ка посадили Ивена Мак-Дугала.
   Несмотря на вино и хорошую еду,  а  также  относительно  удобную  скамью,
прошло больше получаса, прежде чем Мак-Дугал, пролежавший всю ночь связанным
на земляном полу, начал вести себя так, будто был в чужом замке в гостях.
   Он вступил в беседу с де Мерами и особое внимание уделил Лизет,  очевидно
считая ее более юной и менее умной и опытной, чем она была на самом деле. Он
так распушил перед ней хвост, что  на  лицах  братьев  появилось  угрожающее
выражение. Лишь благодаря многозначительному  взгляду  Джима,  адресованному
Герраку,  который  сразу  все  понял  и  успокоил  своих  сыновей,   удалось
предотвратить ссору.
   - Ни на миг не забывайте, дети мои, - сказал  Геррак,  выбрав  подходящий
момент, - что, хотя милорд Мак-Дугал наш пленник, он также дворянин и  гость
в нашем замке, поэтому мы должны быть учтивыми с ним. Уверен, что вы  так  и
поступите.
   Сыновья поняли если не предшествующее объяснение, то,  по  крайней  мере,
приказ, содержавшийся в последней фразе.
   Вскоре Джим, выпивший и съевший уже более чем достаточно, заявил о  своем
намерении поговорить с Лизет о Брайене и взглянуть на  друга.  Джим  выразил
надежду, что сэр Геррак простит их с Лизет и позволит им выйти из-за стола.
   Геррак не возражал, и Лизет поспешно поднялась со своей скамьи. Они вышли
из зала, провожаемые разочарованным  взглядом  Мак-Дугала,  сосредоточенном,
конечно, на Лизет, а не на Джиме.
   - Я в самом деле хочу узнать о Брайене, - сказал Джим, когда  они  начали
подниматься по винтовой лестнице. - Но я  хотел  бы  обсудить  с  тобой  еще
кое-что.
   Сначала, конечно, о Брайене. Как он себя чувствовал после моего отъезда?
   Удалось ли тебе менять ему повязку каждый день и как выглядела рана?
   - Мы меняли повязку каждое утро, в точности как  вы  показывали,  милорд,
ответила Лизет. - Рана затягивается быстро, просто с чудесной скоростью -  и
это, конечно, только благодаря вашей магии, сэр Джеймс. Кровь  теперь  почти
не идет, когда мы снимаем повязку, - совсем не так, как было всего  два  дня
назад.
   И еще вокруг раны нет никакой красноты, о которой вы говорили. Теперь сэр
Брайен чувствует себя бодрее; он все настойчивее требует вина и  чего-нибудь
еще кроме супа, которым мы его кормим. Вы уж теперь сами решите, как с  этим
быть.
   - Спасибо, что предупредила. - Джим нахмурился. Похоже, Брайен становился
все более беспокойным пациентом, независимо от состояния  своей  раны.  -  Я
поговорю с ним и, может быть, даже позволю давать ему немного вина,  мяса  и
хлеба. Но прежде всего я должен взглянуть на его рану, только после этого  я
смогу решить.
   - Мы нашли немного лука возле стены замка, - сообщила Лизет.  -  Наверно,
его тоже можно дать сэру Брайену. Ведь это первый весенний овощ.
   Когда она сказала про лук, у Джима потекли слюнки и он пришел  в  восторг
от спокойного предложения Лизет. Не только она - каждый обнаруживший молодой
зеленый лук и каждый, кто  услышал  о  нем,  должен  был  проявить  железную
выдержку, чтобы не броситься за этой  первой  съедобной  зеленью,  поскольку
припасенные на зиму овощи давным-давно кончились.
   Как человека двадцатого столетия, Джима всегда удивляло, каким образом  в
средние века люди обходились без овощей, - по крайней мере, свежих  -  почти
девять месяцев в году. А  когда  сезон  овощей  наконец  начинался,  он  мог
оказаться слишком коротким.
   Джим мог  себе  представить,  какое  большое  внимание  уделяли  в  замке
огороду, когда приходило время первого урожая. Слуги,  первыми  обнаружившие
лук, конечно, не решились бы тут же выкопать и съесть его, опасаясь сурового
наказания.
   Зато Лизет проявила подлинную самоотверженность, ведь именно  она  раньше
всех услышала про лук  и  предложила  отдать  первые  ростки  сэру  Брайену.
Впрочем, чувство  чести  было  присуще  Лизет  в  не  меньшей  степени,  чем
остальным членам семьи.
   Конечно, свежую зелень  следовало  предложить  единственному  раненому  в
замке. Но все же можно было найти предлог, чтобы не делать этого:  например,
предположив, что лук повредит Брайену в его нынешнем состоянии.
   - Ха! - быстро воскликнул сэр Брайен, когда Джим  и  Лизет  вошли  в  его
комнату. - Ты вернулся, Джеймс! Иди сюда, дай я поцелую тебя!
   Джим стоически перенес этот ритуал. Хотя Брайен и был близким другом,  из
его рта, как у всякого человека четырнадцатого  столетия,  исходил  довольно
тяжелый дух, отнюдь не улучшившийся от того, что он пролежал несколько  дней
в постели. И конечно, он не брился.
   - Теперь расскажи мне обо  всем,  что  произошло,  -  потребовал  Брайен,
отпуская его.
   Джим начал рассказывать, одновременно разбинтовывая ранy. Повязка  отошла
без особых затруднений, и в открытой ране почти не оказалось крови. По краям
раны Джим не обнаружил признаков воспаления.
   Он постарался скрыть свое изумление. Конечно,  разрез,  хотя  и  довольно
длинный, едва ли затронул что-нибудь, кроме кожи. Но кожа растягивалась  при
малейшем движении, и заживление подобной раны в столь короткий срок казалось
совершенно невероятным, особенно в таких антисанитарных условиях.
   А может быть, на здешних людях раны вообще заживали  как  на  собаке?  Но
ведь Лизет тоже удивилась. Джиму пришло на ум более правдоподобное,  хотя  и
недостаточно убедительное объяснение. В средние века, как в этом,  так  и  в
других мирах, зрелых лет достигали  лишь  те,  кто  мог  выжить;  на  одного
взрослого приходилось от четырех до пяти  детей  и  подростков,  которым  не
удавалось дожить до двадцати лет.
   Джим знал,  что  наследственность  и  привычка  позволяли  людям  успешно
противостоять инфекциям, чувствительным для других. В его собственном  замке
люди спокойно пили воду из колодца, хотя обычно  предпочитали  за  неимением
лучшего хотя бы слабое пиво. Джим хорошо помнил, как худо ему  стало,  когда
он в первый и последний раз отведал  этой  жидкости.  Поэтому  Энджи  всегда
кипятила воду, которой они с Джимом пользовались не только для питья,  но  и
для приготовления пищи.
   Словом, Брайен поправлялся и несомненно знал об этом.
   - Ну, что скажешь, Джеймс? - радостно говорил  Брайен.  -  Я  уже  совсем
здоров, правда? Почему бы мне не встать и  не  присоединиться  к  остальным?
Если хочешь, я воздержусь денек-другой от  верховой  езды,  но  в  этом  нет
особой необходимости. Я вполне способен сесть на коня уже сейчас.
   - Не сомневаюсь, - сказал Джим,  который  уже  закончил  свой  рассказ  о
захвате Мак-Дугала. - Ты мог бы сесть на коня, даже если  бы  тебе  отрубили
руки и ноги. Но это ничего не значит. Ты нужен мне целый и невредимый недели
через две или даже раньше, и я не хочу, чтобы у тебя от излишней  активности
открылась рана. Так что никакой верховой езды, пока я не  увижу,  что  ты  в
полном порядке.
   - Но послушай, Джеймс... - начал Брайен.
   - Нет, Брайен! - перебил Джим. - Ты понадобишься мне менее чем через  две
недели! Ты очень пригодишься мне, если только сможешь сопровождать меня. Даю
слово рыцаря и мага, что тебе надо еще полечиться!
   Брайен бессильно опустился на постель.
   - Джеймс, - жалобно проговорил он, - если бы ты знал, что  значит  лежать
тут часами с этими слугами... - Он умолк и повернулся к Лизет:
   - Простите, миледи, я не хотел сказать  ничего  плохого  о  ваших  людях.
Просто мне нужно встать, иначе я сойду с ума!
   Джим внезапно понял, что так, вполне возможно, и будет, и  его  решимость
поколебалась.
   - Вот что, Брайен, - сказал он, - если ты полежишь спокойно  до  обеда  с
новой повязкой, мы придем и снесем тебя...
   - Меня не надо носить! - заявил Брайен.
   - Я сказал, снесем тебя. - Джим повысил голос. - Дай мне закончить.  Вниз
по лестнице, чтобы ты мог с нами пообедать,  а  после  обеда  ты,  вероятно,
можешь немного погулять. Но кто-то все время должен находиться рядом с тобой
на случай, если ты неожиданно ослабеешь.
   - Я? - возмутился Брайен. - Ослабею? Пролежав несколько дней в постели?
   Этого не может быть и никогда не будет!
   - Во всяком случае, таковы условия. Ты согласен? Джим затаил дыхание.  Он
чувствовал, что пойдет на новые уступки, если  Брайен  продолжит  в  том  же
духе: в таком случае рыцарь несомненно причинит себе  большой  вред,  и  его
выздоровление сильно затянется.
   - Хорошо, Джеймс, - пробормотал сэр Брайен, -  клянусь,  я  предпочел  бы
оказаться под пыткой, чем провести еще один вечер в этой постели  и  с  этой
компанией!
   - Отлично! - Джим с облегчением выдохнул.
   - Теперь как насчет того, чтобы мне дали приличного вина? поинтересовался
Брайен.
   - Да-да, ты можешь выпить вина. Но только немного,  потому  что  ты  ведь
обязательно будешь пить и за обедом, и надо еще посмотреть, как оно на  тебя
подействует. Ты понимаешь?
   - Слава Господу и святому Стефану! - воскликнул сэр Брайен. - Пошлите  же
скорее за вином одного из этих баранов, не то,  клянусь,  я  умру  от  жажды
прежде, чем он вернется, как бы быстро ни бежал.
   - Ты! - Лизет указала на одного из слуг. - Кувшин...
   - Полкувшина, - быстро вставил Джим.
   - Полкувшина для сэра Брайена!
   Человек, на которого она указала, выбежал из комнаты.
   Джим и Лизет остались у Брайена, пока он  не  сделал  первый  оценивающий
глоток принесенного слугой вина. Потом Джим извинился за себя и за Лизет,  и
они снова стали спускаться по лестнице.
   А теперь, - сказал Джим, когда они оказались наедине, -  слушай,  что  ты
должна сделать в замке и что должен сделать я за  его  пределами  в  течение
ближайших двух дней. От этого зависит будущее - твое и мое.
   - Да, милорд! - с воодушевлением ответила Лизет.
   Глядя на ее ясное юное лицо с темно-карими глазами, Джим думал,  что  оно
слишком резко контрастирует с недовольной физиономией прикованного к постели
Брайена. Похоже, появление в замке Джима вместе  с  Брайеном  и  Дэффидом  и
особенно деятельность Джима приятно оживили повседневную жизнь семьи де Мер.
   Вероятно, тем более это относилось к Лизет,  которая,  несмотря  на  свое
высокое положение,  была  достаточно  юна,  чтобы  приходить  в  восторг  по
малейшему поводу.
   - Мне нужна твоя помощь, - продолжал Джим. - Речь идет о нашем  пленнике,
э-э... Ивене Мак-Дугале.
   - Да, милорд.
   - Я не помню, была ли ты с  нами,  когда  я  объяснял,  что  собираюсь  с
помощью магии приобрести его внешность и занять его место. Тогда я  смог  бы
пойти  к  полым  людям  и  уговорить  их  собраться  в  одном  месте,  чтобы
приграничные жители вместе с маленькими людьми могли уничтожить их всех  раз
и навсегда.
   - О, я все это знаю, милорд. Что же я могу сделать для вас?
   - Вот что. Я воспользуюсь магией и стану внешне похожим на Мак-Дугала.
   Кроме того, мне нужно научится вести себя как  он.  Поэтому  я  хотел  бы
понаблюдать за ним в различных ситуациях, и особенно  когда  он  общается  с
другими людьми. Ты ему нравишься...
   - Вы так думаете? - невинным тоном спросила Лизет.
   - Ну конечно. Его привлекает твоя красота и молодость. А кроме того, твой
ум и способность выполнять роль хозяйки в замке произвели  на  него  большое
впечатление.
   - Вы в самом деле так думаете?
   - Да. И знаю, что так оно и есть. Я хотел  бы,  чтобы  ты  заставила  его
разговориться. Во всяком случае, он будет искать твоей благосклонности.
   Пожалуйста, сделай так, чтобы он добивался ее с наибольшим рвением. Пусть
он старается...
   Джим не смог подобрать средневековый эквивалент выражению "приударить"  и
запнулся.
   - Мне кажется,  я  поняла,  -  сказала  Лизет.  -  Вы  хотите,  чтобы  он
разговорился, чтобы он искал моей благосклонности и  показал  себя  со  всех
сторон.
   - Именно так! Ты все правильно поняла. Я надеюсь, что Мак-Дугал распустит
хвост, как павлин. Тогда  я  смогу  понаблюдать  за  ним;  и  тут  еще  одно
преимущество: когда я приобрету его внешность, я попробую вести  себя  перед
тобой как он, а ты скажешь, что я делаю правильно, а что - не  правильно.  В
общем, тебе надо очаровать его...
   - Сэр!

Глава 20

   Джим удивленно взглянул на Лизет. Она  совершенно  переменилась.  Девушка
побледнела, на лице ее застыло надменное выражение.  Ее  голос  прозвучал  с
пронзительностью, присущей всему семейству де Мер, и, возможно, разнесся  по
всему замку. Джим бы даже не удивился, если бы  через  несколько  секунд  на
лестнице снизу и сверху появились по два брата и разом бросились на него.
   Еще не посвященные в рыцари сыновья де Мера выглядели не очень  эффектно,
сражаясь с такими искусными воинами, как те латники, которых  взял  с  собой
Мак-Дугал. Но Джим-то не был искусным воином, о чем Брайен  не  раз  открыто
говорил ему. К тому же перспектива схватки с  четырьмя  противниками,  общий
вес   которых,   очевидно,   значительно   превышал   семьсот   фунтов,   не
представлялась привлекательной благоразумному человеку.
   Конечно,  многие  рыцари  вроде  сэра  Брайена   не   отличались   особым
благоразумием. Но к Джиму это не относилось.
   - Лизет! - проговорил он, невольно делая успокаивающий жест. - Что...
   - Сэр! - Выражение ее лица нисколько не смягчилось. - Как  прикажете  вас
понимать? Вы хотите, чтобы я только заставила этого человека  разговориться?
И больше ничего?
   - Ну конечно же, больше ничего! - заверил ее  Джим.  -  У  меня  не  было
никаких других мыслей...
   - Потому что вы должны понять, сэр! У  меня  есть  честь!  И  честь  моей
семьи!
   Я девица, и я не понимаю, как может благородный человек предлагать...
   - Но я не предлагал! - возразил Джим. - Говорю же, у меня и в  мыслях  не
было того, что ты, вероятно,  имеешь  в  виду.  Я  только  хотел,  чтобы  ты
расшевелила его на людях. Если поблизости не  будет  никого,  ты  можешь  не
обращать на него ни малейшего внимания. Вообще не подходи к нему близко! Мне
нужно только увидеть, как он ведет себя на людях!
   К Лизет тут же вернулось ее обычное благодушное настроение. Джиму  просто
не верилось, что это та же самая девушка,  которая  всего  несколько  секунд
назад издавала столь пронзительные, резкие звуки.
   - Извините, если я поняла вас  превратно,  -  пробормотала  она,  опустив
глаза. - Я всего лишь простая девушка, слабая и неопытная. Мне иногда трудно
понять слова такого мага, да еще и годящегося мне в отцы.
   Последнее замечание не привело  в  восторг  Джима.  До  сих  пор  он  был
совершенно уверен, что выглядит по крайней мере не более чем лет  на  восемь
старше  Лизет.  Но  вряд  ли  имело  смысл  обсуждать  это.   Главное,   она
успокоилась.
   - Отнюдь, - заверил он, - ты удивительно умна для  своих  лет.  Я  думаю,
причина тому - превосходная наследственность, а также ответственная  роль  в
этом замке, где уже много лет нет других женщин твоего звания.  Я  знаю,  ты
умеешь обращаться с мужчинами, потому и обратился к тебе с  такой  просьбой.
Ты не подпустишь к себе Ивена Мак-Дугала ближе, чем потребуется,  -  тут,  я
уверен, можно полностью положиться на твое чутье.
   - Не скажу, что это для меня непосильная задача, - ответила Лизет. -  Вы,
конечно, во многом правы. Я была одна в замке и немного научилась обращаться
с мужчинами. Хорошо, я готова выполнить вашу просьбу, а касательно того, как
обращаться с мужчинами, прошу вас, предоставьте мне  действовать  по  своему
усмотрению и, как бы я себя ни вела с лордом Мак-Дугалом, доверьтесь мне.
   Знайте, я постоянно буду стараться осуществить ваше  желание.  Вам  может
показаться, будто я делаю не то, о чем мы говорили; но если вы подождете, то
увидите, что я просто выбрала самый надежный путь для достижения вашей цели.
   - Разумеется, я полностью доверяю тебе. И меня вполне  устроит,  если  ты
будешь действовать по собственному усмотрению. - Джиму  захотелось  вытереть
лоб, который похолодел от сквозняка,  гулявшего  на  лестнице.  Он  поспешил
переменить тему. - Что касается прочего... - начал он.
   - Да, милорд?
   - Завтра или послезавтра я должен еще раз встретиться со  Снорлом,  чтобы
он помог мне найти маленьких людей. Мне надо как  можно  скорее  убедить  их
принять участие в сражении с полыми людьми. Кстати, ты не знаешь, сообщил ли
твой отец своим друзьям на Границе о наших замыслах?
   - Кажется, да. Я знаю, он посылал людей. Но лучше спросить у него самого.
   - Разумеется. Я так и сделаю. Спасибо тебе. А  теперь,  если  бы  ты  при
первой возможности послала Серокрылку за волком...
   - Я уже сделала это, в ту самую минуту, когда вы  появились  в  замке.  Я
знала, что вам понадобится Снорл. Она разыщет его  сегодня.  Значит,  завтра
рано утром мы сможем его найти. Если  я  поднимусь  раньше  вас,  милорд,  я
постучу вам в дверь. А вы постучите мне, если рано встанете.
   - Я не знаю, где находится твоя комната.
   - Да, правда. О... нет, вы знаете.  Ведь  вы  однажды  занимались  в  ней
магией.
   - А!.. - Джим смутился. - Конечно. Хорошо, постучу  в  твою  дверь,  если
проснусь рано.
   Про себя же он решил не делать ничего подобного.  Такой  поступок  вполне
может быть истолкован превратно - если не самой Лизет,  то  другими  членами
семейства де Мер; не стоит рисковать.
   Он забыл, пока Лизет своей бурной реакцией не  напомнила  ему,  что  люди
благородного сословия превыше всего  ставили  честь.  Например,  Брайен  или
Жиль, несомненно, отдадут жизни ради своей чести. И  конечно,  то  же  самое
относилось и к Герраку, и ко всем воспитанным им детям.
   Слово мужчины или женщины, то есть слово чести, своего рода валютой.
   Бесчестные люди, занимавшме высокое или  даже  очень  высокое  положение,
могли иногда нарушить свое слово. Но если об этом становилось  известно,  им
грозило презрение и недоверие ко всем их последующим словам со стороны  тех,
чья честь осталась незапятнанной.
   - Отлично, - оживился Джим. - Если ты поможешь мне  найти  Снорла,  и  он
отведет меня завтра к маленьким людям, и мы найдем их в тот же  день,  и  на
переговоры потратим один день, и потом Снорл или кто-нибудь из них  проводит
меня обратно, чтобы я мог вернуться в замок, - тогда все  будет  в  порядке.
Джим остановился, чтобы перевести дух: слишком много "и" оказалось  в  одной
фразе. Внезапно он вспомнил еще кое-что:
   -  Из  слов  Лахлана  я  понял,  что  Мак-Дугал  должен   встретиться   с
представителями полых людей дней через пять.
   Потом, вероятно, потребуется неделя, чтобы собрать их  всех.  Это  весьма
кстати, потому что представителям маленьких людей еще предстоит  встретиться
с приграничными жителями во главе с твоим отцом;  да  и  мне,  наверное,  не
мешало бы принять участие во встрече  приграничных  жителей,  чтобы  оказать
кое-какую помощь, если надобится. Мы поговорим об этом с твоим отцом. Ты  не
знаешь, где он?
   - Я думаю, он еще в большом зале со  всеми  остальными.  Если  хотите,  я
пойду вперед и позову его, чтобы вы могли поговорить с ним с глазу на глаз.
   - Это было бы весьма любезно с твоей стороны.
   К тому времени они наконец достигли первого этажа.
   - Подождите здесь, - сказала Лизет и помчалась через кухню в большой зал.
   Джим ждал, переминаясь с ноги на ногу у подножия лестницы и  размышляя  о
маленьких людях, Снорле, приграничных жителях, полых людях, а также  о  том,
как опасно дать семейству де Мер повод заподозрить кого  бы  то  ни  было  в
недостойном поведении по отношению к их дочери или сестре. Жужжа,  прилетела
ранняя весенняя муха, явившись, очевидно, через одно из открытых окон  замка
- застеклено было лишь окно в комнате, где теперь лежал Брайен, - и полетела
дальше, верно, в поисках кухни. Если так, она избрала верный путь.
   Наконец в дверях, за которыми скрылась Лизет,  появилась  могучая  фигура
Геррака.
   - Милорд, - сказал он, - простите,  что  до  сих  пор  не  пригласил  вас
побеседовать наедине, но я должен был отдать долг вежливости Мак-Дугалу.
   Теперь, если вы последуете за мной, я  проведу  вас  в  комнату,  где  мы
сможем поговорить.
   Он повел Джима