лась в элегантную взрослую женщину. Я искренне рад за тебя.
   Неподдельная серьезность и теплота в голосе Ретта  тронули  Скарлетт,
заставив забыть чувство негодования, которое еще недавно переполняло ее.
   - Спасибо тебе, Ретт, - сказала она.
   - Тебе нравится Ирландия?
   - Да.
   - Мне очень приятно это слышать, - интонации в голосе Ретта не остав-
ляли сомнений в его искренности.
   И тут впервые за все годы их знакомства Скарлетт поняла, кажется, кто
такой Ретт Батлер. Теперь она знала, что он проделал  огромный  путь  из
Лондона только для того, чтобы увидеть ее, Скарлетт. "Все это  время  он
думал обо мне, беспокоился, где я и как идут мои дела. Он любит  меня  и
всегда будет любить, так же, как и я,  всегда  буду  нести  в  себе  это
чувство к нему".
   Это открытие наполнило ее радостью: она лелеяла свое счастье,  словно
хрупкий бокал шампанского, из которого маленькими, чтобы растянуть  удо-
вольствие, глотками потягиваешь искрящуюся влагу. Ретт был рядом, и  они
чувствовали себя близкими, как никогда прежде.
   Когда вальс кончился, к ним приблизился личный адъютант вице-короля:
   - Их превосходительство просит удостоить их чести пригласить  вас  на
следующий танец, госпожа О'Хара.
   Удивленно поднятые брови, наигранно-недоуменный взгляд на лице  Ретта
- Скарлетт все это так хорошо помнила. Она одними губами улыбнулась Рет-
ту.
   - Скажите их превосходительству, что я буду очень  рада,  -  ответила
она адъютанту. Прежде чем принять его руку, она шепнула Ретту:
   - У нас в округе Клейтон сказали бы, что я популярна до неприличия.
   Удаляясь, Скарлетт слышала, как от души смеялся Ретт.
   Когда Скарлетт  приблизилась  к  вице-королю,  она  украдкой  бросила
взгляд на Ретта: он все так же смеялся. "Это  уже  слишком,  -  подумала
она. - Как несправедливо: даже в этих дурацких атласных штанах и  туфлях
он отлично выглядит". Его зеленые глаза вновь весело  заблестели,  и  он
едва громко не рассмеялся, когда Скарлетт присела перед  вице-королем  в
реверансе.
   Когда ей удалось снова посмотреть на то место, где  стоял  Ретт,  его
уже не было. Впрочем, Скарлетт особенно и не удивилась: за время их зна-
комства Ретт так же неожиданно исчезал, как и появлялся, без  каких-либо
объяснений. И чего я так разволновалась, когда вдруг он возник здесь  на
балу? Пора бы уже и привыкнуть. Я чувствовала  себя,  как  Золушка:  вот
согласно сюжету и появился чудесный принц. Скарлетт по-прежнему  ощущала
прикосновение его сильных и нежных рук на своей талии. В противном  слу-
чае легко было поддаться иллюзии, что все существовало лишь в ее вообра-
жении: сверкающая золотом зала, музыка, прекрасный принц рядом с  ней  и
даже она сама.
   Вернувшись в "Шелбурн", Скарлетт зажгла свет и долго стояла перед вы-
соким зеркалом, разглядывая свое отражение и пытаясь  понять,  какой  ее
увидел на балу Ретт. Она выглядела прекрасной и уверенной в себе  дамой,
как никогда похожей на свой портрет и портрет бабушки Робийяр в молодос-
ти.
   У Скарлетт защемило сердце. Почему у нее не  получается  походить  на
другой портрет Робийяр? Тот, на котором та светится радостью, как женщи-
на, которая любит и любима. Скарлетт почувствовала, что в  словах  Ретта
на балу кроме участия были также грусть и ожидание расставания.
   Посреди ночи Скарлетт О'Хара проснулась. В роскошно обставленной ком-
нате, расположенной на лучшем этаже лучшего отеля  Дублина,  наполненной
благовониями, раздались приглушенные рыдания. Скарлетт  горько  плакала,
судорожно всхлипывая. "Если бы только..." - долго еще стучали в ее голо-
ве эти слова.


   ГЛАВА 79

   Наутро Скарлетт проснулась успокоенной и безмятежной, словно и не бы-
ло горьких ночных слез и отчаяния. Наливая кофе и чай собравшимся  в  ее
гостиной, она все так же одаривала их своей чудесной улыбкой. В одну  из
следующих бессонных ночей Скарлетт нашла силы сказать себе:  пусть  Ретт
уходит, если хочет. Если я люблю этого человека, я не должна  удерживать
его возле себя. Надо свыкнуться с мыслью, что свобода для  него  превыше
всего. Я предоставила полную свободу Кэт, потому что я ее  очень  люблю.
Пусть будет так и с Реттом.
   Как же мне хочется рассказать ему о Кэт! Я уверена,  он  бы  гордился
ею. Скорее бы закончился этот светский сезон: я так скучаю по Кэт! Инте-
ресно, а что сейчас делает моя крошка?
   Кэт изо всех сил бежала, углубляясь все дальше и дальше в лес. Ночной
туман еще держался кое-где в низинах, и она не представляла, в каком на-
правлении движется. Она споткнулась о корень, упала, но тут же поднялась
и побежала снова.
   Останавливаться было нельзя, несмотря на то, что Кэт стала уже  зады-
хаться, - никогда в своей жизни она так быстро и долго не бежала.  Сзади
послышался звук летящего сквозь листья камня. Она съежилась  от  страха,
но все обошлось: ее защитило дерево. Мальчишки  продолжали  преследовать
Кэт с криками и улюлюканьем и почти уже было догнали ее. Раньше они  ни-
когда не заходили в лес вблизи от Биг Хауса. Они знали, что миссис О'Ха-
ра в Дублине в обществе проклятых англичан. Их родители ни о чем  другом
и не говорили.
   "Вот она!" - закричал один из мальчишек. Второй схватил камень и  за-
махнулся, чтобы бросить уже наверняка. Но тут они с ужасом заметили, что
фигура, показавшаяся из-за деревьев, была  не  Кэт.  Это  была  страшная
кальек - колдунья, которая грозила им своим скрюченным пальцем. Завизжав
от страха, мальчишки бросились наутек.
   - Пойдем со мной. Я напою тебя чаем, - сказала она Кэт.
   Кэт доверчиво положила свою ладошку в морщинистую руку старухи  Грейн
(а это была именно она), и они пошли. Знахарка передвигалась медленно, и
Кэт без труда поспевала за ней. - А пирожные будут? - спросила она.
   - Да, - коротко ответила кальек.
   Хотя Скарлетт скучала по дому, она осталась в Дублине до конца  сезо-
на. "Я же дала слово Шарлотте, - всякий раз  говорила  она  себе,  когда
тоска по дому становилась особенно невыносимой, - сезон в Дублине -  все
равно, как в Чарльстоне: и там, и здесь светские люди на полную мощь за-
действуют свою фантазию, дабы придумать какие-нибудь еще  развлечения  и
тем самым хотя бы ненамного продлить и без того длинный до бесконечности
сезон". Успех Скарлетт в обществе был ошеломляющим, но,  оказалось,  это
еще не предел: ее популярность  продолжала  стремительно  расти.  Миссис
Фиц, будучи весьма практичной женщиной, умело пользовалась восторженными
отзывами об очередных победах Скарлетт в  дублинском  обществе,  которые
регулярно публиковались на страницах "Айриш Тайме". Каждый вечер с  оче-
редным номером газеты она направлялась в таверну на постоялый двор  Кен-
неди, где с гордостью зачитывала людям Баллихары газетные опусы о  фуро-
ре, который ее хозяйка производила в столице. И постепенно ворчание, что
Скарлетт водит дружбу "с этими англичанами", стало стихать, уступая мес-
то гордости, что ирландка О'Хара пользуется большим успехом,  чем  любая
из английских женщин.
   Колум не оценил находчивости Розалин Фицпатрик. Он пребывал в слишком
мрачном расположении духа, чтобы находить в происходящем хоть что-нибудь
положительное. "Англичане так же обольстят Скарлетт,  как  они  это  уже
сделали с Джоном Девоем", - с горечью говорил он.
   Колум был одновременно прав и не прав. Никто в Дублине  не  покушался
на ее "ирландкость". Более того, успех Скарлетт во многом был  связан  с
ее национальностью. О'Хара - звучит весьма колоритно. Скарлетт подметила
еще и такую деталь: постоянно жившие в Ирландии англичане  считали  себя
такими же ирландцами, как, скажем, семейство О'Хара из Адамстауна, имев-
шее древние кельтские корни. Шарлотта Монтагю пресекла  любознательность
с неожиданным раздражением: "А почему, интересно, им не считать себя ир-
ландцами? Их семьи живут здесь с незапамятных времен. Между прочим,  за-
долго до появления в твоей Америке первых поселенцев".
   Скарлетт не пыталась вникать во все эти сложности. "Зачем это мне?  -
рассуждала она. - Я и так могу совмещать жизнь в двух непохожих мирах  -
фермерской Ирландии Баллихары и  светской  Ирландии  дублинского  замка.
Когда Кэт подрастет, она пойдет по моим стопам, а это гораздо больше то-
го, что я бы смогла ей дать, останься мы в Чарльстоне".
   Бал в честь святого Патрика, закончившийся в четыре часа  утра,  стал
последним большим событием сезона. Следующий сбор намечался  в  графстве
Килдэр, в нескольких милях от Дублина.
   - Там, в небольшом городке Пинчастон, должны быть состязания, - гово-
рила Шарлотта. - Все рассчитывают, что госпожа О'Хара удостоит их  своим
присутствием.
   - Я люблю бега и лошадей, Шарлотта, но я еду"домой, - твердо  сказала
Скарлетт. - У меня масса дел на ферме. А проживание в отеле я оплачу.
   - В этом нет необходимости, - ответила ей Шарлотта. Она  могла  сдать
комнаты отеля, в котором они жили, за четыре их нынешние  цены.  Что  же
касается лошадей, то они совсем не интересовали Шарлотту.
   Она поблагодарила Скарлетт за то, что та помогла ей стать независимой
женщиной.
   - Ты теперь можешь вести себя совершенно уверенно, Скарлетт.  Тебе  я
больше не нужна. Полагайся на искусство миссис Симе -  она  тебя  всегда
оденет по самой последней моде. В "Шелбурне"  для  тебя  зарезервированы
комнаты на следующий сезон. Твой дом способен вместить любое  количество
гостей, сколько бы ты ни пожелала. Твоя экономка - женщина с потрясающей
деловой хваткой. Ты теперь всеми уважаемая светская дама. Пользуйся сво-
им положением по своему усмотрению.
   - А ты, Шарлотта? Что будешь делать ты?
   - У меня теперь будет то, о чем я так долго  мечтала.  Несколько  не-
больших комнат в римской палаццо. Вкусная пища, отличное вино  и  каждый
день - солнце. Ненавижу дождь.
   "Даже Шарлотта вряд ли сейчас стала бы жаловаться на погоду", - поду-
мала Скарлетт. Старики вспоминали, была ли на их веку такая же теплая  и
солнечная погода в течение всей весны, и не могли вспомнить. Трава  была
высокая и сочная, пшеница, посеянная три недели  назад  в  день  святого
Патрика, уже выкинула нежные стрелки, весело зеленевшие в полях.  Урожай
в нынешнем году ожидался рекордный, что позволило бы забыть о прошлогод-
них разочарованиях. Как хорошо вновь оказаться дома!
   - Как дела у Ри? - спросила она Кэт.
   Это так похоже на ее дочь  -  назвать  маленького  шотландского  пони
кельтским словом "Ри" - король. Кого Кэт любила,  того  оценивала  очень
высоко.
   Скарлетт нравилось думать о Кэт, как о настоящей ирландской  девочке,
несмотря на ее цыганские черты. Черные волосы Кэт,  даже  заплетенные  в
косы, продолжали упорно торчать во все стороны. Теплое весеннее солнышко
сделало ее и без того смуглую кожу еще более темной. Выйдя во двор,  Кэт
сняла шляпу и сбросила обувь:
   - Ри не нравится, когда я езжу в седле. Мне  тоже  не  нравится.  Без
седла лучше.
   - Нет, моя дорогая, так дело не пойдет. Тебе пора учиться  ездить  на
оседланной лошади. Пускай Ри тоже привыкает. Скажи спасибо, что  это  не
дамское седло, когда ноги располагаются на одном боку.
   - Я видела, ты так садилась, когда отправлялась на охоту.
   - Да. У тебя будет такое же  когда-нибудь.  Надеюсь,  это  произойдет
очень и очень нескоро.
   Кэт в октябре исполнится четыре года, и она  будет  ненамного  моложе
Бонни, когда та разбилась, упав с лошади. Нет, дамское седло подождет  и
чем дольше, тем лучше. Если бы только Бонни тогда не начала учиться дер-
жаться в таком седле... О нет, хватит думать подобным  образом  -  "если
только". Это меня сведет с ума.
   - Как насчет поездки верхом в город, Кэт? Мы бы навестили с тобой Ко-
лума.
   "А то у него в последние дни  такой  подавленный  вид",  -  с  беспо-
койством подумала Скарлетт.
   - Кэт не нравится город. Лучше поехать к реке.
   - Ну, хорошо. Отличная мысль, если учесть, что я там не была,  навер-
ное, целую вечность.
   - А можно мне подняться на башню?
   - Нет, дорогая, не стоит. Дверь в ней расположена очень высоко,  и  я
более чем уверена, что там полным-полно летучих мышей.
   - А мы заедем в гости к Грейн? В изумлении Скарлетт потянула  за  по-
водья.
   - Откуда ты знаешь Грейн? Эта знахарка когда-то посоветовала Скарлетт
скрывать Кэт от любопытных взглядов и смотреть, чтобы  она  всегда  была
рядом с домом. Кто и зачем мог отвести Кэт к старой женщине?
   - Она угостила Кэт молоком.
   Кэт всегда говорит о себе в третьем лице, если ее  что-то  раздражает
или заставляет нервничать, отметила про себя Скарлетт и спросила:
   - Тебе не понравилось у Грейн, Кэт?
   - Она думает, что я совсем не Кэт, а другая маленькая девочка по име-
ни Дара. Кэт сказала ей, как ее зовут, но она не слышала.
   - Да нет, любовь моя, она знает, кто ты. Дара - это  очень  необычное
имя, которое она дала тебе, когда ты была совсем еще крохой. Ты  назвала
своих Ри и Окраса на кельтский манер. Так вот:  Дара  -  тоже  кельтское
слово, которое значит по-английски дуб, самое сильное и красивое дерево.
   - Смешно. Девочка не может быть деревом. У нее нет листьев.
   Скарлетт вздохнула. Она была очень рада,  что  ей  удалось,  наконец,
разговорить Кэт: она была очень молчаливым, почти всегда  погруженным  в
себя ребенком, и с ней  обычно  было  нелегко  разговаривать.  Кэт  была
большой упрямицей. Она безошибочно чувствовала фальшь: ей можно было го-
ворить правду и только правду, в противном случае она одаривала вас  та-
ким взглядом, который мог убить на месте.
   - Смотри, Кэт, а вот и башня. Она очень старая. Я  рассказывала  тебе
ее историю?
   Скарлетт чуть не рассмеялась. Конечно, плохо учить ребенка врать,  но
в некоторых ситуациях, право, не грех сказать  неправду  для  соблюдения
приличий.
   - Мне нравится башня, - сказала Кэт.
   - Мне тоже, любовь моя.
   "Жаль, что я здесь так долго не была", - подумала Скарлетт. Она почти
что забыла то странное чувство, возникшее у нее, когда она в первый  раз
увидела эти старые камни. Они вызвали тогда у нее суеверный страх и  од-
новременно какую-то умиротворенность. Глядя на стены башни, Скарлетт да-
ла себе слово, что станет приезжать сюда чаще. В конце  концов,  это  же
сердце Баллихары, его история.
   Пышно цвел терновник, образуя вокруг домов Баллихары живые  изгороди,
а ведь на дворе стоял еще только апрель. Какой  потрясающий  год!  Скар-
летт, ехавшая по проселку в коляске с открытым верхом, отпустила вожжи и
глубоко вдохнула пьянящий воздух весны. Необходимости в спешке  не  было
никакой; платья могут подождать. Скарлетт ехала на станцию в  Трим,  где
ее дожидалась коробка с новыми моделями от миссис Симе. На ее столе  ле-
жало шесть приглашений на июньские домашние балы. Скарлетт не была  уве-
рена, что сможет вернуться к светской жизни уже в начале лета, хотя была
не прочь увидеться с некоторыми из своих знакомых. Главным смыслом жизни
для нее по-прежнему была ее ненаглядная Кэт, но все же... Миссис  Фиц  с
головой ушла в хозяйственные хлопоты, и у нее совсем  не  было  времени,
чтобы посидеть со Скарлетт за чашкой чая, ведя неспешный разговор. Колум
уехал в Голвей встречать Стивена. Она не могла решить для себя,  как  ей
следует относиться к Стивену, когда тот прибудет в  Баллихару.  Непонят-
ный, загадочный Стивен. Может быть, Ирландия его изменит? Он,  наверное,
был таким странно-молчаливым в Саванне, потому что  занимался  торговлей
оружием. Хорошо, что теперь этот постыдный бизнес уже в  прошлом.  Скар-
летт была довольна: домики, которые она сдавала в Атланте, приносили  ей
стабильный доход. Благодаря ей фении теперь  владеют  целым  состоянием.
Деньги лучше всего тратить на одежду: по крайней мере, от этого никто не
страдает.
   Стивен привез с собой все последние новости из Саванны.  Скарлетт  не
терпелось узнать, как дела у ее близких и друзей в далекой Америке.  Мо-
рин так же не любила писать писем, как и она  сама.  Уже  много  месяцев
Скарлетт не имела никаких известий от всех О'Хара из  Саванны.  Впрочем,
это было вполне объяснимо - когда она распродала в Атланте все свое иму-
щество и уехала, она решила, что Америка в ее прошлой жизни и нет смысла
оглядываться назад.
   "Тем не менее приятно было бы получить какую-либо весточку из  Атлан-
ты. Сдавать домики оказалось доходным бизнесом, так что дела Эшли,  судя
по всему, идут неплохо. А как, интересно, поживает тетушка  Питтипэт?  А
Индия? Она, наверное, совсем высохла от старости. А все  остальные,  кто
так много значил для нее в те годы, - как их дела? Ах, как бы мне  хоте-
лось увидеть своих тетушек, поговорить с ними, а не выплачивать им регу-
лярно содержание через адвоката! Но все равно я была абсолютно права, не
сообщив им, где я нахожусь. Я должна была позаботиться о Кэт и, главное,
защитить ее от Ретта. Хотя, судя по тому, какими глазами он  смотрел  на
меня в замке, его вряд ли теперь стоит опасаться. Достаточно  мне  напи-
сать Евлалии, и она в ответном письме расскажет самым подробным  образом
обо всех местных событиях. И о Ретте наверняка напишет. Вот  только  вы-
держу ли я эту пытку - читать о том, как счастливы вместе Ретт  и  Анна,
как они выращивают беговых лошадей и воспитывают детей? Нет, не  хочу  я
всего этого знать. Пускай тетушки и дальше пребывают в неведении относи-
тельно моего местоприбывания.
   Лучше обойтись без миллиона страниц с советами и  нравоучениями  моих
любезных родственниц. Мне вполне хватает миссис  Фиц  с  ее  менторскими
наклонностями. Может быть, она и права, что время от времени стоит  уст-
раивать балы; действительно, иметь такой дом и массу не знающих, чем се-
бя занять, слуг - просто стыдно. А вот в том, что  надо  изменить  жизнь
Кэт, я с миссис Фиц не согласна совершенно, и мне наплевать на опыт вос-
питания детей в ирландских семьях: я не собираюсь нанимать няню, которая
на несколько дней вперед расписывала бы Кэт ее жизнь. Я в последнее вре-
мя вижу ее меньше, чем хотелось бы. Она вечно  где-нибудь  пропадает:  в
конюшнях, на кухне, гуляет по окрестностям. А то иногда заберется на де-
рево и сидит там часами. А этот дурацкий совет отправить  ее  учиться  в
школу при монастыре! Когда она немного подрастет, она пойдет  в  обычную
школу в родной Баллихаре и будет чувствовать себя там хорошо. У нее  на-
верняка появятся друзья. Конечно, меня не может не беспокоить,  что  она
всегда играет одна и ее никогда не тянет в компанию  к  другим  детям...
Черт, да что такое происходит? Сегодня вроде нет ярмарки. Почему же мост
забит людьми, да так, что не проехать?"
   Скарлетт высунулась из коляски и дотронулась до плеча спешащей женщи-
ны:
   - Скажите, что случилось? Женщина повернулась. Ее  глаза  лихорадочно
блестели, видно было, что она пребывает в большом возбуждении.
   - Кого-то собираются пороть кнутом на площади. Торопитесь,  а  то  вы
все пропустите.
   Телесные наказания. Скарлетт совсем не хотелось смотреть, как какого-
то несчастного бьют кнутом. Она слышала, что  подобного  рода  наказания
применяются в армии. Скарлетт попыталась  развернуть  коляску,  но  куда
там: спешащая, бегущая масса жаждущих зрелища людей сдавила ее  со  всех
сторон; несчастная лошадь получила несколько ощутимых тычков и ударов, а
коляску трясло и мотало во все стороны. Скарлетт  ничего  не  оставалось
делать, как натянуть поводья, где резким словом, а где мягким похлопыва-
нием успокоить лошадь и, подчинившись движению людского потока, медленно
ехать вперед.
   Вскоре шедшие впереди люди остановились. Скарлетт услышала  характер-
ный свист бьющего с силой кнута и в конце мерзкий чавкающий звук. Ей хо-
телось заткнуть уши, но руки ей были нужны, чтобы успокаивать испуганную
лошадь. Скарлетт казалось, что эти отвратительные звуки будут  слышаться
вечно.
   "... Все равно. Все", - услышала она, после чего  раздался  разочаро-
ванный гул толпы. Она еще крепче взялась за поводья: пока люди  расходи-
лись, коляска раскачивалась и сотрясалась еще сильней, чем в первый раз.
   Скарлетт не успела зажмуритьс