са, - сказала бабуля. - Пари держу, у Скарлетт не бу-
дет выкидыша. Давайте посидим в холле, здесь прохладно.  Такой  приятный
сквознячок гуляет. А ты, Беатриса, принеси-ка нам по стаканчику пахтанья
из кухни. А то загляни в чулан, может, там есть винцо. Я бы не прочь вы-
пить рюмочку. Посидим здесь, пока все не придут прощаться.
   - Скарлетт надо бы лечь в постель, - не отступалась  миссис  Тарлтон,
окидывая взглядом ее фигуру с видом знатока,  умеющего  вычислить  сроки
беременности до последней минуты.
   - Ступай, ступай, - сказала бабуля, подтолкнув миссис Тарлтон палкой,
и та, небрежно швырнув шляпу на буфет и проведя рукой по  влажным  рыжим
волосам, отправилась на кухню.
   Скарлетт откинулась в кресле и расстегнула две верхних пуговки узкого
корсажа. В высоком холле было прохладно и темно, легкий сквознячок,  гу-
лявший по дому, казался таким освежающим после солнцепека. Она посмотре-
ла через холл в гостиную, где недавно лежал в гробу Джералд, и, стремясь
прогнать мысли о нем, перевела взгляд вверх, на портрет бабушки Робийяр,
висевший над камином. Этот поцарапанный штыком портрет, на котором  была
изображена женщина с высоко взбитой прической, полуобнаженной  грудью  и
холодным дерзким выражением лица, всегда поднимала дух Скарлетт.
   - Не знаю, что было для Беатрисы  Тарлтон  большим  ударом  -  потеря
мальчиков или лошадей, - заметила бабуля Фонтейн. - Понимаешь, она  ведь
никогда так уж: не заботилась о Джиме или о девочках. Уилл и говорил про
таких, как она. Стержень, на котором она держалась, надломился. Иной раз
я думаю, как бы с ней не случилось того, что с твоим отцом. Ведь главным
для нее счастьем было, когда лошади или люди  производили  на  свет  по-
томство, а ни одна из ее девочек не замужем, да и едва ли сумеет  подце-
пить себе мужа в наших краях, так что бедной Беатрисе нечем занять себя.
Не будь она настоящей леди, ее бы можно было  считать  обычной  вульгар-
ной... Кстати, а Уилл правду сказал, что хочет жениться на Сьюлин?
   - Да, - сказала Скарлетт, глядя старухе в глаза. Бог ты мой, ведь бы-
ло время, когда она до смерти боялась бабули Фонтейн! Но с тех  пор  она
повзрослела, и теперь, если бы бабуля вздумала совать нос в  дела  Тары,
она просто послала бы ее к черту.
   - Мог бы и получше себе выбрать, - откровенно сказала бабуля.
   - Вот как? - надменно произнесла Скарлетт.
   - Спуститесь на землю, мисс, - колко осадила ее старуха. - Я не стану
поносить твою драгоценную сестрицу, хоть и могла бы, если бы осталась  у
могилы. Я просто хотела сказать, что при нехватке мужчин в  округе  Уилл
мог бы выбрать себе почти любую девушку. У одной Беатрисы  четыре  диких
кошки, а девчонки Манро, а Макра...
   - А он женится на Сью - и точка.
   - Посчастливилось ей, что она его подцепила.
   - Это Таре посчастливилось.
   - Ты любишь свой дом, верно?
   - Да.
   - Так любишь, что тебе все равно - пусть твоя сестра выходит замуж за
человека не своего круга, лишь бы в Таре был мужчина, который  занимался
бы поместьем?
   - Не своего круга? - переспросила Скарлетт, которой эта мысль до  сих
пор не приходила в голову. - Не своего круга? Да какое это имеет  теперь
значение - главное ведь, что у женщины будет муж, который способен о ней
заботиться!
   - Вот тут можно поспорить, - возразила Старая  Хозяйка.  -  Некоторые
сказали бы, что ты рассуждаешь здраво. А другие сказали бы, что ты опус-
каешь барьеры, которые нельзя опускать ни на дюйм. Уилл-то ведь не  бла-
городных кровей, а в твоей родословной были люди благородные.
   И зоркие старые глаза посмотрели вверх на портрет бабушки Робийяр.
   Перед мысленным взором Скарлетт предстал Уилл - нескладный,  незамет-
ный, вечно жующий соломинку, какой-то удивительно вялый, как большинство
"голодранцев". За его спиной не стояли длинной чередою богатые,  извест-
ные, благородные предки. Первый родственник Уилла, поселившийся в Джорд-
жии, вполне мог быть должником Оглторпа или его арендатором. Уилл никог-
да не учился в колледже, все его образование сводилось к четырем классам
местной школы. Он был честный и преданный, он был терпеливый  и  работя-
щий, но, уж конечно, не отличался благородством кровей. И Сьюлин по  ме-
рилам Робийяров, несомненно, совершала мезальянс в глазах света,  выходя
замуж за Уилла.
   - Значит, ты не возражаешь против того, что Уилл входит в вашу семью?
   - Нет, - отрезала Скарлетт, явно давая понять старой даме, что набро-
сится на нее, если та скажет хоть слово осуждения.
   - Можешь поцеловать меня, - неожиданно произнесла бабуля и улыбнулась
благосклоннейшей из улыбок. - До сих пор ты не так уж была мне по  душе,
Скарлетт. Всегда казалась твердым орешком - даже в детстве, а я не люблю
женщин крутого нрава, похожих на меня. Но мне по душе твое  отношение  к
жизни. Ты не поднимаешь шума, когда делу нельзя помочь, даже  если  тебе
это и не по нутру. Перепрыгнула через препятствие  и  поскакала  дальше,
как хорошая лошадка.
   Скарлетт неуверенно улыбнулась и покорно  чмокнула  подставленную  ей
морщинистую щеку. Приятно было слышать, что кто-то снова тебя  одобряет,
хоть она и не понимала - за что.
   - У нас тут найдется сколько угодно людей, которые  наговорят  с  три
короба про то, что ты разрешила Сью выйти замуж  за  "голодранца",  хотя
все любят Уилла. Они будут говорить о том, какой он славный  человек,  и
тут же скажут, как это ужасно, что девушка из семьи  О'Хара  вступает  в
такой неравный брак. Но пусть это тебя не смущает.
   - Меня никогда не смущало то, что говорят люди.
   - Это я знаю. - Старческий голос зазвучал едко. - Так вот, пусть тебя
не смущает, что станут болтать. Скорее всего брак этот будет очень удач-
ным. Конечно, Уилл так и останется "голодранцем" и, женившись, не испра-
вит своего произношения. И даже если он наживет кучу денег,  он  никогда
не наведет в Таре такого шика и блеска, как было при твоем отце. "Голод-
ранцы" не умеют жить с блеском. Но в душе Уилл-джентльмен. Он нюхом  чу-
ет, как надо себя вести. Только прирожденный джентльмен  мог  так  верно
подметить наши недостатки, как это сделал он там, у могилы. Ничто в  це-
лом свете не может нас подкосить, а вот сами мы себя подкашиваем - взды-
хаем по тому, чего у нас больше нет, и слишком часто думаем  о  прошлом.
Да, и Сьюлин, и Таре хорошо будет с Уиллом.
   - Значит, вы одобряете, что я разрешаю ей выйти за него замуж?
   - О господи, нет, конечно! - Старческий голос звучал устало и горько,
но не вяло. - Чтобы я одобряла брак между представительницей старого ро-
да и "голодранцем"?! Да что ты! Неужели я бы одобрила скрещение  ломовой
лошади с чистокровным жеребцом? Да, конечно, "голодранцы" - они хорошие,
честные, на них можно положиться, но...
   - Но вы же сказали, что, по-вашему, это будет очень удачный  брак!  -
воскликнула ошарашенная Скарлетт.
   - Просто, по-моему, Сьюлин повезло, что она выходит замуж  за  Уилла,
вообще выходит замуж, потому что  ей  нужен  муж.  А  где  еще  она  его
возьмет? И где ты возьмешь такого хорошего управляющего для Тары? Но это
вовсе не значит, что мне все это нравится больше, чем тебе.
   "Ну, мне-то это нравится, - подумала Скарлетт, стараясь уловить, куда
клонит старуха. - Я-то рада его женитьбе на Сьюлин. Почему бабуля счита-
ет, что мне это неприятно? Просто она убеждена, что мне это должно  быть
неприятно так же, как и ей".
   Скарлетт была озадачена и чувствовала себя немного пристыженной - как
всегда, когда люди приписывали ей помыслы и чувства, которых она не раз-
деляла.
   Между тем бабуля, обмахиваясь пальмовым листом, живо продолжила:
   - Я не одобряю этого брака, как и ты, но я практически смотрю на вещи
- и ты тоже. И когда происходит что-то неприятное, а ты ничего не можешь
поделать, какой смысл кричать и колотить по полу ногами. В жизни  бывают
взлеты и падения, и с этим приходится мириться. Я-то уж знаю: ведь в на-
шей семье, да и в семье доктора этих взлетов и падений было предостаточ-
но. И наш девиз такой: "Не вопи-жди с улыбкой своего часа". С этим деви-
зом мы пережили немало - ждали с улыбкой  своего  часа  и  стали  теперь
большими специалистами по части выживания. Жизнь вынудила. Вечно мы ста-
вили не на ту лошадь. Бежали из Франции с гугенотами, бежали из Англии с
кавалерами, бежали из Шотландии с Красавцем принцем Чарли бежали с  Гаи-
ти, изгнанные неграми, а теперь янки нас изничтожили.  Но  когда  бы  ни
случилась беда, проходит несколько лет - и мы снова на  коне.  И  знаешь
почему?
   Она склонила голову набок, и Скарлетт подумала, что больше всего  ба-
буля сейчас похожа на старого всеведущего попугая.
   - Нет, конечно, не знаю, - вежливо ответила она. Но в душе все это ей
бесконечно наскучило - совсем как в тот день, когда бабуля  пустилась  в
воспоминания о бунте индейцев.
   - Ну, так я тебе скажу, в чем причина. Мы склоняемся  перед  неизбеж-
ным. Но не как пшеница, а как гречиха! Когда налетает буря, ветер прини-
мает спелую пшеницу, потому что она сухая и не  клонится.  У  спелой  же
гречихи в стебле есть сок, и она клонится. А как ветер уймется, она сно-
ва подымается, такая же прямая и сильная, как прежде. Вот и наша семья -
мы умеем когда надо согнуться. Как подует сильный ветер,  мы  становимся
очень гибкими, потому что знаем: эта гибкость окупится. И когда приходит
беда, мы склоняемся перед неизбежным без звука, и работаем, и улыбаемся,
и ждем своего часа. И подыгрываем тем, кто много ниже нас,  и  берем  от
них все, что можем. А как войдем снова в силу, так и дадим под зад  тем,
на чьих спинах мы вылезли. В этом, дитя мое, секрет выживания. -  И  по-
молчав, она добавила: Я завещаю его тебе.
   Старуха хмыкнула, как бы забавляясь собственными словами, несмотря на
содержавшийся в них яд. Она, казалось, ждала  от  Скарлетт  согласия  со
своей точкой зрения, но та не очень внимала всем этим рассуждениям и  не
могла придумать, что бы сказать.
   - Нет, - продолжала Старая Хозяйка, - наша порода, сколько ее в землю
ни втаптывай, всегда распрямится и встанет на ноги, а этого я не о  мно-
гих здешних могу сказать. Посмотри на Кэтлин Калверт.  Сама  видишь,  до
чего она дошла. Белая голытьба! Даже ниже опустилась,  чем  ее  муженек.
Посмотри на семью Макра. Втоптаны в землю, беспомощны, не знают, что де-
лать, не знают, как жить. И даже не пытаются. Только и причитают,  вспо-
миная, как было хорошо в старину. Или посмотри на... да, в общем, на ко-
го ни посмотри в нашем графстве, за исключением моего Алекса и моей Сал-
ли, да тебя и Джима Тарлтона с его девчонками, ну и  еще  кое-кого.  Все
остальные пошли на дно, потому что нет в них жизненных соков, нет у  них
духу снова встать на ноги. Люди эти держались, пока у них были деньги  и
черномазые, а теперь, когда ни денег, ни черномазых не стало, они уже  в
следующем поколении станут "голодранцами".
   - Вы забыли про Уилксов.
   - Нет, я про них не забыла. Я просто решила быть деликатной и не упо-
минать про них: ведь Эшли - твой гость. Но раз уж ты произнесла это  имя
- что ж, посмотри и на них! Возьми Индию - как я слышала, она уже  прев-
ратилась в высохшую старую деву и изображает из себя вдову,  потому  что
Стю Тарлтона убили; она даже не пытается забыть его и постараться подце-
пить кого-нибудь другого. Она, конечно, не девочка, но если  б  постара-
лась, могла бы подцепить какого-нибудь вдовца с большой  семьей.  Ну,  а
бедная Милочка - та всегда была помешана на  мужчинах  и  не  отличалась
большим умом. Что же до Эшли, ты только посмотри на него!
   - Эшли - прекрасный человек, - запальчиво начала было Скарлетт.
   - Я и не говорю, что не прекрасный, но он беспомощен,  как  черепаха,
перевернутая на спину. И если семейство Уилксов  переживет  эти  тяжелые
времена, то лишь благодаря Мелли. Это она их вытянет, а не Эшли.
   - Мелли! Господи, бабуля! Ну, о чем вы говорите?! Я достаточно  долго
жила с Мелли и знаю, какая она болезненная и как боится всего, да у  нее
не хватит духу сказать гусю "пошел вон".
   - А зачем, собственно, надо говорить гусю "пошел вон"? По-моему,  это
только зряшная трата времени. Гусю она, может, такого и не скажет,  зато
скажет всему миру, или правительству янки, или чему  угодно,  что  будет
угрожать ее драгоценному Эшли, или ее мальчику, или ее представлениям  о
жизни. Она другая, Скарлетт, - не такая, как ты или я. Так вела бы  себя
твоя мать, будь она жива. Мелли часто напоминает мне твою мать в молодо-
сти... И очень может быть, что ей удастся вытянуть семейство Уилксов.
   - Ну, Мелли-это добропорядочная простофиля. Что же  до  Эшли,  то  вы
несправедливы к нему. Ведь он...
   - Да перестань ты! Эшли только и учили что читать  книжки,  и  больше
ничего. А это не поможет человеку вылезти из тяжкого испытания,  которое
выпало сейчас всем нам на долю. Как я слышала, он самый плохой  земледе-
лец во всей округе. Попробуй сравни его с моим Алексом! До  войны  Алекс
был настоящим денди - никчемнее его  во  всем  свете  было  не  сыскать:
только и думал что о новых галстуках, да как бы напиться, да подстрелить
кого-нибудь, а нет, так гонялся за девчонками, которые тоже были хороши.
А ты посмотри на него теперь! Как он научился хозяйствовать, потому  что
пришлось научиться. Иначе он подох бы с голоду и все мы вместе с ним.  И
вот теперь он выращивает лучший в графстве хлопок -  вот  так-то,  мисс!
Куда лучше того, что выращивают в Таре! И со свиньями, и с птицей  умеет
обращаться. Хм! Хоть и вспыльчивый, а отличный малый. Умеет ждать своего
часа, и если изменились времена, то и он меняется;  когда  вся  эта  Ре-
конструкция окончится, вот увидишь - мой Алекс будет такой  же  богатый,
какими были его отец и дед. А вот Эшли...
   Скарлетт не могла спокойно слушать, как принижают Эшли.
   - Все это пустые разговоры, - холодно прервала она  старуху,  хотя  и
кипела от возмущения.
   - Ничего подобного, - заявила бабуля, пронзая ее острым  взглядом.  -
Ведь с тех пор, как ты уехала в Атланту, ты тоже именно так себя и вела.
Да, да. Мы все слышали про твои проделки, хоть и живем  здесь  в  глуши.
Времена изменились, и ты изменилась. Мы слышали, как ты подлизываешься к
янки, и ко всякой белой рвани, и к набившим себе мошну "саквояжникам", -
лишь бы вытянуть из них денежки. Уж ты их и умасливаешь,  и  улещиваешь,
как я слыхала. Что ж, сказала я себе, так и надо. Бери у них каждый цент
- сколько сможешь, но когда наберешь достаточно, пни их в морду,  потому
что больше они тебе не нужны. Только не забудь это  сделать  и  пни  как
следует, а то прилипни к тебе белая рвань - и ты погибла.
   Скарлетт смотрела на бабулю, сосредоточенно нахмурясь, пытаясь  пере-
варить ее слова. Но к чему все это  было  сказано,  она  по-прежнему  не
улавливала и все еще негодовала по поводу того, что Эшли сравнили с  че-
репахой, барахтающейся на спине.
   - По-моему, вы не правы насчет Эшли, - внезапно объявила она.
   - Скарлетт, ты просто глупа.
   - Это вы так думаете, - грубо оборвала ее Скарлетт, жалея, что нельзя
надавать старухе по щекам.
   - О, конечно, ты достаточно умна, когда речь идет о долларах  и  цен-
тах. Умна по-мужски. Но как женщина ты совсем не умна. Когда речь идет о
людях, ты нисколечко не умна.
   Глаза Скарлетт заметали молнии, она сжимала и разжимала кулаки.
   - Я тебя как следует распалила, да? - заметила с улыбкой старая дама.
- Что ж, этого-то я и добивалась.
   - Ах, вот как, вот как?! А зачем, позвольте узнать?
   - У меня есть на то достаточно причин, и весьма веских.
   Старуха откинулась в кресле, и Скарлетт вдруг увидела, какая она бес-
конечно старая и усталая. Скрещенные на веере маленькие скрюченные  жел-
тые лапки казались восковыми, как у мертвеца. Внезапно  Скарлетт  многое
поняла, и весь гнев ее улетучился. Она перегнулась и взяла в ладони руку
старухи.
   - Какая же вы миленькая старенькая лгунишка, - сказала она. -  Вы  же
сами ни единому слову не верите из всей этой чепухи.  Просто  вы  сейчас
говорили что в голову придет, только бы я не думала о папе, верно?
   - Нечего ко мне подлизываться! - проворчала Старая Хозяйка,  выдерги-
вая руку. - А говорила я с тобой отчасти по этой причине, отчасти же по-
тому, что все сказанное мной - правда, а ты слишком глупа, чтобы понять,
что к чему.
   Но произнося эти слова, она улыбнулась, и они не  прозвучали  так  уж
резко. И Скарлетт тотчас забыла об обиде, которая  была  нанесена  Эшли.
Значит, бабуля, к счастью, на самом деле вовсе так о нем не думает.
   - Все равно спасибо. Вы были очень любезны, что поговорили со мной, и
я рада, что вы поддерживаете меня насчет Уилла и  Сьюлин,  хотя...  хотя
очень многие не одобряют их брака.
   В этот момент в холле появилась миссис Тарлтон с двумя стаканами пах-
танья. Неумелая хозяйка, она расплескала пахтанье, и стаканы были  пере-
пачканы.
   - Мне пришлось спускаться за ним в погреб, -  сказала  она.  -  Пейте
скорее, потому что все уже возвращаются с кладбища. Скарлетт, неужели ты
в самом деле позволишь Сьюлин выйти замуж: за Уилла? Я,  конечно,  вовсе
не хочу сказать, что он нехорош для нее, но ведь он же из "голодранцев",
и к тому же...
   Взгляд Скарлетт встретился со взглядом бабули.  В  старческих  глазах
горел озорной огонек, и в глазах Скарлетт вспыхнули ответные искорки.


   ГЛАВА XLI

   Когда все распростились и скрип колес и цоканье копыт замерли  вдали,
Скарлетт прошла в кабинет Эллин и вынула из глубин секретера  сверкающий
предмет, который она спрятала там накануне среди пожелтевших бумаг.  Ус-
лышав, как Порк шмыгает носом в столовой, накрывая на стол к ужину,  она
окликнула его. Он тотчас явился на ее зов, и вид у него был  такой  нес-
частный, как у заблудившегося, потерявшего хозяина пса.
   - Порк, - сурово сказала она, - если ты не перестанешь плакать,  я...
я тоже заплачу. Прекрати это.
   - Да, мэм. Уж я стараюсь, так стараюсь, да вот вспомню  мистера  Дже-
ралда и...
   - Ну, так не вспоминай. Я чьи угодно слезы могу  вынести,  только  не
твои. Ну, неужели, - продолжала она уже, мягче, - ты не понимаешь  поче-
му? Мне невыносимо видеть, что ты плачешь, потому что я знаю, как ты его
любил. Высморкайся, Порк. Я хочу сделать тебе подарок.
   В глазах Порка промелькнуло любопытство, и он громко высморкался, по-
буждаемый, впрочем, скорее желанием угодить, чем любопытством,
   - Помнишь, как в тебя пальнули, когда ты ночью забрался в  чужой  ку-
рятник?
   - Боже милостивый, мисс Скарлетт! Да я ни в жизнь никогда...
   - Забрался, забрался, так что не ври мне, тем более  что  с  тех  пор
столько времени прошло. Помнишь, я еще сказала тогда,  что  подарю  тебе
часы за твою преданность?
   - Да, мэм, очень даже помню. Я-то уж думал, вы позабыли.
   - Нет, не забыла, и вот они, эти часы.
   И она протянула ему массивные золотые  часы  с  резной  крышкой  и  с
цепью, на которой висело несколько печаток и брелоков.
   - Бог ты мой, мисс Скарлетт! - воскликнул Порк. - Да это же часы мис-
тера Джералда. Я мильон раз видел, как он смотрел на них!
   - Да, Порк, это папины часы, и я дарю их тебе. Бери.
   - Ох, нет, мэм! - И Порк в священном трепете попятился на шаг. -  Это
часы белого жентмуна, да к тому же мистера Джералда. И как это  вы  ска-
зать такое могли, чтобы дать их мне, мисс Скарлетт? Ведь часы эти по на-
следству переходят к малышу - Уэйду Хэмптону.
   - Они твои. Что Уэйд Хэмптон сделал для папы? Разве это он  ходил  за
ним, когда папа заболел и ослаб? Разве он купал его,  и  одевал  его,  и
брил? Разве он был с ним, когда пришли янки? Разве он воровал для  него?
Не будь идиотом, Порк! Если кто и заслужил часы, так это ты. И  я  знаю,
что папа одобрил бы меня. Держи.
   Она взяла черную руку и положила Порку на ладонь часы. Порк с  благо-
говением уставился на них, и по лицу его медленно разлилась радость.
   - Это правда мне, мисс Скарлетт?
   - Да, конечно.
   - Ну-у... благодарствуйте, мэм.
   - Хочешь, чтобы я отвезла их в Атланту и отдала г