На добрые пять минут в зале воцарился кромешный  ад.  Наконец  Горбаш
раскрыл пасть и заорал во всю мощь своих легких. Ему  удалось  перекричать
галдящих собратьев, и те замолкали один за другим. Теперь  говорил  только
Горбаш.
     - Подождите.  Остановитесь!  -  кричал  он  во  внезапно  наступившей
тишине. - Мы клиффсайдские драконы или куча водяных - то  есть  безмозглая
куча драконов?
     - Так-то лучше, - пробормотал Секох.
     Горбаш сделал вид, что не услышал комментария.
     - Секох тут правильно говорил, - заявил Горбаш.  -  Он  действительно
был у Презренной Башни. Я сам его видел там,  помогая  моему  родственнику
великому Смрголу - почтим  его  память  -  убить  изменника  Брайагха.  Не
забывайте, что мы все - каждый дракон, присутствующий здесь, каждый джордж
в этих краях, каждый, - выиграли это сражение. Если  бы  мы  не  победили.
Темные Силы дотянулись бы до многого, возможно, даже до  нас,  находящихся
прямо здесь, в  пещере.  Мы  могли  вымереть  подобно...  подобно  племени
Секоха.
     Драконы тревожно задвигались, но промолчали.
     - Из этого следует, что Джим и Секох заслуживают того, чтобы их  хотя
бы выслушали, - продолжал Горбаш. - Конечно,  как  мы  решим,  так  оно  и
будет, но сначала надо выслушать их. Возможно, что Темные Силы  собираются
напасть на нас прямо из Франции. Вы подумали об этом?
     Теперь среди клиффсайдских драконов поднялось не  только  беспокойное
движение, но и тревожный шепот.
     - Правильно! - заговорил Секох. - Мы все знаем, что  не  сможем  сами
противостоять Темным Силам. Только джорджи и маги могут рискнуть  головой,
чтобы встретиться с ними. Но нам повезло,  среди  нас  есть  тот,  кто  не
только дракон, но и джордж, и не только джордж, но и маг.
     Он немного сконфуженно откашлялся.
     - То есть он обучается магии, - торопливо пояснил Секох. - Но тем  не
менее магией он пользоваться умеет. - Он обратился к Джиму: -  Покажи  им,
Джеймс! Превратись в джорджа и снова в дракона.
     Джим поблагодарил свою счастливую звезду  за  то,  что  Секох  выбрал
именно то, чему он усиленно учился последнее время. Он даже не  подозревал
ни о какой демонстрации своих способностей.  А  Секох  мог  попросить  его
создать тонну золота или еще чего-нибудь в этом роде.
     - Ладно, - процедил Джим  куда  мрачнее,  чем  обычно.  Для  большего
эффекта он помедлил несколько мгновений и  вернулся  в  свое  естественное
обличье.
     Ему едва удалось - но с огромным трудом - сдержать испуг. Ведь  самым
прямым следствием превращения было то, что драконы вдруг внезапно  выросли
для него раза в  четыре.  Он  тотчас  почувствовал  себя  как-то  неуютно,
поскольку оказался для окружающих вполне аппетитным джорджем;  окружало-то
его по крайней мере полторы сотни драконов, и каждый из них одним  щелчком
мог перекусить Джима пополам.
     Он попытался придумать что-нибудь  экстраординарное,  чтобы  потрясти
драконов и ввести их в ступор на то время, пока он остается в человеческом
облике. Но тут он вдруг сообразил, как жалко будет звучать  слабоватый  по
сравнению с драконьим голос человека в  этой  огромной  пещере.  Тогда  он
выждал еще немного (все еще надеясь произвести впечатление) и  вернулся  в
свою уютную драконью тушу, которая, по крайней мере, физически  ничуть  не
уступала самому большому дракону коммуны.
     Драконы  принялись  горячо  обсуждать  произошедшее  своими  низкими,
глубокими голосами. "Несомненно, я произвел на них впечатление", - подумал
Джим. Наконец болтовня утихла.
     - Маг, -  вежливо  обратился  к  Джиму  дракон,  сидящий  в  середине
амфитеатра слева от него. - Как ты смог узнать  раньше  всех,  что  Темные
Силы собираются напасть на нас из Франции?
     - Да, есть ли  у  них  повод  напасть  прямо  на  нас,  клиффсайдских
драконов? - вставил другой дракон,  прежде  чем  Джим  ответил  на  первый
вопрос.
     - Не будь дураком, - огрызнулся голос справа  от  Джима.  -  Что,  ты
думаешь, им нужно? Наши сокровищницы!
     - Темным Силам не нужны сокровища! - запротестовало  сразу  несколько
голосов, и вновь вспыхнули жаркие споры на тему, нуждаются ли Темные  Силы
в золоте и драгоценных камнях или нет.
     - Давайте  спросим  мага,  -  посоветовал  давешний  вежливый  голос,
перекричав остальные.
     Наступила тишина.
     - Ну? Нужны им наши сокровища или нет? - потребовал ответа дракон.
     Почти одновременно Джим понял, что ответить можно двояко.  Во-первых,
проще всего сказать им "да", чтобы они успокоились. Но по правде  сказать,
он не то чтобы сомневался, что драконов успокоит такой ответ, а был просто
уверен в обратном.
     - Не думаю, что нужны, - сказал он.
     На этот раз поднялся триумфальный галдеж - те, кто никогда не верил в
то, что Темные Силы охотятся  за  драконьими  сокровищницами,  праздновали
победу. Сильный голос Горбаша заглушил этот гул.
     - Джеймс! - заорал он. - Так, может, объяснишь нам получше, зачем  ты
собираешься во Францию!
     - На самом деле...  -  Джим  хотел  прочистить  горло,  но  драконам,
похоже, это было ни к чему. Собравшись с силами, он  продолжил:  -  Спасти
принца. Английского принца джорджей.
     - Это нас не колышет! - тут же заорал  кто-то:  однако  Горбаш  своим
следующим вопросом подавил гам в самом зародыше.
     - Джеймс! - произнес он. -  Ты  действительно  хочешь  попросить  нас
отдать тебе свои лучшие драгоценности, чтобы ты  мог  отправиться  спасать
принца джорджей?
     - Так и есть! - крикнул Секох. - Разве  ты  не  знаешь?  Разве  никто
этого не знает? То, что вредит джорджам, вредит  и  нам,  драконам,  тоже!
Смргол знал это! Прямо перед своей последней битвой он беседовал  с  одним
из живущих поблизости джорджей по имени сэр Брайен, который убил в те  дни
многих из нас, водяных драконов. Смргол  считал,  что  джорджи  и  драконы
должны объединиться.
     - Но отдать Джиму мои лучшие драгоценности... -  пробормотал  Горбаш,
окончательно пораженный ужасом.
     - Тебе же не надо отдавать их насовсем! -  утешил  его  Секох.  -  Ты
просто  одолжишь  свои  драгоценности,  чтобы  Джим   мог   внести   залог
французским драконам  как  доказательство  того,  что  он  не  нанесет  им
никакого ущерба.
     Он торжественно продемонстрировал жемчужину размером с яйцо малиновки
и передал ее изумленному Джиму.
     - Возьми, Джеймс! - великодушно заявил он. - Пусть это будет примером
другим. Это мое лучшее сокровище!
     Джим оторопело уставился на жемчужину. Он был уверен, что  Секох  так
беден, что не знает, где найдет себе обед завтра.
     В толпе послышались  вздохи  и  ворчание.  Жест  Секоха,  несомненно,
произвел впечатление, но Джим увидел,  что  большинство  пришло  скорее  в
ужас, чем в восхищение.
     - Водяной дракон свихнулся! - донеслось до его ушей.
     Это замечание послужило  поводом  для  долгой  и  продолжительной,  а
главное, оглушительной дискуссии в Большой Пещере. Слушая  драконов,  Джим
совсем пал духом. Почти все и каждый выступали против того,  чтобы  отдать
Джиму лучшие драгоценности, даже на время. Поскольку в данный момент  душа
Джима пребывала в драконьей плоти, он, хотя бы отчасти, мог  догадаться  о
причинах такой  реакции  своих  нынешних  собратьев  на  его  "заманчивое"
предложение. Сокровища  драконов  собирались  из  поколения  в  поколение.
Лучший камень в сокровищнице какого-нибудь дракона мог перейти к  нему  от
его славного предка, добывшего  сей  адамант  сотни  лет  назад.  Так  что
фамильные драгоценности становились гордостью и величием рода.
     Дракону страшно даже подумать о том, чтобы рискнуть хотя бы  крупицей
золота из сокровищницы. Они могут с полным правом решить,  что  полагаться
на  Джима  не  следует,  и,  наконец,  они  сами  способны  сберечь   свои
драгоценности ничуть не хуже, чем он. Кроме того,  тот  мир,  который  они
делили с джорджами, Темными Силами и  прочей  шушерой  -  да,  этот  самый
средневековый  мир,  XIV  век  в  самом  разгаре,  -   был   полон   самых
разнообразных неожиданностей.
     Вот как раз эти неожиданности и страшили их пуще всего.  Несмотря  на
всю надежность Джима и все его способности, драконы все  же  не  могли  не
учесть того, что где-нибудь однажды что-нибудь может сорваться и тогда они
никогда не увидят своих фамильных драгоценностей. В глубине  души  Джим  и
сам понимал, что слишком многого от них хочет.
     Но с другой стороны, они, верно,  не  хуже  его  знали,  что  в  этом
опасном  мире  иногда  приходится  пойти  на  отчаянный  риск.  Сам   факт
существования  обрекает  нас  на  риск.  Как  бы  только  найти  аргумент,
способный убедить драконов, что  в  данном  случае  им  просто  необходимо
поставить на кон свои драгоценности и дать ему иностранный паспорт...
     В этот момент его мысли были прерваны невероятно  усилившимся  шумом.
Джим вслушался и понял, что дела принимают неприятный оборот.  Кое-кто  из
драконов, явно с самого начала  настроившись  против  того,  чтобы  выдать
паспорт, сменил тактику: упор делался теперь  не  на  сомнительности  цели
поездки, а на личности самого Джима, который, якобы, первым  бросил  вызов
Темным Силам, да еще  и  втянул  в  эту  заварушку  всех  драконов.  Таким
образом, под сомнение ставились моральные качества путешественника.
     Этот аргумент Горбаш  не  рискнул  поддержать  или  опровергнуть;  он
просто предусмотрительно уклонялся от обсуждения.  Его  голоса  слышно  не
было.
     - В любом случае, это нам ничего не даст! - кричал один из  драконов,
сидевших наверху амфитеатра, слева от Джима.
     Этот тип был скорее толстым, чем крупным, зато от его (или ее) голоса
дрожали стены пещеры, и вряд ли даже Горбаш мог бы его перекричать.
     - Правда в том, что Брайагх тоже был клиффсайдским драконом до  того,
как стал предателем и украл самку джорджа! - этот дракон все не  унимался,
а слушателей становилось все больше и больше. - И точно такая же правда  -
то, что в Горбаша тогда вселился этот. Он не мог ничего  поделать.  Это  -
магия, и никто, даже дракон, не может остановить мага. Но кто спросил нас,
когда мы оказались втянуты в  эту  историю?  Разве  Клиффсайдскую  коммуну
спросили, хотят ли драконы биться с пособниками Темных  Сил  у  Презренной
Башни? Нет! Нас просто втянули в это, хотели мы того или нет. Как будто мы
бесправны!
     Фактически от начала и до конца это было делом рук джорджей! Этот маг
вселился в Горбаша, не спросив его согласия. Никого  не  спросясь,  к  нам
пришла эта  ободранная,  костлявая,  поганая  самка,  и  в  нее-то  все  и
уперлось! Если бы не эта никчемная, вонючая самка джорджа...
     - Заткнись! Сейчас ты у меня получишь! - взревел Джим во всю глотку.
     Как уже было сказано, ростом Горбашу он не уступал, но и голосом, как
выяснилось,  тоже.  Может,  даже  превосходил.  Кроме  того,  поскольку  в
настоящий момент Джим пребывал в теле дракона, то стал жертвой  той  самой
"драконьей ярости", о которой говорил ему Смргол в  ту  пору,  когда  Джим
считался его внучатым племянником. Если попытаться описать  это  состояние
человеческим языком, то можно сказать, что кровь прилила к его лицу, и он,
не задумываясь о последствиях, пошел на обидчика. Неожиданная вспышка  его
гнева заставила всех замолчать; даже тот  дракон,  который  кричал  больше
всех, действительно заткнулся.
     - Ты говоришь о моей жене! - грозно зарокотал Джим.
     В области желудка разлился жар; Джиму показалось, что  в  его  животе
находится топка, в которую только что от души подбросили угольку.  Сам  он
никогда не извергал пламени и не видел, чтобы какой-нибудь дракон  в  этом
мире так поступал. Возможно, все это - пустые россказни. Тем не менее жар,
пылающий внутри него, вполне соответствовал теперешнему состоянию Джима, и
он испытывал упоение. Если бы драконы умели выдыхать пламя, то  Джим  знал
бы, что ему делать.
     - Никто - ни дракон, ни кто-либо другой,  -  рычал  он,  -  не  смеет
говорить так об Энджи! Попробуйте только, и вы увидите, что  произойдет  с
ним! И еще. Я  был  терпелив.  Сидел  здесь  и  слушал  ваши  рассуждения,
извинялся, словом, делал все, чтобы вы дали  паспорт,  который  мне  очень
нужен; паспорт, который, в конце концов, послужит для вашего же блага, для
блага каждого из вас. Это Англия, и то, что произойдет с одним, случится с
каждым, будь то джордж, дракон или еще кто-нибудь!
     Ну, вы меня достали! - бушевал он. - Я ждал, что вы  внемлете  голосу
разума, но вы не сделали этого. Я ждал слишком долго! Секох объяснил, а  я
показал, что я - маг, настоящий маг. Не хотелось мне  использовать  магию,
но вы не оставили выбора!
     Его  осенило:  он  вспомнил,  как-то  раз,  меньше  чем  год   назад,
Каролинус,  чтобы  сообщить  Джиму,  куда  Брайагх  унес  Энджи,   вызывал
жука-глазастика. Тот, пропищав что-то маловразумительное, зарылся  обратно
под землю и скрылся с глаз долой. Каролинус, помнится,  тогда  еще  чем-то
грозил  Джиму-Горбашу,  и  вот  теперь  его  слова,  правда  с  небольшими
изменениями, вертелись на языке у Джима.
     - Итак, вы не  желаете  быть  честными  и  доблестными  драконами?  -
закричал   он.   -   Хорошо,   драконами   вы   не   будете!   Вы   будете
жуками-глазастиками!
     Джим замолчал, щелкнув челюстями, и воцарилась жуткая тишина.
     Драконы были так молчаливы и неподвижны, что их можно было принять за
статуи, высеченные из камней Большой Пещеры. Замерев,  они  не  сводили  с
него глаз.
     Пауза затянулась. Джим понемногу остыл  и  успокоился.  Пришло  время
поразмыслить над своими словами, Угроза превратить драконов в  жуков  была
просто смехотворной. Он не имел ни малейшего понятия,  как  ее  выполнить.
Конечно, в миниатюрной Энциклопедии Некромантии, болтающейся где-то в  его
животе, была соответствующая формула, но она никогда не попадалась ему  на
глаза, и он даже не знал, как она может выглядеть. Если драконы  потребуют
сдержать слово, то Джим может продемонстрировать лишь то, что как маг он -
ноль без палочки.
     Его горло на мгновение перехватило от  злости  на  самого  себя.  Как
можно быть таким дураком, чтобы лгать самому себе? Похоже, его  пребывание
здесь потеряло всякий смысл.
     Глядя в сотни глаз неподвижных драконов,  зачарованно  остановившихся
на нем, он понял, что неправильно  оценил  ситуацию.  Может,  еще  не  все
потеряно.
     Он   сам,   конечно,   знал,   что   не   может   превратить   их   в
жуков-глазастиков, но драконам-то откуда об этом знать? О том,  чего  Джим
не умеет, у них нет никаких сведений, зато то, на  что  он  способен,  они
видели своими глазами. Джима признали практикующим магом. На их глазах  он
превратился в человека и обратно в дракона. Если это делать он умеет,  что
и было продемонстрировано, так что же ему не под силу?
     Словом, драконы видели его искусство воочию, так что, похоже, решили,
что, если он может превратить самого себя в  человека,  а  затем  снова  в
дракона, превращение всей  коммуны  в  жуков-глазастиков  окажется  просто
детской забавой для такого могущественного волшебника.
     Чем дольше Джим смотрел на них, тем сильнее убеждался в том, что  так
оно и есть. А уверившись в этом, он куда  лучше,  чем  когда-либо  прежде,
понял драконью породу. До него дошло, что угроза была гораздо страшнее для
этих созданий, чем он полагал.
     Находясь в теле дракона, он смог  ощутить,  что  чувствует  животное.
Драконы - особый род - ни птицы, ни звери, ни летающие млекопитающие,  как
летучая мышь. Это могущественное, независимое и гордое племя.
     Дело тут даже не в размере;  конечно,  драконы  куда  крупнее  многих
других созданий; многих, но не всех:  водяной  змей,  к  примеру,  гораздо
больше.
     Будто из-за спины до Джима донесся голос Смргола: он беседовал с  ним
перед сражением; вот-вот они схватятся со змеем, гарпиями и огром;  с  той
поры прошел уже почти год, но Джиму показалось, что это было только вчера.
     - Помни, - мягко наставлял Смргол, - ты потомок Ортоша, и Аргтвала, и
Глингула, который  убил  водяную  змею  на  отмели  Серых  Песков  и  стал
героем...
     Несмотря на скупость, лень, эгоизм и прочие качества,  которые  можно
перечислять, говоря о драконах, до бесконечности, они все же имеют чувство
собственного достоинства. Водяной змей велик, но Глингул убил его. Огры  в
два раза больше и опаснее, но Смргол в юности убил одного, а Джим  в  теле
Горбаша убил другого у Презренной Башни. Быть драконом - значит  совершать
драконьи подвиги.
     Превратиться  в  жука  означает  утратить  все  качества   настоящего
дракона, которые дороги каждому из  этих  крылатых  монстров,  находящихся
перед ним. Дороже, чем их сокровища.
     На мгновение Джим испытал чувство вины за то, что угрожал  им.  Затем
понял, что это было необходимо. Ему нужен паспорт. Ему надо быть драконом,
а угроза - всего лишь средство для достижения цели.
     - Ну? - взревел Джим. Его голос разрушил чары, сковавшие драконов.
     Они очнулись и медленно побрели, волоча ноги,  прочь  из  амфитеатра.
Все это происходило в полной тишине. В общем, с того момента,  когда  Джим
выкрикнул свое "ну", и до тех пор, пока  лучшие  камни  всех  драконов  не
оказались в мешке у его  ног,  никто  и  рта  не  раскрыл.  Драгоценностей
набралось немало, и на первый взгляд могло показаться, что в  мешке  лежат
не  сокровища  драконов,  а  сотня  фунтов  картофеля.   Когда   последний
клиффсайдский дракон положил свой камень к ногам Великого мага, Секох взял
из рук Джеймса  свою  огромную  жемчужину,  аккуратно  положил  ее  поверх
остальных драгоценностей, а затем завязал мешок.
     - Что ж, - Джим чувствовал, что  ему  надо  хоть  что-то  сказать,  -
спасибо  вам,  клиффсайдские  драконы.  Я  буду   бережно   хранить   ваши
драгоценности и доставлю их обратно в целости и сохранности.
     Почтенное собрание ответило ему прямым тяжелым взглядом. Все драконы,
включая Горбаша, мрачно смотрели на Джима; он с Секохом взошел на  вершину
амфитеатра и вышел вслед за Секохом в  туннель,  которым  давеча  попал  в
пещеру.  Через  несколько  мгновений  он  уже  летел  по   направлению   к
Маленконтри,  когтистой  лапой  прижав  к   чешуйчатой   груди   мешок   с
драгоценными камнями.
     Голос Секоха пробудил Джима от его дум:
     - Джим!
     Он повернул голову, чтобы увидеть Секоха, летящего позади него.
     - Мне сюда, - сказал тот. - Паспорт у тебя есть. Я знал,  что  так  и
будет. Ты был великолепен, когда грозился  превратить  их  всех  в  жуков.
Поделом им. В любом случае, желаю удачи во Франции, Джеймс!
     На этих словах Секох сделал поворот через крыло  и  спикировал  вниз,
прочь от Джима, оставив его лететь к замку одного.
     Слова водяного дракона не очень-то  помогли  Джиму  снять  тяжесть  с
души. Мысль о том, что драгоценный паспорт  он  получил  лишь  посредством
дутых угроз, никак не могла отвязаться и мучила его.
     Чтобы успокоить совесть, он поклялся себе, что  как-нибудь  с  лихвой
возместит клиффсайдцам долг. Но потом  Джим  вдруг  вспомнил,  как  Смргол
пытался уговорить  драконов  отправиться  к  Презренной  Башне  на  помощь
Секоху, Каролинусу, Брайену, Дэффиду и прочим, а те  отказались.  Так  что
можно считать, что этим  паспортом  драконы  просто  расплатились  за  тот
отказ.
     Но, хотя это было чистой правдой, Джиму легче от этого не стало.
     Опуститься на крышу башни, надстроенной над Большим Замком, в которой
и была их с Энджи спальня,  оказалось  минутным  делом.  Страж  на  башне,
завидев приближение дракона, взял было копье наизготовку, но,  когда  Джим
приземлился, предпочел отсалютовав сим грозным оружием. Все люди  в  замке
уже знали, что их хозяин имеет обыкновение  превращаться  в  дракона,  вот
страж и решил показать, что громадный клыкастый монстр, усевшийся на крышу
в двух шагах от него, ничуть ему не страшен.
     - Молодец, - изрек Джим. - Можешь быть свободен.
     Воин немедленно исчез,