Ты так молода, Мэри! Мы можем продолжать встречаться, но  из  этого  все
равно ничего не выйдет. Это тупик. Ни ты, ни я не сможем сохранить  наше
чувство.
   "Наше чувство"... - эти слова прозвучали в ушах Мэри Лу словно  самая
лучшая музыка.
   - У меня есть одна идея, - сказала она, ослепительно улыбаясь  Стиву.
- Давай попробуем сохранить наше чувство вместе.
   Этого хватило, чтобы Стивен сдался.  Через  неделю  она  переехала  к
нему.
   Союз с Мэри Лу  -  правда,  не  зарегистрированный  формально  -  дал
Стивену личное счастье, которого ему так не  хватало.  Его  жизнь  пошла
наперекосяк в тот день, когда мать  Стивена  Карри  призналась,  что  не
знает, кто его отец.
   Мэри  помогла  ему  справиться  с  последствиями  этого  открытия   -
благодаря ей он все реже оглядывался на прошлое и  все  больше  внимания
уделял своей адвокатской карьере.
   И ей, разумеется, тоже.
   Но вскоре произошло еще одно столкновение Мэри Лу с прессой. Редактор
того  журнала,  с  которым  она  судилась,  поместил   несколько   очень
откровенных снимков. Подписи извещали, что на них изображена  она,  Мэри
Лу.
   Но это было ложью. Фотографии были смонтированы: к  телу  порнозвезды
просто приделали голову Мэри. Но самое скверное заключалось в  том,  что
журнал попал в широкую продажу прежде, чем она смогла этому помешать.
   Когда Мэри увидела грязные фото, она пришла в  такое  состояние,  что
попыталась покончить с собой. К счастью, Стивен успел вовремя  доставить
ее в больницу, где ей промыли желудок и  сделали  несколько  переливаний
крови.
   Вскоре после того, как Мэри Лу вышла из  больницы,  они  со  Стивеном
поженились. Стивен приобрел любящую жену, для Мэри же этот брак  означал
безопасность, ласку и спокойствие, которых ей так не хватало.
   Через несколько месяцев она забеременела и в конце  концов  произвела
на свет прелестную девочку, которую они назвали Кариока Джейд.
   Сейчас ей было уже восемь. Внешностью она пошла  в  мать,  а  умом  и
темпераментом - в отца.
   Уже сейчас она мечтала о том, что станет адвокатом, как папа.
   Мэри Лу оказалась превосходной матерью.,  Несмотря  на  необходимость
заботиться о карьере, она всегда ставила мужа и дочь  на  первое  место,
чтобы они не чувствовали, будто ими пренебрегают. И они платили  ей  тем
же, благодаря чему Мэри иногда казалось, будто во всем  мире  существуют
только они трое. Что до остальных, то в них она не особенно нуждалась.
   В Лос-Анджелес они перебрались по предложению  Стива.  Это  произошло
после того, как они  прожили  два  года  в  Англии,  где  Стивен  изучал
английское законодательство, играл в гольф и наслаждался бездельем.
   "В Лос-Анджелесе, - объяснял он Мэри, - тебе будет легче вернуться  к
актерской карьере.
   Кроме того, там живет Лаки..."
   Лаки приходилась Стивену сводной сестрой, и Мэри Лу  казалось  вполне
естественным желание  Стивена  уехать  из  Нью-Йорка,  чтобы  поселиться
поближе к ней и к отцу - Джино Сантанджело.
   Стивену потребовалась почти целая жизнь, чтобы  понять,  что  у  него
есть семья, и когда это произошло, новые,  доселе  неизведанные  чувства
захлестнули его с такой силой, что он, по-видимому, просто  не  в  силах
был противиться своему желанию поскорее узнать, что же это такое - иметь
отца и сестру.
   Воссоединение семьи Сантанджело произошло, однако, не так легко,  как
он рассчитывал.
   Лаки приняла Стива сразу и безоговорочно, однако Джино  потребовалось
довольно много времени, чтобы свыкнуться  с  мыслью,  что  у  него  есть
сын-мулат, появившийся на свет в результате  одной  очень  давней  ночи,
проведенной им с матерью Стивена - Карри.
   В конце концов, однако, все  стало  на  свои  места.  Даже  компаньон
Стивена Майерсон,  узнав  о  его  желании  перебраться  в  Лос-Анджелес,
отнесся к этому с пониманием и тут же предложил открыть  в  этом  городе
западное отделение МЛБ.
   В итоге Стивен оказался совершенно прав.
   Переезд в Лос-Анджелес дал карьере Мэри Лу  новый  толчок,  да  такой
мощный,  что  буквально  через  считанные  месяцы  она  получила  первую
значительную роль в  кино.  Фирма  Стивена  -  западное  отделение  МЛБ,
получившее название "Майерсон и Беркли" - тоже процветала,  и  оба  были
уверены, что в их жизни начинается новый, еще более счастливый, этап.
   - Вас ждут на площадке, миссис Беркли, - окликнула Мэри Лу  ассистент
режиссера, заглянув в приоткрытую дверь ее трейлера.
   - Иду! - отозвалась Мэри Лу, возвращаясь к настоящему. - Уже иду!..
 
Глава 5 
 
   Красный  "Феррари"  мчался  по  шоссе   Пасифик-Коуст.   Из   колонок
проигрывателя неслись композиции Мэрвина Гэя, и Лаки чувствовала, как  с
каждой минутой у нее повышается настроение. Она надеялась,  что  приняла
правильное решение; Джино, во всяком случае, думал именно так, а для нее
его мнение значило очень много.
   "Нужно прислушиваться к собственным ощущениям, - сказал он  ей.  -  И
если чувствуешь, что все правильно, - так и поступай".
   И все же последним критерием правильности принятого решения было  для
нее то, как отреагируют на эту потрясающую новость участники приема, и в
первую очередь  -  Ленни.  Сейчас,  конечно,  было  уже  поздно,  однако
несколько раз Лаки подумала о том, что ей все же следовало поделиться  с
мужем тем, что было у нее на уме. Остановило ее только  то,  что  Ленни,
обладая  аналитическим  умом,  имел   обыкновение   все   взвешивать   и
раскладывать по полочкам, а как раз этого-то она и не  хотела.  То,  что
Лаки собиралась сообщить, нельзя было анализировать  -  это  можно  было
только принимать или.., не принимать.
   Первыми, кого Лаки увидела в просторной кухне особняка, стоявшего  на
берегу  Тихого  океана,  были  маленький  Джино,  Мария,  их  чернокожая
гувернантка Чичи и Бобби  -  пятнадцатилетний  красавчик,  точная  копия
своего деда.
   - Привет, ма, - сказал Бобби. - Хочешь взглянуть на мой новый смокинг
от Армани? Ты просто обалдеешь!
   - Не сомневаюсь, - сухо заметила Лаки. - Кстати, с чего ты решил, что
тебе уже можно носить смокинг,  да  еще  от  Армани?  В  твоем  возрасте
следует одеваться скромнее.
   - Мне так сказал дед. - Бобби широко ухмыльнулся.
   - Джино тебя балует, - сказала Лаки.
   - Угу. - Бобби снова улыбнулся. - Но я ничего не имею против.
   Лаки только покачала головой. Она сама разрешила своему старшему сыну
пойти сегодня на прием; что касалось Джино-младшего и Марии, то они,  по
ее мнению, были еще слишком малы, а Лаки не  собиралась  делать  из  них
избалованных  голливудских  детей.  Слишком  много   она   видела   этих
пресыщенных, скверно  воспитанных,  наглых  подростков,  которые  уже  в
шестнадцать получали в подарок собственный "Порше".
   Чичи, которая работала у Лаки с тех пор, как родился Бобби, накрывала
на стол, собираясь кормить младших детей.
   - Как вкусно пахнет!.. - с подъемом проговорила Лаки.  -  Ну-ка,  кто
первый съест свою порцию?
   - А где папа? - спросила Мария.  -  Он  обещал  побегать  с  нами  по
берегу.
   Мария была очаровательным ребенком с  огромными  зелеными  глазами  и
тонкими, как паутинка, светлыми волосиками, которые обещали со  временем
превратиться в роскошные белокурые локоны.  Она  была  очень  похожа  на
Ленни, в то время как Джино пошел внешностью в Лаки.
   - Папа работает, - объяснила Лаки. - Он побегает с вами  в  выходные,
ладно?
   Мордашка Марии вытянулась.
   - Но ты же говорила, что я могу побегать по берегу, мама, -  серьезно
сказала она. - Ты же обещала!
   Лаки улыбнулась.
   - Я знаю, - сказала она, вспоминая, какой она сама была в восемь лет.
У нее не было матери, которая могла бы за ней  присматривать,  -  только
мрачные охранники и глухие  стены,  окружающие  особняк  в  Бель-Эйр,  в
котором отец прятал ее от наемных убийц. - Я  иду  наверх  готовиться  к
приему, - объявила она. -  Когда  я  вернусь,  надеюсь,  что  все  будет
съедено. И еще я хочу, чтобы кое-кто переоделся в  домашние  халатики  и
был готов поцеловать меня перед сном, потому что сегодня я вернусь очень
поздно.
   Маленький Джино хихикнул. Лаки  наклонилась  и,  быстро  обняв  сына,
поспешила наверх, в спальню, где ее  уже  ждал  личный  парикмахер  Нед.
Обычно Лаки причесывалась и  укладывала  волосы  сама,  но  сегодня  она
решила, что будет  гораздо  лучше,  если  над  ее  прической  поработает
профессионал.
   Нед от волнения грыз ногти сразу на обеих руках.
   - В чем дело, Недди? - спросила Лаки, падая в кресло перед зеркалом.
   - Как в чем? - удивился он. - Я волнуюсь.
   Вы всегда так торопитесь, так спешите...
   - Особенно сегодня, - сказала Лаки решительно. - В  пять  тридцать  я
должна уже сидеть в лимузине, а мне еще надо одеться и подкраситься.
   - О'кей, - вздохнул Нед, накидывая ей на плечи накидку.  -  Какую  вы
хотите прическу?
   - Высокую. И еще, Недди, сегодня я хочу что-нибудь особенное.
   - То есть вы хотите быть непохожей на  себя?  -  укоризненно  спросил
Нед.
   - Точно, - подтвердила Лаки. - Могу я  хотя  бы  раз  позволить  себе
выглядеть как взрослая женщина или нет?
   - Разумеется, разумеется. - Парикмахер протяжно вздохнул. - Только не
торопите меня.
   Я не люблю, когда меня торопят, - от этого у  меня  начинают  дрожать
руки. И не вертитесь, О'кей?
   - У тебя есть двадцать минут, - сказала Лаки. - Больше мне все  равно
не высидеть.
   - О боже! - Нед трагически возвел  очи  горе.  -  Лучше  бы  я  делал
прически кинозвездам!
   Эти, по крайней мере, способны любоваться на себя в зеркало часами!
   Он, однако, сумел причесать и уложить ей волосы в  рекордно  короткий
срок, и Лаки, поблагодарив Неда,  поспешила  его  отослать.  Как  только
парикмахер ушел, она бросилась в ванную и встала под  душ,  стараясь  не
замочить голову. Потом она досуха растерлась жестким махровым полотенцем
и брызнула на себя любимыми духами Ленни.
   Затем настал черед макияжа. С этой работой Лаки справилась  быстро  -
она никогда не делала "себе лицо", пребывая в непоколебимой уверенности,
что Бог и так наградил ее достаточно щедро. Подкрасив ресницы и  подведя
губы, она сочла, что сделала  больше  чем  достаточно,  и  втиснулась  в
длинное шелковое  платье  от  Валентине.  Платье  было  ярко-красным,  с
тонюсенькими желтыми полосочками, глубоким вырезом и разрезом до  бедра.
Платье было достаточно откровенным:  оно  ничего  не  скрывало,  и  Лаки
порадовалась про себя, что она достаточно стройна.
   Будь в ее фигуре хоть малейший изъян, и она не смогла бы  надеть  это
шикарное платье, в которое влюбилась с первого взгляда.
   Несколько минут Лаки с удовольствием рассматривала  себя  в  зеркало.
"Вот теперь,  -  подумала  она  с  удовлетворением,  -  я  действительно
выгляжу, как взрослая женщина. Как настоящая Лаки Сантанджело..."
   В школе ее называли Лаки Сант. Под этим именем она значилась во  всех
документах и в классном журнале, и никто из  учителей,  за  исключением,
быть может, директора, не знал ни ее настоящей фамилии, ни того, что она
приходится  дочерью  широко  известному  в  определенных  кругах   Джино
Сантанджело - крупному лас-вегасскому магнату, владельцу сети  отелей  и
казино, преуспевающему дельцу с несколько сомнительным прошлым.
   "О, Джино!.. - подумала Лаки. - Отец. Дорогой мой человек...  Сколько
же мы с тобой пережили вместе?" Того, что им досталось, другому  хватило
бы на несколько жизней, но Лаки ни о чем не жалела. Напротив,  она  была
только рада тому, что трудности и опасности укрепили ее связь с отцом, и
теперь разрушить ее было не под силу никому.
   Лаки очень хорошо помнила, как в  девятнадцать  лет  упрашивала  отца
позволить ей возглавить семейный бизнес, но Джино долго не соглашался.
   - Девочки должны выходить замуж и рожать детей, - говорил он ей.
   - Только не я, - отвечала  ему  Лаки  упрямо.  -  Ведь  я  не  просто
девчонка, я - Сантанджело, а это кое-что значит. Я могу сделать все, что
угодно.
   И она действительно могла. Когда Лаки показала отцу,  на  что  она  в
действительности способна, он не только уступил,  но  и  признал  в  ней
делового партнера, который не уступает ему ни в уме, ни в решительности,
ни в деловой хватке.
   Открыв сейф, Лаки достала  оттуда  золотые  сережки  с  бриллиантами,
которые Ленни подарил ей на сорокалетие.  На  руку  она  надела  широкий
браслет с бриллиантами и изумрудами - подарок отца - и, бросив взгляд на
часы, коротко вздохнула. Времени было двадцать минут шестого, а она была
уже полностью готова.
   Внизу Бобби, одетый в смокинг, стоял в картинной позе  возле  камина,
красуясь перед братом и сестрой.
   -  Почему  нам  тоже  нельзя  поехать?  -  спросила  Мария,   завидев
спускающуюся по лестнице Лаки.
   - Потому что это  не  детский  утренник,  -  ответила  Лаки,  любуясь
дочерью. В пушистой байковой пижамке с портретом пса  Снупи  на  кармане
Мария выглядела очаровательно. - Сегодняшний прием только для  взрослых,
к тому же мама идет не столько развлекаться, сколько работать. Я  должна
сказать речь...
   - И все будут тебя слушать?! - ахнула Мария.
   - А ты как думала, маленькая? Конечно, будут.
   - Если этот пли.., плием только для взрослых, почему  Бобби  идет?  -
спросил маленький Джино.
   - Потому что он выше, чем все мы, вместе взятые, - нашлась Лаки.  Это
был хороший ответ, к тому же она была недалека от истины: если  бы  Лаки
посадила Марию к себе на плечи, то глаза девочки  пришлись  бы  как  раз
вровень с глазами ее старшего сына. - Лимузин приехал? - спросила она  у
Бобби.
   - Только что.
   - Тогда идем, - сказала Лаки, целуя Марию и Джино-младшего.
 
*** 
 
   -  Послушай,  дорогая,  я  никак  не  могу  найти  свой  галстук!   -
пожаловался Стивен в  телефонную  трубку,  неловко  прижимая  ее  к  уху
плечом.
   Обе руки он чуть не по локоть запустил  в  верхний  ящик  комода,  но
галстука не было и здесь.
   - Ты соображаешь, что ты делаешь, Стив? - спросила Мэри Лу, с  трудом
сдерживая смех.  -  По-моему,  только  ты  способен  позвонить  жене  на
съемочную площадку! Между прочим, ты запорол Ленни почти готовый дубль!
   Она говорила по своему сотовому телефону,  старательно  отворачиваясь
от своего партнера-актера, который никак не мог поверить, что Мэри Лу не
отключила свой аппарат на время съемок сцены.
   - Извини, родная, - сказал Стив, - но это срочно. Лаки вот-вот  будет
здесь.
   - Твой галстук на вешалке за  ширмой  -  там,  куда  я  повесила  его
сегодня утром. Я тебе раз пять сказала, где он.
   - Ах да, верно. Конечно! - воскликнул Стивен, вспоминая. - Ну  точно,
вон он висит.
   - Ты когда-нибудь доведешь меня до сумасшествия, Стив, - сказала Мэри
Лу, притворяясь сердитой.
   - Серьезно?
   Она негромко хихикнула.
   - Совершенно серьезно, Стив.
   -  О'кей,  крошка...  -  сказал  он  низким,  бесконечно  сексуальным
голосом. - Сегодня вечером. Жди. Я приеду и  попробую  довести  тебя  до
полного сумасшествия.
   - О-о-о, Стив!..
   Теперь уже оба они захихикали, как настоящие сумасшедшие,  защищенные
от вежливого недоумения посторонних сознанием того, что даже теперь  они
все еще без ума друг от друга и что с каждым новым проведенным  в  браке
годом их сексуальные отношения становятся все лучше.
   - Мэри Лу! - крикнул ей Ленни Голден. - Мы все  хотели  бы  закончить
фильм в этом году.
   В этом, а не в будущем. Или у тебя другие планы?
   - Извини, Ленни, - виновато откликнулась актриса. - Пока, любимый,  -
добавила она в трубку. - Увидимся вечером. Я должна сказать тебе  что-то
совершенно особенное.
   - Что? - спросил Стив, от души надеясь, что она  не  подписала  новый
контракт на съемку, не посоветовавшись  с  ним.  Стив  рассчитывал,  что
после съемок у Ленни Голдена они с женой устроят себе роскошные каникулы
где-нибудь на Гавайях.
   - Увидимся - тогда скажу, - лукаво проговорила Мэри  Лу  и  выключила
телефон.
   - Ну что, можно продолжать? - с сарказмом спросил Ленни,  давая  знак
светоустановщику и оператору.
   - Да, пожалуйста, мистер Голден, - величественно отозвалась  актриса,
улыбаясь своей неотразимой улыбкой.
   И ни один  человек  из  съемочной  группы  даже  не  подумал  на  нее
сердиться.
 
Глава 6 
 
   То, что девушка называла "прошвырнуться", не особенно понравилось  ее
темнокожему кавалеру. В глубине души он рассчитывал  на  сеанс  быстрого
секса на заднем сиденье своего джипа или, в крайнем  случае,  на  минет,
однако после того, как они побывали в двух закусочных и выпили  по  паре
шоколадных коктейлей, ему стало ясно, что у его спутницы  есть  какая-то
своя программа.
   Эта девушка помыкала им всегда - с того  самого  времени,  когда  они
были детьми. Сходи туда, сделай это - эти распоряжения  она  отдавала  с
восхитительной небрежностью, и он ни разу не посмел ослушаться.  Сначала
это был обычный диктат возраста  -  как-никак,  она  была  на  два  года
старше, но со временем покорность перешла в привычку.
   Не то чтобы он не пытался вырваться. Напротив,  временами  он  просто
ненавидел  ее,  однако  от  попыток   восстать   его   удерживало   одно
немаловажное обстоятельство.
   Он постоянно хотел ее и надеялся, что рано или поздно она уступит,  -
уступит, хотя бы просто повинуясь собственному  капризу  или  настроению
минуты.
   И тогда наступит его час. Юноша был уверен, что достаточно будет  ему
хотя бы раз обладать ею, и  ее  власть  над  ним  кончится  -  он  будет
свободен. Пока же он позволял ей командовать собой.
   В конце концов они заехали в супермаркет и купили  там  две  упаковки
пива по шесть банок в  каждой.  Девушка  выглядела  много  старше  своих
восемнадцати лет , да и кассир был слишком взволнован,  таращась  на  ее
груди.
   На стоянке девушка откупорила две жестянки и  протянула  одну  своему
спутнику.
   - Кто допьет последним, тот какашка, - быстро  сказала  она,  поднося
банку к губам.
   Юноша не имел ничего против того, чтобы посоревноваться. В свое время
он клятвенно обещал отцу никогда не садиться за руль пьяным,  но  сейчас
данное когда-то слово совершенно вылетело у него из головы,  к  тому  же
пиво оказалось вкусным и холодным. Ему удалось  первым  опустошить  свою
жестянку,  и  эта  небольшая  победа  помогла  ему  почувствовать   себя
увереннее.
   - И что мы будем делать теперь? - сказал он нарочито  ленивым  тоном,
швырнув пустую банку под ближайшую машину.
   - Не знаю. - Девушка пожала плечами.
   - Как насчет того, чтобы закатиться в кино?
   - Забава для малолеток, - отрезала она, играя  серебряными  кольцами,
которыми было украшено ее проколотое в нескольких  местах  ухо.  -  Могу
предложить кое-что получше. Давай  что-нибудь  украдем!  -  сказала  она
таким тоном, словно речь шла о каком-то пустяке.
   - Как так? - опешил юноша. - Зачем?
   - А просто для смеха. - Девушка была уверена в своей власти.  -  Нет,
пусть это будет что-то вроде обряда посвящения. Если ты хочешь и  дальше
дружить со мной, ты должен сделать что-то такое, чтобы я могла в тебе не
сомневаться.
   - Дружить? - тупо переспросил юноша, гадая, что  скрывается  за  этим
словом.
   - Да не трусь ты! - Девушка досадливо дернула плечом.  -  Делов-то  -
раз плюнуть. Мы  зайдем  в  музыкальный  магазин  и  посмотрим,  сколько
компакт-дисков ты сможешь украсть.
   - Почему бы мне просто не купить их? - резонно возразил юноша. - Отец
оплачивает мои счета без всяких разговоров.
   - В чем дело, красавчик? - презрительно бросила девушка.  -  Папочкин
сынок боится нажить неприятности?
   - Нет. Просто...
   - Что с тобой, цыпленочек? - продолжала она насмешливо, не слушая его
слабых протестов. - Похоже, пока вы торчали в Нью-Йорке, папочка  держал
тебя под замком. Я-то думала, ты храбрее!
   - Я ничего не боюсь! - ответил юноша вызывающе.
   - Не-ет! Ты - настоящий папочкин сынок, вот ты кто.
   - Нет! - почти  крикнул  он  и,  резким  движением  открыв  еще  одну
жестянку с пивом, сделал огромный глоток. - Ничего подобного! -