короля.
   Они опять двинулись через залы. У Джима заметно поднялось  настроение  от
такого удачного использования гипноза. Дополнен он магией или нет, колдун не
сможет почувствовать  его  применение  поблизости.  С  другой  стороны,  все
складывалось слишком удачно. В конце концов,  в  области  гипноза  Джим  был
совершеннейшим  дилетантом  -  он   научился   ему   из   вторых   рук,   от
малопривлекательного типа по имени Гроттволд, на которого Энджи  работала  в
двадцатом  столетии.  Он  сплюнул  через  плечо,  чтобы  это  не  обернулось
какой-нибудь неприятной стороной.
   Хотелось бы ему знать, насколько помогает магия, которой он владеет.
   Однако, как это измерить, он придумать не мог.  Но  уже  беспокойство  об
этом подало ему следующую идею. Был еще один  трюк,  связанный  с  гипнозом,
который ему показывал Гроттволд и о котором он почти забыл. - Стой, - сказал
он слуге.
   Слуга остановился. Джим обошел его, чтобы встать к нему лицом.
   - Ты знаешь, где можно найти пергамент, перо и чернила? - спросил  он.  -
Поблизости, если можно. Король должен  иметь  секретаря,  который  время  от
времени пишет письма.
   Слуга молчал и не кивал.
   - Кивни, если понял, - с  нетерпением  повторил  Джим,  казалось,  уже  в
тысячный раз.
   Слуга кивнул.
   - Хорошо. Отведи нас сначала туда, -  велел  Джим.  Слуга  развернулся  и
повел их по коридору в обратную сторону. Почти сразу же они оказались  около
двери, открыв которую, слуга вошел внутрь. Джиму  слишком  поздно  пришла  в
голову мысль, что там могли оказаться люда - писцы, занятые своим делом.  Но
он с облегчением  обнаружил,  что  комната  пуста.  Там  находилась  высокая
конторка, за которой обыкновенно стоял писавший. Крышка ее была наклонной, с
ровной доской  наверху.  На  этой  доске  размещались  чернильница,  перо  и
аккуратно сложенная стопка пергамента.
   - Стой здесь, пока не потребуешься снова, - сказал Джим слуге и  поспешно
подошел к конторке.
   - Я хочу кое-что попробовать, - сказал он Брайену, Жилю и Секоху, которые
последовали за ним и заглядывали через его плечо, стараясь  понять,  что  он
делает. - Я хочу нарисовать кое-что, что способно гипнотизировать  некоторых
людей, но не всех. Невозможно сказать, на кого это подействует,  а  на  кого
нет. Мы можем, по крайней мере, испытать это на Экотти, если  заставим  его,
ничего не заподозрив, взглянуть на пергамент.
   Он отвернулся от стола и  заметил,  что  Брайен  с  Жилем  Быстро  отвели
взгляды от листа пергамента. Дэффид продолжал смотреть, как и  Секох,  глаза
которого горели любопытством.
   Джим нарисовал в верхней части листа большую спираль, которая сужалась  к
концу. Он отрывал перо от бумаги разве что  затем,  чтобы  обмакнуть  его  в
чернила, продолжая сжимать витки спирали, пока последний не стал в два  раза
уже первого, причем внутри спирали осталось довольно много свободного места.
   Затем он остановился и принялся  рисовать  вторую  спираль,  начав  ее  у
последнего витка первой, - линия этой спирали проходила внутри  первой  -  и
продолжал, пока последний виток не сровнялся с  первым  витком  уже  готовой
спирали; вторая спираль обрывалась  внутри,  дойдя  до  половины  последнего
витка первой спирали. Снова аккуратно обмакнув перо в  чернила,  Джим  начал
рисовать третью спираль внутри второй и довел ее до середины листа, где  она
превращалась в точку. Затем он вернулся к первой спирали и добавил несколько
странных линий и закорючек.
   Он положил перо туда, откуда его и взял, и повернулся  к  своим  друзьям.
Брайен и Жиль все еще не сводили глаз с листка пергамента. Дэффид  продолжал
смотреть, так же как и Секох. Джим внимательно наблюдал за ними  с  секунду,
прежде чем понял, что оба, и Дэффид, и Секох, все еще таращатся туда, где он
стоял, рисуя спирали, за столом.
   - Дэффид, - позвал он тихим голосом, потом повернул голову  к  Секоху:  -
Секох! Секох, Дэффид, очнитесь.
   Оба перевели взгляд со стола на Джима.
   - Милорд что-то сказал? - спросил Секох. - Я так увлекся,  наблюдая,  как
милорд рисует, что ничего не слышал.
   - Я сказал, очнись, - повторил Джим.
   Он улыбнулся им обоим. Через секунду  Дэффид  улыбнулся  в  ответ.  Секох
стоял пораженный.
   - Да, действительно, я кое-что понял. - Дэффид многозначительно посмотрел
на Джима. - Я не стану легкомысленно относиться к  твоим  предупреждениям  в
будущем, Джеймс.
   - Это просто случайность,  -  ответил  Джим.  -  Как  я  уже  сказал,  на
некоторых людей это действует,  на  некоторых  нет.  То,  что  на  тебя  это
подействовало, еще ничего не значит. Я сделал это  для  того,  чтобы  Экотти
посмотрел и отвлекся. Пока я не подействую на него своей магией, прежде  чем
он воспользуется своей.
   Джим с листком пергамента пошел обратно к слуге, который  все  это  время
стоял у двери.
   - Отведи нас в комнату Экотти, - сказал он.
   Это заняло всего несколько минут. Перед дверью слуга остановился, и  Джим
прошептал ему в ухо дальнейшие распоряжения.
   - Возьми это. - Он протянул слуге пергамент, на котором  были  нарисованы
спирали. - Если колдун все еще спит, я разрешаю тебе его разбудить. Когда он
проснется, вручи ему пергамент,  скажи,  что  его  прислал  король  и  велел
немедленно посмотреть на это. Кивни, если понял.
   Слуга кивнул, повернулся и вошел в комнату.  Он  хотел  было  закрыть  за
собой дверь, но Джим подставил носок сапога в  щель,  чтобы  наблюдать,  что
происходит внутри.
   Экотти все еще спал,  одеяло  было  натянуто  под  самый  подбородок,  он
продолжал упорно храпеть.
   - Милорд... милорд, - несколько раз повторил слуга, сначала тихо,  в  ухо
Экотти, но, не получив ответа, отважился через одеяло притронуться кончиками
пальцев к плечу колдуна и осторожно постучать по нему.
   Храп прервался, нерешительно  начался  снова,  заглох,  и  Экотти  открыл
мутные глаза.
   - Что... что? - слабо произнес он.
   - По приказу короля, - сказал слуга, протягивая ему пергамент,  -  ведено
немедленно взглянуть на это, милорд. Прошу прощения, что разбудил милорда.
   - Что... э... - Экотти сел, облокотившись на спинку кровати. Он выпростал
из-под одеяла руку и взял пергамент. - Взглянуть на это, говоришь?
   Слуга, все еще находясь под гипнозом, ничего  не  ответил,  просто  стоял
рядом. Экотти, кажется, ничего не замечал.  Он  рассматривал  то,  что  Джим
нарисовал на пергаменте.  Его  глаза  просыпались  и  становились  с  каждым
мгновением все ярче.
   - Что это такое? - наконец воскликнул Экотти, совершенно проснувшись.
   Свободной рукой он откинул одеяло и спустил с  кровати  ноги,  уродливые,
тонкие,  поросшие  на  всю  открывшуюся  длину  черными  волосами  ноги,   с
болтающимися голыми ступнями.
   Ноги открылись почти по колено, и Джиму подумалось, что,  хотя  Экотти  и
носит  ночной  колпак,  как  Каролинус,  он,   скорее   всего,   по   обычаю
четырнадцатого века, спит голым. Экотти взглянул на слугу.
   - Вон! - рявкнул он. - Убирайся отсюда! Я займусь этим с королем сам!
   Слуга покорно повернулся, вышел и закрыл за собой дверь.
   Провал, подумал Джим. Получается, Экотти не из  тех,  на  кого  действует
этот рисунок.
   - Он, возможно, отправится прямо к королю, - сказал Джим друзьям.  -  Нам
лучше как можно быстрее самим пойти к королю... но другим путем. Эй,  ты!  -
позвал он слугу. - Отведи нас секретным путем в королевские покои, быстро  и
тихо, как только можешь.
   Слуга  повернулся  и  пошел.  Он  провел  соратников  немного  дальше  по
коридору, в который выходила комната Экотти,  и  ввел  в  маленькую  нишу  с
несколькими  стульями.  Казалось,  там  больше  ничего  не  было.  Но  слуга
притронулся к одной из панелей в глубине ниши и отодвинул ее.  Он  отошел  в
сторону, пропустив соратников  вперед,  затем  последовал  за  ними.  Панель
задвинулась, и они оказались в полной темноте.
   Джим услышал, что слуга приближается к нему, и, когда тот проходил  мимо,
схватил его за ливрею.
   - Держитесь за меня, держитесь друг за друга, - сказал он  остальным.  Он
почувствовал, как сзади за его  ремень  ухватилась  рука,  и  все  пошли  по
темному проходу следом за слугой.
   То ли слуга так хорошо знал дорогу, что свет ему был не нужен, то  ли  он
определял путь, держась за  стенки  прохода,  близко  подступавшие  с  обеих
сторон, Джим не знал.  Они  прошли  не  более  пятнадцати-двадцати  футов  и
остановились. Впереди скользнула, открываясь, еще одна панель, и они вышли в
великолепно, затейливо убранную комнату, которая оказалась пустой.
   Это явно была гостиная.  Слуга  не  делал  попыток  двигаться  дальше.  В
комнате были еще две двери.
   - Куда идти дальше, чтобы найти короля? - спросил Джим слугу.
   Тот молчал.
   - Покажи, - сказал Джим.
   Слуга указал на одну из дверей, ту, что была от них слева.
   Джим направился к ней; рука, державшаяся за него, отпустила его, но он не
сомневался, что все четверо следуют за ним. Он подошел к двери и приложил  к
ней ухо. За дверью  смутно  слышался  разговор,  который  вели  два  мужских
голоса.
   Джим взялся за щеколду и сделал  усилие,  чтобы  открыть  ее  без  звука.
Щеколда подалась легко и бесшумно, возможно, она была смазана. Он  приоткрыл
дверь, заглянул в щелочку и увидел комнату, очевидно спальню.  Он  приоткрыл
дверь чуть-чуть пошире - в комнате находился не  только  Экотти,  но  и  сам
король Иоанн. Это был действительно король Франции Иоанн -  Джим  уже  видел
его  во  время  сражения  между  французами  и  англичанами,  которое  сумел
остановить, заставив французских драконов пролететь  с  ложной  угрозой  над
полем битвы.
   Джим  вряд  ли  забыл  бы  этого  невысокого,  но  довольно  крепкого   и
симпатичного человека,  который  сейчас  стоял  со  взъерошенными  короткими
волосами, в поспешно накинутом зеленом  кафтане  и  слушал  Экотти,  одетого
теперь  в  обтягивающие  штаны  и  короткую  рубаху  и  что-то  говорившего,
размахивая руками, в одной из которых был крепко зажат пергамент с  рисунком
Джима.
   Джим отпрянул от двери. Брайен, Дэффид  и  Секох,  заглядывавшие  в  щель
вместе с ним, окружили его.
   - Их всего двое против нас четверых, Джеймс, - прошептал  Брайен  на  ухо
Джиму.  -  Король  Франции  благородный  господин  и  потому  воин,  хотя  я
сомневаюсь в его большом военном опыте. Второй в этом деле ничто, и пусть он
колдун и искусен в магии, ты волшебник и тоже в ней сведущ. Более  того,  мы
все равно должны войти, разве не так?
   - Боюсь, что так, - прошептал в ответ Джим. - Но это непросто.  Когда  мы
войдем, все будет решать не сила или умение владеть оружием, а магия. И  вся
трудность в том, что, как заметил Каролинус, магия Экотти не такая, как моя.
Его магия создана для нападения. Моя пригодна только для  защиты.  Для  того
чтобы защититься от предстоящей атаки, нам нужны особые условия.
   - Я могу пронзить Экотти  стрелой  отсюда,  через  приоткрытую  дверь,  -
предложил Дэффид.
   От этих слов Джиму сделалось  не  по  себе.  Это  хорошее  прагматическое
решение для четырнадцатого  столетия  -  застрелить  безоружного  врага  без
предупреждения, коли таков простейший способ управиться с ним. Но воспитание
двадцатого века восставало против этого.
   - Нельзя убивать Экотти, пока мы не выясним, что он может нам рассказать.
Помните, что сказал Каролинус? - возразил Джим.
   - Правильно, - сказал Брайен. - Вспомни, Дэффид. Существует главный мозг,
найти который и является нашим первым долгом. И возможно, Экотти знает,  кто
его и где его найти.
   - Ты прав, сэр Брайен, - согласился Дэффид.  Он  повернулся  к  Джиму:  -
Тогда что посоветует милорд?
   Джим покачал головой:
   - Дай мне немного подумать.
   В голове у него  все  еще  крутилась  идея  как-нибудь  отвлечь  внимание
Экотти, чтобы тот не смог применить свою магию, пока Джим не применит  свою.
С рисунком ничего не получилось.  Использовать  магию  из-за  двери  слишком
рискованно. Бодрствующий Экотти несомненно почувствует  применение  магии  в
соседней комнате, даже если дверь будет закрыта. А  одна  из  разновидностей
гипноза на него не подействовала. Джим задумчиво нахмурился.
   - ...de l'audace, - пробормотал он, - encore  de  l'audace,  toujours  de
l'audace...
   Он не знал, почему ему на память пришли слова Жоржа-Жака Дантона,  одного
из руководителей Французской эволюции в восемнадцатом  веке,  может  потому,
что они сейчас находились во Франции, хотя и  совершенно  иной,  во  Франции
четырнадцатого столетия.
   - Прошу прощения,  -  робко  сказал  Секох,  -  милорд  творит  еще  одно
заклинание?
   Конечно, подумал Джим, для его друзей эти  слова  -  полная  бессмыслица,
здесь, где все, включая животных и обитателей моря, говорят на одном  языке,
который ничего общего с французским не имеет.
   Но они  говорили  и  не  на  английском.  По  крайней  мере,  не  на  том
английском, который знали Джим и Энджи, хотя оба и владели этим  языком  так
же свободно, как своим родным, с того самого момента, как попали сюда.
   В любом случае он не видел смысла переводить свои слова четверым друзьям.
На языке,  который  они  понимали,  эти  слова  звучали  бы  так:  дерзайте,
продолжайте дерзать и не прекращайте дерзать.
   Пусть остальные  думают,  что  он  произнес  магическое  заклинание.  Это
придаст им уверенности, что он знает, что делает. В голове у  него  внезапно
созрел рискованный план.
   - Я думаю,- сказал он остальным, - нам надо  войти  в  соседнюю  комнату,
будто мы лучшие друзья короля и Экотти.
   Глава 21
   - Для начала, - сказал Джим, - спрячьте свои веточки, как я спрятал свою.
   Они послушались.
   - Теперь, - прошептал Джим  Дэффиду,  который  стоял  слева  от  него,  -
запомни: как только я остановлюсь перед Экотти и королем, ты сделаешь рывок,
я имею в виду, пробежишь в дальний угол комнаты. Я хочу на секунду завладеть
вниманием Экотти и отвлечь его. Брайен, Жиль, Секох, следуйте за мной.
   Дэффид кивнул.
   - Хорошо, - сказал Джим, - начали! Все пошли.
   Они вошли.
   - Счастлив вновь видеть ваше королевское  величество!  -  доверительно  и
радостно сказал Джим, заходя в комнату. - Возможно, ваше величество меня  не
помнит...
   Король и Эскотти быстро повернулись и с удивлением уставились на него.
   - ...но мне выпала высокая честь снова встретить ваше величество.  Я  сэр
Джеймс Эккерт, Рыцарь-Дракон, тот,  кто  собрал  драконов,  которые  помогли
предотвратить вторую битву при Пуатье, если ваше величество помнит. Эти  два
рыцаря со мной...
   Джим принялся представлять Брайена и Жиля, а сам тем временем приблизился
на расстояние вытянутой руки к королю и колдуну. Он  не  поклонился  королю,
хотя Брайен и Жиль инстинктивно сделали это.
   В тот момент, когда они остановились, Дэффид выскочил из-за спины Джима и
бросился в  дальний  конец  комнаты.  Экотти  немедленно  повернулся,  чтобы
проследить за ним, и открыл было рот, но, прежде чем  с  его  уст  сорвалось
заклинание, заклятие или команда, Джим шагнул вперед и твердо направил  свой
кулак в выступающий животик колдуна.
   Экотти, сложившись пополам, задыхаясь, упал на пол.
   - Что это значит?! - взорвался король.
   Он, казалось, внезапно вырос на  шесть  дюймов  и  уже  не  был  приятным
мужчиной среднего роста, а стал властным и царственным. Однако  у  Джима  не
было времени, которое он мог тратить на короля. Джим был слишком занят  тем,
что писал на внутренней стороне своего лба:
   ДЭФФИДА ОБРАТНО, ТУДА, ГДЕ ОН БЫЛ, - СЕЙЧАС ЖЕ
   ЗАКЛИНАНИЕ ИЗ ПОЭМЫ "РАЗБОЙНИК" - НА БРАЙЕНА,  ДЭФФИДА,  ЖИЛЯ,  СЕКОХА  И
МЕНЯ ПРОТИВ ВСЕХ СИЛ
   Дэффид внезапно оказался опять рядом с Джимом. Они были все вместе, и все
были защищены. У Джима не наметилось прогресса  в  области  ощущения  магии,
когда не видел, как она совершается, даже  если  это  делалось  у  него  под
носом. Но он начал чувствовать  собственную  магию,  когда  использовал  ее.
Соответственно, он чувствовал заклинание, которое теперь защищало их,  будто
непроницаемая стеклянная стена.
   - Прошу прощения, ваше величество... - начал Джим, но король оборвал его:
   -  Ты  думаешь,  извинений  достаточно,  сэр?  -  взревел  король.  -   Я
постараюсь, чтобы о вас позаботились... обо всех! Я...
   Он замолчал и склонился над Экотти, чтобы помочь ему подняться  на  ноги.
Колдун выглядел уныло, тер живот и все еще не восстановил дыхания.
   - С тобой все в порядке, Джулио? - заботливо спросил король.
   - Со мной будет все в порядке, сир,  -  прохрипел  Экотти.  Он  угрожающе
взглянул на Джима и его товарищей: - А вот с ними - нет!
   В то же мгновение всех четверых окружило бушующее пламя. Пламя не трогало
короля и Экотти или что-нибудь в комнате, но Джим знал, что оно спалит его с
соратниками в пепел, если сможет добраться до них.
   Но Экотти уже утратил инициативу.  Джим  смог  задействовать  свою  магию
раньше, чем его соперник свою. Несомненно, пройдет некоторое  время,  прежде
чем Экотти сумеет обменяться ударами  заклинаний  с  настоящим  волшебником,
если это вообще возможно; как Джим с радостью обнаружил, Каролинус  оказался
прав: настоящая магия сильнее всего того, что колдун в состоянии извлечь  из
Темных Сил.
   Верно, настоящая магия ограниченна, она может быть только оборонительной,
в то время как колдовство Экотти предназначено для нападения.  Но  там,  где
условия равны,  настоящая  магия  сильней.  Джим  и  его  четыре  соратника,
находясь в безопасности под защитой заклинания, которое только  что  наложил
Джим, смотрели на пламя так,  будто  действительно  были  укрыты  стеклянной
стеной, которая не пропустит  ничего  враждебного  -  ни  материального,  ни
нематериального.
   - Замри! - сказал Джим, наведя палец на Экотти.
   Экотти замер на месте. Какое-то мгновение он  так  и  стоял,  потом  Джим
увидел, что он начал бороться, чтобы обрести контроль над собой,  и  сбросил
действие магического приказа соперника.
   Он, должно быть, использовал свою наступательную магию, чтобы обойти этот
приказ, подумал Джим, однако тот факт, что охранное заклинание ограждает  их
от пламени, означает, что Экотти не может впрямую одолеть Джима.
   Экотти также не пытался оградить себя охранным заклинанием, возможно,  он
просто не умел создавать охранные заклинания.
   Однако ясно, что он может найти пути обхода  по  крайней  мере  некоторых
видов магии Джима; и если заклинания не были установлены заранее, он готов с
ними бороться. Экотти приходил в себя;  сбросив  действие  команды  "замри",
сначала он двигался медленно, но очень скоро его движения стали нормальными.
   Внезапно  Джим  начал  понимать,  что,  продолжая  поддерживать  действие
охранного заклинания, он истощает собственные  силы.  Он  не  мог  объяснить
себе, каким образом происходит истощение сил - психически, эмоционально  или
физически. Но Джим это чувствовал и понимал, что есть предел, до которого он
в состоянии удерживать  охрану,  если  Экотти  продолжит  атаковать.  А  это
означало, что и у Экотти есть предел, до которого он способен атаковать. Это
может оказаться пробой сил между ними.
   Теперь Джим мог видеть сквозь пламя, что  король  одобрительно  улыбается
Экотти. Он явно ожидал, что Джим и его соратники превратятся в пепел.
   Надо что-то предпринять, чтобы изменить способ их магической борьбы.
   "...toujours de l'audace..." - опять подумал Джим. Задача состояла в том,
чтобы найти оружие, которое могло бы вывести  Экотти  из  равновесия.  Джима
осенило. Он мысленно написал на внутренней стороне лба:
   ТЕМПЕРАТУРА ПЛАМЕНИ ТРИДЦАТЬ ГРАДУСОВ ПО ФАРЕНГЕЙТУ - СЕЙЧАС ЖЕ
   Затем, воодушевленно написав другое заклинание, чтобы защитить себя, Джим
просунул руку сквозь защиту и коснулся пламени. Он почувствовал нечто  вроде
прохладного  бриза,  поднимающегося  вдоль  его  руки.  Джим  убрал  руку  и
улыбнулся. Он видел, что этот его поступок потряс как короля, так и  Экотти,
хотя колдун сумел скрыть свои эмоции.
   Экотти  сверкнул