обрых  три  года,
мало  походила  на  средневековых  дам,  не   упускавших   случая   показать
воинственный нрав.
   Энджи покачала головой. Возможно, этот распростертый на полу малый  успел
стать закоренелым пьяницей. Если так, ему в замке не место. Придется указать
парню на дверь, хотя ему явно не поздоровится, когда родители узнают, что их
отпрыск потерял место в замке. Наверняка те  были  рады-радешеньки,  что  их
сына взяли на хлебное место. Вероятно, помышляют о том, что со  временем  он
может стать доезжачим, а то и егерем. Да и сам  парень  мог  видеть  себя  в
мечтах управляющим Маленконтри.
   А что делать? Не оставлять же в замке пьяницу. Отучить парня  от  вредной
привычки не просто. Не оберешься хлопот.  На  помощь  слуг  рассчитывать  не
приходится. Скорее, они станут за спиной у своей хозяйки подносить парню  по
стаканчику, если не из жалости, то с дальним прицелом: позлорадствовать  над
горькой участью малого, когда того выпроводят из замка.
   Что же все-таки делать с парнем? Не сечь же  его.  Энджи,  как  и  Джиму,
претило  любое  насилие.  Может  быть,  посадить  парня  в  тюрьму?  Тюрьма,
небольшая темная камера, размещалась в подвале замка.  В  ней  было  холодно
даже в разгар лета.  Проведенная  в  камере  ночь  могла  бы  научить  парня
уму-разуму. Тюрьмы были в каждом замке.  Обычно  брошенные  в  темницу  люди
гнили в ней до конца жизни, а если кого и выводили из нее на свет божий,  то
лишь для того,  чтобы  предать  казни.  В  тюрьме  одумается  и  закоренелый
преступник, не то что этот набравшийся  пива  подросток.  Хотя,  как  знать:
пройдет время, и парень может приняться за старое.
   Размышления Энджи были прерваны звоном колокольчика. Раздавшийся звук мог
означать лишь одно: в замок вернулась птица  из  их  собственной  голубятни.
Энджи нашла глазами прилетевшего голубя и бросилась к птице. Разумеется, это
был их собственный голубь, отданный  Брайену  или  Геронде  для  отправления
весточки в Маленконтри. А вот к его лапе ничего привязано не было. Вероятно,
за птицей недосмотрели, и она вернулась домой.
   К своему удивлению, Анджела увидела еще одного голубя, расхаживавшего  по
полке. Выходит, она его раньше попросту не заметила. А зря! К лапе птицы был
привязан клочок бумаги. Послание, которое этот забулдыга должен был отдать в
руки  Джима  или  Энджи!  Птица  спокойно  расхаживала  по  полке,   пытаясь
поживиться зерном из закрытых  клеток.  Было  видно,  она  прилетела  давно,
возможно, еще до того, как валявшийся на полу паршивец  дошел  до  положения
риз. Надо же абы как относиться к своим обязанностям!
   Энджи взяла голубя в руки и отделила  записку  от  его  лапы.  Оставалось
посадить обоих прилетевших голубей в свободную клетку. Не тут-то было. Энджи
насыпала в клетку зерна, и птицы утихомирились.
   Анджела развернула записку. На ленте из тонкой бумаги рукой Геронды  было
написано: "Б и Г приезжают".
   Записка  была  написана  по-английски,  а  не  на  латыни  в   исполнении
священника Малверна, которому Геронда поручала корпеть над своими  письмами.
Геронда написала собственноручно, что она вместе  с  Брайеном  собирается  в
Маленконтри. Выходит, она придает визиту большое значение.  Почти  наверняка
ей с Брайеном нужна помощь друзей, да и не пустяковая.
   В средневековье свято ценили дружбу. Если друг просил  помощи,  объяснять
ему, что ты занят, считалось попросту неприличным. Все строилось на взаимных
одолжениях. Для друга не следовало жалеть ничего: ни денег, ни  времени,  ни
самой жизни.
   Когда же все-таки пришла  эта  записка?  Анджела  еще  раз  взглянула  на
посланца из Малверна. По виду голубя он мог прилететь  и  вчера.  Если  так,
Геронда и Брайен могут появиться в любую минуту. Помощь - помощью, но прежде
следует подумать о приеме гостей: приготовить две комнаты и распорядиться на
кухне.
   Забыв  о  валявшемся  на  полу  парне,  Анджела  вышла  из  голубятни   и
направилась вниз по лестнице.
   Только этого не хватало! Похоже, в буфетной разгоралась настоящая  свара.
Два женских голоса старались перекричать друг друга.  Буфетная  примыкала  к
Большому залу, в котором не только столовались  хозяева  Маленконтри,  но  и
устраивались приемы наезжавших в замок гостей. В комнате  разогревали  пищу,
которую носили через весь двор из кухни.  Распоряжалась  в  буфетной  миссис
Гвиннет Плайсет. Один из голосов принадлежал ей, другой - Мэй Хизер, девочке
тринадцати лет, недавно переведенной из кухни в штат Гвиннет Плайсет.
   Надо же, все в один день: взбунтовавшиеся крестьяне  под  стенами  замка,
мертвецки пьяный парень из голубятни, гости, которые вот-вот появятся, а тут
еще перебранка, хорошо, если не  драка.  Однако  хозяйке  дома  не  пристало
выходить из себя. Анджела степенно вошла в буфетную.
   Гвиннет  Плайсет  и  Мэй  Хизер  стояли  друг  перед  другом,   как   две
нахохлившиеся курицы.  Чем  закончилась  бы  их  ссора  -  перерасти  она  в
потасовку - можно было только гадать. Казалось, пышные телеса миссис Плайсет
давали ей преимущество, однако Мэй Хизер, несмотря  на  свой  юный  возраст,
была не из тех, которые не умеют дать сдачи.
   Увидев хозяйку, обе женщины замолчали.
   - Что здесь происходит, Гвиннет? - громогласно спросила Энджи  и  тут  же
почувствовала, что все-таки вошла в раж. Да  разве  можно  так  распаляться?
Несколько минут назад чуть не пнула парня ногой, а сейчас  заорала  не  хуже
стоящих перед ней женщин.
   Анджела и Джим старались не повышать голос на подчиненных, будь то слуги,
арендаторы или солдаты. И пока никто из них не отбился от рук,  несмотря  на
дружное уверение всех соседей, что мягкое обращение с челядью ничего,  кроме
вреда, не приносит.
   - Прошу прощения, миледи, - задыхаясь произнесла Гвиннет  Плайсет,  -  но
без солдата с этой девчонкой не справиться. Пусть ее колотит солдат.
   По меркам четырнадцатого века в просьбе миссис Плайсет  ничего  странного
не было. Но какой солдат станет бить девочку? Каждый решит, что это ниже его
достоинства.
   - Да тебя саму... - взорвалась Мэй Хизер и тут же прикусила язык,  поймав
неодобрительный взгляд Энджи.
   Анджела повернулась к миссис Плайсет.
   - Зачем ее бить? Разве я не запретила рукоприкладство? Или ты  забыла  об
этом, Гвиннет?
   - Да я же учу ее, миледи! Мне надо обучить девчонку тому, чем  занимается
прислуга в буфетной. А она не хочет учиться, как полагается.
   - Да разве побои помогают учебе?
   - А как же, миледи! - воодушевилась Гвиннет. - Без  побоев  не  обойтись.
Сначала надо показать девчонке, что и как делать, а потом хорошенько избить,
чтобы урок не прошел даром. Иначе она ничего не запомнит. Я ей объясняла это
и так, и сяк, а она ни в какую. Не может понять того, что я должна  ее  бить
время от времени. Она сама чуть не поколотила меня.
   Вот в это можно было поверить. Энджи вспомнила, как однажды Мэй,  впервые
в жизни увидев дракона, сорвала со стены боевой топор и чуть  не  дала  волю
рукам. Хорошо, девчонку вовремя остановили. Тем драконом был Джим. ( - Я все
помню и так, - затараторила Мэй. - На одну кварту красного  вина  приходится
по щепотке имбиря, корицы и сахара, несколько семян кардамона, три  горошины
душистого перца...
   - Остановись, Мэй! - прервала служанку Энджи. - Я разговариваю  с  миссис
Плайсет, а не с тобой.
   - Меня не за что бить! - напоследок выпалила Мэй Хизер.
   Энджи вопросительно посмотрела на миссис Плайсет.
   - А как же  она  все  запомнит?  -  возмутилась  Гвиннет.  -  В  буфетной
тьма-тьмущая дел, миледи. Девчонка натворит бед, если не разложит у  себя  в
голове все по полочкам. Я должна  объяснить  ей  все  по  порядку,  а  после
каждого объяснения как следует ее отлупить.
   Энджи снова почувствовала раздражение. Обычай - вот чем руководствовалась
Гвиннет Плайсет! Впрочем, она была в этом не одинока. В  четырнадцатом  веке
никто - ни слуги, ни солдаты, ни арендаторы, ни крепостные  -  не  мог  идти
против обычая. Когда говорил обычай, каждый подчинялся ему, даже сам  король
восседавший на троне.
   - Гвиннет Плайсет, - отчеканила Энджи, -  отныне  ты  станешь  учить  Мэй
своему искусству без помощи рук. Пусть повторяет за тобой твои  наставления,
пока не запомнит. Когда возьмет в толк одно, переходи с  ней  к  другому.  А
бить девчонку не смей, если только она не станет лениться.
   - Как же ее не бить, миледи? - Гвиннет Плайсет всплеснула  руками.  -  Да
она ничего не запомнит, если ее хорошенько не отдубасить.  Если  ученика  не
избить, весь урок  насмарку.  Это  известно  каждому.  Что  делают  мужчины,
установив новый  пограничный  столб  на  краю  деревни?  Они  ловят  первого
попавшегося мальчишку, тащат его к  столбу  и  там  избивают.  После  такого
внушения парень может показать столб всякому, не забудет, где тот  находится
до конца дней. А не тронули бы его пальцем, разве он что запомнил бы?
   Анджела поняла, что ей остается употребить власть.
   - Гвиннет Плайсет, делай так, как тебе  говорят.  Никаких  побоев!  И  не
заставляй меня напоминать тебе об этом, Мэй!
   Анджела повернулась к Мэй Хизер.
   - Это не значит, что ты можешь пропускать мимо  ушей  наставления  миссис
Плайсет или увиливать от своих обязанностей. Миссис Плайсет не  станет  тебя
бить после каждого наставления, но я оставляю за ней право отлупить тебя  за
непослушание или лень, и если ты  не  смиришься  с  заслуженным  наказанием,
найдется другой способ добиться твоей  покорности.  Тебя  высекут  во  дворе
замка.
   Конечно, это была пустая угроза. Энджи хорошо знала, что не  в  состоянии
обидеть и муху.
   Мэй выпятила губу и вызывающе подняла голову.
   - Я сама знаю, что делать.
   - Нет, не знаешь! Тебе придется слушаться миссис Плайсет. Ты поняла?
   Мэй Хизер опустила глаза.
   - Да, миледи, - еле слышно проговорила она. Энджи  повернулась  к  миссис
Плайсет.
   - А ты, Гвиннет, поняла меня?
   - Да, миледи. Хотя толком не знаю. Скорее, не поняла ничего. Как же  так?
Когда я сама была в обучении, на мне живого места не оставляли. Зато  теперь
я назубок знаю свои обязанности. Конечно, раз миледи велит,  я  стану  учить
Мэй по-другому, но...
   - Никаких но, - отрезала Энджи. - Поступай так, как тебе говорят.
   - Хорошо, миледи, - понуро согласилась Гвиннет  Плайсет,  решив,  не  без
основания,  что  ее  собственный  опыт  не  произвел  на  госпожу   должного
впечатления. - Я не буду колотить Мэй. И все-таки ей можно немного  всыпать,
если она станет дерзить?
   - Я уже говорила об этом, - ответила с  досадой  Энджи.  -  Оставим  этот
разговор. Я зашла сказать,  что  мы  с  милордом  ждем  к  обеду  гостей.  В
Маленконтри приезжают сэр Брайен  и  леди  Геронда.  Распорядись  на  кухне,
Гвиннет.
   - Слушаюсь, миледи, - со вздохом облегчения ответила миссис Плайсет.
   Анджела вышла из буфетной и направилась в Большой зал. Это  была  длинная
комната с тремя обеденными столами, один  из  которых  стоял  на  деревянном
помосте. Высокий стол предназначался для  хозяев  замка  и  их  высокородных
гостей, два других - для людей более низкого ранга.
   Когда Энджи вошла в Большой зал, он был пуст. В открытую настежь дверь  в
противоположном  конце  зала  была  видна  часть  двора,  освещенного  ярким
солнцем. Там тоже не было ни души.
   Внезапно до Энджи донесся глухой удар о землю, а за ним послышался легкий
крик, считавшийся у людей  Маленконтри  непременным  выражением  чувств  при
встрече с хозяином в обличье дракона.
   Анджела бросилась к двери.
   - Джим! - закричала Энджи. - К нам собираются Геронда и Брайен.
   - Я знаю, - раздался со двора трубный голос. - Они уже у ворот замка.
   У ворот замка! Энджи опешила. Тогда хорош Джим. Гости у порога, а он  еще
развлекается!

Глава 3

   Оказавшись во дворе, Энджи поняла, что Джиму не до развлечений.  Рядом  с
Джимом стоял Теолаф. Айвес Мортейн, начальник стражи, спешно  поднимался  на
крепостную стену. Джон неуклюже бежал через двор к Джиму. Геронда и Брайен -
верхом на лошадях - подъезжали к Большому залу, а сопровождавшие их  солдаты
сворачивали к конюшне.
   - Теолаф, отправь  лучников  к  бойницам,  выходящим  во  двор  замка,  -
пророкотал Джим. - Но только пусть до поры до времени не высовывают  и  носа
из амбразур. Пять валлийских стрелков еще в замке?
   - Да, милорд, - ответил оруженосец. - Тревога, милорд?
   - Надеюсь, что обойдется. Однако принять меры предосторожности не мешает.
К замку приближается отряд всадников.  Человек  тридцать,  если  не  больше.
Проследи, чтобы никто не стрелял без моей команды. Джон!
   - Я здесь, милорд, - тяжело дыша, произнес управляющий.
   - К нам сейчас пожалуют вооруженные люди в форме  королевских  солдат  во
главе с рыцарем. Встреть их и скажи, что я превратился в дракона и улетел из
замка. Если рыцарь захочет поговорить с миледи, проводи его к ней.
   - Что этим людям надо у нас? - спросила Энджи.
   - Я и сам не знаю, - ответил Джим. - Могу только догадываться. Поделюсь с
тобой своими мыслями чуть попозже, а пока...
   - Какой герб на щите рыцаря? - перебил его Брайен. Он успел  спешиться  и
подойти к Джиму.
   - На золотом поле слева две геральдические собаки, а  справа  разъяренный
черный кабан. Брайен сдвинул брови.
   - Никогда не видел такого герба, - сказал он после некоторого раздумья. -
Ты правильно поступаешь, Джеймс. Прежде чем иметь дело с солдатами,  сначала
нужно выяснить их намерения.  Тридцать  вооруженных  людей  могут  натворить
много бед, но, если солдаты посланы королем, не пустить их в замок нельзя.
   - Вот именно, - согласился Джим и  повернул  голову.  -  Энджи,  пригласи
Геронду к нам в спальню, а Брайена отведи к комнату этажом ниже, в  ту,  что
окнами во двор, в которой останавливается Каролинус. Брайен, я сейчас взлечу
на башню, приму свой обычный вид и спущусь к тебе в комнату.
   - Хорошо, - сказал Брайен и заспешил к Геронде. Надо было помочь ей сойти
с коня. Не окажись рядом рыцаря, Геронда и сама бы спешилась - что  с  того,
что в четырнадцатом веке еще не было дамских седел.  Ей  было  не  привыкать
ездить верхом одной.
   Однако коли рядом был кавалер, этикет требовал, чтобы дама сошла с коня с
его помощью, и Геронда терпеливо ждала, когда к ней подойдет Брайен.
   И Брайен не оплошал! Он не стал подавать руку Геронде, а приподнял даму и
поставил на землю. Неплохой номер, подумал Джим. Брайен,  уступавший  ему  в
росте и весе, несомненно превосходил  его  в  силе:  хрупкостью  Геронда  не
отличалась.
   Брайен снова подошел к Джиму.
   - Извини, что не расцеловался  с  тобой,  Джеймс.  Не  знаю,  как  святая
церковь относится к поцелуям с драконом.
   - Не огорчайся, Брайен, - ответил Джим. - Я понимаю тебя.
   Понять набожность Брайена было  легко,  а  вот  понять  его  возбуждение,
которое Джим скорее почувствовал, чем подметил  в  поведении  своего  друга,
было труднее.  Неужели  всему  виной  вооруженный  отряд,  приближающийся  к
Маленконтри? Вряд ли. Откуда Брайену знать, зачем в замок жалуют гости. Да и
может статься, у солдат самые дружеские намерения.
   Джим испытующе посмотрел на своего друга. Брайена можно было бы посчитать
красивым, если бы его лицо не портил  массивный  крючковатый  нос.  Пожалуй,
сейчас Брайен походил на рвущегося в  бой  сокола.  Скорее,  им  владело  не
чувство тревоги, а радостное возбуждение, которое  Брайен  испытывал  всякий
раз перед грядущим сражением. В отличие от Джима  Брайен  не  расставался  с
оружием и не раз рисковал жизнью.
   Джим перевел взгляд на Анджелу.
   - Энджи, гости устали с дороги. Ты не проводишь их в замок?
   - Конечно, провожу, - согласилась Анджела. - Геронда, Брайен, прошу вас.
   Энджи направилась в Большой зал. Гости последовали за ней.
   Джим покрутил головой. Рядом с ним стоял один управляющий. Теолаф исчез.
   - Джон, - обратился Джим к управляющему, - я сейчас взлечу на башню, а ты
оставайся здесь. Встретишь рыцаря и его отряд. Если рыцарь въедет во двор  с
солдатами, проследи,  чтобы  наши  люди  не  задевали  их  и  ни  о  чем  не
расспрашивали. И не забудь: я был в обличье дракона, когда  ты  в  последний
раз видел меня в живых.
   - Милорд! - ужаснулся управляющий.
   - Не будь идиотом! -  сердито  воскликнул  Джим.  -  Ничего  со  мной  не
случится. Я просто хочу, чтобы твои слова выглядели  правдиво.  Да  и  может
случиться так, что тебе придется их подтвердить клятвой. А теперь  отойди  в
сторону.
   Управляющий поспешно  попятился.  Джим  заработал  крыльями,  поднялся  в
воздух и с глухим шумом опустился на башню.  Караульный  приподнял  копье  в
знак приветствия и издал легкий крик,  которым  люди  Маленконтри  встречали
своего хозяина в обличье дракона. Джим обернулся человеком.
   - У ворот замка вот-вот покажется вооруженный  отряд,  -  оповестил  Джим
караульного. - Не поднимай тревоги. Это - солдаты короля.
   - Слушаюсь, милорд.
   Джим спустился по лестнице на один этаж. На площадке у двери в спальню он
увидел Энджи и Геронду. Анджела открыла дверь в комнату.
   - Проходи, Геронда, - сказала Энджи. - Я сейчас приду.
   Когда за Герондой закрылась дверь, Анджела  вопросительно  посмотрела  на
мужа. Джим коротко рассказал Энджи о своем полете над лесом.
   - Так ты говоришь, отряд приближается  к  Маленконтри  со  стороны  замка
Смит? - сказала Энджи.
   Джим кивнул.
   - А Геронда и Брайен приехали к нам  из  Малверна  по  другой  дороге,  -
продолжила Анджела. - Выходит, они и знать не знают об этот отряде.
   - Выходит, не знают, - согласился Джим.
   - Я вижу, ты встревожен, - сказала Энджи, заглядывая мужу в глаза. -  Что
может произойти?
   - Пока не знаю. Если не ошибаюсь, Брайен чем-то взволнован. Мне пришло  в
голову, что неодобрительные высказывания Брайена о  повышении  налога  могли
дойти до ушей короля или людей из его окружения.
   - Возможно, так оно и есть, -  задумчиво  сказала  Анджела.  -  Теперь  я
понимаю, почему ты не хочешь показываться на глаза  рыцарю.  Не  беспокойся,
если понадобится, я встречу его сама и все разузнаю.
   Энджи подошла к мужу и обняла его.
   - А теперь ступай к Брайену. Он уже в  комнате  Каролинуса,  -  заключила
Энджи, отступив от Джима на шаг.
   - Подожди, я хотел тебе сказать пару слов о слугах.
   - Не сейчас. Когда будет время.
   - Хорошо, - согласился Джим и направился дальше, вниз по лестнице.
   Нависшая над Брайеном опасность привела Джима в смятение.
   Брайен был его лучшим другом, и не приведи господь с ним что-то случится.
А разве  Энджи  и  Джиму  не  угрожает  опасность?  Его  могут  со  временем
раскусить, а может быть, и сейчас кое-кто уже видит Джима насквозь.
   Джим превратился в дракона в результате случайности, которая забросила их
с  Энджи  в  четырнадцатый  век.  Стечение  обстоятельств   наделило   Джима
магической энергией, и он стал магом вопреки собственному желанию.  А  разве
он принадлежал к военно-дворянскому сословию? Джим сам назвал себя рыцарем и
бароном еще при первой встрече с Брайеном. Правда,  к  тому  Джима  вынудило
сложившееся положение. А какой  из  него  рыцарь?  Орудовать  мечом  он  еще
кое-как мог, и то благодаря урокам, которые ему преподал Брайен, а с  копьем
и вовсе был не в ладах. А неужто он настоящий маг? Сколько раз его  выручали
знания, приобретенные в двадцатом веке. А уцелеть не помогли бы и знания, не
обрети Джим настоящих друзей. Брайен был лучшим копьеносцем  Англии,  Дэффид
ап Хайвел - непревзойденным лучником, а Каролинус  -  одним  из  трех  магов
ранга ААА+ в мире.
   Да разве одни друзья окружают Энджи и Джима? Взять хотя  бы  слуг,  да  и
солдат Маленконтри. Можно ли на них положиться?
   Скорее, они сами ждут от него защиты. Джим вспомнил о непонятном  шуме  в
стенах. Без сомнения, каждый в замке только и ждет, когда лорд  покончит  со
страшными стуками. Джим так и не нашел время заняться этим явлением. А  зря.
Чего доброго, слуги могут потерять веру в своего лорда.  Да  все  к  тому  и
идет. В