з вас  не
знает, как восстановить его силы. Я забираю мага с собой. Бог даст,  вы  еще
увидите Каролинуса.
   Кинетете и Каролинус исчезли.
   Анджела, Джим, Брайен и Дэффид переглянулись.
   - Бог даст! - сказал Брайен.

Глава 39

   - Праздничный обед скоро будет готов, - оповестила мужа  Энджи,  войдя  в
спальню. Она опустилась в кресло и деловито продолжила:
   - Брайен с Герондой отправились на верховую прогулку,  а  Дэффид  в  лесу
испытывает новые стрелы. Как только они вернутся, сядем  за  стол.  Слуги  и
стражники ждут не дождутся, когда начнут пировать вместе с хозяевами.
   - Гм... - промычал Джим, не отрывая глаз от лежавшего перед ним на  столе
листа  бумаги.  Он,  конечно,  помнил  о  предстоящем  банкете  -   как   не
отпраздновать освобождение Роберта и  Каролинуса,  а  заодно  и  победу  над
Камберлендом! Однако мысли его в настоящее время были  заняты  более  важным
делом, чем подготовка к пиршеству.
   - Ты слышишь меня? - повысила голос Энджи. - Ты чем занимаешься?
   - Рисую круги, - ответил Джим. - Хочу представить себе, что находится  за
пределами Всего сущего. Круги помогают настроиться.
   - Зачем тебе это? - удивилась Анджела.
   - Если ты не забыла, Каролинус сказал, что  за  пределами  обычной  магии
лежит Высшая магия, позволяющая использовать силу  во  спасение  попавших  в
беду или затруднительное положение.
   - Ты опять собрался кого-то спасать?
   - Нас самих. На моем  счету  дважды  оказывалось  достаточное  количество
энергии, чтобы, воспользовавшись ею, вернуться в двадцатый век, и  оба  раза
мы упускали свой шанс. Теперь жди, когда она снова накопится. А вот  если  я
освою Высшую магию... Только не смотри на меня осуждающе. Естественно, мы не
оставим Роберта, не позаботившись о его будущем. А вот нам самим  оставаться
здесь ни к чему. Слуги нас давно раскусили и едва терпят. Мы чужие для них.
   Энджи всплеснула руками.
   - Ты до сих пор не избавился от той чепухи, которую вбил себе в голову.
   - Это не чепуха. Нам с тобой не обойтись без друзей. А если нас раскусили
слуги, то скоро нас раскусят и наши друзья, и тогда они отвернутся от нас.
   - У тебя больное воображение, Джим, - возразила Анджела. - Если ты веришь
во весь этот вздор, поговори со слугами, порасспроси их.
   - Я же тебе говорил, что они... Закончить фразы Джим не  успел.  С  крыши
раздался истошный крик:
   - Тревога! Тревога! По западной дороге к замку  приближается  вооруженный
отряд: пять рыцарей и  около  полусотни  солдат,  все  на  конях...  -  Крик
дозорного потонул в звуках гонга.
   - Роберт! - воскликнула Энджи, вскочив на  ноги.  -  Он  перепугается  до
смерти!
   Анджела стремглав выбежала из комнаты. Чертыхнувшись, Джим последовал  за
женой в детскую.
   Поднятый шум Роберта не испугал. Когда Джим подошел к  Анджеле,  успевшей
отобрать ребенка у няни, Роберт заулыбался, вынул изо рта  кулачок  и  издал
радостный крик.
   - Энджи, Роберт и не думает плакать, - сказал Джим. - Отдай его няне. Нам
лучше подняться на крышу и узнать, что случилось.
   На крыше - круглой  каменной  площадке,  окруженной  зубчатой  стеной,  -
никого не было. Джим и Анджела направились к ограждению.
   - Милорд! Милорд! - остановил их раздавшийся сзади голос.
   Голос  принадлежал  Айвесу  Мортейну,   начальнику   стражи,   худощавому
черноволосому человеку, сменившему на этой должности Теолафа, произведенного
Джимом в  оруженосцы.  Хотя  Айвес  Мортейн  и  был  намного  моложе  своего
предшественника, он успел поднатореть в ратном труде и вполне справлялся  со
своими  нелегкими  обязанностями,  держа  в  страхе   и   строгости   солдат
Маленконтри. Сейчас он держал  за  волосы  стражника,  еще  совсем  юношу  г
голубыми глазами и копной рыжих волос, которого выволакивал на  площадку  из
лаза на лестницу.
   - Милорд! Милорд! - снова подал голос начальник стражи. - Это  моя  вина.
За этим недоумком нужен глаз да глаз, а  я  на  минуту  спустился  вниз.  Он
оставил свой пост и побежал к вам в комнату, чтобы доложить о приближающемся
отряде.
   Айвес Мортейн подтащил стражника к проему  между  зубцами  и  задрал  ему
голову, дернув за волосы.
   - А ну скажи, идиот, кого  ты  там  видишь,  -  произнес  Айвес  зловещим
голосом.
   - Шестерых... - пропищал стражник.
   - Посмотри хорошенько, - перебил  Айвес  Мортейн,  снова  дернув  его  за
волосы. Стражник икнул и залепетал:
   - Четверых рыцарей. Двое других, судя по перевязям, оруженосцы.
   - А остальные?
   - Солдаты и  лучники.  Двадцать  солдат  с  мечами  и  копьями  и  десять
лучников.
   Айвес еще раз дернул страдальца за шевелюру.
   - В отряде больше нет вооруженных людей! - завопил стражник.
   Джим поежился: Айвес Мортейн явно перегибал палку, хотя  удивляться  тому
было нечего - беспрекословное подчинение низших и преклонение перед  высшими
считались в порядке вещей, а на глазах у господ как не выказать рвения и  не
употребить власть над своим подчиненным!
   - Я спрашивал тебя, кого ты видишь внизу, - не унимался начальник стражи.
- В отряде еще двадцать всадников, о которых ты ничего не сказал. Кто они?
   - Пажи и слуги с багажом и запасным оружием для рыцарей и оруженосцев.
   Айвес отпустил стражника и назидательно произнес:
   - А что если под покровом темноты эти пажи и  слуги  извлекут  из  багажа
оружие для себя? Ты подумал об этом? Тогда в отряде вооруженных людей  может
стать почти вдвое больше.
   Одарив  напоследок  стражника  испепеляющим   взглядом,   Айвес   Мортейн
развернулся на каблуках.
   - Милорд! Милорд! Я один виноват в том,  что  этот  болван  покинул  свой
пост. Поступите со мной так, как сочтете нужным. Я лишь прошу вас посмотреть
вниз. Вы узнаете, чей отряд приближается к Маленконтри.
   -  По-моему,  на  щите  первого  всадника  герб  сэра  Джона  Чендоса,  -
предположила Энджи.
   Джим посмотрел на поляну. И на самом деле: на щите  возглавлявшего  отряд
рыцаря красовался боевой  топор  на  лазоревом  поле.  Это  был  герб  Джона
Чендоса.

Глава 40

   Джим и Анджела пригласили Джона Чендоса в свою комнату, и, пока все  трое
шли по Большому залу и поднимались по лестнице,  хозяева  успели  рассказать
гостю и об освобождении Роберта и Каролинуса, и о победе над Камберлендом, и
о предстоящем пире, который начнется, как только Брайен,  Геронда  и  Дэффид
вернутся  в  замок,  и  которого  с  нетерпением  ждут  слуги  и   стражники
Маленконтри. Джим и Анджела извинились за то, что могут  пригласить  на  пир
только самого сэра Джона и четверых  рыцарей,  ибо  остальным  его  людям  в
Большом зале не хватит мест.
   - Весьма любезно с вашей стороны пригласить на пир меня и моих рыцарей, -
сказал Джон Чендос, преодолевая последние  ступеньки  лестницы.  -  Я  и  не
ожидал, что вы пригласите в зал весь мой отряд. Я со своими людьми явился  к
вам  нежданно-негаданно.  Только  желание  предостеречь  вас   от   грозящей
опасности  понудило  меня  отправиться  в  Маленконтри  без  уведомления   о
предстоящем визите, но, судя по вашему рассказу, я все-таки опоздал. Тем  не
менее мне найдется, о чем рассказать вам. Беседа хозяев и гостя продолжилась
в комнате за столом.
   - Как я уже говорил, - продолжил свою мысль Джон Чендос, пригубив кубок с
вином, - я приехал предупредить  вас  о  грозящей  опасности.  Как  вижу,  я
опоздал и очень рад, что вы справились с сэром Саймоном, явившимся к вам как
снег на голову. Я не предполагал, что вам поможет Кинетете.  Когда  три  дня
назад я видел ее при дворе,  она  даже  не  обмолвилась,  что  отправится  в
Маленконтри.
   - Ты видел Кинетете при дворе? - удивилась Энджи. - Я не знала,  что  она
там бывает. Выходит, ты знаком с ней?
   - Я как-то однажды разговаривал с ней, но только не при дворе, -  ответил
Джон Чендос. - На этот раз она сама подошла ко мне.  Объяснила,  почему  ты,
сэр Джеймс, вместе с сэром Брайеном исчез с поля боя в Скиддоуском лесу.
   - И чем она объяснила наше исчезновение? - озабоченно спросил Джим.
   - Тем, что дела чрезвычайной  важности,  связанные  со  служением  магии,
требовали вашего незамедлительного присутствия в другом месте, - пояснил сэр
Джон. - Я и сам предполагал нечто подобное и был доволен, что Кинетете,  маг
такого высокого ранга, подтвердила мою догадку.
   Джим скромно кивнул. Он хорошо помнил, что за дела чрезвычайной важности,
связанные со служением магии, принудили его исчезнуть из Скиддоуского  леса,
прихватив с собой Брайена.
   Заметив замешательство мужа, Анджела поспешно спросила гостя:
   - Ты хотел предупредить нас только о том, что нам грозит арест?
   - Не только, - ответил Джон Чендос. - Я еще хотел  дать  вам  знать,  что
граф Камберленд ненавидит вас и не потому,  что  его  настроила  против  вас
Агата Фалон, а потому что сэр Джеймс  воспротивился  его  воле,  когда  граф
после битвы с французами решил предать земле тело Жиля де Мера.
   - Сэр Жиль просил похоронить его в  море,  -  сказал  Джим.  -  Море  его
стихия. Он только на земле человек, а в воде - тюлень. Слава Богу, с помощью
принца Эдварда мне с друзьями удалось выполнить волю  Жиля.  Как  только  мы
бросили его в воду, он ожил и превратился  в  тюленя.  Позже  епископ  силой
благословения вернул Жиля и к жизни на земной тверди.
   - Мне кажется, Камберленд ненавидит и принца, - сказала Энджи.
   - Лютой ненавистью, - подтвердил Джон Чендос. - Принц Эдвард стоит  между
ним и троном, а Камберленд спит и видит, что взошел на престол.
   Сэр Джон встал, словно хотел размять ноги, подошел к окну и продолжил:
   - Вам не следует забывать о происках Камберленда. Он сделает  все,  чтобы
разделаться с вами, и  в  первую  очередь  с  сэром  Джеймсом.  Будет  ждать
благоприятного случая, а такой случай может скоро представиться.  Камберленд
затевает новую войну с Францией, а, если она начнется, сэра Джеймса призовут
под наши знамена. А на войне может случиться всякое. Я рекомендую тебе,  сэр
Джеймс, и твоим друзьям вступить в то войско, которым  буду  командовать  я.
Тогда вам, по крайней мере, не угодят стрелой в спину...
   Сэр Джон внезапно умолк и высунулся из окна.
   - Когда я был у вас в  прошлый  раз,  во  дворе  дрались,  -  сказал  он,
обернувшись. - Похоже, дерутся и сейчас на потеху челяди.
   Джим и Анджела бросились к окнам.
   - Это опять они, Мэй Хизер и Том! - вскричала Энджи. - Джим, посмотри, на
этот раз Том повалил ее. Да он изувечит Мэй! Хотя бы кто их разнял, так нет!
   - Прошу прощения, сэр Джон! - воскликнул Джим и бросился к двери.
   Анджела устремилась за мужем. Джон Чендос пожал плечами и побежал следом.
   В Большом зале Анджела попыталась догнать Джима. Тщетно! И не потому, что
она медленно бегала. Энджи с удовлетворением вспомнила, как в двадцатом веке
на университетских соревнованиях  победила  в  беге  на  сто  ярдов  и  была
награждена Серебряной чашей. Все дело  в  юбке!  Какая  там  скорость,  если
бежишь, приподнимая руками тяжелую длинную, до самого пола, юбку! Да  ладно.
По крайней мере, она бежала впереди Чендоса.
   Энджи обернулась через плечо. Оказалось, Джон Чендос  и  не  пытается  ее
обогнать. Он бежал трусцой в нескольких шагах позади, стараясь не  опередить
даму. Не оплошал и Джим: он ждал жену за дверью во двор. Джим взял Энджи  за
руку, и они направились к месту драки. Джон Чендос, выбежав во двор, остался
у дверей в Большой зал.
   - Что здесь происходит? - гаркнул Джим, остановившись вместе  с  Энджи  у
кольца  зрителей,  с  молчаливым  вниманием   следивших   за   разгоревшейся
потасовкой.
   Толпа вздрогнула. Все взоры обратились на Джима.  Только  сейчас  Анджела
заметила, что пока она пересекала двор вместе с мужем, Джим сумел облачиться
в красную мантию наподобие той, которую обычно носил Каролинус.
   - Я думала, только магам ранга А и  выше  разрешается  носить  мантию,  -
шепнула Энджи на ухо мужу.
   - Так оно и есть, - тихо ответил Джим, - но об этом знают лишь одни маги.
   Толпа скрючилась, оцепенела. Красная мантия на плечах Джима оказалась  не
лишней. Как не воспользоваться произведенным эффектом!
   - Вы хотите, чтобы я превратил вас в жуков? - зловещим  голосом  произнес
Джим. - Мне это раз плюнуть. Замурую вас  всех  в  янтарь.  До  Судного  дня
голову не подымете.
   Толпа в ужасе расступилась.
   В кольце зрителей на земле лежала Мэй Хизер, а над ней, расставив  широко
ноги, с победоносным видом стоял Том. Из груди Анджелы вырвался слабый крик.
Она подбежала к Мэй, присела и приподняла девочке голову.  Голова  Мэй  была
вся в крови.
   - Со мной все в порядке, миледи, - еле слышно сказала Мэй Хизер.
   - Сейчас тебя уложат в постель, обмоют лицо и тогда будет видно, все ли с
тобой в порядке.
   - Я победил! - внезапно воскликнул Том.
   - Победил... - простонала Мэй и уронила на землю голову.
   - Ты, ты, ты и ты, - Анджела поочередно ткнула пальцем в сторону стоявших
около нее слуг, - отнесите Мэй в ближайшую свободную комнату для  гостей  на
первом этаже башни и уложите ее в постель.
   Слуги подошли к Мэй и склонились над девочкой.
   - Милорд, - подала она голос, - прошу тебя, не превращай Тома в жука.
   - Нечего обо мне беспокоиться, - запальчиво  произнес  Том  и  с  вызовом
посмотрел на Джима. Толпа затаила дыхание.
   - Я не превращу тебя. Том, в жука лишь потому, что  за  тебя  заступилась
Мэй Хизер, - размеренно сказал Джим.
   Толпа  загудела.  Поверх  других  голосов  раздался  голос  Мэри  Беккет,
занимавшей в замке высокий пост гардеробщицы:
   - Как же так, миледи? Разве можно комнату  для  гостей  отвести  какой-то
девчонке?
   - А, это ты, Мэри Беккет! - вознегодовала  Энджи.  -  Вместо  того  чтобы
заниматься своими обязанностями, ты торчишь во дворе и безмолвно  наблюдаешь
за дракой. Марш со слугами, которые понесут Мэй в гостевую комнату. Проверь,
чисто ли там, и застлана ли кровать свежим бельем.
   - Да эта девчонка перепачкает все белье!
   - Ступай!
   - Слушаюсь, миледи.
   В толпе раздались смешки.
   Джим нахмурился. Может быть, снова припугнуть слуг?  Пожалуй,  не  стоит.
Лишняя угроза, которую он все равно не исполнит, престиж не  поднимет.  Джим
обвел глазами толпу и властно проговорил:
   - Что касается остальных, я пока не стану превращать вас в жуков. В замке
полно работы, и я хочу,  чтобы  она  выполнялась.  А  в  наказание  за  вашу
распущенность каждому из вас сегодня ночью приснится кошмарный сон.
   Толпа снова притихла.
   Джим резко повернулся на каблуках, взмахнув полами мантии, кивнул Энджи и
вместе с ней направился к Джону  Чендосу,  все  еще  стоявшему  у  дверей  в
Большой зал.
   - Чтобы навеять на всех наших слуг кошмарные сновидения, тебе,  наверное,
потребуется много энергии? - спросила Энджи.
   - Я ею вовсе не буду пользоваться, -  усмехнувшись,  ответил  Джим.  -  Я
напугал слуг, и с них хватит. Они поверили мне, и, будь уверена, большинство
из них натерпится ночью страху. Завтра утром только  и  разговоров  будет  о
том,  кому  что  приснилось.   Каждый   приукрасит   свой   сон   ужасающими
подробностями,  и  даже  те,  кто  спокойно  спал,  не  преминут   придумать
что-нибудь сногсшибательное и станут о том всем рассказывать, пока  сами  не
поверят в свою выдумку. Эту ночь все слуги запомнят надолго.
   Джим и Энджи подошли к Джону Чендосу. Джим  обернулся.  Толпа  разошлась.
Даже самые нерасторопные слуги спешили убраться с хозяйских глаз.
   - Все уладили? - спросил Чендос, войдя  вместе  с  Анджелой  и  Джимом  в
Большой зал.
   - Думаю, да, - ответил Джим.
   - Ваши слуги прекрасно знают свои  обязанности,  -  сказал  сэр  Джон.  -
Достаточно  одного  вашего  слова,  и  ваши   распоряжения   незамедлительно
выполняются. Лишь одна женщина позволила задать вопрос леди Анджеле.
   - Весьма любезно с твоей стороны похвалить наших слуг, - ответил Джим.  -
Надеюсь, ты не разочаруешься в них, когда они станут прислуживать за столом.
Кстати,  почему  бы  вам  с  леди  Анджелой  не  приступить  к  трапезе.  Ты
проголодался с дороги. А я хочу снять мантию. Поднимусь наверх,  переоденусь
и присоединюсь к вам.
   Посчитав согласие Джона Чендоса и Энджи  само  собой  разумеющимся,  Джим
направился в спальню. Внезапно по его спине пробежали мурашки. Какого  черта
он нацепил на себя эту мантию, раз не имеет права носить ее? Чем  скорее  он
снимет  ее,  тем  лучше.  Джим  вышел  на  лестницу  и,  вздохнув,  принялся
преодолевать крутые ступеньки.  Мало-помалу  настроение  у  него  портилось.
Трюк,  который  он  проделал  со  слугами,  стал  казаться  ему  не   только
бессмысленным,  но  и  пагубным.  Рано  или  поздно  они  поймут,   что   он
просто-напросто одурачил их, и  станут  относиться  к  нему  с  еще  большим
пренебрежением. Тайное сплошь и рядом становится явным. А для Анджелы  он  и
вовсе не представляет загадки. Вернее всего, она сразу поняла, что он ломает
комедию, и только сделала вид, что поверила в ту угрозу, которой он  стращал
слуг. Не окажется удивительным, что его раскусил и  Джон  Чендос.  Возможно,
рыцарь не раз усмехнулся, следя  за  разыгрывающейся  во  дворе  сценой,  а,
запечатлев ее в памяти, как-нибудь припомнит в удобном для себя случае.
   Обуреваемый невеселыми мыслями, Джим вошел в  спальню.  Он  снял  мантию,
аккуратно положил ее на кровать, затем встал  посреди  комнаты  и,  возвысив
голос, выпалил в пустоту:
   - Каролину с!
   Ответа не последовало.
   - Кинетете!
   Ни звука в ответ.
   Джим немного помедлил и снова возвысил голос:
   - Кинетете, возможно, ты слышишь меня. Передай Каролинусу,  что  я  надел
красную мантию,  не  подумав,  повинуясь  мимолетному  побуждению.  Я  хотел
приструнить слуг, только и всего. Я уже снял мантию и не надену  ее  до  тех
пор, пока не заслужу права носить ее. Если я кому-то причинил зло, то я один
виноват в этом.
   Тишина. Никакого ответа.
   Джим потоптался на месте, снова вздохнул и вышел из комнаты.
   Внезапно новая мысль мелькнула в его замутившейся голове:
   Анджела не преминет спросить, не заходил ли он к М  эй  и  как  она  себя
чувствует.
   Спустившись на первый этаж,  Джим  пошел  вдоль  изогнутой  стены  башни,
машинально посматривая на двери выходивших в коридор комнат. Джиму казалось,
что его оставили силы. Он чувствовал ту же опустошенность,  которая  снедала
его после злополучного сражения в Камберленде.  Каждый  шаг  давался  ему  с
великим трудом, словно он шел не к Мэй, а к постели раненого им Брайена.
   По телу Джима прополз колючий озноб. Разве он рыцарь?  А  какой  из  него
маг? Он чужой в этом мире. И Энджи, как бы ей ни  хотелось  обратного,  тоже
чужая...
   Внезапно Джиму попалась на глаза полуоткрытая, осевшая на  разболтавшихся
петлях дверь. Он заглянул в комнату. На широкой кровати,  устремив  глаза  в
потолок, лежала Мэй Хизер. Джим постоял в нерешительности несколько  секунд,
а потом, овладев собой, открыл настежь дверь и вошел.
   - Мэй! - позвал он.
   - Милорд! - подала голос Мэй Хизер, пытаясь выбраться из постели.
   - Лежи, лежи, - приблизившись к кровати, проговорил Джим. - Я заглянул  к
тебе на минутку. Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо, милорд.  Действительно,  хорошо.  На  этой  большой  кровати  я
чувствую себя настоящей принцессой.
   - Вот и лежи здесь, пока не поправишься.
   - Мне надо в буфетную, милорд, помогать миссис Плайсет. Я на  самом  деле
хорошо себя чувствую.
   Хотя Мэй и помыли, вид у девочки был довольно жалким: все лицо  покрывали
синяки и царапины.
   Джим участливо посмотрел на нее, хотя хорошо  знал,  что  окружающие  его
люди воспринимали сочувствие  как  насмешку  над  своей  слабостью.  Недаром
Кинетете остановила Энджи, когда та попыталась посочувствовать  Камберленду.
И все же Джим не мог уйти, не утешив  Мэй.  Он  взял  стул  и  сел  рядом  с
девочкой.
   - Скажи, Мэй, - начал он, - почему вы с Томом так часто деретесь?
   - Мы деремся с ним не чаще других. Дерутся все.
   - А отчего за вашей дракой каждый раз наблюдают