Гордон Р.ДИКСОН
Дракон 1-6

РЫЦАРЬ-ДРАКОН
ДРАКОН И ДЖОРДЖ
ДРАКОН НА ГРАНИЦЕ
Дракон на войне
ДРАКОН И ДЖИН
Дракон, эрл и тролль
ДРАКОН И КОРОЛЬ ПОДЗЕМЬЯ





                             Гордон Р.ДИКСОН

                              РЫЦАРЬ-ДРАКОН




                                    1

     Морозным мартовским утром над лесом  Маленконтри  занималась  заря...
Несмотря на то что имя это более пристало бы, пожалуй, французскому, а  то
и итальянскому лесу, Маленконтри находился в Англии.
     Однако никто из обитателей этих мест, от ежей, сбившихся в  клубок  в
своей устланной палой листвой спальне под живой изгородью, до сэра Джеймса
Эккерта, барона де Буа де  Маленконтри-и-Ривероук,  почивающего  со  своей
супругой леди  Энджелой  в  замке,  не  удосуживался  в  беседе  хоть  раз
произнести это квазифранцузское название. Его дал  лесу  прежний  владелец
замка; нынче, лишившись земель и титулов, он пребывал в  изгнании,  где-то
на континенте. Ну и поделом ему.
     А поскольку сэру Хьюго де Маленконтри  в  настоящее  время  не  очень
светило вернуться в свои владения,  то  все  местные  жители  предпочитали
звать лес его настоящим именем - Хайбремблская Чаща.
     Все это не вызывало ни  малейшего  интереса  путника,  продирающегося
сквозь заросли леса к замку Маленконтри;  он  проходил,  пожалуй,  слишком
близко от пробудившихся уже ежей, но, к счастью, они были  надежно  укрыты
от его глаз...
     В безразличии путника нет ничего удивительного, ведь  это  -  не  кто
иной, как Арагх.  Английский  волк  считал  своей  территорией  не  только
Маленконтри, но и другие леса; потому-то ему и было наплевать на  то,  как
их называют другие.
     Арагха вообще мало что волновало. Например, холод  раннего  весеннего
утра говорил ему лишь о том, что в такую погоду  запах  стелется  ближе  к
земле. Фактически ветер,  дождь,  ежевика,  люди,  драконы,  огры  и  тому
подобные вещи интересовали волка ничуть  не  больше  утренних  заморозков.
Если бы он столкнулся с такими явлениями,  как  землетрясение,  извержение
вулкана или цунами, то остался бы столь же  равнодушным,  но  пока  ничего
подобного на  его  веку  не  случалось.  Потомок  свирепых  Волков,  Арагх
размером был с маленького пони, а  жизненная  философия  его  сводилась  к
тому, что в тот день, когда что-нибудь окажется ему явно не по  зубам,  он
умрет, и это в любом случае избавит его от всех проблем.
     Арагх  остановился  и  взглянул  на  прямоугольную  башенку  замка  с
застекленными, что было в новинку, стрельчатыми окнами, в  которых  играли
первые блики утренней зари. Несмотря на неприязнь к стеклам в окнах,  волк
по-прежнему испытывал самые нежные чувства к сэру Джеймсу и леди  Энджеле,
которые теперь, насколько  ему  было  известно,  сладко  спали  в  башенке
наверху. Эти лежебоки теряли возможность насладиться живительной свежестью
утра.
     Привязанность к ним родилась еще в те времена, когда  Арагх  с  сэром
Джеймсом и еще несколькими Соратниками были вовлечены в потасовку с  огром
и прочими вредными тварями  на  болотах  у  Презренной  Башни.  Тогда  сэр
Джеймс, хотя и не по своей вине, вселился в тело дракона по имени  Горбаш,
друга Арагха. Волк на мгновение предался ностальгическим  воспоминаниям  о
былых, но весьма примечательных и по сей день событиях.
     Безотчетное чувство тревоги за хозяев Маленконтри - и  за  Джеймса  в
особенности - пробудило волка от сладких раздумий. Ощущение было недолгим,
но Арагх всегда обращал внимание на  то,  что  сообщало  ему  подсознание,
поэтому сосредоточился и напрягся.
     Необъяснимая тревога не исчезала. Потянув носом воздух  и  не  почуяв
ничего подозрительного, волк прогнал это чувство, однако взял на  заметку,
что, когда он  будет  пробегать  мимо  дома  мага  у  Звенящей  Воды,  ему
обязательно  надо  воспользоваться   случаем   и   рассказать   обо   всем
С.Каролинусу. Тот скажет, в чем тут  дело,  посоветует  Арагху,  что  надо
делать, хотя вообще-то вряд ли случилось что-то серьезное.
     Итак, благоразумно выбросив из  головы  тяжкие  думы,  волк  поспешил
дальше.  К  огромному  облегчению  ежей,  темная   тощая   фигура   Арагха
растворилась среди стволов деревьев пробуждающегося леса.



                                    2

     Джеймс Эккерт, ныне сэр Джеймс Эккерт, барон де Буа де Маленконтри  и
пр. (он, правда, редко ощущал себя обладателем этих титулов), проснулся на
заре, когда спальня в замке де Буа де Маленконтри,  которую  он  делил  со
своей женой, Энджелой, еще была погружена во мрак.
     Возвещая  близкий  рассвет,   сквозь   тяжелые   шторы,   закрывавшие
застекленные окна, сочился бледный ранний свет. Рядом с Джимом, под грудой
шкур и покрывал, делавших терпимым пребывание в неотапливаемой  комнате  с
каменными стенами, ровно дышала во сне Энджи.
     Еще не пробудившись толком, пребывая где-то на полпути между  сном  и
явью, Джим не понимал, что разбудило его,  да  и  не  хотел  понимать.  Он
смутно  догадывался,  что  произошло  нечто  неприятное,  ведь  в  течение
нескольких недель он находился в  состоянии  депрессии,  подобном  затишью
перед грозой.
     Последние дни были так тоскливы, что Джим  обнаружил:  он  уже  почти
жалеет о своем решении остаться в мире  драконов,  магии  и  средневековых
законов, вместо того чтобы вернуться вместе с  Энджи  на  обыденную,  зато
хорошо знакомую Землю XX века, в каком бы из возможных миров она сейчас ни
находилась.
     Несомненно, время года лишь усиливало  его  уныние.  Зима  наконец-то
отступила, что поначалу радовало и возбуждало,  но  теперь  казалось,  что
время тянется бесконечно, - ранние сумерки, оплывшие  свечи,  заиндевевшие
стены.
     С тех пор как Джим вступил во владение землями сэра Хьюго де  Буа  де
Маленконтри, прежнего барона, он неустанно занимался их  благоустройством.
Постройки и  дороги  нуждались  в  ремонте;  несколько  сотен  крепостных,
свободных людей и вассалов ждали  его  распоряжений;  вдобавок  ко  всему,
нужно было составить план сельскохозяйственных работ на год. Тяжелое бремя
обязанностей превратило удивительный, не похожий на прежний, мир  в  место
почти такое же тусклое и будничное, каким была,  по  воспоминаниям  Джима,
Земля XX века.
     Поэтому первым побуждением сэра Джеймса было закрыть глаза,  спрятать
голову под покрывала и постараться снова заснуть, забыв  о  том,  что  его
разбудило. Но сон не возвращался. Тревога нарастала до тех  пор,  пока  не
зазвучала подобно набату. В конце концов, раздраженно фыркнув, Джим поднял
голову и открыл глаза.
     Свет, проникавший сквозь шторы, едва освещал спальню.
     Джим задрожал, и не только от холода.
     Его облик изменился, как тогда, когда он впервые пришел в этот мир  с
помощью  машины  астральной  проекции,  чтобы  спасти  Энджи.   Он   опять
превратился в огромного дракона.
     "Нет!" - едва не закричал Джим, но вовремя сдержался. Меньше всего он
хотел разбудить Энджи - тогда бы она увидела, кем он стал.
     Отчаяние охватило его. Неужели на всю жизнь он останется драконом?  С
какой стати? В безумном  мире,  где  магия  составляет  часть  реальности,
возможно все. Может быть, ему  предначертано  жить  здесь  в  человеческом
обличий определенный промежуток времени. Не исключено, что какие-то законы
этого мира предписывают ему полгода быть человеком, а полгода - драконом.
     Если так, то Энджи не очень понравится жить с  драконом  целых  шесть
месяцев в году.
     Вернее, совсем не понравится.
     Он  должен  найти  ответ.  Во-первых,  его  может  дать   Департамент
Аудиторства, странный низкий голос которого, похоже, знал все, но  сообщал
только то, что считал нужным. Очевидно,  ОН  хранит  какие-то  сведения  о
магическом  кредите,   отпущенном   тем,   кто   занимается   волшебством:
несомненно, к ним принадлежит и Джим: с одной стороны, он  явился  в  этот
мир с помощью магии, а с другой - не прошло еще и  десяти  месяцев  с  тех
пор, как он участвовал в битве с Темными Силами у Презренной Башни.
     Он  открыл  рот,  чтобы  поговорить  с   Департаментом   Аудиторства.
Насколько Джеймс знал, ОНИ работали двадцать четыре часа  в  сутки,  если,
конечно, слово ОНИ уместно в данном случае.
     Джим вовремя сообразил, что его беседа  с  Департаментом  Аудиторства
может разбудить Энджи, от чего  он  воздержался  минуту  назад,  буквально
заткнув себе рот, точнее пасть.
     Ему оставалось только одно -  осторожно  выбраться  из-под  покрывал,
покинуть  комнату  и  отойти  подальше,  чтобы  побеседовать  с  НИМ,   не
потревожив жену.
     Он начал понемногу высвобождать  свое  громадное  тело  из-под  шкур.
Хвост выскользнул легко. Джим спустил с кровати сначала одну лапу, а затем
другую. Он уже начал  было  передвигать  огромную  драконью  тушу  к  краю
постели, и тут Энджи пошевелилась во  сне.  Она  зевнула,  улыбнулась,  не
открывая глаз, потянулась и проснулась.
     Как раз в этот момент Джим, по милости чего-то или кого-то,  внезапно
превратился в человека.
     Энджи улыбнулась Джиму, но  затем  улыбка  постепенно  угасла,  брови
сдвинулись и между ними пролегла, еле заметная морщинка.
     - Я могла бы поклясться... Ты никуда сейчас не собирался? У меня было
такое чувство... Ты уверен, что секунду назад с тобой ничего не случилось?
     - Со мной? Случилось?
     Джим решил слукавить.
     - Может, изменился? В чем?
     Энджи приподнялась на локте, придерживая покрывало,  и  устремила  на
него напряженный, пристальный  взгляд  голубых  глаз.  Ее  темные  волосы,
растрепавшиеся во  сне,  были  прекрасны.  На  мгновение  он  почувствовал
сильное волнение ее стройного обнаженного тела всего в  нескольких  дюймах
от него. Но через секунду прежняя тревога вытеснила все остальные чувства.
     - Я не знаю, в чем именно,  -  ответила  Энджи,  -  только  чувствую,
что-то изменилось, и ты собирался... Почему ты вылезаешь из постели?
     - Да? Разве? - Джим торопливо забрался под шкуры.  -  Ну...  Я  хотел
спуститься вниз и приказать накрыть стол к завтраку, а вообще-то я  думал,
- он скрестил пальцы под  самой  красивой  медвежьей  шкурой,  -  принести
завтрак тебе в постель.
     - Ах, Джим, это так на тебя похоже,  но  не  стоило  беспокоиться.  Я
превосходно себя чувствую, и мне хочется встать поскорее.
     Энджи накрыла его руку своей. Джим ответил на ее прикосновение легким
пожатием и вдруг ужаснулся при мысли, что под ее пальцами его гладкая кожа
внезапно может превратиться в чешую.
     - Прекрасно! Замечательно! - выкрикнул он фальцетом, выскочил пробкой
из постели и торопливо начал натягивать одежду. -  Я  все-таки  спущусь  и
прикажу подавать завтрак. Приходи скорее,  завтрак,  возможно,  уже  будет
ждать на столе.
     - Но, Джим, к чему так спешить?.. - Джим не дослушал Энджи, захлопнул
за собой дверь и побежал по коридору, одеваясь на ходу - не ради приличий,
так как теперь они жили в средневековье, когда на  правила  хорошего  тона
обращали не слишком много внимания,  а  из-за  того,  что  каменные  стены
источали жуткий холод.
     Остановившись на безопасном расстоянии от  спальни,  он  отдышался  и
заговорил в пространство:
     - Департамент Аудиторства, почему я превратился в дракона?
     - Ваш счет активирован, - бас прозвучал где-то на  уровне  бедра,  и,
как обычно, Джим вздрогнул, хотя и ожидал чего-нибудь подобного.
     - Активирован? Что это значит?
     - Любой счет, владелец которого остается живым и работоспособным,  но
не проявляет активности  в  течение  как  минимум  шести  месяцев,  всегда
активируют, - сухо ответил Департамент Аудиторства.
     - Но все же я не понимаю, что значит "активирован"? - настаивал Джим.
     - Активирован - значит активирован, - ответил Департамент Аудиторства
и замолчал.
     До Джима дошло, что он ничего больше не скажет, по крайней  мере,  на
эту тему разговора не будет. Он заволновался.
     Сэр Джеймс попытался вызвать Департамент еще  пару  раз,  но  тот  не
откликнулся.
     Наконец Джим вспомнил  о  завтраке  и  уныло  заковылял  по  винтовой
лестнице башни вниз.
     Примерно через час они уселись за высокий стол в парадном зале.
     - Ты можешь сказать мне правду? - спросила Энджи. -  Буквально  перед
тем, как я открыла глаза, что-то случилось.  Я  хочу  знать,  что  именно.
Брось, шила в мешке не утаишь.
     - Если честно, Энджи, - начал Джим, но продолжать было уже ни к чему,
поскольку он опять превратился в дракона.
     Энджи истошно завизжала, и в зале начался кромешный ад.
     Тут  следует  заметить,  что,  как  всегда,  в  парадном  зале  замка
Маленконтри набилось человек тридцать-сорок. Одни прислуживали  барону  за
завтраком, другие - в том числе восемь стражников в доспехах  и  кое-какие
слуги, например, Мэй Хизер, которой едва исполнилось тринадцать  лет;  она
была младшей по рангу среди кухонной прислуги - выстроились  в  ряд  вдоль
стены.
     Все эти люди привыкли к опасностям, бывшим естественной  составляющей
человеческой жизни в средние века, кроме того, в замке было  полно  самого
разнообразного оружия, ведь в  любой  момент  могло  произойти  что-нибудь
непредвиденное.
     Не прошло и двух минут,  как  слуги  вооружились  -  кто  мечом,  кто
копьем, -  и,  сбившись  в  кучу,  напоминавшую  ощетинившегося  ежа,  под
предводительством стражников двинулись на неизвестно откуда  взявшегося  в
замке дракона.
     Энджи мгновенно замолчала и взяла себя в руки. Царственной  поступью,
подметая каменный пол подолом утреннего платья цвета  красного  вина,  она
направилась к вооруженной толпе.
     - Остановитесь! - приказала она. -  Он  не  опасен.  Перед  вами  ваш
господин. Он просто воспользовался своими познаниями в магии  и  обернулся
драконом. Мэй, немедленно повесь боевой топор на место, - продолжала она.
     Мэй вооружилась боевым топором прежнего барона.
     Она тащила его на плече, как дровосек, но вряд ли смогла бы пустить в
ход, даже если бы не поранилась, снимая оружие с плеча. Одно можно сказать
про Мэй Хизер - она всегда была послушна.
     Сконфузившись, девочка повернулась к стене, на которой  обычно  висел
топор.
     Слуги и стражники, вернувшиеся к своим обязанностям, многозначительно
переглядывались, но не смели обсуждать событие, произошедшее за завтраком.
     К счастью, через секунду Джим вернулся в человеческое обличье. Одежда
оказалась дракону не по размеру и грудой лохмотьев лежала на полу.
     - Эй, там! Одежду его светлости, - крикнула Энджи.
     Чтобы принести Джиму новое облачение, потребовалось  несколько  минут
беготни. Наконец он смог одеться.
     - А теперь ты, Теолаф! - продолжила  Энджи,  обращаясь  к  начальнику
стражников. - Проследи, чтобы оседлали коня сэра Джеймса,  позаботились  о
провизии  и  экипировке,  принесли  легкие  доспехи   барона;   короче   -
приготовили все, чтобы он мог немедленно отправиться в путь.
     Теолаф направился было к выходу, но вдруг обернулся. Это был  мужчина
среднего роста;  его  дружелюбное  лицо  несколько  безобразили  рубцы  от
некогда перенесенного сифилиса.
     - Слушаюсь, миледи. Сколько человек будут сопровождать господина?
     - Нисколько! - заорал Джим громче, чем намеревался.
     Ему  меньше  всего  хотелось,  чтобы  слуги  видели,  как   их   лорд
перескакивает из человеческого обличья в драконье и наоборот:  тогда  они,
чего доброго, заподозрят, что эти превращения неподвластны сэру Джеймсу.
     - Ты слышал, что сказал господин, - сообщила Энджела Теолафу.
     - Да, миледи, - ответил стражник. - Надо  было  быть  совсем  глухим,
чтобы не услышать. - Он направился к двери в конце громадного зала.  Энджи
вернулась к Джиму.
     - Что ты вытворяешь? - зло прошептала Энджи, подойдя вплотную к нему.
     - Хотел бы я знать, - проворчал Джим, тоже понизив голос. - Пойми,  я
не могу управлять этим. В противном случае я не стал бы делать этого.
     - Я имею в виду, - настаивала Энджи, - что  ты  делаешь  перед  самым
превращением, что заставляет тебя делать это? - Она замолчала, уставившись
на него. Внезапно ее лицо исказилось. - Ты теперь не Горбаш?
     Джим покачал головой. В теле дракона Горбаша он обитал, когда впервые
пришел в этот странный мир.
     - Нет, - ответил он, - в  драконьем  обличий  именно  я.  Превращения
происходят сами собой: я ничего не могу поделать.
     - Этого-то я и боялась. Потому и приказала седлать твоего  коня.  Как
можно быстрее повидайся с Каролинусом.
     - Только не с ним, - слабо запротестовал Джим.
     - С Каролинусом! - твердо повторила Энджи. - Ты должен понять, в  чем
тут дело. Ты сможешь воздержаться от превращений, хотя бы пока остаешься в
замке?
     - Понятия не имею, - ответил Джим, глядя на нее несчастными глазами.



                                    3

     Джиму  повезло.  Он  покинул  замок  и  въехал  в  лес,  ни  разу  не
превратившись в дракона. К счастью. Звенящая Вода,  где  жил  С.Каролинус,
находилась недалеко. Каролинус вместе с Джимом участвовал в битве  у  стен
Презренной Башни в прошлом году: он был надежным другом,  хотя  порою  мог
оказаться не в меру жестоким и вспыльчивым. Кроме  того,  он  был  великим
магом. Как сообщил Джиму Департамент Аудиторства, высшим магическим рангом
обладали немногие,  однако  класс  Каролинуса  поднимал  его  и  еще  двух
волшебников даже над невероятно высоким уровнем этих трех букв.
     Джим, напротив,  был  магом  поневоле;  он  едва  достиг  ранга  "D".
Каролинус и Департамент Аудиторства сообщили, что ему очень повезет,  если
когда-нибудь в своей жизни он достигнет класса "C". Очевидно, в этом мире,
как, впрочем, и в мире XX века, который покинули Джим и Энджи,  тебе  либо
везет, либо нет.
     Обычно прогулка по лесу верхом успокаивала Джима. Что  ни  говори,  а
весьма приятно в одиночку выехать из дома на коне И,  руководствуясь  лишь
благоразумием и чувством  элементарной  бережливости,  скакать  только  по
тропинке. Едешь себе не спеша.  Все  проблемы,  казавшиеся  неотложными  и
необходимыми, потихоньку отступают.
     К тому же в XIV  веке  английские  леса,  даже  ранней  весной,  были
чудесны. Тень громадных крон высоких деревьев была так густа,  что  только
на тропе и опушках землю покрывала низенькая травка.  На  пути  попадались
редкие кусты терновника, ежевики и густые заросли ивы, но  дорога  разумно
огибала препятствия. Как и весь этот мир, тропа была слишком  прагматична,
чтобы хотя бы попытаться подчинить ее своей воле и обстоятельствам.
     Итак, день был прекрасен. Трое  суток  без  перерыва  лил  дождь,  но
сегодня выглянуло солнце и небо в просветах  крон  было  чисто:  виднелось
несколько случайных далеких облаков. Для конца марта  погода  была  весьма
теплой, и Джим не замерз в своих доспехах.
     Те были явно ему не  впору,  поскольку  достались  по  наследству  от
бывшего хозяина замка Маленконтри. Требовалась подгонка. Предыдущий  барон
де Буа да Маленконтри был довольно широк в плечах, но ростом  ниже  Джима.
Оружейный мастер из Стоунбриджа кое-что переделал,  но  даже  после  этого
латы было тяжеловато носить целый день, особенно когда  нужды  в  этом  не
было.
     Сегодня Джим как раз чувствовал: доспехи ему ни к чему. Такие тяжелые
латы, говаривал близкий друг Джеймса,  сосед  и  товарищ  по  оружию,  сэр
Брайен Невилл-Смит, одевают для  охоты  на  водяных  драконов  или  других
важных дел. Сейчас на Джиме была короткая легкая кольчуга  поверх  кожаной
безрукавки, укрепленная кольцами от плеча до кисти; на самих  плечах  были
железные пластины: меч не сможет пробить их,  разве  что  слегка  повредит
кости Джима.
     Кроме того, на голове красовался легкий шлем с  забралом,  а  верхняя
часть бедер была защищена парой легких комканых лат.
     В общем, в одежде XX века Джим, пожалуй, замерз бы скорее,  нежели  в
этом одеянии, тем более что находился он в одном  из  центральных  графств
Англии, где ве