ели  -
все очень хорошие, но они никогда не  смогли  бы  поддерживать  порядок  в
озере, если бы я за ними не присматривала.
     Она внимательно взглянула на Джима. Он  кивнул,  показывая,  что  все
понял.
     - Таким образом, я всегда в делах, постоянно осматриваю свои владения
и проверяю, все ли идет как положено, - продолжала она. -  Итак,  сегодня,
или, вернее, часть вчерашнего дня, ночь и часть  утра,  пока  ты  спал,  я
обходила озеро. Глубоководные водоросли чувствуют себя прекрасно,  но  те,
что растут поближе к поверхности, не столь счастливы, как могли  бы  быть.
Озеро питают два небольших ручейка, а также несколько подводных ключей, но
зима была слишком сухой. Снега почти совсем не  было,  и  уровень  воды  в
озере  чуть-чуть  снизился.  Ненамного.  Высоким  растениям  типа  камыша,
который торчит из воды, это не повредило, но все  же  причинило  некоторые
неудобства, особенно совсем выросшим.
     Она замолчала и вздохнула.
     - Всегда что-то случается, - продолжала девушка. -  Разумеется,  я  с
ручьями ничего поделать не могу. Мне пришлось бы пройти к  истоку  каждого
из них. Но подводным ключам я приказала работать получше и давать побольше
воды.  Думаю,  через  четыре-пять  дней  камыши  будут   снова   абсолютно
счастливы. Потом  пришлось  заняться  костями  того  дракона,  которого  я
утопила последним. - Она состроила гримаску. -  Даже  видеть  не  могу  их
мерзкие кости. Это знают все мои  рыбы.  Они  обязаны  спускаться  вниз  и
забрасывать их грязью и илом, пока скелет не  скроется  из  виду.  Но  они
работали недостаточно усердно. Не люблю делать им замечания,  но  с  теми,
кто крутился рядом с костями, пришлось поговорить серьезно. После того как
я их отругала, я использовала свою магию и закрыла кости илом,  но  это  -
первый и последний раз. Уверена, в будущем они будут работать лучше.
     - Я тоже, - отозвался Джим. - Кто же  не  поднапряжется  после  таких
твоих слов?
     -  Разумеется,  никто,  -  согласилась  Мелюзина.  -  Они   пообещали
исправиться, и я не сомневаюсь, что они свое обещание исполнят. Понимаешь,
просто месяц назад мне попалось сразу несколько драконов.  Так  быстро  их
кости не обглодаешь. Поэтому рыбы и не успели вовремя со всем  справиться.
Так что их вина не столь велика. Впрочем, это уже дело  прошлое.  Потом  я
навестила колонию подрастающих ракушек. Ну, там все прекрасно. Мне гораздо
больше нравятся пресноводные раковины, чем эти отвратительные морские, так
любимые джорджами. О, я не имею в виду тебя, Джеймс.  Большинство  из  них
куда грубее тебя. Некоторые не лучше драконов.
     - Знаю. Среди нас... впрочем, не мне об этом  говорить.  Я  бы  очень
хотел посмотреть твое чудесное озеро. Ты так красочно рассказывала, что  я
уже почти вижу его.
     - Хочешь посмотреть? - от удивления Мелюзина  выпучила  глаза.  -  Ты
самый странный мужчина, которого я  когда-либо  видела,  Джеймс.  Но  я  с
удовольствием покажу тебе все. Я обожаю мое маленькое  озеро.  И  мне  еще
никогда не представлялось случая показать его кому-нибудь. Если хочешь, мы
можем отправиться прямо сейчас. Если только ты отдохнул и у тебя перестала
болеть голова.
     - Я прекрасно себя чувствую и жду не  дождусь,  когда  наконец  увижу
озеро.
     - Тогда следуй за мной, - прощебетала Мелюзина, отплывая от кровати.
     Джим понял, что он плывет вместе с ней. Она  опять  ухватила  его  за
запястье.
     - Держать меня за руку не обязательно, - заметил Джим: она тянула его
через дворец. - Я буду рядом.
     - Ты прав, -  Мелюзина  отпустила  его.  -  Просто  следи,  чтобы  не
отстать, и тебе не нужно будет переставлять ноги.
     Джим последовал ее совету и обнаружил, что Мелюзина  не  соврала:  он
плыл за ней. Они  двигались  сквозь  заросли  высоких  пушистых  подводных
водорослей и вдруг выплыли на открытое пространство. До самого края озера,
невидимого в дрожании воды, простиралась черная плоская равнина.
     - Это мой зыбучий ил - самая глубокая часть озера. Хорош?
     - Э... Да. Он такой... такой...
     - Глубокий и чистый, - закончила за него Мелюзина.  -  Знаю,  что  ты
имеешь в виду. Постоянно приходится  заботиться  о  том,  чтобы  все,  что
падает на него, быстро затягивалось внутрь. Но я думаю, что  нигде  больше
нет такого чудного зыбучего ила. Во Франции уж точно.
     - Думаю, ты права.
     Они плыли над черной поверхностью.
     - Дно озера с той стороны более  пологое,  -  объясняла  Мелюзина  по
дороге. - Там живут устрицы  и  растут  водяные  водоросли.  Там  и  лежат
драконьи кости, про которые я тебе говорила. Обычно я стараюсь  отправлять
драконов в зыбучий ил. Они в нем так мило исчезают. Через  день-другой  их
уже совсем не видно. Но тут есть свои недостатки. Все, что попадает в  ил,
затягивается слишком быстро. А я хочу убедиться, что мои рыбешки объели  с
очередного дракона все, что хотели, прежде чем его засосет в ил.  Если  на
скелете остается хоть немного мяса, которое тянет его вниз, то он исчезает
буквально на глазах.
     Внезапно она залилась счастливым детским смехом.
     - Представляешь, как здорово, когда большой живой дракон падает прямо
в  зыбучий  ил.  Этого,  правда,  почти  никогда  не  случается.   Но   ты
представляешь, как здорово? Их сразу засасывает. Нужно видеть выражение их
лиц при этом, если только эти отвратительные морды можно назвать лицом.
     - Да, да... Кстати, о драконах. Я все хотел спросить, почему  ты  так
их не любишь?
     - Хм... Во-первых, потому, что они живут дальше  всех  от  подводного
царства. Они проводят большую часть времени даже не на  земле,  а  в  этой
жуткой гадости, называемой воздухом. Я не хочу сказать, что воздух  -  это
такая уж дрянь. Я и сама могу им дышать. Но иногда он бывает действительно
ужасен: сухой, протухший и вонючий.
     Они уже пересекли страну  зыбучего  ила  и  приплыли  на  территорию,
изрезанную маленькими впадинами и небольшими скалами. Дно здесь потихоньку
поднималось  вверх.  Мелюзина  показала  Джиму  своих   устриц,   послушно
раскрывшихся по ее команде и сжавших свои мягкие  тельца,  чтобы  показать
перламутр. Джим оценил их по достоинству, затем был представлен  различным
видам водорослей, кои не преминул тщательно изучить.
     Давеча они отправились  в  путь  в  сопровождении  эскорта  маленьких
рыбок, которые обычно вертелись в замке. Но те отстали сразу,  как  только
оказались над зыбучим илом. А  на  этом  берету  озера  Джиму  и  Мелюзине
попадались самые разные рыбы самых разных размеров, вплоть  до  чудовищных
щук. Одна из них, по прикидке Джима, была не меньше  четырех  с  половиной
футов в длину. Она подплыла к Мелюзине и сделала что-то вроде реверанса  в
воде-воздухе; в ответ Мелюзина приласкала ее,  весьма  мило  поговорила  с
рыбкой, и та уплыла.
     Наконец Мелюзина обернулась:
     - Ну разве все это не чудесно?
     - Конечно, - с чувством произнес Джим. Ему  и  правда  было  от  чего
расчувствоваться. В процессе исследования этого края озера выяснилось, что
гораздо легче подняться по нему, чем карабкаться вверх по  почти  отвесной
скале того берега, с которого утащила его Мелюзина.
     Если Джиму удастся улизнуть от Мелюзины и добраться сюда, говорил  он
себе, то выбраться  из  озера  на  берег  не  составит  особого  труда.  А
оказавшись на берегу, он попробует уйти из-под власти Мелюзины.  Возможно,
дойдя до  черты,  где  она  уже  не  чувствует  присутствия  драконов,  он
превратится в одного из них и  как  можно  скорее  улетит  за  пределы  ее
досягаемости.
     Пока они  неслись  назад  к  дворцу  над  зыбучим  илом,  он  пытался
сформулировать  команду  -  слово  "заклинание"  казалось  ему  совершенно
неуместным, - которая сохранила бы воздушную оболочку вокруг него, если он
удалится от Мелюзины. Пока она  с  энтузиазмом  ему  что-то  рассказывала,
Джим, как бы случайно оторвавшись от нее, незаметно проделал  опыт,  чтобы
проверить, как далеко может он  отойти,  прежде  чем  выйдет  из  области,
создаваемой для него Мелюзиной, где вода превращена в воздух.  Критическая
точка была не более чем в десяти футах.
     Однако во дворце, даже когда Мелюзины не было рядом, он все равно мог
дышать. Оставалось загадкой, как рыбы плавают в этой атмосфере так,  будто
это была вода.
     Но  это  второстепенный  вопрос.   Понемногу   у   Джима   в   голове
вырисовывалось решение проблемы дыхания под водой  с  помощью  магии.  Ему
нужно было представить что-нибудь из своего жизненного опыта. И он наконец
вспомнил.
     На  уроках  химии  в  школе  ученики  проводили   один   эксперимент.
Металлический стержень опускали в обычную воду  и  пропускали  через  него
электрический  ток.  На  поверхности  стержня  возникали  пузырьки:   вода
распадалась на свои составные части - водород и кислород.
     Формула выглядела просто:

     2H2O -> 2(H2 + O2)

     По этому поводу в голове у него возник маленький дурацкий стишок:

               Я - электролизный стержень,
               тонкий иль толстый - неважно!
               О, пузырьки кислорода, бурно взбурлите на мне!

     Стишок получился  ужасным,  но  зато  позволил  ему  нащупать  нужную
формулу. Продолжая следовать за своей  хозяйкой,  он  вытянул  руку,  так,
чтобы Мелюзина не видела. Но она не умолкала ни на  секунду  и  все  равно
ничего не замечала. В голове он написал уравнение:

                         Я -> КИСЛОРОДНЫЙ СТЕРЖЕНЬ

     Немедленно от концов  его  пальцев  к  поверхности  воды  устремились
пузырьки воздуха. Он торопливо отменил команду и перевернул формулу. Поток
пузырьков тотчас остановился.
     Джим тихо с облегчением вздохнул. Одна проблема решена.
     Теперь ему нужно решить второй вопрос: как покинуть озеро  тайком  от
Мелюзины.
     Джим вдруг понял, что проблемы насущнее, чем эта,  нет.  Ему  следует
думать только о том, как бы отвертеться от того, чем собирается заняться с
ним Мелюзина, как только они вернутся в  комнату,  посреди  которой  стоит
большая кровать. Кстати, дворец уже  недалеко.  Уловка  с  головной  болью
больше не поможет. Даже если Мелюзина поймается на эту  удочку  во  второй
раз, она начнет его подозревать. Как жаль, что Джим не может погрузить  ее
в глубокий сон или, по крайней мере, сделать так, чтобы  ее  разморило  до
такой степени, чтобы она на время забыла о том,  как  занимаются  любовью.
Джим заметался в поисках решения.
     В голову ему пришло лишь то, что  он  освоил  фокус  Каролинуса:  тот
страдал язвой желудка и лечился от нее  молоком:  молоко  же  он  добывал,
превращая в него вино. Некогда, вернувшись от Каролинуса, который объяснил
ему, как превратиться из дракона в человека, Джим первым  делом  попытался
самостоятельно превратить вино в молоко, и это стало его первым магическим
деянием.
     Джим любил молоко настолько же, насколько не любил виноград. Но  меню
замка Маленконтри никогда не включало в себя молоко. Никто, включая  слуг,
насколько  знал  Джим,  его  не  пил.  Хотя  в  лачугах   победнее   люди,
принадлежащие ему, наверное, жевали и глотали все, что можно было  назвать
едой, чтобы только не помереть с голоду.
     Однако Джиму никогда не хватало смелости  потребовать  в  Маленконтри
молока. Вместо этого он попытался освоить прием  Каролинуса  и  превратить
вино в молоко.
     Это удалось.
     Дело оказалось довольно простым. Теперь Джим лучше понимал,  как  это
происходит. Он же знал, каково молоко на вкус, и мог представить,  как  он
его пьет. Вкус вина он  тоже  знал.  Оставалось  лишь  написать  в  голове
уравнение:

                              ВИНО -> МОЛОКО

     И вот содержимое посудины у тебя в руке превращается во что-то белое,
на поверку оказывающееся молоком.
     До него только сейчас понемногу доходило, почему  ему  удавалось  так
легко проделать эту процедуру: дело  в  том,  что  и  вино,  и  молоко  он
представлял себе ясно и отчетливо. Лишь бы только Мелюзина пила молоко! Он
бы превратил его в вино прямо в  ее  желудке,  и  тогда  бы  она  опьянела
настолько, что потеряла бы всякий интерес к Джиму как мужчине. Но с другой
стороны: вдруг она похожа на остальных средневековых людей?  Тогда,  чтобы
вывести ее из строя, пришлось бы поить ее вином, пока из ушей не потечет.
     Да и молока она не пьет, это точно, подумал Джим. Трудно  было  найти
менее подходящее место для коров или других  молочных  животных,  чем  дно
озера. Киты, правда, тоже дают молоко,  но  откуда  в  пресноводном  озере
взяться китам?
     Пока Джим ломал голову, они с Мелюзиной  уже  доплыли  не  только  до
замка, но даже до кровати и опустились на нее.
     - Любовь моя, - Мелюзина влюбленно смотрела на Джима, - ты  абсолютно
прав. Я люблю тебя еще больше за то, что ты интересуешься моим озером.
     - Хорошо. То есть я счастлив, потому что чувствую то же самое.
     - Правда? - Ее магическая привлекательность ударила его с мощностью в
добрых тысячу ватт.
     Джим в отчаянии пытался найти выход. Прогулка  по  озеру  еще  больше
уверила его в том, что пришло ему в голову само по себе: если  он  уступит
Мелюзине один раз, то никогда уже не наберется смелости сорваться с крючка
и  убежать.  Он  отчаянно  зашевелил  извилинами:  обычно  в   безвыходных
ситуациях ум работает просто превосходно; так случилось и на  этот  раз  -
Джима озарило.
     - Почему бы нам для начала не выпить вместе немного вина? - предложил
он. - Мы можем попробовать друг друга сегодня, любуясь озером. Думаю,  это
прекрасная идея. Как ты считаешь?
     - Ну... можно, - Мелюзина опустилась рядом с  ним  на  колени.  -  Ты
очень необычный, Джеймс. Тебе в голову приходят такие удачные идеи.
     Она  повернулась  к  маленькой  стайке  рыбок,  вечно  в   замке   не
отплывающих от нее ни на плавник.
     - Вина! - приказала она. - И два хрустальных бокала. Самые лучшие мои
бокалы.
     Она просто сияла.
     Принесли вино. Бутылку тащила стайка маленьких рыбок.  Они  поставили
ее на кровать рядом с Мелюзиной  вместе  с  резными  изогнутыми  бокалами,
которые Джиму если и доводилось где-то видеть, то только не в этом мире.
     - Думаю, две бутылки будет в самый раз. А ты как на это  смотришь?  -
предложил Джим.
     - Почему бы и нет. - Мелюзина хихикнула.  Она  хлопнула  в  ладоши  и
взглянула на своих рыбок: - Еще бутылку.
     - И чем открыть, - подсказал Джим.
     -  Ха,  -  Мелюзина  взмахнула  ручкой,  -  если  я  прикажу  бутылке
открыться, она откроется.
     Один из бокалов она протянула Джиму, потом взяла в левую руку  другой
бокал, а в правую - бутылку.
     - Ну-ка, пробка, - Мелюзина нахмурилась, - вылезай!
     Пробка послушно вылетела из горлышка. Мелюзина наполнила свой  бокал,
потом бокал Джима. Джим отметил,  что  она  любила,  несомненно,  игристые
белые вина. Мелюзина поставила бутылку на кровать.
     - Стой прямо, - предупредила ее девушка.
     Она отвернулась от бутылки и подняла бокал, чтобы чокнуться с Джимом.
     - За нас, возлюбленный.
     Выпила. Джим тоже. Как он и подозревал,  вино  оказалось  шампанским,
даже сладким шампанским, но очень необычным  на  вкус.  Даже  ему,  в  его
человечьем обличье, оно очень понравилось.
     Они смотрели друг на друга с полупустыми стаканами в руках.
     - О, я так счастлива! - Глаза Мелюзины заблестели. - У меня есть  мое
любимое озеро и ты, мой любимый, и все будет прекрасно целую вечность.
     Тут Джим почувствовал себя как-то неуютно. С одной стороны, он своими
ушами слышал ее веселые рассказы  о  том,  как  она  заманивала  и  топила
драконов, а потом проверяла, целиком ли их кости погрузились в зыбучий ил.
С другой - она казалась действительно счастливой и  по  уши  влюбленной  в
свое озеро и в него, Джима. Вот он и почувствовал себя последней сволочью,
потому что думал, как бы сбежать от нее.
     Он отмахнулся  от  некстати  пробудившейся  совести.  Если  он  хочет
выбраться отсюда, то ему следует поменьше размышлять о подобных вещах.
     Джим потянулся за вином, снова наполнил бокалы и поставил бутылку. На
сей раз она стояла прямо даже без дополнительного приказа.
     - За твое чарующее озеро  и  все  потрясающие  растения  и  животных,
обитающих в нем.
     Они снова выпили. Раза в два меньше, чем в первый раз, но все  же  не
мало. Рыбы принесли вторую бутылку и поставили  ее  рядом  с  открытой.  В
умении стоять прямо она дала бы сто  очков  вперед  первой.  Рыбы  немного
поднялись и кружились прямо у них над головой.
     - Просто здорово! - воскликнула Мелюзина, когда они прикончили первую
бутылку. Джим угадал. Она пила наравне с остальными людьми  этой  странной
эпохи, встречавшимися ему. - Самый  чудесный  день  в  моей  жизни.  Давай
выпьем еще вина.
     Она долила на три четверти  полный  бокал  Джима  до  краев  и  снова
наполнила свой пустой стакан.
     - И он не такой, как другие. - Мелюзина  наклонилась  к  Джиму.  Вино
пролилось было из ее бокала, но потом зависло в  воздухе  и  вернулось  на
место. - Никто раньше никогда не  понимал,  каково  это,  быть  Мелюзиной.
Никто меня не понимал. Ничуть. Бедная Мелюзина!
     - Да, - ответил Джим слегка рассеянно, -  должно  быть,  это  трудно.
Тебе, должно быть, очень тяжело.
     Его голова была занята попыткой продумать до конца прилетевшую к нему
на крыльях памяти идею о превращении вина в молоко.  Это  было  не  так-то
просто. И не удивительно, ведь он уже выпил примерно полтора бокала  вина,
а они только казались небольшими. Емкость бокала  была  ничуть  не  меньше
пинты.
     Джим напряг свои мысли. Ему было необходимо всего-навсего  превратить
нечто, не вызывающее опьянение, в нечто, опьянение вызывающее.
     Или - догадка вспыхнула внезапно, молнией озарив  сознание,  -  менее
опьяняющую субстанцию обратить в более опьяняющую!
     - Тысячи, тысячи, тысячи лет, -  говорила  Мелюзина,  уставившись  на
покрывало, - и это, действительно, совсем не моя  вина.  В  конце  концов,
тем, в ком, как и во мне, течет королевская кровь... Ты знаешь, что во мне
течет королевская кровь?
     Она потянула Джима за рукав, чтобы привлечь к себе внимание.
     - Королевская кровь? - переспросил Джим. - О, я так сразу и понял  по
твоему виду.
     - Да, ты прав, королевская кровь. Я  законная  дочь  Элиноса,  короля
Албании. Моя мать была русалкой. Ее звали Прессина. Но он был так  жесток,
мой отец. Ты даже представить себе не можешь, до чего он был  жесток.  Так
что мне пришлось замуровать его в горе. А что бы ты сделал на моем  месте?
Уверена, что ты бы тоже запер его в горе!
     Она снова дернула Джима за рукав:
     - Ты со мной не согласен?
     Бренди! Вспыхнуло в сознании Джима.  Во  всем  мире  не  найти  более
естественного перехода, чем переход от вина к бренди. Ведь бренди делается
из вина. Но Мелюзина уже забыла о своей несчастной судьбе.
     - Тебе не кажется, что мы уже достаточно выпили? - спрашивала она.
     Она опустила бокал и взмахнула рукой.  Рыбешки,  сбившись  в  стайку,
забрали не только его, но и обе бутылки, и бокал из руки Джима, хотя  вина
в нем еще оставалось вполне достаточно.
     Джим взглянул на девушку и увидел,  что  накал  ее  привлекательности
внезапно возрос не меньше чем до двух  тысяч  ватт.  Сейчас  или  никогда,
решил он.
     Торопливо он написал в голове уравнение:

                     МЕЛЮЗИНА-ВИНО -> МЕЛЮЗИНА-БРЕНДИ

     Мелюзина бросилась в его объятия.
     - О, я так одинока! - завопила она.
     Джим в отчаянии закрыл глаза. Никакой  надежды.  Слишком  поздно.  Он
опоздал совсем чуть-чуть. В голове было пусто. Больше  он  ничего  не  мог
придумать. Ничего, что могло бы его спасти. Так он сидел минуту или больше
и ждал, когда она потребует от него действий или  хотя  бы  пошевелится  у
него на руках. Но она не двигалась.
     Осторожно он разомкнул веки и осторожно опустил на нее глаза.
     Ее глаза были  закрыты,  длинные  ресницы  легли  на  щеки.  Мелюзина
выглядела как спящий ребенок