рыл  глаза  и  склонил
голову. Он не смог заставить себя притвориться, что молится, - для него  это
было неестественно, и он чувствовал, что фальшь в такой момент может завести
слишком далеко. Во всяком случае он заставил  себя  подождать,  пока  другие
закончат.
   Один за другим они прекратили молиться. Жиль и  Брайен  первыми  опустили
руки и подняли голову. За ними прекратил молиться Эдуард, потом двое из  его
команды. Самый молодой моряк  молился  на  удивление  долго  и  пылко.  Джим
впервые задумался над тем, каково  быть  молодым  в  такой  ситуации,  когда
смерть воспринималась как неизбежность и шкипером, и товарищами по  команде.
Джим удивился, что сам не очень-то боится. Противник казался  неодолимым.  К
тому же можно только надеяться, что драконы прибудут вовремя,  и  даже  если
они появятся, неизвестно, поможет ли это спасению их жизней.
   Джим заметил, что он до странности  спокоен,  и,  мысленно  вернувшись  к
прошлому,  понял,  что  за  исключением  моментов,  когда  он  по-настоящему
сражался, - у Презренной Башни, против полых людей  на  шотландской  границе
или в напряженные моменты своего первого визита во Францию, - он никогда  не
испытывал сильного страха, разве что в первые моменты,  когда  ввязывался  в
сражение. А уж когда шел настоящий бой, он,  очевидно,  был  слишком  занят,
чтобы думать об опасности.
   Может быть, осознание того, что он волшебник,  дает  ему  ложное  чувство
безопасности? Или причины этого лежат еще глубже. Может быть, этот  мир  для
него не  так  реален,  как  его  настоящий  мир  в  двадцатом  столетии,  и,
соответственно, ему кажется, что он не может здесь умереть по-настоящему,  в
привычном смысле этого слова. Он ущипнул себя за левое запястье. И  чуть  не
подпрыгнул от боли, пронзившей его руку. Он совсем забыл, что на нем  латные
перчатки. Этот мир  достаточно  реален.  Но  времени  поразмыслить  об  этом
основательней сейчас не было.
   Арбалетные стрелы непрерывно  сыпались  вокруг  укрытия  Дэффида,  другие
свистели в воздухе над палубой, готовые  поразить  любого,  кто  поднимется.
Некоторые ударялись о борт.
   - Бедняга истекает кровью, - сказал Жиль. Он опять повернулся и  взглянул
на Дэффида.
   Все тоже повернулись и посмотрели туда. То, что сказал Жиль,  было  сущей
правдой. Множество стрел глубоко вонзились в доски укрытия  вокруг  Дэффида,
некоторые теперь пролетали насквозь и падали на палубу, потеряв силу. И хотя
Дэффид не получил серьезных ранений в  грудь  или  в  руку,  стрелы  глубоко
порезали его тело в нескольких  местах,  и  казалось,  вся  его  одежда  под
кольчугой пропитана кровью. В колчане перед ним осталось всего две  или  три
стрелы.
   Теперь он опирался коленом на одну из торчащих из  доски  укрытия  стрел.
Очевидно, в раненную с самого начала ногу попали еще раз, и Дэффиду или было
больно опираться на  нее  всем  весом,  или  при  этом  он  чувствовал  себя
неустойчиво. Пока соратники наблюдали за ним, он достал из колчана очередную
стрелу, наложил на лук, поднял его и  выстрелил  через  боковую  бойницу,  к
которой сейчас было приковано все его внимание.
   Теперь стрел противника стало меньше, но они методично били в укрытие.
   - Я снял всех арбалетчиков,  кроме  последнего,  -  сказал  Дэффид  через
плечо. Его голос был слаб, но спокоен. - Другие заряжают  и  натягивают  для
него арбалеты, поэтому стрелы летят непрерывно. И они заслонили  его,  чтобы
помешать мне в него попасть. Но я доберусь до него.  -  Лицо  валлийца  было
бледно. Он опять переключил все свое внимание на бойницу.
   - Я боюсь, он потеряет сознание, - сказал Жиль.
   - Хватит! - взревел Брайен, вскочив с места. Он был бы  теперь  полностью
открыт неприятелю, если бы не укрытие, сооруженное для  Дэффида.  -  Клянусь
святым Эдмонтом, святым Ричардом и святым Освальдом, шкипер! Подойди к борту
их корабля или поплатишься жизнью! - Он выхватил свой меч и поднял щит.
   - Сэр рыцарь, - отозвался Эдуард, пригибаясь, чтобы укрыться  за  носовой
рубкой, - будь благоразумен, молю тебя!  Рулевое  весло  закреплено,  и  его
требуется отвязать. Но если я или кто-нибудь из команды попробует  добраться
до весла, арбалетчик убьет нас, нам не пройти и фута, если у  него  в  руках
заряженный арбалет. Сядь, прошу тебя, и подожди. Они сами вот-вот  подплывут
к нам.
   - Привязано! - вскричал Брайен. - Тогда  я  сам  отвяжу  его  и  направлю
корабль на врага.
   Он повернулся и побежал в  нос  корабля.  Буквально  через  секунду  Жиль
последовал за ним. Стрела из  арбалета  ударила  в  Брайена,  но  он  бежал,
прикрывая правый бок щитом, и стрела упала, отраженная щитом.  Когда  Брайен
добрался до рулевого весла и повернул его, повернулся и щит.  Жиль,  тоже  с
поднятым щитом, подбежал к Брайену и встал между ним и вражеским кораблем.
   За спиной Жиля блеснуло на солнце лезвие меча Брайена, затем  послышались
удары, напоминающие стук топора, рубящего дерево.  Через  мгновение  корабль
начал поворачиваться, и, когда Жиль с Брайеном  отошли  от  рулевого  весла,
стало видно, что Брайен  наполовину  перерубил,  наполовину  сломал  его,  -
корабль потерял управление.
   - Я так и знал! - вскричал Эдуард.
   Он подбежал к носу, согнувшись, чтобы по возможности укрыться за бортами.
Но, как ни странно, ни одна стрела не полетела в него. Джим бросился было за
шкипером, но  сообразил,  что  мало  чем  может  ему  помочь,  и  повернулся
взглянуть на Дэффида.
   Дэффид лежал в своем укрытии. Джим вспрыгнул на верхнюю палубу,  как  раз
когда корабль начал разворачиваться  к  врагу,  идущему  прямо  на  них.  Не
обращая на это внимания, Джим подбежал к Дэффиду, который взглянул на него с
бледной улыбкой.
   - Я одолел его, последнего, - прошептал Дэффид. - Все, кто  мог  стрелять
из арбалета, убиты. Извини меня, Джеймс. Я помог бы тебе сейчас, но... - Его
глаза закрылись.
   Не обращая внимания на происходящее вокруг, Джим упал на закрытые  броней
колени рядом с лучником и начал быстро рвать на  полосы  его  одежду,  чтобы
наложить повязки и жгуты на  раны,  из  которых  на  палубу  вытекала  жизнь
Дэффида.
   Он в отчаянии бросил взгляд на небо над берегом впереди, надеясь  увидеть
приближающихся драконов. Он не сомневался, что если Секох никого  не  сумеет
уговорить, то он вернется на помощь сам, но опасность  таилась  в  том,  что
Секоху потребуется слишком много времени на споры с драконами, чтобы поспеть
вовремя.
   Джиму показалось, что он заметил в небе  точки,  но  он  не  был  уверен.
Используя драконье зрение, он мог бы убедиться в этом, но времени  на  магию
сейчас не было. Он обмотал  последний  лоскут  вокруг  левой  ноги  Дэффида,
пораженной в нескольких местах, вскочил с места,  выхватил  меч  и  бросился
помогать остальным.
   Он немного опоздал к тому моменту, когда корабли соприкоснулись  бортами.
Удар от этого соприкосновения сбил  с  ног  его  и  остальных  и,  возможно,
проделал то же самое с людьми на вражеском корабле. К  тому  времени,  когда
Джим поднялся на ноги, Брайен вел Жиля, Эдуарда и трех  членов  его  команды
вдоль бортов, которые теперь были соединены абордажными крючьями и канатами,
брошенными с вражеского корабля.
   Эдуард  и  его  команда  вооружились  топорами  на  длинных   ручках,   с
металлическим шипом на тупой  стороне  лезвия.  Такое  оружие  при  ударе  с
размаху способно сокрушить любую рыцарскую  броню.  Возможно,  вдохновленные
примером Брайена, моряки махали топорами, как сумасшедшие.
   Что касается Брайена, то он, казалось, совершенно обезумел в жажде битвы;
Жиль, похоже,  загорелся  вместе  с  ним.  Они  прорубали  себе  путь  среди
появившихся перед ними людей, при этом Брайен орал во  всю  глотку.  Сначала
Джим не мог понять, что он кричит, так  много  голосов  одновременно  вопило
вокруг. Но тембр голоса  Брайена  и  знание  выкрикиваемых  им  обычно  фраз
позволили Джиму разобрать слова.
   - Ко мне, сэр Кровавые Сапоги! - орал Брайен. - Ко мне!
   Жиль и Брайен буквально врубались в легко вооруженную и слабо  защищенную
толпу, и, к своему удивлению, Джим обнаружил, что действует точно так же. Он
вдруг понял,  что  в  полном  вооружении  и  снаряжении,  демонстрируя  свое
рыцарство гербами на щитах, они трое - опасные противники для любого,  кроме
разве что шкипера пиратского корабля, который охотно ввязался в битву.
   У Джима был достаточный опыт участия в таких свалках; разворот каждые три
шага, всякий раз в разных направлениях  -  так  он  сумел  дважды  захватить
врасплох противников, которые подбирались к нему сбоку с длинными  кинжалами
в поисках щели в доспехах, куда можно было бы вонзить кинжал. Но в  основном
он расчищал себе путь среди пиратов  и  бил  главным  образом  тех,  у  кого
хватало смелости противостоять ему.
   Внезапно ситуацию изменил  новый  фактор.  Раздался  голос,  напоминающий
бычий рев, этот голос перекрывал даже грохот сражения.
   - С дороги, черт вас всех побери! - ревел  он.  -  С  дороги,  дайте  мне
добраться до него!
   Это был голос Кровавых Сапог. Впервые Джиму удалось взглянуть на него. Он
не казался великаном в сравнении с огром у Презренной Башни, рост того  Джим
определил тогда как двенадцать футов. Еще больше он проигрывал в сравнении с
морским дьяволом Рррнлфом. Но Кровавые Сапоги был намного выше шести футов и
крепкого телосложения. Когда они сошлись с Брайеном, это напоминало поединок
взрослого мужчины с подростком - Брайену, как бы он ни тянулся, больше  пяти
футов семи дюймов было не набрать.
   Всех вокруг них  смело  -  и  не  клинком  Брайена,  Кровавые  Сапоги  не
стеснялся  использовать  свое  оружие  против  собственной  команды,   чтобы
расчистить место для сражения: главный поединок битвы  должен  проходить  на
глазах членов команд обоих кораблей.
   Кровавые Сапоги крутанул над головой своим огромным мечом  и  со  свистом
опустил его. Казалось, ничто не остановит этот острый кусок железа,  готовый
разрубить Брайена пополам. Но, ударив о щит Брайена, меч, вместо того  чтобы
рассечь его надвое, соскользнул с него, сохранив  всю  силу  удара,  глубоко
вонзился в доски палубы и застрял там.
   Брайен продемонстрировал один из своих излюбленных  приемов,  которые  он
использовал мастерски и которым старался обучить Джима: искусство подставить
свой щит так, чтобы удар соскользнул по нему, как  только  что  случилось  с
мечом Кровавых Сапог. Гигант выругался и изо всех сил дернул рукоять клинка,
чтобы освободить его.
   Ему это удалось, но Брайен получил возможность нанести ответный  удар.  И
не будь предводитель пиратов закован в броню выше колен, так же как Брайен в
железную кольчугу - рубаху, сплетенную из металлических  колец  и  усиленную
металлическими пластинами и бронированными накладками на руках  и  ногах,  -
битва на этом могла бы и закончиться.
   Конечно, он постарался, чтобы его меч попал не в защищенное броней место,
а по ногам гиганта, чуть выше мокрых и грязных кожаных сапог, доходивших  до
колен, и ниже начинающейся над ними кольчуги.
   Но Кровавые Сапоги был, очевидно, так же  искусен  в  защите  неприкрытых
участков своего тела, как и Брайен в отражении ударов наклоном щита. Его щит
уже опустился, чтобы принять на себя удар  Брайена,  хотя  он  еще  ругался,
вытаскивая из дощатой палубы свой меч.  В  результате  клинок  Брайена  лишь
сделал вмятину в щите, который сильно ударил пирата по коленям,  но  особого
вреда не нанес. А тем временем  Кровавые  Сапоги  высвободил  свой  меч.  Он
взмахнул им и возобновил атаку.
   Глава 26
   Мало-помалу  все  остальные  образовали  круг  зрителей,  следовавший  за
Брайеном  и   предводителем   пиратов   взад-вперед   по   палубе   большого
неприятельского корабля, наблюдая, как те пытаются нанести удар и  в  то  же
время защититься от удара противника.
   Преимущество Бранена сказывалось не только  в  искусстве  выбрать  нужный
наклон щита, но и в умении быстро направить удар, нацеленный, как  казалось,
на незащищенные ноги. К тому же Брайен был намного подвижнее  верзилы-пирата
и буквально выпрыгивал из-под ударов меча Кровавых Сапог, начиная  атаку  на
противника сбоку до того, как тот успевал развернуть свой щит и  повернуться
сам.
   С другой стороны, преимущество Кровавым Сапогам давало  тяжелое,  длинное
оружие, которым он махал. Сначала он взмахивал им, как тоненькой  деревянной
палочкой. Однако усилия,  которые  он  затрачивал  после  неудачных  ударов,
приходившихся в палубу или в мачту, но только не в защищенное доспехами тело
Брайена, делались все более заметными. Теперь Джим увидел  пот,  выступивший
на открытых участках лица пирата,  -  тот  даже  в  пылу  битвы  не  опускал
забрала. Джим заметил, что Жиль стоит рядом, и тихонько прошептал ему:
   - Если Брайен заставит его так потрудиться немного подольше, он может его
вымотать. Как бы пират ни был крепок, он не в состоянии вечно  махать  таким
большим мечом.
   - И я того же мнения, - пробормотал Жиль.
   Они продолжали наблюдать за поединком.
   Джиму стало ясно, и он не сомневался, что это ясно и Жилю, если не вообще
всем вокруг, что Брайен, отскакивая в разные стороны, заставляет  противника
следовать за ним, а значит, тому приходится таскать  вес  своих  доспехов  и
тяжелый меч; пират же вряд ли рассчитывал на  такое  в  поединке.  Насколько
Джим мог судить. Кровавые Сапоги  был  из  тех,  кто  любит  встать,  широко
расставив ноги, и просто расчищать пространство вокруг себя,  без  остановки
махая мечом.
   Похоже, эта мысль пришла в голову  и  Кровавым  Сапогам,  потому  что  он
проревел Брайену:
   - Стой спокойно, сэр блоха! Ты рыцарь или  балаганный  плясун?  Встань  и
сражайся, если у тебя в сердце есть хоть капля отваги.
   Брайен ничего не ответил и  не  изменил  тактики.  К  этому  времени  бой
проходил на большей части широкой верхней палубы,  которая  являлась  крышей
рубки большого корабля. К тому  же  на  большом  пиратском  корабле  верхняя
палуба поднималась футов на пять, а  не  три,  как  на  судне  Эдуарда.  Для
человека в полных доспехах это слишком большая высота, чтобы прыгать.
   Кроме всего прочего, при прыжке скажется давление  сорока  -  шестидесяти
фунтов металла, который надет на рыцаре и который он несет с  собой,  и  еще
надо учесть тот факт, что человек в броне очень неуклюж  и  почти  наверняка
потеряет равновесие и  упадет  при  приземлении.  В  этом  случае  тот,  кто
замедлит с подъемом, окажется в полной зависимости от милости противника.
   По этой причине ни один из сражавшихся не отважился бы  покинуть  верхнюю
палубу, даже если бы круг зрителей расступился, чтобы пропустить его.
   Со своей стороны, Кровавые Сапоги старался либо оттеснить Брайена к  краю
площадки, либо прижать его  к  мачте,  возвышавшейся  прямо  напротив  бака.
Оттеснив Брайена в любую из этих сторон, противник ограничит ему возможность
передвижения.  Затем  громадный  меч,  возможно,  сумеет  преодолеть  эффект
наклонного щита, особенно теперь, когда на щите появились вмятины и выбоины,
за которые мог зацепиться клинок.
   До сих пор Брайен умудрялся не позволять прижать себя либо к  ограждению,
либо  к  мачте.  Но  теперь  выпад  прихрамывающего  верзилы,  который  пока
ограничивался только широкими взмахами, чтобы  загнать  противника  в  угол,
заставил Брайена нырнуть к носовому краю верхней палубы.
   Когда Кровавые Сапоги повернулся, чтобы последовать за Брайеном, он  едва
переводил  дух,  но  и  Брайен  тяжело  дышал  внутри  своего  шлема,  и   в
установившейся тишине это хорошо слышали зрители. Если Кровавые Сапоги начал
проявлять медлительность при взмахах своего  тяжелого  меча,  то  и  Брайен,
похоже, больше стремился увернуться от удара, чем хитро поймать его на  свой
щит и отвести в сторону.
   - Хороший верзила против хорошего недомерка,  -  сказал  кто-то  в  толпе
неподалеку от Джима. - И кто тут усомнится в исходе битвы?
   Гул голосов прокатился в толпе - гул  одобрения,  который  Джим  с  Жилем
восприняли со стойким молчанием.
   Но теперь не было никакого сомнения, что Брайена теснят  к  краю  верхней
палубы. Если он соскочит вниз первым, то его противник может спрыгнуть более
осторожно, чтобы приземлиться на ноги. Брайен начал уворачиваться,  двигаясь
вдоль края палубы, и через несколько шагов оказался прижатым к мачте.
   - Ха! Вот так! - задыхаясь, проревел басом верзила и вскинул  меч,  чтобы
нанести удар, который зажмет Брайена между острым лезвием и мачтой.
   И  тут  Брайен  переместился   так   стремительно,   что   все   признаки
медлительности, которые он выказывал уже некоторое время,  сразу  показались
обманным маневром. Он вскинул щит вверх, к лицу Кровавых Сапог, бросил  меч,
который держал правой рукой  в  латной  перчатке,  и  схватился  за  длинный
кинжал, висящий у него на поясе с другой стороны.  Выхватив  кинжал,  Брайен
одним движением вонзил его в тело противника как раз  в  тот  момент,  когда
рука пирата поднялась, открыв незащищенное место под мышкой. Лезвие вошло  в
не прикрытое броней тело и пронзило легкие.
   Кровавые Сапоги, казалось, взмыл в воздух. Затем он обрушил вниз  начатый
было удар. Однако удар оказался  неприцельным  и  скорее  рефлекторным,  чем
запланированным. Кончик меча отскочил от  нижнего  края  щита  Брайена  и  в
последний раз вонзился в палубу. Кровавые Сапоги упал.
   Он рухнул, как каменная статуя, которую ударили  кувалдой  по  ногам.  Он
упал на колени, выпустил рукоять своего меча, немного  покачался,  повалился
на бок, а потом перевернулся на спину. Брайен встал над ним,  поставив  ногу
на металлический нагрудник противника, чтобы удержать его на месте.
   - Сдавайся! - тяжело дыша, выпалил Брайен.
   - Я... сдаюсь... - с трудом выдохнул противник, - я сражен. Наклонись  ко
мне, прими мое покаяние, пока я не умер. Или ты... не христианин?
   Вместо ответа Брайен отбросил свой меч и опустился на закованные в металл
колени рядом с лежащим противником.
   - Мой самый тяжкий... грех, - тяжело выдыхал верзила, на  губах  которого
появилась кривая усмешка, - в том... что... я всегда мечтал...  что...  умру
не один!
   С этими словами он дернулся вперед с ножом, на рукоятке  которого  лежала
его рука, до этого державшая щит. Оружие оказалось кинжалом  с  тонким,  как
игла, треугольным клинком, способным пронзать кольчугу. Изо всех  оставшихся
сил  Кровавые  Сапоги  ударил  ножом  в  кольчугу  между  двумя  пластинами,
защищавшими грудь Брайена.
   Сила удара была такова, что Брайена приподняло и отбросило. Клинок  вошел
в его тело на целую ладонь.
   - Предатель! - вскричал он. - Ты не рыцарь! Ты нанес удар после того, как
сдался!
   Одним быстрым движением он схватил свой меч и, навалившись на  него  всем
своим весом, вдавил острие между верхним краем нагрудника Кровавых  Салог  и
шлемом, где виднелась полоска голого тела, пригвоздив к палубе и  фактически
обезглавив противника.
   Брайен выпрямился и встал над пиратом, покачиваясь  и  задыхаясь.  Вместо
него заговорил Жиль.
   - Вот так умер ваш вожак! - крикнул он  окружающей  толпе.  -  И  так  же
умрете вы все, если вздумаете продолжать  с  нами  сражаться!  Вы  готовы  к
очередному урагану стрел, пущенных нашим лучником, пока  мы  будем  добивать
вас?
   Однако его слова, вместо того чтобы заставить пиратскую  команду  бросить
оружие, казалось, наоборот вывели ее из оцепенения. И в  этот  самый  момент
Брайен, постояв несколько секунд, упал  и  остался  лежать  неподвижно.  Его
падение, похоже, вдохнуло в пиратскую команду новые силы. Вместо того  чтобы
бросить оружие, пираты сжали его и повернулись к Джиму, Жилю, Эдуарду и  его
морякам.
   - Защищайся, Джеймс! - успел  крикнуть  Жиль,  прежде  чем  первая  волна
атакующих бросилась на них.
   И тут произошло то, чего никто не ожидал, хотя  Джим  предвидел  бы  это,
если бы его так не захватил поединок между Брайеном и предводителем пиратов.
   Над их головами послышался хлопок, похож