добавил
он, вытирая губы тыльной стороной руки.
   - Так ты у нас, значит, крутой? - Девушка прищурилась.
   - Ты плохо меня знаешь, - возразил парень.
   - Я отлично тебя знаю, - быстро сказала девушка. - Готова спорить  на
что угодно, что ты еще ни разу не трахался.
   То, что она знает его самый  главный,  тщательно  охраняемый  секрет,
потрясло юношу.
   - Вот и нет, - поспешно ответил он. - Я...
   - Тогда отлично, - сказала девушка. - Мне нравятся парни, которые  не
зовут на помощь папочку, как только у них встанет.
   Юноша отпил еще пива. Значит  ли  это,  подумал  он,  что  потом  она
позволит ему показать свое умение на практике?
   - Ладно, пойдем ограбим твой магазинчик, - сказал он грубым  голосом.
- Спорим, я стырю больше "сидюков", чем ты?
   - Вот это другой разговор.  -  Девушка  кивнула.  -  Хочешь,  я  пока
поведу?
   - Еще чего! - откликнулся юноша. - Я в порядке.
   И, открыв еще по банке пива, они сели в машину и выехали со стоянки.
 
Глава 7 
 
   Дела на площадке подвигались медленнее, чем рассчитывал Ленни,  и  он
начинал бояться, что скоро естественное освещение  не  позволит  снимать
дальше. И все же он не сдавался, торопясь успеть  сделать  сегодня  все,
что можно.
   Правда, Ленни обещал Лаки, что приедет на прием пораньше,  но  теперь
ему было ясно, что они с Мэри Лу прибудут туда одними из последних.
   Ну, ничего, подумал он. Еще  два-три  крупных  плана,  и  они  смогут
закончить  работу  на  этой  площадке.  Его  съемочная  группа  работала
слаженно, и Ленни надеялся успеть. Еще одной крупной удачей он считал  и
то, что в главной роли у него  снимается  именно  Мэри  Лу.  Большинство
знаменитостей вели себя на площадке как  настоящие  стервы,  пререкались
из-за любого пустяка и жаловались на каждую мелочь.  Мэри  никогда  себе
этого   не   позволяла,   разве   только   вопрос   был    действительно
принципиальным. Да, она была хороша собой, знаменита, талантлива, но при
всем при этом она обладала хорошим характером, и  вся  съемочная  группа
буквально боготворила ее.
   Что  касалось  Бадди,  то  он,  похоже,  был  влюблен   в   Мэри   Лу
по-настоящему, и Ленни было очень любопытно наблюдать за  его  маневрами
вокруг актрисы. Бадди был известным ловеласом,  у  которого  всегда  был
наготове  пустующий   трейлер,   куда   он   без   стеснения   приглашал
приглянувшихся ему женщин. С Мэри Лу он, однако, вел себя  на  удивление
робко и застенчиво, что  в  сочетании  с  его  обычно  яркой  одеждой  и
походочкой а-ля Фредди Мерфи производило весьма комическое впечатление.
   -  Эй,  она  ведь  замужем,  -  негромко  сказал  Ленни,   перехватив
исполненный вожделения взгляд Бадди.
   - Я знаю, -  буркнул  тот,  продолжая  переустанавливать  софиты  для
последней  сцены.  -  Не  понимаю  только,  почему   это   должно   меня
останавливать...
   - Но-но, она не просто замужем - она замужем за моим шурином.
   - Счастливчик он, твой шурин, - заметил  Бадди  с  самым  сокрушенным
видом.
   - Не стану спорить, - согласился Ленни. - Членам нашей  семьи  вообще
очень везет в этом смысле. Взять хотя бы мою жену...  Впрочем,  что  тут
говорить! Ты и сам ее видел.
   - Видел, - кивнул Бадди. - И вполне с тобой согласен, только... Скажи
мне одну вещь, Ленни, только честно... Неужели тебе никогда не бывает  с
ней трудно?
   - Трудно? С Лаки? Что ты имеешь в виду?
   - Ну, понимаешь... Она у тебя заправляет студией и сама принимает все
важные решения.
   Твоя Лаки имеет в Голливуде очень большой вес, и...
   - Ах, вот ты о чем! - Ленни рассмеялся. - Ты считаешь, что  это  меня
как-то задевает?
   - Ну, я не это хотел сказать...
   - Да ладно, Бад, я прекрасно тебя понял. Нет, мое самолюбие нисколько
не страдает, хотя я прекрасно понимаю, что сам бы  я  с  этим  делом  не
справился.
   - С чем? С руководством собственной студией?
   - Нет, с тем вниманием, которое постоянно уделяют Лаки газеты, актеры
и все ее окружение.
   - Позволь тебе не поверить, Ленни. Это...
   - Я серьезно! - перебил его Ленни. - Я-то знаю, что это такое.  Когда
я был актером, я тоже был вроде как знаменит, и, должен сказать  честно,
выносить это не очень легко.  Женщины  травили  меня,  как  зайца,  и  я
постоянно обнаруживал в карманах  записки  с  телефонными  номерами  или
получал по почте фотографии обнаженных красоток, которые были  не  прочь
со мной переспать. Некоторые доходили до того, что пытались ворваться ко
мне в номер... Нет, уж лучше никакого внимания,  чем  такое,  а  ведь  я
все-таки мужчина. Будь я женщиной, мне было бы труднее.
   - А мне  кажется,  что  ты  преувеличиваешь  трудности  и  опасности,
которыми  чревата  популярность,  -  заявил  Бадди  и   многозначительно
подмигнул.
   - Думай как хочешь, - пожал плечами Ленни. - А  сейчас  я  буду  тебе
очень благодарен, если ты перестанешь пялиться на Мэри  Лу  и  займешься
своим прямым делом. По-моему,  нужно  еще  немного  развернуть  пятый  и
восьмой софиты.
 
*** 
 
   Джино Сантанджело посмотрел на себя в зеркало и, поправив  "бабочку",
вздохнул. Он был вполне одет и готов к выходу, но его это  не  удивляло:
когда тебе восемьдесят семь, на то, чтобы привести себя в порядок, нужно
совсем мало времени. Не понимал он другого - когда же, черт  побери,  он
успел так состариться?
   В глубине души Джино по-прежнему считал себя сорокалетним, и  большую
часть времени он именно так себя и чувствовал. Как и в прежние годы,  он
был бодр и готов к действиям и, лишь глядя на себя  в  зеркало,  замечал
седые волосы и вспоминал о своем более чем солидном  возрасте  и  о  тех
мелких неприятностях, на которые обычно  не  обращал  внимания.  Боль  в
суставах в сырые, холодные вечера, необходимость вставать  в  туалет  по
десять раз за ночь, легкая дрожь в руках и коленях,  ощущавшаяся  каждый
раз после сколько-нибудь значительных  физических  усилий,  -  от  всего
этого Джино обычно отмахивался, считая временным недомоганием,  и,  лишь
вспоминая о  своих  годах,  он  с  горечью  сознавал,  что  это  уже  не
случайность, а система. Что ж, стареть было, конечно,  очень  неприятно,
однако альтернатива была еще хуже,  и  Джино  легко  утешался  тем,  что
вспоминал известную поговорку, которую переиначил на свой лад: "Если  ты
встал утром и у тебя все болит, значит, ты еще не умер".
   - Я еще не умер, - сказал он своему отражению в зеркале. - Не умер  и
не собираюсь!
   С этими словами  Джино  стряхнул  с  лацкана  пиджака  несуществующую
пылинку и перешел  в  гостиную  своей  роскошной  квартиры  на  бульваре
Уилшир. Там он налил себе на два пальца виски  и  выпил  одним  глотком.
Иных лекарств Джино  не  признавал.  "Единственного  врача,  которому  я
доверяю, - часто говорил он Лаки, - зовут "Джек Дэниэлс" . Все остальные
- просто шарлатаны".
   Вспомнив  о  Лаки,  Джино  улыбнулся.  Сильная,  умная,  ловкая,  она
обладала завидным чутьем и умела быстро принимать точные решения.
   Другой дочери он не  хотел,  хотя  иногда  ему  было  с  ней  трудно.
Впрочем, удивляться тут не приходилось: в последнее время Джино все чаще
и чаще думал о том, что Лаки - точь-в-точь он сам, только в юбке, а двум
медведям в одной берлоге тесно. К  счастью,  они  могли  по  достоинству
оценить и понять друг друга, а из понимания родились уважение и  крепкая
любовь.
   Да, Джино уважал свою дочь и гордился ею.
   Поэтому-то он  и  прилетел  из  Палм-Спрингс  в  Лос-Анджелес,  чтобы
присутствовать на приеме в честь Лаки. Жена Джино Пейдж тоже  собиралась
приехать с ним, но буквально  накануне  отъезда  ее  уложила  в  постель
сильная простуда, и  ей  пришлось  остаться  дома.  Пейдж  была  славной
женщиной: она прекрасно относилась к Лаки, да  и  с  Джино  они  отлично
ладили, хотя Пейдж и была младше своего мужа на три десятка  лет.  Джино
особенно нравился ее жизнерадостный характер, не  говоря  уж  о  теле  -
миниатюрном, но сильном, которое  до  сих  пор  его  волновало.  Правда,
сейчас Джино интересовался сексом уже не так,  как  когда-то,  однако  у
него до сих пор не было проблем с потенцией, и он вовсю этим пользовался
- к немалому изумлению своего лечащего врача, которому,  впрочем,  Джино
позволял только наблюдать себя.
   - Тебе уже восемьдесят семь, Джино! - сказал ему  врач  буквально  на
прошлой неделе. - Когда это прекратится?
   - Никогда, док, - рассмеялся Джино в ответ. -  В  этом  секрет  моего
долголетия.
   Но, несмотря на свою привязанность к  Пейдж,  Джино  так  и  не  смог
забыть Марию - свою первую жену  и  единственную  настоящую  любовь.  Ее
гибель потрясла его и изменила всю его жизнь.  Даже  сейчас,  много  лет
спустя, Джино не забывал о мерах  предосторожности,  пользуясь  услугами
частного охранного агентства, которое он  сам  основал  и  для  которого
подбирал людей.
   Он  и  Лаки  убеждал   воспользоваться   услугами   квалифицированных
телохранителей, но она  только  отмахивалась,  считая,  что  со  смертью
последнего из Боннатти многолетняя  вендетта  закончилась  и  они  могут
вздохнуть спокойно. Но Джино так не считал. Он твердо знал, что у  семьи
Сантанджело до сих пор очень  много  врагов,  тайных  и  явных,  которые
только и ждут подходящего момента, чтобы нанести удар.
   Неудивительно поэтому, что он волновался за дочь. Разумеется, она уже
давно была взрослой, самостоятельной и  прекрасно  обеспеченной,  однако
она все же была женщиной,  а  Джино  про  себя  продолжал  считать,  что
женщина - это совсем не то, что мужчина...
   Правда, сказать об этом Лаки прямо он так никогда и не  решился.  Она
устроила бы ему грандиозный скандал, если бы только заподозрила, что  ее
отец может так думать.
   Улыбнувшись, Джино налил себе еще глоток виски и задумчиво выпил. Его
дочь - мисс Шаровая Молния - была неисправимой феминисткой. Это  был  ее
единственный недостаток, с которым  он,  впрочем,  был  вполне  способен
мириться. Во всех остальных  отношениях  она  была  настолько  близка  к
совершенству, насколько это вообще возможно, и Джино  искренне  гордился
ею. Лаки сумела добиться всего, чего хотела, и сегодня вечером ее должны
были чествовать как самое важное лицо в Голливуде, а это  что-нибудь  да
значило.
   Переговорное  устройство  у  двери  негромко  зажужжало,  и  консьерж
сообщил Джино, что заказанный лимузин прибыл.
   - Сейчас спущусь, - ответил Джино, ставя  пустой  бокал  на  каминную
полку.
   Как же он желал, чтобы Мария тоже была жива и могла разделить  с  ним
сегодняшнюю радость!
 
*** 
 
   Сняв галстук с  вешалки,  Стивен  завязал  его  и  с  удовлетворением
посмотрел на себя в зеркало, решив, что для мужчины, которому перевалило
за пятьдесят, он выглядит не так уж плохо.
   Врожденная скромность мешала ему оценить себя по достоинству. Он  был
высок ростом и сложен, как греческий атлет-олимпиец;  его  гладкая  кожа
имела  приятный  светло-шоколадный  оттенок,  а  глаза  были  редкого  у
афроамериканцев  глубокого  зеленого  цвета,   что   делало   его   лицо
неординарным, запоминающимся. Иными словами, он был очень хорош собой, и
Мэри Лу не раз говорила мужу,  что  такого  красивого  мужчины  она  еще
никогда не встречала. В устах знаменитой актрисы, которая чуть не каждый
день  сталкивалась  с  лучшими  образчиками  мужской  породы,   подобное
признание вряд ли было пустым звуком, но Стивен только смеялся в  ответ,
продолжая считать себя самым обыкновенным.
   - Ты необъективна, потому что я - твой муж, - со смехом говорил он  в
таких случаях.
   - Еще как необъективна! - отвечала мужу Мэри Лу, улыбаясь  ему  своей
обворожительной улыбкой.
   Вспомнив о Мэри Лу и об их последнем разговоре, Стивен сам не сдержал
улыбки. Он считал  себя  настоящим  счастливчиком:  у  него  была  жена,
которую он  боготворил  и  которая  обожала  его,  прелестная  маленькая
дочурка и целая куча родственников, которых  он  обрел  так  неожиданно.
Особенно ему нравилась Лаки, которая с самого начала  отнеслась  к  нему
так, словно они выросли вместе.
   - Когда погиб мой брат Дарио,  -  сказала  она  ему  однажды,  -  мне
казалось, что никто и никогда не сможет его заменить.  Но  тут  появился
ты...
   В общем, Стив, я благодарна тебе за то, что теперь  ты  есть  в  моей
жизни.
   Джино, в конце концов, тоже признал и принял его.
   - Должен сказать прямо, парень, - сказал он однажды, - мне и в  самом
страшном сне не снилось, что когда-нибудь у меня будет чернокожий сын.
   - Я вас понимаю, - ответил Стивен, стараясь  за  нарочито  грубоватым
тоном скрыть неловкость, вызванную той неожиданной нежностью, которую он
уловил в голосе старого Сантанджело. - Я тоже никогда не  думал,  что  у
меня будет отец-макаронник.
   - Похоже, парень, нам обоим  не  повезло,  -  буркнул  Джино,  крепко
обнимая Стива.
   С тех пор они много раз встречались, а иногда даже  ходили  втроем  в
ресторан,  и   Стивен   очень   дорожил   этими   вечерами   со   своими
новообретенными отцом  и  сестрой.  В  них  воплощалось  для  Стива  его
счастливое настоящее и безоблачное будущее. Что касалось прошлого, то  о
нем он старался не вспоминать. Те дни, когда Стив был  женат  на  некоей
Зи-Зи - полусумасшедшей исполнительнице  экзотических  танцев,  -  давно
миновали и теперь казались ему страшным сном.
   О  детстве,  проведенном   в   грязных   меблированных   комнатах   с
матерью-проституткой, он тоже хотел бы забыть, но  это  было  не  так-то
легко.
   Впрочем, воспоминаний о тех годах у него сохранилось не очень  много;
единственным вынесенным им оттуда впечатлением было постоянное  ощущение
голода, одиночества и тоски по отцу, которого  он  никогда  не  видел  и
ничего не знал о нем.
   Кроме Джино и Лаки, были у Стива и  хорошие  друзья.  Тот  же  Джерри
Майерсон всегда был готов прийти к нему на помощь даже в те редкие  дни,
когда Стив погружался в депрессию  и  становился  совершенно  невыносим.
Впрочем, в последнее время подобное  случалось  с  ним  нечасто,  и  все
благодаря счастливым переменам, происшедшим в жизни. Теперь у Стива было
все, о чем он когда-либо  мечтал,  и  одно  сознание  этого  дарило  ему
глубокий, ни с чем не сравнимый покой и ощущение счастья.
   Пока Стив размышлял, стоя перед зеркалом,  в  комнату  заглянула  его
восьмилетняя дочь. Кариока Джейд была точной копией Мэри Лу - у нее была
такая же прелестная улыбка, такая же нежная,  светло-коричневая  кожа  и
такие же густые курчавые волосы, и только глаза у нее были зелеными, как
у отца.
   - Привет, па! - сказала он. - Собираешься?
   Стивен кивнул.
   - Тебе кто-нибудь говорил, что ты как две капли воды похожа на  маму?
- спросил он с нежностью.
   - Ты тоже очень красивый, папа, - вернула комплимент Кариока.
   - Спасибо, милая.
   - Не за что, дорогой. - Кариока исполнила что-то похожее на книксен -
в  последнее  время  она  увлекалась  сказками  Андерсена  и   старалась
подражать принцам и принцессам, о которых читала, и Стивен подумал,  что
его дочь удивительно быстро растет.
   Пожалуй, решил он неожиданно, им пора подумать и о втором ребенке. На
самом деле Стив уже давно собирался поговорить об этом с Мэри Лу, но ему
никак не представлялось удобного повода. Он хотел сына - сына, с которым
мог бы ходить на бокс и на бейсбол и которого мог бы  научить  множеству
вещей, которые знал и умел сам. Разумеется, Стивен обожал дочь,  которая
освещала собой каждый его день, но сын...  Это  было  бы  совсем  другое
дело!
   - А где мама?  -  спросила  Кариока  Джейд,  наклонив  набок  черную,
курчавую головку.
   - Она на съемках с дядей Ленни, - объяснил  Стивен.  -  Сегодня  мама
будет поздно, поэтому она велела передать тебе, чтобы  ты  была  хорошей
девочкой и не забыла сделать домашнее задание.
   В дверях появилась Дженнифер, их английская няня, напоминавшая  Стиву
Мэри Поппинс.
   - Все в порядке, мистер Беркли? - спросила она сухо.
   - Все просто отлично, Джен, - отозвался Стив. - Я сейчас уезжаю; если
я буду нужен, у вас есть номер моего сотового телефона. Думаю, мы с Мэри
вернемся домой только после полуночи.
   - Не  беспокойтесь,  мистер  Беркли,  я  обо  всем  позабочусь,  -  с
достоинством сказала Дженнифер. - Идем, Карри, пора садиться за уроки, -
добавила она. - Или ты думаешь, что примеры за тебя будет решать  гномик
в полосатых чулочках?
   Кариока захихикала.
   - А можно я сначала посмотрю телевизор, а уроки буду делать потом?  -
спросила она, хитро глядя на отца.
   - Ничего не выйдет, мэм, - сказал Стив, напуская на себя суровость. -
Идите и садитесь за уроки.
   - П-очему-у?
   - Потому что ученье - свет. Никогда не забывай об этом!
   - Хорошо, папочка, - неохотно пробормотала Кариока. - Я понимаю.
   - Увидимся утром, маленькая, - сказал Стивен, обнимая и целуя дочь на
прощание.
   Когда  он  вышел  из  дома,  лимузин  уже  ждал  его  у  подъезда,  и
вышколенный водитель отворил для него заднюю дверцу.
   - Привет, - сказал Стивен, забираясь внутрь.
   - Привет, - откликнулась Лаки.
   - Добрый вечер, Стив, - промолвил Джино.
   - Добрый вечер, Джино, салют, Бобби.  -  Стивен  захлопнул  за  собой
дверцу. - Почти вся семья в сборе - похоже, сегодня у нас будет  славная
вечеринка.
   - Это точно, - согласилась Лаки и, нетерпеливо  наклонившись  вперед,
велела водителю трогать. - И поскольку она  посвящена  мне,  -  добавила
она, - я не намерена опаздывать. Я хочу наслаждаться каждой минутой!..
 
Глава 8 
 
   - Держи ушки на макушке, а пальчик - в щелочке! - шепнула Лин.
   - Что-что? - переспросила Бриджит.
   - Да ты только посмотри на этого парня! - Лин кивком  головы  указала
на кузена Фредо. - Это же не мужчина, а мечта! Если он так  же  хорош  в
постели, как выглядит, я готова трахнуть его прямо сейчас.
   Бриджит  машинально  кивнула.  Они  с  Лин  возвращались  из  дамской
комнаты, куда удалились на минутку, чтобы поправить  макияж  и  обсудить
ситуацию, однако оказалось, что  обсуждать  им  особенно  нечего.  Карло
Витторио Витти действительно  был  очень  красив.  Высокий,  подтянутый,
светловолосый, с пронзительным и дерзким взглядом ярко-голубых глаз,  он
был очень хорош собой. Даже модная  трехдневная  щетина,  которая  редко
кого  красила,  очень  ему  шла,  делая  его  похожим  на  корсиканского
разбойника или  пирата.  Темный  в  тонкую  полоску  костюм  и  шелковая
безрукавка  сидели  на  нем  с  редким  изяществом,  и  не  было  ничего
удивительного в том, что Лин немедленно запала на  него  со  всей  силой
своей похотливой души (ее собственные слова).
   Даже свидание с Фликом не помешало ей "пожелать этого красавчика".
   - Этот старый козел  меня  только  раззадорил,  -  призналась  Лин  в
туалетной комнате. - И теперь я хочу наверстать свое. Кроме того, у него
есть титул! Фредо  сказал  мне,  что  его  кузен  -  граф.  Моя  мамочка
уписалась бы от зависти, если бы  узнала,  что  я  трахнула  настоящего,
живого графа.
   Но  Бриджит  не  особенно  прислушивалась  к  восторженным  излияниям
подруги. Она по-прежнему жалела о потерянном вечере и о  пицце,  которую
она мечтала съесть, устроившись в кресле перед телевизором. Именно это в
ее представлениях называлось "хорошо проводить время" - это, а не ужин в
ресторане с двумя мужчинами, ни один из которых не был ей симпатичен.
   Фредо, забыв о своих  обещаниях,  снова  осыпал  ее  своими  сальными
двусмысленностями; что касалось его надменного кузена, то за весь  вечер
он не сказал и десяти слов. "На кой черт  я  вообще  согласилась  прийти
сюда?" - подумала Бриджит и раздраженно повела плечами.
   Что касалось Лин, то она была полностью в своей стихии и  чувствовала
себя превосходно.
   Она явно имела на графа определенные виды, и Бриджит не собиралась ей
мешать. Единственное, чего ей хотелось, - это как можно скорее оказаться
дома.
   - Решено: сегодня ночью я  им  займусь,  да  так,  что  только  перья
полетят! - объявила Лин, облизнув свои полные, чувственные губы. -  Граф
или не гра