ать свои силы в, скажем так, новой области магии. Ты, конечно,
знаешь,  что  имеешь  неограниченный  магический  кредит  благодаря   своему
необычному статусу, а это вызывает недовольство  части  других  магов  и  их
учеников, считающих, что ты находишься в привилегированном положении.
   - Знаю, - угрюмо проговорил Джим.
   - Их недовольство не распространяется на меня, - сказал Каролинус.  -  Им
придется свыкнуться с мыслью, что ты  сам  являешься  источником  магической
энергии. Но  вспомни,  как  неразумно  ты  использовал  ее  на  праздновании
Рождества у графа. Что ты себе позволял. Ты был слишком расточителен в своих
действиях.
   - Ты так думаешь? - спросил Джим.
   - Я в этом уверен. Мне все равно, что говорят о тебе другие маги, но меня
беспокоит, что ты не видишь того, что не имеешь  права  не  замечать,  когда
работаешь один.
   - Даже так?  -  проговорил  Джим.  Он  не  помнил,  чтобы  Каролинус  был
когда-нибудь так серьезен. Джим помрачнел. Другие маги  ропщут  на  него,  и
оказывается, ему и Энджи уже грозила опасность.
   - Мне хотелось бы напомнить тебе кое о чем, - продолжал Каролинус.  -  Не
имеет значения, как мало  магической  энергии  ты  можешь  потратить,  чтобы
свершить действо. Не имеет значения, как велики твои запасы  энергии.  Важно
другое - не расточать эти запасы понапрасну. Другими словами, не прибегай  к
магии, если существует  обычный  способ  достичь  желаемого.  Ты,  наверное,
обратил внимание - я ведь иногда брал тебя с собой, - что  я  перемещаюсь  в
пространстве с помощью магии. Но я намного старше тебя,  да  тому  бывают  и
другие причины, о которых ты узнаешь позже, когда обретешь  большие  знания.
Правило же гласит: не пользуйся магией, пока  в  том  нет  необходимости.  -
Каролинус строго взглянул на Джима:
   - Может наступить время, когда тебе неожиданно понадобится пустить в  ход
всю свою энергию, но ты не можешь предугадать,  когда  это  время  наступит.
Поэтому не трать энергию зря, а наоборот, накапливай ее, насколько возможно.
Это очень важно, Джеймс.
   По спине Джима пробежал холодок. Каролинус был, как никогда, серьезен.
   - А ты не назовешь  ту  опасность,  которая  может  меня  подстерегать  и
потребовать максимальных затрат энергии? - спросил Джим.
   - Нет, - категорично отрезал Каролинус. - Я сформулировал тебе правило  в
общем виде. Но подчеркиваю, оно  имеет  первостепенное  значение  при  любых
обстоятельствах, особенно в тех случаях, когда ты будешь практиковать  магию
на свой страх и риск.
   - Я непременно запомню это правило, - рассудительно ответил Джим.
   - Хорошо, - сказал Каролинус. - Вспомни о своем  столкновении  с  Темными
Силами в Презренной Башне или  о  том,  как  мне  пришлось  совершить  целое
путешествие, чтобы достать магический жезл. Большая магия - это целая наука,
и нет такой магии, которая выручала бы во всех случаях жизни.  Прежде  всего
надо рассчитывать на самого себя, на свои волю и разум. - Каролинус внезапно
замолчал и закашлялся. - Ну да ладно, - заговорил он снова, но уже  в  своей
обычной манере. - Ты хочешь еще что-нибудь сказать?
   - Пока нет, - ответил Джим,  неожиданно  почувствовав  облегчение,  когда
разговор перешел в дружескую беседу после  чуть  ли  не  зловещего  тона,  в
котором Каролинус изрекал свои назидания. - В  замке  все  благополучно.  Мы
встретимся с тобой, как только улучшится погода.
   - Рад это слышать, - сказал Каролинус. - Я думаю, ты не станешь прибегать
к магии, чтобы перенестись в замок, а просто полетишь?
   - Можно и так, - согласился Джим. - Я люблю летать. Но  к  слову  говоря,
разве мои превращения в дракона и обратно в человека не есть магия?
   - По сути дела, в твоем необычном, относящемся только  к  тебе  случае  -
нет, - ответил Каролинус. - Ты, как самородок,  ни  на  кого  не  похож.  Ты
явился в этот мир драконом,  и  как  только  ты  перестанешь  им  быть,  вся
заключенная в тебе энергия исчезнет.
   - Хорошо, - сказал Джим. - Как  только  выйду  из  домика,  превращусь  в
дракона.
   - Так и сделай, - сказал Каролинус. - Так будет лучше.

***

   Минут через двадцать Джим опустился на башню замка, на флагштоке  которой
развевался по ветру стяг с гербом барона  Маленконтри.  Караульный  встретил
своего господина ритуальным возгласом  вроде  того  легкого  крика,  который
издала, завидев его,  вдова  Теббитс.  Джим  кивнул  караульному,  обернулся
человеком, спустился по лестнице, открыл дверь и вошел в комнату.
   За столом с разложенными перед ней бумагами  сидела  Энджи  и  занималась
делом, за которое не взялась бы ни одна находящаяся в  здравом  уме  леди  в
четырнадцатом веке. Энджи подсчитывала хозяйственные расходы.
   Конечно это было делом управляющего Джона. Но  Энджи  как-то  обнаружила,
что Джон всецело следует установившемуся обычаю и,  распоряжаясь  хозяйскими
деньгами, изымает в свою пользу суммы, которые оказались бы не лишними  и  в
хозяйстве.  Возмущенная  Энджи  обратилась  к  Геронде,  но  та,  просмотрев
бухгалтерские книги, сочла, что  Джон  не  так  уж  и  злоупотребляет  своим
положением. Действительно, его аппетиты были вполне  умеренными,  и  Геронда
настоятельно посоветовала Энджи оставить все как есть.
   И все-таки Энджи решила поставить дело по-новому, так, как оно велось  бы
в прагматичном двадцатом веке. Она взялась за бухгалтерские  книги  сама,  а
Джону  вдвое  увеличила  годовое  жалованье,  что  с  лихвой   окупило   его
неожиданные потери. Теперь Энджи не только держала хозяйство в своих  руках,
но и превосходила хваткой своего управляющего, - - Джим! - воскликнула  она,
отрывая взгляд от бумаг. - Где ты пропадал?
   - Пришлось задержаться у вдовы Теббитс, у нее не  было  дров,  -  ответил
Джим. - У сэра Губерта провалилась в яму корова. Ну  а  там  уж  было  рукой
подать до домика Каролинуса, и я не мог не зайти  к  нему.  Надо  налаживать
отношения. Ты помнишь, я в нем усомнился, когда мы были у графа.
   - И все это заняло столько времени? - спросила Энджи. - Уже за полдень.
   - Пришлось пробыть у Каролинуса дольше, чем я рассчитывал, - сказал Джим.
- Знаешь, с чего он  начал  разговор?  Спросил,  готов  ли  я  к  следующему
приключению. Ну а я ответил: "Конечно, нет. Мы с Энджи хотим  несколько  лет
пожить обычной жизнью".
   - Ты так и сказал?
   - Слово в слово. Так и сказал, без обиняков.
   - Тогда ничто не разлучит нас в обозримом будущем.
   - Конечно. Можешь быть уверена.
   - Ну что ж, я верю тебе. Брайен ждет внизу.
   - Брайен? Каким ветром его занесло?
   - Он хочет что-то сообщить и непременно нам обоим сразу, поэтому  и  ждет
тебя. - Энджи встала из-за стола. - Спустимся  в  зал.  Брайен  там  наверху
блаженства, разговаривает с твоим оруженосцем.
   Оруженосцем Джима  был  Теолаф,  начальник  стражи,  произведенный  сэром
Эккертом в новое достоинство за неимением другого выбора, но  безусловно  за
долгие годы службы поднаторевший в ратном  деле,  которому  решил  посвятить
свою жизнь Брайен. Оставайся Теолаф простым стражником или даже  начальником
стражи, в ранге  которого  он  пребывал  некоторое  время,  Брайен  вряд  ли
снизошел бы до разговора с ним. Став же оруженосцем, Теолаф достиг положения
человека, с которым не стыдно поговорить, хотя Джим готов был держать  пари,
что Брайен все еще сидит за высоким столом, а Теолаф ответствует ему стоя.
   Сам Джим так и не сумел побороть приобретенную в двадцатом веке  привычку
предлагать собеседнику сесть. Зато в этом преуспела Энджи, которая  спокойно
взирала на низших по положению, которым приходилось стоя выслушивать ее  или
обращаться к ней. И теперь Энджи вместе с Брайеном и Герондой де  Шане,  его
нареченной, взялась за Джима, пытаясь отвратить и его от дурной привычки.
   Джим   делал   успехи,   но   и   только.    Его    собственные    слуги,
проинструктированные  по  указанию  Энджи  управляющим  Джоном,  просто   не
обращали внимания на предложение Джима сесть при разговоре с ним.  Теперь  у
них  были  развязаны  руки,  а  до  того,  сидя  в  присутствии  Джима,  они
чувствовали себя явно не в своей тарелке. Так спустя пятьсот лет можно  было
оказаться в неловком положении на  великосветском  приеме,  не  зная,  какую
вилку выбрать в нужный момент.
   Когда Энджи и Джим, пройдя через буфетную, вошли в большой  зал,  Теолаф,
как и предполагал Джим, стоял перед  возвышавшимся  на  помосте  столом,  за
которым в своей обычной позе - выпрямившись, словно в седле, - сидел Брайен,
уперев локоть в стол и сверля воздух указательным пальцем. Брайен вдалбливал
очередную мысль в голову своего собеседника:
   - Ты должен постоянно втолковывать им, что поверженный наземь человек  не
есть человек убитый.
   - Я так и поступаю, - вторил Брайену Теолаф. - Но одно дело  втолковывать
им эту мысль, чтобы ее приняли на веру, и совсем другое -  после  того,  как
они едва унесли ноги от человека, которого посчитали мертвым. В замке  Уорик
один из моих парней пытался обшарить, как ему казалось, труп одного молодца,
только что сражавшегося, как дьявол. Ну и...
   Теолаф прервал свой рассказ и поклонился, заметив вошедших в зал Джима  и
Энджи. Поклон его был вполне непринужденным и, как отметил  Джим,  ничем  не
напоминал то неловкое телодвижение, в котором Теолаф изогнулся,  когда  его,
выделив из толпы, произвели в оруженосцы. Шляпу Теолафу снимать не пришлось,
он держал ее в руке еще с начала разговора с сэром Брайеном.
   - Теолаф, - обратилась к оруженосцу Энджи, как только они с Джимом заняли
свои места за высоким столом, побеспокойся о еде для своего  господина.  Что
тебе принести, Джим?
   - Сыра, хлеба, немного холодного мяса и немного светлого пива, -  ответил
Джим. Он уже почти привык к светлому пиву.  Вино  выглядело  заманчивее,  но
Джим упорно боролся с укоренившейся в четырнадцатом веке привычкой пить вино
по любому, даже малейшему поводу.
   - Слушаюсь, миледи. - Теолаф, с извиняющейся  улыбкой  поклонившись  сэру
Брайену, отправился через буфетную на поиски слуг.
   - Брайен, - сказал Джим, - рад тебя видеть. Не ожидал, что ты приедешь  в
такую погоду. Ты хорошо выглядишь. А как Геронда?
   Брайен и его невеста Геронда де Шане держали  домашних  голубей,  которые
при необходимости или в плохую погоду, как сейчас, осуществляли связь  между
замками Смит и Малверн. В замке Малверн был священник,  а  у  Брайена  среди
слуг нашелся бывший монах, который умел немного писать и  читать  по-латыни.
На этом языке и велась переписка.
   - Как нельзя лучше, - сказал Брайен. -  Произошли  удивительные  события,
но, прежде чем перейти к ним, я должен сказать тебе, Джим,  пока  не  забыл,
что сэр Жиль выразил крайнее сожаление, что не  сумел  встретиться  с  тобой
после турнира.
   - Мне и самому жаль, - проговорил Джим. - Чтобы добраться  до  графа,  он
проделал путь чуть ли не от шотландской границы, а  нам  так  и  не  удалось
поговорить. Я думал, он заглянет ненадолго к нам, но  так  и  не  сумел  его
найти. Мне сказали, что он уже уехал. Надеюсь, я не обидел его ни словом, ни
поступком.
   - Конечно, нет, - сказал сэр Брайен. - Ты, наверное, помнишь, сэр Жиль не
смог  участвовать  в  турнире,  и  он  одолжил  своего  оруженосца   другому
нортумбрийскому рыцарю, сэру Реджинальду Бургу, который выступал  в  третьей
паре против Мнрогара.
   - Да, мне сказали об этом, - ответил Джим. - Поэтому я не искал  Жиля  до
конца турнира. Но почему он так рано уехал?
   - Из-за сэра Реджинальда, - сказал Брайен. - У того были какие-то дела на
границе, требовавшие его немедленного возвращения. Но, сражаясь с  Мнрогаром
на копьях,  он  получил  небольшие  увечья  -  ничего  страшного,  несколько
треснутых ребер и вывих плеча, которое ему тут же и вправили, -  и  все-таки
сэр Реджинальд не смог бы драться в  полную  силу,  наткнись  он  со  своими
людьми на разбойников вроде тех, с которыми столкнулся Жиль на пути к графу.
И тогда Жиль, такой же нортумбриец, как и сэр Реджинальд, счел своим  долгом
сопровождать его. Жиль едва  нашел  время  передать  тебе  через  меня  свои
сожаления.
   - Может быть, он еще найдет время побывать у нас, - предположил Джим.
   - Возможно, на будущий год... - начал было Брайен.
   Появившиеся слуги помешали ему. И хотя они быстро  сделали  свое  дело  -
расстелили  чистую  скатерть,  поставили  тарелку,   положили   салфетку   и
расставили заказанные хозяином сыр, мясо и пиво и так же  быстро  удалились,
нить разговора была потеряна.
   - Будем надеяться, - сказал Джим, на минуту задумавшись, так  ли  уж  ему
трудно долететь в обличье дракона до фамильного гнезда Жиля, замка  де  Мер,
ведь путешествие заняло бы  всего  несколько  дней.  -  Но  ты  сказал,  что
случилось нечто удивительное?
   - Как я сказал, так оно и есть, - ответил Брайен. - Вы  не  поверите,  но
произошли два события, совпавших самым счастливым для меня образом.  Сначала
случилось то, чего никто из нас не ожидал, - король Эдвард прислал с принцем
полную шапку золота победителю турнира. Никто и не помышлял о такой награде.
   Что верно, то верно, подумал Джим.  Король  Англии  обычно  жаловал  лишь
победителей королевских турниров.
   - А как вы знаете, - продолжал Брайен, - турнир выиграл я. Я  рассчитывал
получить лишь коней и  вооружение  моих  соперников,  и  надо  сказать,  оба
животных и все вооружение оказались превосходными, особенно  сэра  Гаримора.
Но он решил выкупить и то и другое. Его конь ему так же дорог,  как  Бланшар
де Тур  мне,  а  вооружение  такой  искусной  работы,  что  он  не  надеялся
приобрести взамен что-нибудь равноценное. Я не мог отказать ему  и  разрешил
выплатить возмещение, что, конечно, не по-рыцарски. Но вы  знаете,  в  каком
состоянии находится мой замок.
   Джим и Энджи знали. Замок Смит вот-вот превратится в руины, а все деньги,
которые Брайен время от  времени  выигрывал  на  турнирах,  шли  слугам,  не
покидавшим его исключительно из-за крыши над головой и куска хлеба. Но  даже
эти скромные затраты поглощали почти все, что Брайен  добывал  с  оружием  в
руках, и на хотя бы первоочередной ремонт его маленького замка -  обнесенной
крепостной стеной постройки чуть больше обыкновенной башни с примыкающими  к
ней сооружениями - обычно оставались лишь крохи.
   - Рождество сложилось для меня так удачно, - продолжал Брайен,  -  что  я
всерьез намеревался залатать крышу большого зала,  а  на  оставшиеся  деньги
дожить со своей  челядью  до  первого  урожая  и  приплода  моего  стада.  -
Насчитывавшего, как знал Джим, всего шесть голов. - И тут на  меня  пролился
прямо-таки золотой дождь. Когда я дома пересчитал все, что  получил,  то  не
поверил своим глазам. - Брайен перевел дыхание, чтобы Джим  с  Энджи  успели
разделить его удивление по поводу случившегося. - Теперь денег уже  хватало,
чтобы поставить на ноги все поместье, - продолжил свой рассказ Брайен, -  да
еще осталось бы более чем на год жизни, а  за  год  я  выиграл  бы  не  один
турнир. Я собирался вложить деньги в хозяйство, и кто знает, какой  доход  я
получил бы со своих земель. Выкорчевал бы кустарник на  юго-западных  землях
поместья и превратил его в пастбище. Так или иначе, дар короля явился  даром
Господним. Я уже было собрался в Виндомский монастырь - испросить  совета  у
благочестивых отцов церкви, как лучше возблагодарить Господа. Но мне  пришло
в голову, что с них станется посоветовать пожертвовать все  или  почти  все,
что я получил, на церковные нужды. А  я  достаточно  грешен,  чтобы  оценить
такой совет по достоинству. Думаю, будет лучше, если я сделаю им  пристойное
подношение, а уж какое, решу сам.
   - Тем более что ты заработал все своими руками, - вставила Энджи.
   - Да нет же, - покачал головой Брайен, - мне просто благоволила  фортуна.
Но как оказалось, мои намерения  были  напрасными,  а  свалившееся  на  меня
богатство ждало другое, гораздо лучшее предназначение. - Брайен откинулся на
спинку стула и засиял. - Гораздо лучшее! - воскликнул он. - Через  несколько
дней после  моего  возвращения  голубиная  ,  почта  доставила  послание  от
Геронды. Она просила меня приехать, и я сразу же отправился в  путь.  Увидев
меня, она бросилась мне на шею с лучшей из новостей. Эту новость  привез  из
Святой Земли некий  престарелый  рыцарь,  который  сообщил  ее  королевскому
судье, вершащему суд в Девоне, а  тот  передал  ее  другому  достопочтенному
рыцарю, сэру Мэтью Холмсу, который по пути в  Глостершир  любезно  заехал  в
Малверн и преподнес это известие Геронде. Суть же в том, что ее отца  видели
в Пальмире, в Святой Земле, где он живет  в  добром  здравии  в  свои  почти
пятьдесят лет. Но его только узнали, так что других сведений  о  нем  у  нас
нет.
   - Значит, вы не знаете, собирается ли  он  вернуться  домой?  -  спросила
Энджи.
   - В том-то  и  дело.  И  тогда  мы  с  Герондой  сочли  королевский  приз
знамением, - ответил Брайен. - С такими  деньгами  я  могу,  не  откладывая,
отправиться в Пальмиру, найти рыцаря и привезти сюда. Именно привезти,  даже
насильно, если понадобится. Он должен дать согласие на наш с Герондой  брак.
- Брайен закончил свой рассказ и повернулся к Джиму:
   - Ты поедешь со мной, Джеймс? В Святой Земле есть на что посмотреть.  Но,
что более важно, я бы окончательно поверил в успех, если бы ты был рядом.
   Джим уже в течение нескольких  секунд  ждал  этого  вопроса,  и  все-таки
просьба Брайена застала его врасплох. Джим чувствовал, что Энджи смотрит  на
него.
   - Брайен, - медленно начал он, - как бы мне ни хотелось поехать с  тобой,
я не могу сейчас покинуть замок. Сэр Джон Чендос любезно обещал  узнать  при
дворе, нельзя ли ускорить официальное оформление опеки над молодым  Робертом
Фалоном. А поскольку разрешение дает король, я должен быть  здесь,  чтобы  в
любой момент выехать в Лондон, если понадобится. Ты понимаешь?
   - Но, Джеймс, - возразил Брайен, - с помощью достопочтенного  сэра  Джона
оформление опеки не займет много времени. Я планировал  отправиться  в  путь
как можно скорее, чтобы  добраться  до  Пальмиры,  застать  отца  Геронды  и
вернуться назад до наступления там изнуряющей жары. Но я  могу  и  подождать
несколько недель, ты только скажи...
   - Нет, - сказал Джим, чувствуя, как Энджи сверлит  его  взглядом.  -  Все
дело случая. Тебе же нужно поторапливаться. Кроме того, у меня есть и другие
дела, Брайен. Думаю, тебе лучше отправиться одному.
   Глаза Брайена, светившиеся ярким огнем с момента его появления  в  замке,
потухли. Брайен сразу сник, но потом выпрямился, приняв обычную позу.
   - Конечно, - сказал он, - ты, как всегда, совершенно прав,  Джеймс.  Тебе
нельзя рисковать. Ты действительно должен быть наготове, чтобы  решить  дело
об опеке Фалона. Не будем больше говорить о моем предложении.
   - Может быть, я могу  помочь  тебе  чем-нибудь  другим,  Брайен?  -  Джим
старался смягчить отказ. - Правда, не знаю как. Ты  имеешь  представление  о
моих возможностях в магии. Быть может, придумаем вместе, что я могу для тебя
сделать, пока я еще не уехал.
   - Нет-нет. Никакой необходимости, - сказал Брайен.  -  Я  же  сказал,  не
будем больше говорить об этом. Кстати, мне давно следовало спросить, как  вы
и ваши люди перенесли снежную бурю. Я со своими слугами переждал непогоду  в
своих стенах, так  что  мы  не  бедствовали.  А  у  вас  есть  крепостные  и
арендаторы, живущие за пределами замка, да к тому же, если я не ошибаюсь,  и
скот  на  выгоне.  Есть  какой-нибудь  урон  от  снега,  ветра   и   резкого
похолодания?
   - К моему удивлению, нет. - ответил Джим. - Я  только  что  облетел  свои
земли и не обнаружил ничего страшного. Пришлось помочь кое-кому вроде  вдовы
Теббитс, у которой кончились дрова, но и только.
   - Рад слышать это, - сказал Брайен, поднимаясь из-за стола.  -  Хочу  еще
засветло вернуться в замок. Ветер, правда, не стих, зато  снег  кончился.  Я
много раз путешествовал и не в такую погоду. Так что мне, пожалуй, пора. Мне
ещ