о
праву рождения. Маленькой Этте Гродински из Бронкса пришлось бороться за
каждую  мелочь.  Выйти  за  кинозвезду,   водвориться   в   особняке   в
Беверли-Хиллз, стать привлекательной умной  Элейн  Конти  было  нелегкой
работой. Она мрачно отхлебнула белое вино.
   Считай, что тебе повезло! Эти женщины - твои подруги.  Они  принимают
тебя на равных. Ты им нравишься. Они рассказывают тебе о своей  жизни  и
любовных делах, о своих туалетах  и  макияже,  о  своих  косметологах  и
гинекологах. Ты теперь одна из них. Да! Не смей забывать об этом!
   Этта. Элейн. Как тщательно замела она все следы своего  прошлого!  Ее
родители были все еще живы, но давным-давно переселились  из  Бронкса  в
уютный дом на Лонг-Айленде. По сей день она ни  разу  не  приглашала  их
погостить у нее в Беверли-Хиллз.
   По сей день они не познакомились с  Россом.  Она  звонила  им  раз  в
неделю и ежемесячно посылала им чек. Такие простые милые люди! В ее мире
они чувствовали бы себя очень неловко и сиротливо.
   Ты их стыдишься, Элейн!
   Да нет же, нет!
   - Вы поглядите, с кем Биби! - сказала Карен. Все глаза обратились  на
сотрапезника Биби, который опоздал, а теперь почти  бежал  к  ней  через
переполненный ресторан.
   - Всего-то Вулфи Швайкер, - презрительно отмахнулась Мэрли.
   - Господи! А я на минуту приняла его за мужчину! - воскликнула Карен.
- Он сильно изменился. Что он с собой сделал?
   - Сбросил фунтов сорок, - сказала Элейн, вновь вступая В разговор.
   - И правда! - изумлялась Карен. - Да у него же почти талия появилась!
   Вольфганг Швайкер. Профессиональный сопровождатель.
   Термин этот  был  изобретен  для  обозначения  любого  состоятельного
мужчины со связями,  который,  когда  мужья  по  той  или  иной  причине
отсутствовали, сопровождал замужних дам на всякие премьеры и  вернисажи,
а также в рестораны, где им было просто необходимо показаться.  У  Нэнси
Рейган был  свой  такой.  И  Вулфи  был  тем  же  при  Биби.  В  прошлом
невероятный  толстяк,  он  умудрился   похудеть   всего   до   пухлости.
Круглолицый, коротконогий, в дорогом костюме - лучшем, какой только  мог
предложить Гуччи. Ему только-только перевалило за пятьдесят,  и  он  был
владельцем весьма преуспевающих мастерских  по  планированию  и  отделке
ванных комнат с филиалами по всей стране.  Все  обожали  Вулфи.  Он  был
такой остроумный! Но он принадлежал Биби Саттон и хранил  ей  незыблемую
верность.
   - Знаете, - сказала Мэрли, постукивая по столу идеальными ногтями,  -
я как-то пригласила Вулфи на завтрак. А он вместо ответа спросил,  будут
ли Биби с Адамом. Я тогда была замужем за Нийлом, а он не терпит Биби  и
ни от кого этого не скрывал. Называл ее французской  дыркой  не  на  том
общественном месте! -  Мэрли  хихикнула.  -  Ну,  во  всяком  случае,  я
ответила "нет". И он сразу же ответил "нет". Вообразите только! Без  нее
даже маленького завтрака позволить себе не мог.
   Завтрак завершился в  вихре  сплетен,  намеков  и  общей  ядовитости.
Репутации,  любовные  связи,  таланты  и  красивая  внешность   небрежно
смешивались с пищей для воробьев. Элейн попросила счет и записала в  нем
номер своей кредитной карточки.
   Карен умчалась к своему психоаналитику, а Элейн и  Мэрли  неторопливо
вышли из сада, чтобы забрать свои машины у  услужливого  сторожа.  Мэрли
приподняла очки, заговорщицки прищурилась на подругу и спросила:
   - Ну? Что скажешь?
   Элейн профессионально оценила недавнюю операцию. Она не зря  побывала
женой хирурга-косметолога и кое-чему научилась.
   -  Прекрасно!  -  сообщила  она  результат  тщательного  осмотра.   -
Настоящая первоклассная работа.
   Мэрли пришла в восторг.
   - Правда?
   - Стала бы я лгать?
   - Конечно, нет.
   Сторож подогнал новенький "Порш-Турбо-Каррера" Мэрли.
   Она выжала из Нийла все алименты, какие только сумела, хотя  вовсе  в
них не нуждалась. Ее отец открыл на ее имя два счета,  затем  она  стала
владелицей и основного капитала. А после смерти  Тайрона  Сандерсона  ей
предстояло унаследовать огромное состояние.
   - Я к Нейман-Маркусу, - объявила она. - Почему бы и тебе не поехать?
   Элейн покачала головой.
   - Мне надо домой. Теперь, когда  Росс  вернулся,  мое  время  мне  не
принадлежит.
   Мэрли сочувственно кивнула и повернулась к своей машине.
   - Кстати. - Элейн взяла подругу за локоть. - Ты могла бы мне помочь.
   - Да?
   - Послушай, я знаю, что ты не в самых лучших отношениях с Нийлом...
   - Мягко сказано!
   - Но ты не могла бы.., не попробовала бы...
   Мэрли начала терять терпение.
   - Так что же, Элейн?
   - Мне нужен экземпляр "Людей улицы", - выпалила Элейн.  -  Это  очень
важно. И сценарий мне нужен незамедлительно.
   Мэрли подняла брови.
   - Эта макулатура?
   - А ты его читала?
   -  Зачем?  Его  якобы  написала  Монтана.  Какие   еще   тебе   нужны
доказательства?
   Элейн почувствовала, что краснеет. Как она  ненавидит  кого-нибудь  о
чем-нибудь просить!
   - Но ты можешь достать его для меня?
   Мэрли просверлила подругу взглядом.
   - Неужели Росс заинтересовался?
   Элейн пожала плечами - с небрежным, как она надеялась, видом.
   - Он любит быть в курсе.
   - Но разве его агент не может взять экземпляр для него?
   - Сценарий как будто держат под замком.
   - Вероятно, потому что он очень уж скверный! - Мэрли наморщила нос. -
Ну, если он тебе нужен, ты его получишь. Я в этом городе могу  раздобыть
что угодно.
   - Спасибо, Мэрли.
   - Не за что.
   Губы скользнули по щекам слева, справа, и подруги  расстались.  Мэрли
унеслась на взревевшем "Порше", а Элейн безутешно села  за  руль  своего
четырехлетнего "Мерседеса". Ничего!
   Скоро все переменится - и очень.
   Конти вернутся на вершину, и ей больше  никогда  не  придется  никого
просить об одолжении.
 
*** 
 
   - Я только что рассталась с  твоей  женой,  -  проворковала  Карен  в
трубку.
   - Ну и?
   - Я рассказала ей все.
   Наступила долгая пауза, пока Росс переваривал ее слова.
   - Что ты сделала? - сказал он наконец.
   Голос Карен затрепетал.
   - Рассказала все, Росс. Мне кажется, она тебя убьет! - Но тут  у  нее
вырвался смешок.
   - Остроумная дырка!
   - Вот именно.
   - Где ты?
   - В приемной моего аналитика. Я расскажу ему о нас все.
   - Не надо!
   - А что? Я передам тебе все его заключения. Обещаю.
   - Черт подери, Карен! Не упоминай моего имени.
   - А что я за это получу?
   - Самый большой хер, какой ты только видела.
   Она весело хихикнула.
   - Какое самомнение!
   - Я позвоню тебе завтра.
   - Ну нет! Когда именно?
   Она была ему нужна, но сценарий "Людей улицы" был ему нужнее, и он не
собирался выходить из дома, пока не получит его.
   - Я же сказал, что позвоню завтра.
   Ну, так легко он от нее не отделается!
   - Насколько я поняла, в доме Конти намечается прием?
   - Угу.
   - Элейн весь завтрак томилась по Биби Саттон.
   - И заполучила ее?
   - Заполучила "может быть". Ты же знаешь Биби.
   Росс знал нравы  и  обычаи  Беверли-Хиллз.  Если  Элейн  не  добьется
согласия Биби, не стоит ничего затевать. Не позвонить ли Адаму и сыграть
старого приятеля?
   - Мне пора, - внезапно сказала  Карен.  Она  хотела  повесить  трубку
прежде него.
   - Не вздумай упомянуть мое имя твоему аналитику, - предостерег он.
   Она  повесила  трубку,  не  ответив.  Росс  вернулся  на  террасу  и,
аккуратно подставляя себя солнцу, вообразил сцену в саду "Бистро" - Биби
разыгрывает недоступность, Элейн ее обхаживает, а Карен  смакует  каждую
минуту пресмыкательства.
   Карен. На безумную секунду он ей  поверил,  когда  она  сказала,  что
открыла Элейн все. У этой стервы опасное чувство юмора.
   Не порвать ли с ней?
   Но ради чего? Элейн  она  ни  за  что  не  проговорится,  а  ему  еще
требуются ее сексуальное тело и удивительно эротичные соски.
   Ах, какие соски!
   Требуются - но не сейчас. Вот когда он  прочтет  сценарий.  А  "людей
улицы". Вот  когда  Сейди  Ласаль  станет  его  агентом.  Вот  когда  он
почувствует себя более.., определенно.
 
*** 
 
   Бадди показалось, что он глаз не успел  сомкнуть,  как  его  разбудил
телефон.
   - Кто это? - промямлил он сквозь зевок.
   Треск в трубке, а потом:
   - Бадди! Ты что? Спишь?
   - Позвони утром, - пробормотал он сонно.
   - Так уже утро! - раздраженно сказал звонящий. - Одиннадцать часов, и
пора бы тебе пошевелить задницей.
   - Рэнди! - Он с трудом открыл один глаз. - Как ты там поживаешь?
   - Лучше некуда! Подобрал себе по-настоящему горяченькую богачку.
   - Э-эй! Здорово. - От открыл второй глаз и пошарил по постели. Ангель
в ней не оказалось.
   - Ага, - деловито продолжал Рэнди. - И я собираюсь разыграть все  как
по нотам. Я пока мистер Чистый, она жутко на  меня  клюет,  и,  приложив
старания, думается, я встану на рельсы по-настоящему...
   - Здорово, здорово, - бормотал Бадди, надеясь, что с квартирой звонок
никак не связан.
   - Я приеду завтра, - объявил Рэнди, словно играя в телепатию, - и мне
нужна квартира. Я знаю,  что  почти  не  даю  тебе  времени.  Но  мы  же
договорились, что я тебя пускаю недели на две, а ты, ну, ты все еще там.
Я приеду завтра около двенадцати.
   - Дня?
   - Ага.
   Бадди искал, что бы такое сказать. Но что он мог сказать?
   Знаешь, приятель, мне некуда идти. Денег нет. А  мне  надо  содержать
жену. У меня же ничего нет! Этого он никогда не скажет. Ни за что.
   Гордость. Как признаться, что со дня возвращения ему не удалось найти
даже самой паршивой работенки!
   - Нас к тому времени и след простынет, - бодро сказал он. - И спасибо
за квартиру, Рэнд. Мы, собственно, переезжаем в башню на Сансете.
   - В башню на Сансете? Значит, у тебя пошло?
   - Ага.
   - Просто не дождусь познакомиться с твоей старухой.
   - Через недельку мы к тебе заглянем и попразднуем.
   Бадди хлопнул трубку на рычаг и соскочил с кровати. Фигня!
   Он ринулся к холодильнику, выпил апельсиновый сок прямо из  картонки,
зачерпнул горсть изюма и вгрызся в яблоко.
   И начал прикидывать, что же ему все-таки делать.
   Тряпичник. От этих дел отошел.
   Макси Шолто. Только на самый крайний случай.
   Фрэнсис Кавендиш. Позвонить ему сейчас же насчет "Людей улицы".
   Шелли. Что требуется, чтобы стать стриптизером?
   Он натянул шорты и машинально начал отжиматься.
   И тут вспомнил сожителя Тряпичника - толстенького педика  с  похабным
бульдожкой - и карточку, которую он ему сунул.
   "Позвоните мне"...
   А почему бы и нет? Выяснить, что там светит. Угу. Но только  где  эта
чертова карточка? Что он с  ней  сделал?  Попытался  сосредоточиться  на
отжиманиях, но без толку. Как можно сосредоточиться на тренировке  тела,
когда ты вот-вот окажешься на улице?
   Он вскочил на ноги и набрал номер Фрэнсис Кавендиш.
   - У мисс Кавендиш совещание. Может ли она позвонить вам? -  пробубнил
незнакомый голос.
   - Дело не терпит отлагательств, - произнес он внушительно.
   - А! Ну, я узнаю. Как мне ей сказать, кто звонит?
   - Роберт Эванс.
   - Хорошо, мистер Эванс. - С большим почтением.
   Тридцатисекундное ожидание.
   - Бобби, как поживаете? Чем могу быть вам полезна?
   - Фрэнсис, это Бадди  Хадсон.  И  не  сердитесь,  откладывать  правда
нельзя.
   - Черт подери!
   - Фрэнсис, - торопливо заговорил он. - Фильм "Люди улицы".  Там  есть
роль для меня. Хотите создать еще одну звезду?
   Тогда рекомендуйте меня на нее. Договорились?
   Фрэнсис закипела.
   - Нет, не договорились.
   - Но почему?
   - А  потому,  милый  мой  мальчик,  что  фильм  под  таким  названием
действительно намечается, но я не знаю, есть ли  в  нем  подходящая  для
тебя роль, так как сценария я не видела. И мало кто  видел.  Его  держат
под замком.
   - Так я и поверил, Фрэнсис. Вы все видите!
   Она фыркнула, точно взбесившаяся лошадь.
   - Совершенно верно, миленький Бадди. Однако  актеров  на  этот  фильм
подбирает сценаристка. - Ее голос исполнился презрения.  -  Видимо,  она
разбирается в этом лучше нас, профессионалов. Я работаю  всего  каких-то
тридцать лет. Где уж мне!
   - А кто сценаристка?
   - Монтана Грей, жена режиссера. С тебя достаточно? А теперь  освободи
линию, Бадди, и больше никогда не смей называться чужим именем, понял?
   - Мне позарез нужна работа, Фрэнсис.
   Она вздохнула.
   - Она тебе все время нужна позарез, только там, куда я тебя  посылаю,
у тебя никогда ничего не выходит.
   - У вас есть для меня что-то? Следующий раз будет в самое яблочко.  Я
знаю! - Он почувствовал,  что  она  задумалась,  и  весь  превратился  в
желание, чтобы у нее нашлось, куда его послать.
   - Статистом хочешь? - сказала она наконец.
   В нем поднялся гнев. Статистом! Уж лучше он вообще уедет  отсюда,  но
до такого не унизится!
   - Нет, - ответил он холодно.
   - Жаль. В таком случае пока я ничем тебе помочь не могу.
   Как он ненавидит телефон! Сначала Рэнди, потом Фрэнсис.
   Всегда какая-нибудь пакость.
   Вот Ангель отпирает дверь, а что он ей скажет?
   Она  выглядела  даже  красивей   обычного,   сияя   какой-то   особой
невинностью.
   - Прости, что я ушла и не приготовила тебе  завтрак,  -  сказала  она
кротко, подходя к нему и обвивая руками его талию. -  Мне  надо  было  к
врачу.
   Мысли вихрем неслись у него в голове. Монтана Грей. Жена Нийла  Грея,
режиссера. Актеров для фильма подбирают сами.
   "Оливер Истерн продакшн", сказала Шелли. Он нежно отстранил Ангель.
   - Позвони в справочную, детка. Мне нужен номер "Истерн продакшн".
   Она посмотрела на него с грустной обидой.
   - Я сказала, что должна была пойти к врачу. Разве тебе  не  интересно
почему?
   - Ну да, конечно. Очень. - Потом, спохватившись, он добавил:
   - А отчего ты раньше мне ничего не сказала?
   - Я.., я не  знала,  будешь  ли  ты  рад.  -  Она  смотрела  на  него
счастливым взглядом,  омраченным  неуверенностью.  -  Но  теперь,  когда
подтвердилось...
   Ужас того, что она собиралась  сказать,  обрушился  на  него  ледяной
тяжестью.
   - Черт! Детка, ты же не... - Он не сумел договорить.
   Она кивнула и прошептала недоговоренное слово:
   - Беременна.
   - Нет!
   - Да! Правда, замечательно, Бадди? Так замечательно!
   Он не знал,  что  сказать.  У  него  перехватило  дыхание.  Он  хотел
оттолкнуть ее, но сумел справиться с собой.
   - Э-эй! А я еще не плавал! Я быстро. - И он выскочил за дверь,  точно
вор.
   - Бадди, - позвала она, но он не остановился.
   Ангель закрыла глаза и крепко зажмурилась. Только бы не заплакать. Да
уж! Совсем не так, как в кино... Но хватит жалеть себя.
   Если Бадди не обрадовался, что у них будет маленький, что поделать? А
она просто в восторге. И он тоже будет рад. Конечно же!
   Он ведь любит ее, правда? А теперь они станут настоящей семьей.
 
Глава 14 
 
   Капитан Лакост сказал:
   - Хочешь, так бери. - Он кивнул на толстую папку у себя на  столе.  -
Но ты знаешь, мы сделали все, что могли. Его описание,  фото,  отпечатки
пальцев разосланы по всей стране. Следующий ход за ним.
   - Я знаю, - сказал Леон. - Просто у меня ощущение,  что  мы  все-таки
что-то упустили, и я хочу еще раз покопаться в материалах. Основательно.
- Он взял папку со стола. Ничего для него нового в ней найтись не могло.
Он вышел из кабинета начальника, а потом на улицу к своей машине.
 
*** 
 
   Леон  расстроился  из-за  потери  дождевика.   Настоящий   английский
макинтош, который приятель специально купил в  Лондоне,  чтобы  подарить
ему в день рождения! Мысль о том,  что  в  макинтоше  расхаживает  Джой,
уличная шлюха, жгла его, как огнем.
   Он подумал даже, не сесть лив машину и не отправиться ли поискать ее,
но после долгого  горячего  душа  ему  расхотелось  снова  выходить  под
ливень. А потому он облачился в пижаму, налил себе полную рюмку  коньяку
и устроился перед телевизором  посмотреть  старый  вестерн.  Видимо,  он
заснул прямо перед  экраном,  потому  что  даже  подскочил,  разбуженный
громким стуком в дверь.
   С трудом разлепив глаза, он побрел в прихожую, взглянув по дороге  на
часы. Кому он вдруг понадобился в два ночи?
   Он распахнул дверь и увидел душещипательное зрелище. Перед ним мокрая
насквозь стояла Джой Кравец. Рубашка облепляла тело  и  выглядела  почти
прозрачной. Широкие брюки облепляли ноги.
   Оранжевые  вихры  облепляли  голову,  с   кончика   курносого,   чуть
свернутого набок носа капала вода.
   - Я ваш  дождевик  принесла,  -  сказала  она  жалобно,  подавая  ему
макинтош.
   Он обрадовался макинтошу, но совсем не обрадовался ей.
   - Откуда ты узнала, где я живу?
   Она выудила из кармана макинтоша смятый конверт.
   - Счет за электричество... - начала она и расчихалась.
   - Входи, что ли, - пробурчал он недовольно.
   - Кх, спасибочки. - Она чихнула. - Думала, ты так и не сообразишь!  -
И тут же ее лицо расползлось в веселой у смешке. - Такая хорошая пижама.
Просто сексуальная. Особенно окошечко симпатичное.
   Только теперь он со жгучим стыдом заметил, что ширинка не застегнута.
   - Погоди, - сказал он сухо, быстро ушел в  ванную  и  накинул  халат.
Когда он вышел, она стояла перед телевизором и вода ручейками  текла  на
его ковер.
   - Вот что, - сказал он сквозь  зубы,  -  я  подберу  тебе  что-нибудь
переодеться, а когда твоя одежда подсохнет, вызову тебе такси.
   - Да некуда мне ехать! - прохныкала она.
   - То есть как - некуда?
   - А вот так, - упрямо сказали она.
   - Значит, в отдел несовершеннолетних?
   Она сразу переменилась.
   - Хреновина! - огрызнулась она. - У тебя во  рту  проигрыватель,  что
ли? Отдел! Отдел! Других слов у тебя нет!
   - Джой, - терпеливо сказал он. - Перестань меня доводить.
   Без твоей ругани я обойдусь. Есть у тебя где переночевать или нет?
   - Угу, - ответила она угрюмо. - Завтра подружка приедет.
   Я у нее поживу, пока не скоплю на  дорогу  в  Аризону.  -  Она  снова
расчихалась.
   - Пойди-ка в ванную и переоденься, пока не схватила пневмонию.
   Она послушно кивнула. Он показал ей ванную, раздумывая, что делать  с
ней дальше.
   - Можно я душ приму? - крикнула она из-за двери.
   - Если хочешь, - ответил он сердито. - Выбрось-ка  мне  свою  одежду.
Попробую подсушить.
   Он пошел на кухню, включил электрический чайник, вернулся, подобрал с
пола ее вещи и развесил их, на отопительной батарее, а потом  извлек  из
шкафа широкий свитер и пару старых брюк,  которые  положил  под  дверью,
чтобы она могла сразу их надеть.
   Каким образом он, Леон Розмонт, допустил, чтобы в его  ванной  мылась
шестнадцатилетняя проститутка? Черт! Быть ему всеобщим посмешищем,  если
кто-нибудь в участке прознает про это!
   Она вышла сухая, чистая, нелепо тонущая в его одежде. Вода  закипела,
он налил кипятку в чашку, бросил в нее чай, два кубика сахара,  протянул
ей.
   Она примостилась у кухонного стола и начала с удовольствием пить.
   - Так что же мне с тобой делать? - спросил он.
   - А вы позвольте мне лечь тут на диване. Как  рассветет,  я  уйду,  -
ответила она сразу же.
   - Нельзя.
   - Почему?
   Он взвесил положение.  Единственное,  что  он  мог  бы  сделать,  это
отвезти ее в участок. Значит, надо будет заставить ее одеться и пойти  с
ним. А дождь льет, и бедную девочку запрут до  утра  в  камере,  и  одно
только заполнение документов...
   Внезапно он принял решение. К  черту!  Пусть  переночует  у  него  на
диване, и утром он отвезет ее к подруге, чтобы убедиться,  что  хоть  на
этот раз она не соврала. Где-то в глубине его сознания  предостерегающий
голос сказал:  "Плохо  придумано!",  но  он  только  отмахнулся,  принес
запасное одеяло с подушкой и оставил ее устраиваться.  Он  закрыл  дверь
спальни, лег в постель, прочел две главы романа Джозефа Уэмбо и заснул.
   Гроза разразилась около половины четвертого. Слепящие зигзаги молний,
басистые раскаты грома. Леон продолжал спать, ничего не сознавая.
   Джой проснулась сразу же, замотала нагое тело поплотнее  в  одеяло  и
вся затряслась. Яркие вспышки молний, грохот гр