся убить тебя, если смогу.
   Тау скалился, глядя на него:
   - Нечего сказать, много надо  мужества,  чтобы  натравить  на  меня  вашу
должарскую зверюгу. - Его голос стал почти  неузнаваем.  -  Ну  давай,  бей,
кретин...
   Монтроз покачал головой с жуткой улыбкой на лице. Гештар протянула руку к
контрольной панели, стараясь нажимать те же клавиши, что и Фелтон.
   - Я не могу бить лежачего. - Монтроз шагнул вперед и поднял Шривашти так,
что тот из-за сломанной руки не мог ему помешать. - Но сбросить его  вниз  я
могу. - С этими словами он перекинул Тау через перила.
   Толпа  издала  одобрительный  рев.  Тау,  изгибаясь,  пытался  остановить
медленное движение, относившее его от  перил.  Он  будет  падать  долго,  но
вращательная сила тяжести, возрастающая с каждым метром его падения, в конце
концов возьмет свое.
   - Здесь скоро будут флотские, - сказал один из рифтеров другим.
   - Уходим, - скомандовала женщина.
   Гештар с улыбкой закрыла за собой дверцы, и лифт плавно пошел вниз.

24

   Тау Шривашти боролся с болью и  бессильной  яростью.  Эти  подонки  ушли,
бросив его всего в нескольких метрах от спасительных перил. Если бы не рука,
он мог бы снять с себя камзол и покрутить им, чтобы вернуться на карниз.  Но
попытка стянуть его, несмотря на сломанную кость,  чуть  не  вызвала  у  Тау
рвоту - а в невесомости это не очень приятно.
   Ему очень хотелось спастись, увидеть лицо Гештар, когда  он  появится,  и
пристрелить ее - и Фелтона, когда он велит его выдрать. Как  этот  безродный
ублюдок осмелился предать его? И почему?
   Может, из-за этих его религиозных бредней. Тау  здоровой  рукой  подтянул
колени к груди. Если уменьшить площадь тела, ветер  вращения  не  так  скоро
придаст ему ускорение, соответствующее местной силе тяжести.
   А я-то думал, что, если не обращать  на  это  внимания,  он  со  временем
забудет свою дурь. Тратить энергию на религиозные  дела  -  это  путь  не  к
власти, а к подчинению.
   Карниз  медленно-медленно  уплывал  вверх,  а  Тау  опускался  вниз  мимо
массивных опор, поддерживающих рассеиватели. Ни до одной из них  он  не  мог
дотянуться - здесь спасения не было.
   Некоторое время спустя -  возможно,  в  промежутке  он  отключился  -  он
сообразил, что босуэлл остался при нем. Можно вызвать кого-нибудь с  челнока
- пусть возьмут аэрокар. Он огляделся  и  увидел,  что  только  что  миновал
гигантский проем  между  двумя  рассеивателями.  Внизу  тянулась  внутренняя
поверхность Ареса, загибающаяся вверх со  всех  сторон,  с  зияющими  ранами
новостроек. Тау с удовлетворением отметил, как быстро вращается под ним этот
ландшафт; ветер вращения до сих пор еще не захватил его.
   Прекрасно - тем дольше он будет падать.  Хорошо,  что  теперь  полдень  и
фокус рассеивателей сосредоточен на другом конце онейла; будь это утро,  Тау
сгорел бы, как мотылек в пламени.
   С трудом, всхлипывая от боли, он перенес босуэлл на здоровое  запястье  -
сумятица поврежденных нервов сделала бы нейросвязь невозможной,  а  голос  у
него почти пропал.  Но  он  все  еще  в  четырех  километрах  над  землей  и
опускается по-прежнему медленно. Время еще есть.
   Челнок ответил сразу.
   (Да, прабху Шривашти?)
   Не успел Тау произнести ни слова, как босуэлл  пронзительно  заверещал  и
вспыхнул красным огнем. Пресечение Доступа! Тау сорвал босуэлл с себя,  пока
нейроиндукция не разорвала ему слуховые нервы,  отшвырнул  его  прочь  и  от
этого усилия потерял сознание на неопределенное время.
   Когда он пришел в себя, поверхность стала гораздо ближе и  вращалась  как
будто медленнее - ветер вращения неумолимо  разгонял  Тау  до  местной  силы
тяжести. Он поборол отчаяние, вызвав в себе ярость, и  посмотрел  назад,  на
ось вращения, теперь почти в километре над ним. Тогда  он  увидел  мерцающий
блик, летящий к нему между рассеивателями.
   Нуллер.
   Старик занял такую позицию, чтобы они могли смотреть друг другу  в  лицо.
Ветер от пузыря овевал Тау теплым запахом трав.
   "Его гравиплан без труда выдержит и меня, - подумал Тау.  -  Но  чего  он
ждет? Чтобы я его умолял? Чтобы помянул о  нашей  общей  крови,  как  бедный
родственник?"
   Тау отвернулся. Пусть старый дурак сам назовет свою цену.
   - Помнишь ты своих деда и бабку?
   На миг Тау захотелось сделать вид, что он не расслышал.  Но  в  скрипучем
голосе нуллера не было и намека на старческое слабоумие -  как  и  в  зорких
глазах, несмотря на его морщины и дурацкое имя, которое он себе изобрел.
   - До  некоторой  степени.  -  Тау  повернулся  обратно.  Сломанное  плечо
запротестовало, и он поморщился, повторив свой  обет:  заставить  должарскую
ведьму страдать очень, очень долго. - Помню, как дед злился после  коронации
Геласаара на Карелаисе - на то, что ты не  хочешь  признавать  семью.  Бабка
молчала.
   - А не говорил он тебе, почему я от вас отрекся?
   - Я не помню деталей  -  речь  шла  о  каком-то  обещании,  перешедшем  в
политический раздор.
   - Политический раздор. Хо!
   Ветер вокруг Тау усиливался, и он  падал  уже  быстрее.  Ландшафт  внизу,
порядком приблизившийся, поворачивался еще медленнее.
   - Поговорим о власти, - сказал старик.
   - Изволь, - - ответил Тау, вложив в свой жест как можно больше иронии.  -
Но советую тебе быть кратким.
   - Вот в этом и заключается твоя первая ошибка. - Смех нуллера  был  похож
на шорох песка по камню. - Коротких путей  к  власти,  реальной  власти,  не
существует. И она не длится долго.
   Тау глянул вниз, и сердце у него,  несмотря  на  все  его  самообладание,
забилось в такт с пульсом.
   - Я имел в виду время, которое у меня осталось.
   - Времени достаточно, о сын мой в двадцатом колене. Перед тобой вечность.
Помнишь ли ты Полярности?
   "Наш род уже был древним, когда Аркады еще  почитались  выскочками,  -  с
глубокой обидой подумал Тау. - Что мне эти корявые вирши?" Вслух он сказал:
   - Боюсь, что память при данных обстоятельствах плохо служит мне.
   - Ха! Тогда слушай: "Вере подорванной верных не  знать:  власть  к  душам
людским не способна воззвать". - Нуллер придвинулся ближе. - На  Тимбервелле
погибло много верных, но это было лишь началом долгих лет подорванной веры.
   Нуллер задумчиво  смотрел  вверх.  Ландшафт  внизу  давил  на  Тау  почти
физически.
   - Можешь ли ты назвать свою вторую  ошибку?  -  после  бесконечно  долгой
паузы спросил Тате Кага.
   "Если это то, что ему нужно, есть еще время пойти  на  компромисс",  -  с
мрачной иронией подумал Тау. Он  еще  на  Тимбервелле  усвоил,  как  полезно
иногда отступить.
   - Изволь, - сказал он. - Моя вторая ошибка  в  том,  что  я  недооценивал
поллои. Мне с детства внушали, что их назначение - служить  нам,  а  наше  -
принимать их услуги,  чтобы  иметь  возможность,  в  свою  очередь,  служить
государству.
   - Будь любезен, говори правду. Не надо недомолвок.
   - Хорошо. - Тау снова сделал здоровой рукой почтительно-иронический жест.
Холодный воздух свистел между пальцами. - Я взывал к телам, а  не  к  душам.
Это ты хотел услышать? - От быстрого падения у Тау заслезились глаза. -  Это
и есть та истина, которую я должен постичь? Разве ты не для того покинул мир
Дулу и сделался профетом, чтобы освободиться от своих обязательств?
   - Я никогда его не покидал. Разве наша беседа  не  типична  для  Дулу?  А
ситуация?
   - Зачем тогда ты прячешься за этим дурацким именем?
   Лицо Тате Каги сморщилось в улыбке.
   - Неужели "Создающий Ветер" такое уж дурацкое имя? Однако это ты, а не  я
создал ветер, который теперь чувствуешь на себе.  -  Нуллер  хохотнул.  -  И
любые ветры пахнут лучше, чем имя Шривашти вот уже больше века.
   Времени больше не осталось - ни на словесное фехтование, ни на учтивость,
ни на притворство.
   - Да, да! Я признаю, что заблуждался во всем. Этого ты хочешь?
   - Это твоя третья ошибка, - ответил неумолимый  голос.  -  Тебе  не  дано
постигнуть уроки ветра. Ты не желаешь просвещения.
   На поверхности  онейла  стали  видны  отдельные  деревья,  крошечные,  но
растущие очень быстро. До смерти оставались считанные секунды.
   - В нас течет одна кровь! Смилуйся! - выкрикнул Тау.
   - Дитя внуков моих и правнуков, справедливость - это все, что я могу тебе
дать. - Пузырь нуллера взмыл вверх, и до Тау донеслась птичья трель из леса,
летящего ему навстречу. - Пусть Тот, другой, помилует тебя.
   И ветви деревьев, как пальцы бога, сорвали Тау с небес и вырвали его душу
из тела, швырнув его во тьму.

***

   (Пятый, слушаю вас. Докладывайте).
   (Все лифты взяты под контроль).
   Марго Нг, соскочив с платформы,  ухватилась  за  трос  и  перебралась  на
нижнюю платформу, под прямым углом к первой.
   Пролетая  по  воздуху,  она  окинула  взглядом  кучу  наспех  сооруженных
торговых и игровых заведений. Повсюду постепенно  восстанавливался  порядок.
Группа юнцов прилежно прибирала киоски, разгромленные ими забавы ради,  пока
власти подавляли бунт.
   Платформа привела  Нг  к  остановке  транстуба,  где  техники  занимались
ремонтом пультов. Молодой мичман, руководящий работами, козырнул.
   - Вот этот действует, сэр.
   Нг, кивнув, вошла в капсулу, которая через несколько минут доставила ее в
командный центр, кишащий людьми в военной форме. Фазо встретил ее у двери.
   - Ось вращения под контролем, - сказала она.
   Фазо кивнул. Его лицо осунулось от усталости, но глаза смотрели зорко.
   - Кофе на буфете, адмирал.
   Нг, увидев между военными одного  штатского,  подошла  поближе  и  узнала
Панарха.
   - Садитесь, пожалуйста, - говорил он Кестлеру, который  стоял  перед  ним
навытяжку, держа одну руку чуть на отлете. - Если вы этого не сделаете,  мне
придется применить против вас один из моих знаменитых приемов. -  Он  сделал
воинственный жест по направлению к лодыжкам адмирала. Зрители расхохотались,
а Кестлер наконец уселся на стул.
   Лицо его, помимо легкой  улыбки,  не  выражало  ничего,  но  Нг  сказала,
подойдя:
   - Смотреть на вас - и то больно. - Все посмотрели на нее, и она спросила:
   - Аль-Гессинав еще не нашли?
   -  Ни  звука,  -  сказал  Найберг.  -  Можно  подумать,  они   вместе   с
телохранителем Шривашти испарились, - Адмирал скорчил гримасу. - Только  что
подтвердили смерть Шривашти. От него мало что осталось.
   Подошел Фазо, и Брендон спросил его:
   - А как там Кендриан? Недоставало еще, чтобы после стольких хлопот  толпа
его растерзала.
   Его голос звучал шутливо, и несколько человек засмеялось.
   - Я все время следил за ним по вашему указанию, - сказал Фазо. -  Он,  по
всей видимости, вернулся к своей команде, и они все в  безопасности.  Омилов
назначил им какой-то эксперимент, и они должны вот-вот стартовать.
   - Омилов, говорите? - слегка нахмурившись, повторил Брендон.
   - Я только что говорил с ним - он в Обители. Там у них все  благополучно.
Рифтеры доложились ему в назначенное время.
   Завязался общий разговор. Нг наблюдала, как умело Панарх направляет  его,
вставляя порой шутки вперемешку с похвалами их быстрой реакции и решительным
действиям.  Он  был  даже  настолько  тактичен,  что  не  выражал  открытого
сочувствия Кестлеру по поводу его ран, - но когда Кестлер  встал,  собираясь
уйти, он жестом велел одному из стюардов помочь адмиралу.
   "Нельзя быть меньше похожим на Семиона,  чем  он,  -  сказал  недавно  Нг
мелиарх Арторус Ванн.  -  То,  что  я  в  Семионе  принимал  за  силу,  было
трусостью: в крепости  он  прятался  от  своего  отца,  железная  дисциплина
служила средством борьбы с недовольными, а то, что он проделывал  со  своими
братьями под видом их воспитания, было хуже всего".
   Быть может, и Кестлер стал понимать это?
   Марго Нг не могла судить об этом с уверенностью, но инстинкт  подсказывал
ей, что какая-то перемена определенно произошла.

***

   Брендон, изогнув  запястье,  запросил  Арторуса  Ванна  относительно  оси
вращения, где Гессинав видели в последний раз.
   (Люди Лохиэль патрулируют всю ось), - ответил Ванн. - (Все спокойно. Фазо
только что отозвал остатки подразделения Нг).
   Брендон подтвердил прием и вернул внимание к разговору. Все его тело ныло
с головы до пят, но на это можно было не  обращать  внимания:  кризис  почти
миновал, и скоро он сможет отдохнуть.
   Скоро, но не сейчас.
   - Чтобы кто-то из нас продал координаты  Пожирателя  Солнц  Должару...  -
размышлял вслух Найберг. - Должна же она была знать, как он  использует  эту
информацию? Или он обещал ей место в своем новом порядке?
   - Это один из вопросов, который мы зададим ей, когда  найдем,  -  заверил
Фазо. - Вирус Пресечения Доступа почти уже пробил  ее  защиту.  Это  поможет
извлечь ее из берлоги, где она укрылась.
   Брендон старался слушать всех, чтобы  не  пропустить  обращенных  к  нему
замечаний. Все они теперь  прониклись  к  нему  почтением  -  даже  Кестлер.
Уважение старого вояки казалось искренним. Брендон не  совсем  пока  понимал
причину такой перемены, но чувствовал облегчение от того, что она произошла.
   Кризис  действительно  близился  к  разрешению,  но  Брендон   чувствовал
какое-то  инстинктивное  беспокойство.  Будто  он   недоделал   что-то   или
просмотрел. Что-то важное. Но ему становилось все труднее  сосредоточить  на
этом свои мысли.
   Но подсознание, как часто бывало в тех случаях, когда  он  слишком  долго
обходился без сна, продолжало поставлять заряженные эмоциями образы.
   Изгиб теплого коричневого  тела  рядом,  прохладный  черный  шелк  волос,
рассыпавшийся по его груди...
   Брендон моргнул, возвращая мысли к настоящему.
   - ... яхту, на случай, если его приспешник найдется, -  говорил  Фазо.  -
Согласно собранным уликам, Шривашти скорее всего стоял за несколькими нашими
нераскрытыми убийствами, связанными в основном  с  чипом  об  Энкаинации.  А
исполнитель, несомненно, Фелтон.
   Она сама пришла ко мне. Он собирался лечь, чтобы  как  следует  выспаться
перед днем, который, как он знал,  обещал  быть  трудным.  Но  Вийя  сама  -
впервые - предложила остаться в анклаве, и они не спали до самого  рассвета.
Шуточная борьба, смех, страсть, нежность -  и  зачинщицей  всему  была  она,
проникая в его настроение и разделяя его удовольствие в их движении от одной
вершины к другой.
   - ... положиться на Лохиэль и ее помощников Байрута и Мессину.  Во  время
всей этой шумихи насчет рифтеров они оставались незыблемыми, как планетарная
гравитация, - говорила лейтенант-коммандер Джала-Альфад, заместитель Фазо.
   - Они и в атаке на Пожиратель Солнц хотят участвовать, - заметила Нг.
   - Если они еще не лишились доступа к гиперснарядам повышенной мощности, я
бы не отказался, - сказал Кестлер от двери, где задержался, чтобы послушать.
   - Камерон хорошо отзывается об их действиях в боевых условиях.
   Это Нукиэль. Он-то откуда взялся?
   Брендон до половины  выпил  кофе,  пытаясь  прочистить  мозги.  Он  хотел
вызвать  по  босуэллу  Жаима,  но  с  сожалением  вспомнил,  что   дал   ему
увольнительную. А поговорить бы надо.
   О чем это он думал? Да. Что-то не так...
   Он потянулся к серебряному кофейнику и  спохватился,  когда  всполошенный
стюард  поспешил  его  обслужить.  Брендон  подождал,  пока  тот  нальет,  и
поблагодарил.
   Это в порядке вещей,  что  Жаиму  захотелось  отпраздновать  освобождение
Локри вместе со своей командой. И они все в безопасности -  это  только  что
сказал Фазо... Еще было что-то об Омилове и эксперименте.
   Ничего себе праздник у них получился. Бунт... Эксперимент...
   Как это сказала Вийя? "Мы не оставляем за собой сожалений,  а  будущее  -
белое пятно. Давай подарим друг другу настоящее".
   Брендон понял вдруг, что хочет поговорить не  с  Жаимом,  а  с  Вийей.  С
Вийей, которая впервые пришла ко мне сама.
   Кто-то обращался к нему - Фазо.
   - Ваше величество, найдена Гештар аль-Гессинав.

***

   "Паскудные флотские, шиидрино отродье! - со злобой думала Гештар. - Когда
все это кончится, устрою аварию и впущу вакуум в их помещения".
   Мысль о Нг и других, истекающих кровью в вакууме, вызвала у  нее  улыбку.
Она вышла из укрытия и юркнула в  лифт,  только  что  освобожденный  группой
десантников.
   Путешествие было долгим и опасным, но теперь она близка к  цели.  Босуэлл
она выключила, чтобы ее не обнаружили, и не могла связаться с Аррет. А  что,
если ситуация изменилась?
   Еще одна  остановка...  Гештар  следила  за  пультом,  и  наконец  дверцы
открылись в зелень, мир и покой. Территория Дулу.
   Где же Фелтон?
   "На яхте? Нет, ее скорее всего конфисковали", -  с  немалым  раздражением
подумала Гештар. Она годами мечтала о сказочной яхте Тау -  хорошо  было  бы
забрать ее себе.
   "Может, у меня еще и получится", - сказала она себе,  выходя  на  мощеную
дорожку.
   Флотских здесь не было, шпиков тоже.
   Зато Аррет встречала ее вместе с несколькими Дулу.
   Гештар нахмурилась, увидев их. Они, почти все знакомые ей, были  разодеты
и разукрашены,  точно  для  официального  торжества,  и  хранили  напыщенное
молчание. На бал, что ли, собрались?
   "Ну конечно! - подумала она, когда они подошли и безмолвно окружили ее. -
Они хотят спрятать меня от патрулей". Аррет,  всегда  подчинявшаяся  Гештар,
стояла в ее мнении очень низко. Но она оказалась хорошим  орудием  -  лучше,
чем можно было ожидать. Это внушало самые светлые виды на будущее.
   Ее  молча  вели  к  остановке  транстуба.  Аррет  сама  запрограммировала
капсулу, и та отправилась в путь.
   Гештар заметила, что все так и стоят вокруг  нее  -  намного  ближе,  чем
следовало бы. Сиденья здесь грязные, что ли? Она не любила, когда вторгались
в ее личное пространство, - но это по  крайней  мере  Дулу,  а  не  грязные,
потные поллои или, того хуже, рифтеры. Она вспомнила  женщину,  которая  так
легко сломала руку Тау, и урода, который перебросил его через перила.
   Любопытно было бы раскопать что-нибудь против них - такие крутые личности
всегда пригодятся.
   Капсула остановилась, и двери открылись. Христо подступил к Гештар совсем
близко, не касаясь ее, однако. В его рыжих волосах вспыхивали  искры,  и  от
него пахло сосной, его излюбленными духами.
   - Прошу сюда, - сказал он.
   Ио стал по другую сторону, красивый в своем  черном  бархате,  учтивый  и
улыбающийся. Он тоже не касался ее.
   Они вышли, и Гештар торжествующе улыбнулась, узнав  ближайший  к  кораблю
Тау шлюз. А ведь не все эти люди обязаны ей или являются ее  клиентами.  Еще
одно доказательство того, что власть порождает власть. Гештар готовила в уме
подходящую к случаю речь. Не благодарственную  -  это  было  бы  проявлением
слабости. Она просто выскажет им свою признательность, как равная равным,  и
пообещает не забыть их в будущем.
   Ее мысли смешались, когда она, повернув  за  угол,  увидела  другую,  еще
более многочисленную группу. Неужели все гости с  какого-то  бала  собрались
здесь, чтобы проводить ее на яхту? "Какая пощечина этому дураку  Аркаду!"  -
подумала она, подавив смех. Ее молча препроводили ко входу в шлюз. Она вошла
и обернулась, чтобы произнести свою речь.
   Но тут вперед вышла молодая женщина - пухленькая, хорошенькая, с  мягкими
карими глазами. Риста Как-Ее-Там, кавалерственная  дама.  Одна  из  подружек
Ваннис - полное ничтожество.
   - За моего брата, - сказала она и положила что-то к ногам Гештар.
   Гештар удивленно взглянула - там лежала одинокая белая  роза,  не  совсем
еще раскрывшаяся.
   "Экая  сентиментальная  чушь",  -  подумала  она.  Но  приходилось   быть
дипломатичной, поэтому она нагнулась и подобрала розу, сказав:
   - Какой прелестный жест, Риста.
   Но Риста уже отвернулась, а вперед вышла другая женщина,  которую  Гештар
не знала.
   - За Меррин, - с