который  он  вошел  через  парадную  дверь.  Помещение
освещалось лишь светом луны, сочащимся через высокие  окна,  высеченные  в
одной из стен комнаты.  Джима  в  его  драконьем  теле  это,  конечно,  не
беспокоило.  Драконы  чувствуют  себя  уютно  и  в  полумраке,  и  даже  в
абсолютной темноте, хотя все же предпочитают  передвигаться  хотя  бы  при
самом слабом освещении. Но сейчас, в общем, лучшего и желать не стоило.
     - Итак, я переловил большинство из них поодиночке, одного за  другим,
в их комнатах и коридорах, и без хлопот  убил  всех.  С  одним  или  двумя
пришлось, правда, повозиться, но они были пешими и даже без панцирей,  так
что...
     - Так что это не стоило ему ни малейших усилий, - усмехнулась Майгра.
     Сорпил резко повернулся и хмуро посмотрел на нее:  наконец  он  опять
развернулся к Джиму.
     - Таким образом, мы заняли шато примерно сто лет назад,  -  продолжал
он, - и с тех пор крестьяне платят подати нам, а  не  джорджам,  благодаря
чему мы можем предложить тебе сегодня прекрасные яства и вина.
     Джим  подумал,  что  высказывание  насчет  яств   и   вин   -   явное
преувеличение. Правда, три только что забитых овцы, принесенных Майгрой  к
столу - кожа, кости и требуха, - с драконьей точки зрения вполне съедобны,
а вино не так уж плохо. Джим счел бы  его  просто  великолепным,  если  бы
последние недели не был занят почти  исключительно  дегустацией  тех  вин,
которые принято пить во Франции.
     Сорпил торжественно проломил крышку объемистого бочонка одним ударом,
и драконы запустили в него  оставшиеся  от  людей  кувшины,  используя  их
вместо кубков; вино было чуть лучше самого худшего из  тех,  что  довелось
Джиму попробовать с тех пор, как он ступил на  землю  Бреста.  До  лучшего
вина, питого им в ту пору, этому пойлу было далеко.
     Джим подозревал, что это вино предназначалось для  обычных  обеденных
трапез, видимо, хозяева рассчитывали, что  английский  дракон  разницы  не
заметит. Будь вино чуть похуже, Джим воспринял бы его  как  оскорбление  в
свой адрес. Наличие паспорта означало, что Джим  временно  был  владельцем
сокровищ, находящихся в паспорте, и потому с ним полагалось  обращаться  с
предельным уважением.
     - Куда ты собираешься отправиться дальше?  -  внезапно  вклинилась  в
разговор  Майгра  и  тем  самым  положила   конец,   несомненно,   изрядно
приукрашенному рассказу Сорпила о его великом подвиге завоевания замка.
     - На восток...
     Джим умышленно не стал уточнять. Он свернулся  поудобнее  на  полу  у
торца стола, оставшегося от джорджей. Обед подошел к концу, и Джим,  выпив
достаточно вина даже для дракона, почувствовал себя расслабленно и  уютно.
Судя по всему, они  вылакали  не  менее  половины  откупоренного  Сорпилом
бочонка.
     - Но я имею в виду, какой дорогой, по какому маршруту?  -  настаивала
Майгра.
     - Ох, - пожал плечами  Джим,  -  думаю,  что  буду  придерживаться  в
основном восточного направления. Я еще не размышлял о маршруте.
     - Но тебе следовало бы задуматься, - возразила Майгра. -  После  того
как уже больше сотни лет на несколько миль в округе  местными  крестьянами
никто, кроме нас, не управляет, они страшно обнаглели. Мы с мужем  никогда
не  приземляемся  поблизости  от  замка,  если  путешествуем   поодиночке.
Двадцать или тридцать крестьян, нападающих на тебя, с вилами и серпами или
чем-то вроде этого... К этому, если ты один, да к тому же еще и ростом  не
вышел, как я, стоит относиться серьезно.
     - Хорошо, если вы мне скажете границы вашей территории, -  согласился
Джим, - я просто не буду садиться на землю, прежде чем не  окажусь  за  ее
пределами.  Правда,  я,  пожалуй,  справлюсь  даже  с  двадцатью-тридцатью
вооруженными крестьянами, если понадобится.
     Вопреки его желанию, вино пробудило в Джиме  инстинктивную  гордость,
присущую драконам его размера и силы. Джим и в самом деле сейчас, в сонном
состоянии, опьяненный и согретый винными  парами,  нашел  идею  помериться
силами с двадцатью-тридцатью вооруженными крестьянами довольно заманчивой.
У него не было и тени сомнения, что многих из них он без  труда  убьет,  а
остальных утащит.
     Он вспомнил, как прошлой  осенью  он  налетел  на  отряд  вооруженных
всадников сэра Хьюго де Буа де Маленконтри, бывшего владельца его замка  и
злейшего его врага, и сбил их, как кегли.  Разумеется,  это  было  еще  до
того, как сэр Хьюго в доспехах на боевой лошади и с копьем  наперевес  дал
ему урок, после которого Джим на всю оставшуюся жизнь запомнил, что в иных
случаях   дракону   лучше   не   бросаться   на   одинокого   джорджа,   а
подобру-поздорову уносить лапы.
     Воспоминание о копье, пронзившем тогда его и чуть  не  унесшим  сразу
две жизни - его и Горбаша, владельца тела, в котором  Джим  в  тот  момент
находился, - слегка отрезвило его.
     - Что ты предлагаешь? - поинтересовался он у Майгры.
     - Ну, во-первых, позволь мне подсказать тебе самый  безопасный  путь.
Тебе следует путешествовать пешком, а то еще  попадешься  на  глаза  целой
куче крестьян, они соберутся вместе, залягут где-нибудь и устроят  засаду.
Во-вторых, после того, как ты выйдешь из шато, иди лучше всего сквозь  лес
к северу, а затем поверни на запад и иди до тех пор,  пока  не  придешь  к
большому озеру.
     Она приостановилась, чтобы проверить, успевает ли он запоминать.
     - Продолжай, - кивнул Джим.
     - Иди все время по берегу озера, обогни  его,  следуя  на  восток,  -
продолжала она. - Местные крестьяне вряд ли нападут на тебя  около  озера.
Они не умеют плавать, но никто из них, конечно, и не подозревает, что  мы,
драконы, тяжелее воды и тоже не можем плавать. Но даже если  они  нападут,
прыгай в озеро; возле берега довольно мелко для  таких,  как  мы,  но  для
джорджей там слишком глубоко. Таким образом,  ты  будешь  в  безопасности,
если только они не запустят чем-нибудь в тебя.
     Джим в глубине души злорадно усмехнулся. Майгра не знала, что он  был
аномальным драконом и при необходимости мог  плавать.  Он  обнаружил  это,
когда  шел  пешком  через  болота  к  Презренной  Башне.  Уж  тогда-то  он
наплавался вволю - от островка к островку. В ту пору Джим еще не знал, что
драконье тело тяжелее воды,  так  что  бросался  в  воду  не  задумываясь.
Оказавшись в воде, он было запаниковал,  но  быстро  сообразил,  что  если
будет поживее двигать лапами, да к тому же пустит в дело  хвост,  рассекая
им воду слева направо, как это  делает  водяная  змея,  то  не  только  не
утонет,  но  даже  поплывет  вперед.  Дело  это  было,  правда,   довольно
утомительное, но зато все получилось лучше некуда. Однако ни один знакомый
Джиму дракон никогда  даже  не  пробовал  плавать.  Все  они  были  твердо
уверены, что камнем пойдут ко дну, если зайдут в воду  на  такую  глубину,
что, встав на задние лапы, не смогут высунуть голову на поверхность.
     Тем не менее совет Майгры, по мнению Джима, был неплох.  Мысленно  он
извинился  перед  ней  за  то,  что  думал,  что  ни  она,  ни  Сорпил   в
действительности не  заинтересованы  в  том,  чтобы  быть  ему  полезными.
Предположение это вполне естественно. Такова уж драконья натура. Если бы с
ним что-то случилось, им бы достался паспорт.  С  другой  стороны,  Майгра
тоже выпила несколько кувшинов вина. Может быть, алкоголь смягчил и ее.
     В ее характере должна быть и более привлекательная и мягкая  сторона,
по крайней мере, была в те времена,  когда  Майгра  была  моложе,  подумал
Джим. Иначе Сорпилу, который,  несомненно,  знал  и  лучшие  времена  и  в
молодости был, наверное, весьма силен, не было бы никакого резона брать ее
в жены.
     - Спасибо, Майгра, - Джим услышал, что его голос звучит уже  довольно
сонно. Когда он впервые переступил порог шато, еще не наступил полдень, но
трапеза, как это обычно бывает у драконов, когда  они  садятся  пообедать,
оказалась делом долгим. Лунный свет должен был навести его на  мысль,  что
они обедают уже восемь или девять часов. Время пролетело незаметно.
     Как бы то ни было, ему несомненно хотелось спать.
     - У вас есть для меня место? - спросил он. - Или мне спать здесь?
     Он бы не возражал устроиться на ночлег  прямо  в  трапезной  зале.  С
другой стороны, драконий  инстинкт  велел  ему  найти  для  сна  маленький
укромный уголок. Сорпил и Майгра всего лишь  проявили  бы  гостеприимство,
выделив ему место, хотя бы  одну  из  бывших  спален  замка,  в  каком  бы
состоянии она теперь ни находилась.
     - Я провожу тебя, - Майгра проворно вскочила на лапы.
     Сорпил  не  двинулся  с  места,  прогрохотав  нечто   среднее   между
пожеланием  спокойной  ночи  и  отрыжкой,  по  силе  соответствующей   его
размерам. Джим последовал за Майгрой. Она вела его по коридорам,  вверх  и
вниз по лестницам в кромешной тьме. Но поскольку нос и уши  говорили  ему,
где дракониха, Джим шел за ней не боясь оступиться или сбиться с пути.
     Наконец она привела его, как и надеялся Джим,  в  спальню  одного  из
бывших обитателей замка  и  ушла.  Он  свернулся  клубком  среди  обломков
довольно скудной мебели. Последней его мыслью перед тем, как он погрузился
в сон, было то, что, похоже, во французском замке было куда больше спален,
нежели в английских.
     Он спал нормальным драконьим сном,  крепким  и  лишенным  сновидений.
Когда Джим проснулся, в комнате было светло. Солнечный свет проникал  сюда
через узкое окно-бойницу, но солнце, казалось, светило прямо  в  проем,  и
поэтому спальня, наверное, была светла как никогда.
     Резкий переход от вчерашней ночной темноты к  яркому  свету  поначалу
слегка озадачил Джима, которому часы, прошедшие с  того  момента,  как  он
заснул, и до пробуждения, показались мгновением.
     Он зевнул. Громадная пасть широко раскрылась,  и  в  пыльном  воздухе
сверкнул длинный красный язык. Затем он выпрямился, потянулся. Он  не  мог
расправить только крылья - не хватало места. Используя  нюх  и  зрительную
память, Джим двинулся обратно тем же путем, по которому его  вели  прошлой
ночью.
     Он отыскал комнату, где они ели, пили и  беседовали.  Ни  Майгры,  ни
Сорпила поблизости видно не  было.  От  овцы  не  осталось  ничего,  кроме
нескольких раздробленных костей, из  которых  был  высосан  костный  мозг.
Бочонок, открытый Сорпилом накануне, был на четыре пятых пуст.
     Джим взял кувшин, зачерпнул вина, вылил все содержимое разом  себе  в
глотку и нашел, что вино утром бодрит. Второй кувшин он  выпил  просто  из
принципа.
     Похоже, пришло время отправляться. Ждать от  хозяев  еще  чего-нибудь
доброго не приходилось. Майгра под смягчающим действием вина явно дала ему
самый лучший совет из тех, что он мог вообще ожидать от этой пары.
     Выйдя за порог замка, он обернулся и прокричал  своим  хозяевам,  так
как ни один из них не удосужился выйти попрощаться с ним:
     - Это Джеймс! Я ухожу. Спасибо за гостеприимство. Я скоро  вернусь  и
заберу паспорт. Прощайте!
     Его голос разносился под сводами, отражаясь многократным эхом от стен
замка. В ответ не прозвучало ни звука.
     Он повернулся и вышел.
     День был опять жарок и безоблачен. Джим  отправился  в  путь  пешком,
следуя указаниям Майгры. Было уже поздновато. Благодаря выпитому за ужином
вину он проспал до полудня.
     Часа через два за деревьями мелькнуло  что-то  голубое,  по-видимому,
край озера, о котором говорила Майгра. Джим остановился и перевел дыхание.
     Он дышал так тяжело, что  его  мог  услышать  кто  угодно  в  радиусе
пятидесяти футов. Звук был такой, как  будто  паровоз  забирался  в  гору.
Челюсти Джима были широко раскрыты, красный  язык  безвольно  распластался
между зубами, как спущенный флаг.
     Он совсем не учел, что драконы не созданы для путешествий  пешком,  и
уж если возникла необходимость отправиться в  путь,  то  они  предпочитали
добираться по воздуху. Да и день был жарким.
     Джиму раньше никогда не приходило в голову, что  непроницаемая  шкура
драконов не имела пор, как у людей  или  некоторых  животных.  Поэтому  от
избыточного тепла они избавлялись через пасть, как  собаки.  К  сожалению,
драконы намного крупнее собак и, как  следствие  этого,  намного  тяжелее.
Когда им приходилось  путешествовать  по  земле  на  своих  четырех,  тело
перегревалось слишком быстро, а хоть чуть-чуть охладиться в  такой  жаркий
день было тяжеловато.
     Джим раньше просто не  думал  об  этом.  Предыдущие  пешие  переходы,
которые он совершал в драконьем  обличье,  протекали  в  более  прохладном
климате. И оба  раза  обстоятельства  были  таковы,  что  он  был  слишком
возбужден, чтобы обращать внимание на усилия, прилагаемые при ходьбе.
     Первый раз он с ума сходил, размышляя о том, что  может  случиться  с
Энджи, заточенной в Презренной  Башне.  Второй  марш-бросок  состоялся  во
время неудавшегося похода на замок  Маленконтри,  где,  якобы,  засел  сэр
Хьюго. В тот раз он был полон горечи и ненавидел  самого  себя.  Но  самым
большим различием между теми прогулками и этой была  температура  воздуха.
Марш-бросок  в  Маленконтри  вообще   кончился   под   проливным   дождем,
охлаждавшим Джима.
     Сегодня, однако, тревожиться было  почти  не  о  чем,  так  что  Джим
остался один на один с жарой, одышкой и дискомфортом.
     Остановившись и тяжело дыша, Джим решил, что он будет не он,  если  и
дальше станет мириться с таким положением вещей.
     Майгра, естественно, думала, что у него в запасе только  два  способа
передвижения: лететь или идти пешком на задних  лапах.  Она,  конечно,  не
догадалась, что перед ней клубком свернулся не кто иной, как  маг,  только
временно  влезший  в  драконью  шкуру  и  потому  обладающий   еще   одной
возможностью: снова превратиться в человека.
     Джим написал в голове магическую формулу и секунду спустя  уже  стоял
обнаженный, блаженствуя, излучая тепло всем  телом.  Веревка,  связывающая
узлы, свободно лежала на его шее и плечах,  значительно  уменьшившихся  за
эту секунду.
     Он снял с плеч узлы и оделся. Узелок с едой Джим повесил на  веревке,
как на перевязи, так чтобы он оказался как раз над рукояткой кинжала.
     Теперь, возможно, ему будет тяжелее отразить натиск  пяти  или  более
вооруженных  французских  крестьян.  Но,  с  другой  стороны,   ковыляющий
вперевалку дракон выглядит куда подозрительнее...
     Впрочем, если на него действительно  нападут,  он  всегда  может  для
самообороны снова превратиться в дракона. Если местные верят в  магию  так
же, как и все остальные обитатели средневековья, попадавшиеся ему  до  сих
пор, то одного того, что он превратится в дракона на глазах у  нападающих,
хватит, чтобы  обратить  в  паническое  бегство  какую-то  жалкую  горстку
крестьян с вилами и серпами. Теперь Джим чувствовал  себя  гораздо  лучше;
единственное, что еще мучило его,  -  это  жажда.  Причем  виной  были  не
столько  жара  и  вчерашние  возлияния,  сколько  парочка  кувшинов  вина,
опрокинутых им "на посошок" сегодня утром. Джим стремился к озеру, надеясь
наконец утолить эту жажду.
     Чем ближе он подходил  к  озеру,  тем  более  вожделенной,  чистой  и
прекрасной грезилась ему вода. Он еле сдерживал себя, чтобы  не  пуститься
бегом, но перетерпел, и не потому, что боялся, что ему снова станет  жарко
- к тому времени Джим уже почти совсем  остыл  и  чувствовал  себя  вполне
уютно, - а потому, что чувство собственного достоинства не  позволяло  ему
так поступить.
     Разве помчался бы Брайен только для того, чтобы побыстрее  преодолеть
последние несколько ярдов до озера, если бы он  и  так  добрался  до  него
через секунду-другую?  Нет,  подумал  Джим,  рыцарь  должен  с  презрением
смотреть на подобные человеческие  слабости.  Если  Джим  и  правда  хочет
соответствовать стандартам офицера четырнадцатого  века,  то  ему  следует
научиться проявлять большую сдержанность. В конце концов, он же не умирает
от жажды. У него просто пересохло во рту. Надо меньше пить.
     Итак, Джиму удалось степенно подойти к кромке воды. Он лег на живот и
начал пить прямо из озера. Вода была  именно  такой,  как  он  себе  ее  и
представлял. Первые несколько глотков были столь восхитительны, что он дал
себе волю и стал лакать воду огромными глотками.
     Наконец он приостановился, чтобы перевести дыхание, и вдруг  заметил,
что в потревоженной воде постепенно начало вырисовываться  его  отражение.
Оно пристально смотрело на Джима, находясь как будто даже ниже поверхности
воды.
     Сначала Джим бездумно смотрел на него, но потом внезапно,  как  будто
очнувшись, вытаращил глаза.
     Лицо под водой не было  его  лицом.  Это  была  прекрасная  белокурая
девушка с длинными волосами. Она улыбалась ему, глядя вверх, или,  вернее,
ее лицо улыбалось ему, казалось, всего в дюйме от поверхности воды.  Образ
был слишком отчетливым, чтобы быть галлюцинацией.
     - Подожди минутку! - громко произнес Джим, выпрямляясь и  вставая  на
четвереньки, но не отрывая взгляда от воды.
     Лицо вынырнуло на поверхность воды, доказав тем самым, что оно отнюдь
не лишено головы, и, по мере того как оно поднималось  все  выше  и  выше,
выяснилось, что и все остальное прекрасное девичье тело на месте.  Девушка
улыбнулась Джиму, и у того перед глазами все поплыло.
     - А вот и ты, любовь моя, - выдохнула она. -  Наконец-то  ты  пришел.
Пойдем со мной.
     Ее голос переливчато звенел в ушах Джима. Она протянула изящную ручку
и взяла Джима за руку. В следующий момент Джим осознал, но не  понял,  как
именно это произошло, что его тянут вниз, в озеро, под воду.
     У него было время заметить, что спуск в воду нигде  не  был  пологим,
как описывала Майгра. Берега круто обрывались на  неведомую  глубину.  Дна
под ними видно не было. Дракон, думающий, что он не умеет плавать, упавший
или затянутый воду, мгновенно пошел бы ко дну и неминуемо утонул.
     Но у Джима не  было  времени  задерживаться  мыслями  на  вероломстве
Майгры с ее советами и  на  ужасном  конце,  которого  он  избежал  только
благодаря жаркой погоде, вынудившей его превратиться в  человека.  Он  был
слишком сосредоточен на том, что его тянут все глубже и глубже в озеро.
     Будучи в человеческом теле, Джим плавал довольно неплохо. Он даже мог
погружаться с маской на глубину пятнадцати-двадцати  футов.  Но  сейчас  у
него не было ни маски, ни трубки, и,  по  какой-то  странной  причине,  он
абсолютно не мог сопротивляться девушке, которая волокла его вниз. У  него
было такое чувство, что, даже если  бы  он  попытался  сопротивляться,  из
этого ничего хорошего бы не вышло. Да и не было у  него  никакого  желания
бороться.
     Он неизбежно утонет.
     Но, однако, как только он об этом подумал, то осознал, что если бы он
тонул, то  наверняка  почувствовал  бы  уже  какие-нибудь  соответствующие
симптомы.  Сначала  Джиму  казалось,  что  он   сдерживает   дыхание,   но
выяснилось, что на самом деле это не так. Он нормально дышал под водой.
     Это казалось невозможным, бессмысленным. Или вода вокруг  него  стала
пузырьками воздуха, что было невероятно, или он дышал водой так, как будто
это был воздух, что было еще более невероятно.
     -  Просто  чудесно,  что  ты  наконец  пришел,  да  еще   при   таких
обстоятельствах, - златовласка шла впереди него, даже не  оборачиваясь.  -
Меньше всего я ожидала  увидеть  тебя.  Я  следила  за  ужасным  драконом,
приближавшимся все ближе и ближе. И вдруг он внезапно исчез.
     Она задумалась.
     - Я не могу этого объяснить, - девушка скорее обращалась к себе,  чем
к Джиму. - Никогда прежде не видела, чтобы драконы так вели себя. Он,  как
и все остальные, направлялся прямо к озеру. Мне  было  бы  так  легко  его
утопить!
     - Почему... почему ты хотела утопить дракона? -  смутившись,  спросил
Джим.
     - Как? Да потому, что они такие гадкие! Эти громадные, отвратительные
крылья, как у летучей мыши, и чешуя! Фу! Вот бы  знать  способ  избавиться
сразу от