н провела  в  его  постели  целую
ночь. Вопреки обыкновению, Прайс заставил ее раздеться, и  Ирен  до  сих
пор помнила, как она кричала и задыхалась от страсти  под  тяжестью  его
сильного черного тела.
   Эта ночь осталась в ее памяти навсегда, но  ни  она  сама,  ни  Прайс
никогда об этой ночи не вспоминали вслух.
   Впервые  она  отдалась  ему,  еще  когда  Прайс  Вашингтон   принимал
наркотики. Свои дни он проводил в сладком наркотическом дурмане  и  вряд
ли соображал, что делает.  Ирен  долго  не  соглашалась,  но  он  только
смеялся глупым и глумливым смехом человека, которому море по  колено,  и
уже через полчаса все начиналось сначала.
   В конце концов она все же уступила, причем ей  пришлось  сделать  ему
минет чуть ли не в прихожей, где он ее загнал в угол.
   Когда - во многом благодаря ее усилиям - Прайс Вашингтон "завязал"  с
наркотиками и с виски,  Ирен  решила,  что  теперь-то  все  прекратится,
однако время от времени он продолжал прибегать к ее услугам.
   Вот как получилось, что в жизни Ирен просто  не  осталось  места  для
другого мужчины. Она жила для Прайса и ради  Прайса;  все  остальное  не
имело для нее значения.
   Правда, у  нее  была  Мила,  но  Ирен  ясно  видела,  какой  насквозь
порочной, лживой и жестокой растет ее дочь. Другой такой маленькой сучки
было не сыскать во всем Лос-Анджелесе, и Ирен  бессильна  была  что-либо
изменить. Вначале она, правда, все же пыталась как-то воздействовать  на
дочь, но скоро махнула на нее рукой, поскольку все было бесполезно,  да,
по правде говоря, Ирен никогда особенно не старалась что-либо  изменить.
Мила была самостоятельна и непредсказуема, или, как говорили когда-то на
родине Ирен, "оторви да брось".
   Впрочем, Прайсу Ирен никогда  не  рассказывала  о  своих  огорчениях,
надеясь на то, что скорее рано, чем поздно, Мила  найдет  себе  мужчину,
выйдет за него замуж и уедет куда-нибудь  подальше.  Когда  же  и  Тедди
вылетит из-под отцовского крыла, она останется с Прайсом один на один, и
тогда он, возможно, наконец-то поймет, что она  -  единственная  в  мире
женщина, которая любит его по-настоящему.
 
*** 
 
   К огромному изумлению Тедди, в кино Мила прижалась к нему еще теснее,
так что он даже растерялся. О чем-то подобном он мечтал уже давно - чуть
не с тех пор, как  вступил  в  пору  полового  созревания,  однако  Мила
по-прежнему пугала его.  Тедди  чувствовал  рядом  ее  живое  тепло,  ее
упругую, соблазнительную плоть, а думал о  том,  как  хладнокровно  Мила
выстрелила из револьвера и убила Мэри Лу. Это, впрочем,  не  мешало  ему
желать ее. Тедди очень хотелось ущипнуть ее за грудь, провести  пальцами
по  бедру,  запустить  руку  под  юбку  и  нащупать...  А  может,  лучше
расстегнуть штаны и заставить ее ласкать себя?
   Тедди еще никогда не путался с девчонками  -  в  этом,  отношении  он
намного отстал от своих одноклассников, которые  -  если  судить  по  их
собственным словам - начали жить половой жизнью сразу  после  того,  как
выучились ходить.
   Впрочем, особой вины Тедди  тут  не  было  -  это  Прайс,  который  в
последнее время просто поехал на образовании, поместил  его  в  закрытую
мужскую школу в Нью-Йорке, где он проторчал почти полтора  года.  Но  не
объяснять же это каждому новому знакомому! Гораздо  проще  притвориться,
будто уже все знаешь и умеешь и что тебя уже ничем не удивить.
   Так он и поступал, однако факт оставался фактом: несмотря на  внешнюю
браваду, Тедди оставался девственником, и это немало его тяготило.  Если
бы не отец, который строго следил за тем, чтобы  сын  не  пошел  по  его
стопам, Тедди уже давно усадил бы на заднее сиденье своего джипа одну из
тех смазливых девчонок, что строили ему глазки на переменах. Если бы  не
отец и не... Мила. Она не отпускала его от себя буквально ни  на  шаг  и
вместе с тем не позволяла трогать  себя,  хотя  Тедди  на  правах  друга
детства очень на это рассчитывал.
   Вот почему слова Милы, предложившей  ему  потрогать  себя  за  грудь,
прозвучали для него как гром среди ясного неба.
   - Что-что? - переспросил он.
   - Я спросила, хочешь подержаться? - повторила Мила,  поворачиваясь  к
нему.
   - А.., можно?
   - Господи, Тедди! - сказала она с плохо скрытой досадой. - Ну  почему
ты такой робкий?
   Смелей же!..
   С этими словами она схватила его за руку и засунула к себе под майку.
   Нащупав под майкой ее упругие грудки и остренькие соски,  Тедди  едва
не кончил прямо в штаны. Еще никогда ему не было так приятно.
   "Может, это и есть секс?" - подумал он, с упоением сминая и тиская ее
податливые  и  теплые  холмики.  Его  широкие  штаны  буквально  трещали
спереди, но в этом как раз не было ничего нового, поскольку Тедди всегда
сильно возбуждался, когда рассматривал журналы с  голенькими  девочками.
Но сейчас все было по-настоящему, и рядом с ним  был  не  кто-нибудь,  а
сама Мила, которую он так давно вожделел.
   Ее рука легла спереди на ширинку Тедди и принялась щипать  и  гладить
его сквозь ткань.
   - О-о-о, какой большой мальчик! - прошептала  она,  быстро  облизывая
губы подвижным и тонким, как у змеи, язычком. - Ай  да  Тедди!  Вот  это
сюрприз!
   Они сидели на последнем ряду в полупустом,  темном  зале.  Мила  сама
захотела, чтобы они сели именно  здесь.  На  экране  выясняли  отношения
Кевин Костнер и Уитни Хьюстон, однако Тедди на них даже не  смотрел.  Он
целиком сосредоточился на приятных ощущениях, которые с  каждой  минутой
становились все острее.
   Тем  временем  Мила  распустила  "молнию"  на  его  брюках,  ее  рука
скользнула внутрь,  и  Тедди  почувствовал  прикосновение  теплой,  чуть
шершавой ладони к своей напряженной плоти. Это было невыразимо  приятно,
и на мгновение ему даже показалось, что он умер и попал на небо.
   Потом Тедди неожиданно почувствовал в паху что-то горячее и мокрое, а
рука Милы мгновенно стала скользкой.
   - Ха! - сказала она. - Быстро ты!.. Ну, теперь ты мой. Мужчина всегда
принадлежит той женщине, которая была у него первой. Разве ты не знал?
   - Разве.., разве это считается? Ведь я тебя не поимел, -  пробормотал
Тедди, смутно подозревая, что дело обстоит как раз наоборот и  это  Мила
поимела его.
   - Дурачок, - ответила она почти ласково. - Мы ведь только начинаем, а
времени у нас полно!..
 
Глава 35 
 
   - Привет, крошка! Давненько мы с тобой не виделись!
   - Кто это?
   - Ты ведь шутишь, правда?..
   Лаки вздохнула и крепче прижала плечом трубку.
   - Привет, Алекс, - сказала она. - Ты, как всегда, не вовремя...
   - Хотел бы я знать, что это значит.
   -  Это  значит,  что  двадцать  минут  назад  мы  с  Ленни   серьезно
поссорились, и он ушел.
   - Ушел? Совсем?
   - А ты на это очень надеешься, да?
   - Господи, Лаки! Я никогда не...
   - Ладно уж, хоть мне-то ты можешь не вкручивать очки. В общем, я сижу
одна в совершенно пустом доме, и рядом нет никого, кому  можно  было  бы
разбить нос.
   - Могу предложить тебе свой. Делай с ним, что хочешь.
   - А  потом  ты  потребуешь,  чтобы  я  тебя  соответствующим  образом
утешила? Ну уж дудки!
   Алекс фыркнул.
   - Нет, серьезно, Лаки, как ты?
   - Я зла, как тысяча чертей. И расстроена, честно говоря.
   - Что ж, вполне понятная реакция.
   - Ты один?
   - Да, а что? Если хочешь, чтобы я приехал, я готов. Могу быть у  тебя
минут через десять.
   - Нет, не стоит, - быстро сказала Лаки. -  Просто  я  подумала,  что,
быть может, мне стоит приехать к тебе и излить душу.
   - Все равно я мог бы заехать  за  тобой  на  случай,  если  ты  не  в
состоянии вести машину.
   - Нет уж, я вполне способна вести машину и делать  еще  много  других
вещей, - торопливо сказала Лаки.
   - Тогда приезжай. У меня есть бутылка настоящей русской водки.
   - Хорошо, часов в десять я буду у тебя.
   "Что я делаю?! - в ужасе спросила себя Лаки, опуская трубку на рычаг.
- Ведь не прошло и получаса с тех пор, как Ленни ушел, а  я  уже  готова
бежать за утешениями к Алексу! Я что - сошла с ума?  А  собственно,  что
это я ужасаюсь?" - тут же подумала она. Вне  зависимости  от  того,  что
считал по этому поводу Ленни, Алекс действительно был ее лучшим  другом.
И их отношения действительно были чисто платоническими.
   Если не считать той безумной ночи пять лет назад... Но ведь это  была
лишь случайность, о которой они с Алексом поклялись забыть! Кроме  того,
Алекс предпочитал азиатских женщин, а она  любила  Ленни.  Между  ней  и
Алексом не было ровным счетом ничего, никаких чувств, которые  могли  бы
оскорбить Ленни или бросить тень на их брак.
   Но Ленни, похоже, придерживался иной точки зрения.
   И все же Лаки решила поехать к Алексу. Перед тем как выйти  из  дома,
она позвонила в Палм-Спрингс, чтобы поболтать с детьми, но дети ужинали,
и трубку взял Джино.
   - Как у тебя дела, дочка? - спросил он. - Все в порядке?
   - Разумеется, а что?
   - Что-то голосок у тебя невеселый.
   Лаки выругалась про себя. Ну разумеется, старый лис что-то почуял. Он
знал ее слишком хорошо, и обычно она даже не пыталась его провести.
   - Да нет, все нормально. Просто немного устала.
   - Если хочешь, мы  подержим  детей  у  себя  сколько  ты  скажешь,  -
предложил Джино. - По-моему, им тут нравится.
   - Спасибо, па. И поцелуй от меня Пейдж.
   Пять  минут  спустя  Лаки  уже  сидела  в  своем  красном  "Феррари",
направляясь к дому Алекса.
   Он  жил  чуть  дальше  по  шоссе  Пасифик-Кост,  в  ультрасовременном
особняке, построенном по проекту знаменитого Ричарда Майера.  Фактически
они с Лаки были соседями, просто у них не было  принято  заглядывать  на
огонек без приглашения.
   Алекс уже стоял на пороге, поджидая ее.
   - А вот и ты, - сказал он. - Рад тебя видеть!
   Жаль только, что этот урод Ленни так тебя огорчил.
   - Вот теперь я слышу речь не мальчика, но мужа, - откликнулась  Лаки,
вылезая из машины.
   - У меня есть план, - добавил Алекс. - Только мы возьмем мою  машину,
потому что я не люблю, когда ты сидишь за рулем.
   - Возьмем твою машину? Зачем? - удивилась Лаки.
   - Мы поедем в "Переметную суму", не торопясь, со вкусом поужинаем,  и
ты подробно расскажешь мне, что, собственно, произошло.
   - Я не думала, что мы куда-то поедем. Если бы  знала,  я  бы  оделась
иначе, - сказала Лаки, жестом указывая  на  свои  потрепанные  джинсы  и
свитер.
   - Но это не  мешает  тебе  быть  самой  красивой  женщиной,  какую  я
когда-либо знал, - восхищенно проговорил Алекс. - Ты  прекрасна  даже  в
джинсах и свитере, а без них...
   - Ты пристрастен, Алекс, потому что я - твой лучший  друг,  -  быстро
сказала Лаки, чтобы не дать ему развить тему.
   - Возможно, - неожиданно согласился он. -  Но,  поскольку  ты  еще  и
самая умная женщина из всех, кого я знаю, мы не будем спорить. Мы просто
поедем туда - и все. В любом случае в холодильнике у  меня  пусто,  а  я
что-то проголодался.
   - Но я совсем не хочу есть.
   - Так захоти, - сказал он. - Ты просто  обязана  это  сделать,  чтобы
компенсировать мне моральный ущерб.
   - Интересно какой?
   - Я собирался провести эту ночь с Пиа. Мой  любимый  тибетский  секс,
чтение мантр.., или тантр, и все такое. Но раз уж ты мне помешала,  тебе
придется удовлетворить меня каким-нибудь иным способом.
   - Верно говорят, что путь к сердцу мужчины  лежит  через  желудок,  -
вздохнула Лаки. - Ладно, считай, уговорил. Я абсолютно не компетентна  в
тантрическом сексе, так что...
   - Ха-ха-ха! - театрально рассмеялся Алекс. - Я просто счастлив!
   - Этого я и добивалась.
   - Ладно, хватит болтать, полезай-ка лучше  в  мою  машину,  -  сказал
Алекс.
   - Что-то ты раскомандовался! - проворчала Лаки. - Или ты  всегда  был
таким, а я просто забыла...
   - Я же режиссер, - ухмыльнулся Алекс. - А все режиссеры  -  властные,
самовлюбленные мерзавцы, которых  хлебом  не  корми,  дай  поруководить.
Прошу! - И он распахнул перед ней дверцу своего "Мерседеса".
   Некоторое время они ехали  в  молчании,  но  после  того,  как  Алекс
свернул с шоссе в сторону каньонов, Лаки начала смеяться.
   - Я рад, что мне удалось вернуть  улыбку  на  твое  лицо,  -  заметил
Алекс, испытующе  поглядев  на  нее.  -  Позволь  узнать,  чему  ты  так
обрадовалась. Скажи, и, может быть, мы посмеемся вместе.
   - Я просто вспомнила...
   - Вспомнила что?
   - Последнюю нашу поездку, которую мы  совершили,  гм-м..,  в  сходных
обстоятельствах.
   - Это когда мы поехали навестить Джино в Палм-Спрингс, но не  доехали
до него? - уточнил Алекс.
   - Совершенно верно, - подтвердила Лаки. - Я тогда была совершенно  не
в себе, потому что думала, что Ленни мертв. А его всего  лишь  похитили,
только мы об этом тогда не знали, верно?
   Она очень ловко выделила голосом это коротенькое "мы", и Алекс слегка
поморщился.
   - Эта  ситуация  здорово  напоминает  мне  сценарий  одного  из  моих
фильмов, - сказал он.
   - Разве? - удивилась Лаки. - С  каких  это  пор  ты  снимаешь  крутое
порно?
   - Я снимаю психологические триллеры, - возразил Алекс. - А  ты  тогда
была психологически раздавлена и уничтожена. Именно благодаря  тебе  нас
занесло в какой-то идиотский бар, где мы познакомились с этой... Как ее?
Ну, со стриптизершей...
   - Сумасшедшая Дейзи. Ее звали Сумасшедшая Дейзи, - подсказала Лаки, с
удовольствием вспоминая  чернокожую  стриптизершу,  к  которой  они  оба
прониклись неожиданной симпатией.
   - Точно! - Алекс рассмеялся. - Ты еще упрашивала меня, чтобы я  нашел
ей работу.
   - А ты упрямился и капризничал, - напомнила Лаки.
   - Да, это была та еще ночка, - с чувством сказал Алекс и улыбнулся. -
Удивительно, как ты все запомнила. Мне порой казалось, что ты уже ничего
не соображаешь и движешься только на автопилоте.
   - Зато ты был трезв как стеклышко, - парировала Лаки.
   - Вообще-то, ты недалека от истины, - согласился он. -  Мне  пришлось
держать себя в руках, ведь  кому-то  надо  было  вызволять  нас  из  той
неприятной ситуации.
   - Врешь ты все, - с удовольствием сказала Лаки.
   - Вовсе нет. - Алекс покачал головой. - Я  был  трезв,  и,  наверное,
именно поэтому я лучше тебя помню, как мы предавались безумной страсти в
крошечном мотеле, который попался нам по пути. А утром... Утром тебя уже
не было.
   Лаки перестала смеяться.
   - Ты не должен был упоминать об этом, Алекс, - серьезно сказала  она.
- Ведь мы же договорились! К тому же я напилась  и  не  соображала,  что
делаю.
   - Жалкая отговорка. Вот не  думал,  что  услышу  от  тебя  что-нибудь
подобное, - сказал он, качая головой.
   - Это не отговорка,  а  факт.  Я  действительно  выпила  больше,  чем
следовало. Да и ты тоже  был  хорош.  Насколько  я  помню,  мы  даже  не
занимались любовью по-настоящему. Тебе, наверное, это просто приснилось.
   - Спасибо, дорогая! Вот не знал, что ты обо мне такого мнения!
   - И все-таки каков будет твой окончательный ответ?
   - Насчет чего?
   - Ведь тебе это приснилось, Алекс?
   - Если тебе от этого лучше, то - да, приснилось.
   Некоторое время они снова ехали молча, потом Алекс спросил:
   - Ты говорила об этом Ленни?
   - Разумеется, нет!
   - Тогда почему он так меня ненавидит?
   - Он вовсе тебя не ненавидит. Он...
   - Извини, Лаки, мне лучше знать, - твердо возразил Алекс.
   - Уверяю тебя, он прекрасно к тебе относится, - не сдавалась Лаки.  -
Мы трое - друзья, и...
   - Мы были друзьями в течение месяца или двух после его возвращения  с
Сицилии,  но  потом  все  вдруг  изменилось.  Ты,  наверное,  тоже   это
заметила...
   - Но Ленни любит тебя, Алекс!
   - Чушь! Я уверен - он знает.
   - Но ему просто неоткуда было узнать! Я ничего ему не говорила.
   - Пусть так, и все же... - Алекс снова немного  помолчал.  -  Кстати,
чем он занимался, пока сидел в пещерах? Онанировал, глядя на  свою  тень
на стене?
   - Послушай, Алекс, ты.., нехорошо говоришь. С твоей стороны это,..
   - Я знаю, - перебил он ее. - Как  насчет  той  девушки,  которая  его
спасла? Она сделала это ради его прекрасных зеленых глаз?
   - Между ними ничего не было.
   - Откуда ты знаешь?
   - Потому что так мне сказал Ленни, а я ему верю.
   - Хорошо, если ты так считаешь, я тоже буду так считать. И все же...
   - Может быть, мы все-таки прекратим этот  дурацкий  разговор,  Алекс?
Уверяю тебя, ни к чему хорошему он нас не приведет.
   - Хорошо, Лаки, как скажешь.
 
*** 
 
   Только выйдя из дома и сев в машину, Ленни сообразил, что ему  некуда
поехать. У него не было никакого плана.  Кроме  того,  ему  вдруг  стало
ясно, что Лаки права: он срывал на ней свое дурное настроение, хотя  она
была абсолютно ни при чем.
   Но он не прислушался к доводам здравого смысла и добился-таки своего:
Лаки впервые упомянула о разводе.
   Воспоминание об этом снова разбудило в нем уснувшую было  обиду.  Как
она могла! В такой момент! Неужели  Лаки  не  понимает,  что  он  сейчас
испытывает?!
   "Да, - раздался в его  голове  какой-то  тихий,  но  очень  уверенный
голос. - Лаки все прекрасно понимает, а вот ты - осел! Ты уже почти  два
месяца ведешь себя как настоящая скотина и изводишь ее ни за что, ни про
что. И Лаки будет совершенно права, если разведется с тобой".
   Успокоиться - вот что было ему необходимо.
   Успокоиться и собраться с мыслями. Вернуться домой, попросить у  Лаки
прощения и попытаться жить нормальной жизнью, потому что, даже  если  он
похоронит себя заживо, изменить случившееся он все равно не сможет.
   Размышляя  подобным  образом,  Ленни  бездумно  колесил   по   улицам
Лос-Анджелеса, пока наконец ему не пришло в голову остановиться на  ночь
в "Сансет Маркиз". Провести хотя бы эту ночь в одиночестве пошло бы  ему
на пользу, да ему и не привыкать. Ведь сумел же он  выдержать  несколько
месяцев в подземных пещерах на Сицилии, где не с кем  было  даже  словом
перемолвиться!
   Вспомнив о том, как его похитили, Ленни покачал  головой.  Тогда  ему
потребовалось довольно много времени, чтобы справиться  с  последствиями
стресса и вернуться  к  своему  обычному  состоянию.  Сколько  дней  или
месяцев ему понадобится теперь? Видит бог, он старался, но сделал только
хуже и себе, и Лаки, да и лицо Мэри Лу по-прежнему  вставало  перед  ним
как живое. Она была так обаятельна, так красива, так талантлива,  и  вот
теперь она мертва. И, возможно, в этом виноват он. Что было бы, если  бы
он не мешкал, если бы попытался достать свое оружие сразу?
   Что было бы, если бы он выскочил из машины и схватился с  грабителями
врукопашную?
   Этих "если бы" было  слишком  много,  и  Ленни  чувствовал,  как  они
буквально убивают его, сводят с ума. Быть может, подумал он с  надеждой,
завтра он будет чувствовать себя лучше. А может быть,  и  нет.  В  любом
случае, решил Ленни, домой он не вернется до тех  пор,  пока  не  станет
снова нормальным человеком.
   По его мнению. Лаки заслуживала именно этого, и никак не меньше.
 
*** 
 
   Алекс сам выбрал уединенный столик на открытой  веранде  ресторана  и
позволил ей выговориться. Но даже он не ожидал, что у Лаки столько всего
скопилось в душе.
   - Знаешь, иногда мне кажется, что я совершила ошибку, уйдя со студии,
- задумчиво говорила она. - Мне вовсе не перестало нравиться то,  чем  я
там занималась,  просто  я  почувствовала,  что  должна  уделять  больше
времени Ленни и детям. Но теперь я стала сомневаться.
   - Ты скучаешь по работе? - спросил Алекс.
   - Наверное, да, - сказала Лаки неуверенно. - Конечно,  временами  мне
приходилось совсем не легко, но мне это нравилось. В том числе и  это...
Всю жизнь  я  работала  как  лошадь.  Я  строила  отели  в  Вегасе  и  в
Атлантик-сити, и хотя многие считали, что это не женское  дело,  у  меня
все получилось. Джино научил меня своей рабочей этике: "Если  взялся  за
дело, не ной и делай его хорошо" - вот его девиз,  который  я  взяла  на
вооружение. И это мне всегда очень помогало.
   Уйма работы и капелька везения - вот,  собственно,  и  все,  что  мне
надо.
   - Значит, ты - везучая лошад