лящие женщины словно старались перещего-
лять друг друга, когда она проезжала мимо. Она же ничего не могла  поде-
лать - приходилось не обращать на них внимания, хотя внутренне она и ки-
пела от гнева. Даже пожаловаться соседям или родне она не могла,  потому
что соседи злорадно сказали бы: "А чего же еще вы ждали?" Родные же при-
нялись бы ее увещевать, уговаривая прекратить поездки. А  она  вовсе  не
собиралась их прекращать.
   Хвала небу, сегодня на дороге не было этих оборванок!  Проезжая  мимо
тропы, спускавшейся к Палаточному городку, Скарлетт с  отвращением  пос-
мотрела на скопление хижин в глубине  балки,  освещенных  косыми  лучами
предзакатного солнца. Дул холодный ветер, и до обоняния Скарлетт долетел
смешанный запах древесного дыма, жареной свинины и грязных отхожих мест.
Она отвернулась и хлестнула лошадь по спине, спеша быстрее проехать мимо
и выбраться на прямую дорогу.
   Она только было вздохнула с облегчением, как сердце от  испуга  пере-
местилось у нее в горло, ибо из-за большого дуба на дороге внезапно воз-
ник огромный негр. Она, конечно,  испугалась,  но  не  потеряла  голову,
мгновенно остановила лошадь и выхватила пистолет Фрэнка.
   - Что тебе надо? - крикнула она со всей  суровостью,  на  какую  была
способна.
   Огромный негр снова нырнул за дерево, и  оттуда  раздался  испуганный
голос:
   - Господи, мисс Скарлетт, да не стреляйте вы в Большого Сэма!
   Большой Сэм! Скарлетт не сразу осознала, кто это. Большой Сэм,  надс-
мотрщик из Тары, которого она последний раз видела в дни  осады.  Какого
же черта...
   - А ну выходи, чтоб я видела, в самом ли деле ты Сэм!
   Он нехотя шагнул из-за своего укрытия - босоногий гигант-оборванец  в
холщовых штанах и синем мундире солдата Союза, слишком коротком и  узком
для его могучей фигуры. Увидев, что это в самом деле Большой Сэм,  Скар-
летт снова сунула пистолет за обшивку и заулыбалась.
   - Ох, Сэм, как приятно тебя видеть!
   Сэм кинулся к двуколке, закатив от радости глаза, сверкая белыми  зу-
бами, и обеими ручищами, большими, как два окорока,  схватил  протянутую
ему руку Скарлетт. Он широко осклабился, обнажив розовый, цвета арбузной
мякоти язык, и нелепо запрыгал, весь извиваясь, точно огромный  английс-
кий дог.
   - Господи, господи, до чего же приятно видеть родного человека-то!  -
воскликнул он, так сжав Скарлетт руку, что казалось, у нее сейчас  трес-
нут кости. - Что же это вы стали такая злючка, мисс Скарлетт, - в  чело-
века пистолетом тыкаете?
   - Столько злых людей развелось на свете, Сэм, что приходится  тыкать.
Но ты-то что делаешь в. таком поганом месте, ты же почтенный человек?! И
почему ты не пришел в город повидаться со мной?
   - Господи, мисс Скарлетт, я вовсе и не живу тут, в Палаточном  город-
ке-то. Так - забрел сюда. Я бы нипочем в таком месте не  стал  жить.  За
всю свою жизнь не видал таких мерзких негров. И не  знал  я,  что  вы  в
Тланте-то - откуда ж мне знать? Я ведь думал, вы в  Таре,  и  все  хотел
добраться домой, в Тару.
   - Ты что же, с самой войны так и живешь в Атланте?
   - Нет, мэм! Я в разных местах побывал! - Он выпустил руку Скарлетт, и
она с трудом распрямила пальцы, проверяя, целы ли кости. - Вы хоть  пом-
ните, когда мы с вами в последний раз виделись-то?
   Скарлетт вспомнился жаркий день перед началом осады: они с Реттом си-
дели в коляске, и группа негров с Большим Сэмом во главе прошла мимо них
по пыльной улице к окопам, распевая во все горло "Сойди к нам,  Моисей".
Она кивнула.
   - Ну, так я работал, как пес: землю копал,  и  насыпал  брустверы,  и
мешки с песком заготовлял до самой той поры, как конфедераты  из  Тланты
ушли. Капитан наш - жентмун, который нами командовал, его убили, и неко-
му было сказать Большому Сэму, чего делать-то, так что залег я в кусты и
лежал там. И все думал, как пробраться домой в Тару,  а  потом  услышал:
весь наш край вокруг Тары выжгли. Да и как мне туда добраться, не  знал:
очень я боялся, что патрули меня схватят, потому как никакого ведь  про-
пуска у меня не было. А потом пришли янки, и один  ихний  жентмун  -  он
полковник был - пригляделся ко мне, ну и взял к себе в дом прибирать  да
сапоги ему чистить. Вот так-то, мэм! Ну и я, конечно, нос  задрал:  надо
же, чтоб мене в дом взяли, как Порка, а ведь я-то всего-навсего  полевой
работник. Вот я и сказал полковнику: "Я ведь полевой работник". А  он...
Чего и говорить, мисс Скарлетт, янки  ничегошеньки  не  понимают!  Он  и
знать не знал, в чем тут разница-то! Вот я и остался с ним  и  поехал  с
ним в Саванну, когда генерал Шерман  туда  двинулся,  и,  господи,  мисс
Скарлетт, в жизни не видал я такого - страсть что творилось, пока  мы  в
Саванну шли! Уж: и крали они, и жгли... И Тару  они  тоже  сожгли,  мисс
Скарлетт?
   - Подожгли, да мы потушили пожар.
   - Ну, скажу я вам, мэм, очень я рад это слышать. Тара  -  мой  родной
дом, и я хочу вернуться туда. А как война-то кончилась, мой полковник  и
говорит мне: "Ты, Сэм, поедешь со мной на Север. Я тебе хорошо буду пла-
тить". Ну, скажу я вам, мэм, мне, как всем неграм,  до  смерти  хотелось
посмотреть, что такое эта свобода, а потом уж и домой вернуться. Вот я и
отправился на Север с полковником. Так-то, мэм. Поехали мы в  Вашингтон,
и в Нуйорк, и в Бастон, где полковник  жил.  Вот  так-то,  мэм,  стал  я
негр-путешественник! Там у этих янки на улицах этакая прорва  лошадей  и
карет, мисс Скарлетт, что и не пересчитаешь!  Я  все  боялся,  что  меня
вот-вот переедут!
   - Понравилось тебе на Севере, Сэм?
   Сэм поскреб голову, всю в густых мелких завитках.
   - Понравилось - и не понравилось. Полковник - он человек страсть  ка-
кой хороший и понимает нас, негров. А вот жена у  него  не  такая.  Жена
его, в первый раз как меня увидела, тут же назвала "мистером". Да,  мэм,
так и сказала - я чуть не грохнулся, как она это сказанула. А  полковник
ей сказал, чтоб она звала меня "Сэмом", ну потом так она меня и звала. А
все эти янки спервоначалу все звали меня "мистер О'Хара".  И  предлагали
посидеть с ними, будто я им ровня. Ну, а я-то ведь никогда с белыми гос-
подами не сиживал, да и старый я уже - где  мне  переучиваться.  А  они,
мисс Скарлетт, ко мне - ну, точно я им ровня, а в душе-то ведь не любили
меня - не любят они негров вообще. Да и потом боялись, потому как я  та-
кой агромадный. И все про собак меня расспрашивали: как меня ими  трави-
ли, да как меня били. А ведь, бог ты мой, мисс Скарлетт, меня  же  никто
никогда не бил! Вы-то знаете: мистер Джералд  никогда  бы  не  позволил,
чтобы кто ударил такого негра - я же дорого стою! Я рассказывал им,  ка-
кая была мисс Эллин к неграм добрая и как она сидела со мной целую неде-
лю, когда я воспалением легких болел, только они мне не верили. И так я,
мисс Скарлетт, заскучал по мисс Эллин и по Таре, что чувствую,  не  могу
больше, вот ночью и ушел от них и добрался в товарных вагонах  до  самой
Тланты. А теперь ежели вы купите мне билет до Тары,  я,  понятно,  очень
буду рад вернуться домой. И понятно, очень буду рад снова  увидеть  мисс
Эллин и мистера Джералда. Хватит с меня этой свободы. Я хочу, чтобы меня
кормили как надо и каждый день и говорили, что делать и чего не  делать,
и ухаживали за мной, ежели я заболею. Вот, к примеру, ежели у меня снова
воспаление легких будет? Разве та леди-янки стала бы за мной  ухаживать?
Нет, мэм! "Мистером О'Хара" она меня называла, а ходить за мной в  жизни
не стала бы. А вот мисс Эллин, она за мной будет ходить, ежели  я  забо-
лею, и... Чего-нибудь не так, мисс Скарлетт?
   - Папа и мама оба умерли, Сэм.
   - Умерли? Что это вы так шутите-то, мисс Скарлетт? Не надо!
   - Нисколько я не шучу. Это правда. Мама умерла, когда солдаты Шермана
пришли в Тару, а папа... его не стало в июне. Ах, Сэм, не надо  плакать.
Пожалуйста, не надо! Если ты будешь плакать, я тоже  заплачу.  Не  надо,
Сэм! Я просто этого не вынесу. Лучше не будем сейчас об этом говорить. Я
тебе все расскажу когда-нибудь потом... Мисс Сьюлин живет в Таре, и  она
вышла замуж за очень хорошего человека, мистера Уилла  Бентина.  А  мисс
Кэррин, она... - Скарлетт умолкла. Нет, никогда ей  не  объяснить  этому
расплакавшемуся гиганту, что такое  монастырь.  -  Она  теперь  живет  в
Чарльстоне. А вот Порк и Присей - в Таре... Да ну же, Сэм, вытри нос. Ты
правда хочешь вернуться домой?
   - Да, мэм, только не так теперь все будет - без мисс Эллин-то...
   - Сэм, а ты не хочешь остаться в Атланте и поработать у меня? Мне ну-
жен кучер, очень нужен - ведь вокруг столько скверных людей.
   - Да, мэм. Оно конечно - человек вам нужен. Я вот и  сам  хотел  ска-
зать, что нечего вам ездить одной, мисс Скарлетт.  Вы  и  понятия-то  не
имеете, какие нынче развелись плохие негры, особливо здесь, в Палаточном
городке. Опасно вам здесь ездить-то. Я вот в Палаточном городке  и  двух
дней не пробыл, а уже слыхал, как они про вас толкуют. Вчера,  когда  вы
тут проезжали, а эти черные ведьмы  принялись  улюлюкать,  я  вас  сразу
признал, да только вы больно быстро проехали, не мог я вас догнать. Зато
баб этих как следует вздул! Уж можете не сомневаться. Не заметили разве,
что сегодня-то никого здесь нет?
   - Заметила и очень тебе благодарна, Сэм. Ну, так как же? Будешь у ме-
ня кучером?
   - Мисс Скарлетт, спасибо вам, мэм, только я лучше уж в Тару подамся.
   Большой Сэм стоял, не поднимая на нее  глаз,  бесцельно  чертя  голым
пальцем ноги в пыли дороги. Ему было явно не по себе.
   - Но почему же? Я буду тебе хорошо платить. Нет, ты  должен  со  мной
остаться.
   Крупное черное лицо, на котором, как на лице ребенка, можно было сра-
зу все прочесть, обратилось к ней, и она увидела на нем страх. Сэм прид-
винулся ближе и, наклонившись над краем двуколки, зашептал:
   - Мисс Скарлетт, уходить мне из Тланты надо. Мне бы  только  до  Тары
добраться - там они меня не найдут. Я... я убил человека.
   - Черного?
   - Нет, мэм, белого. Солдата-янки. И теперь  меня  ищут.  Потому  я  и
скрываюсь в Палаточном городке.
   - Как же это тебя угораздило?
   - Да пьяный он был и сказал чего-то такое, чего я уж стерпеть не мог,
ну, и схватил его за горло... Убивать-то его я не хотел, мисс  Скарлетт,
да только руки у меня больно сильные, так что не успел я  опомниться,  а
он уже мертвый. Я так испугался, не знал, что и делать! Вот  и  прибежал
сюда прятаться, а как увидел вас вчера, когда вы мимо ехали, тут и  ска-
зал себе: "Господи! Да ведь это ж мисс Скарлетт! Она уж позаботится  обо
мне. Она не даст этим янки схватить меня. Она пошлет меня назад в Тару".
   - Ты говоришь, тебя ищут? Они знают, что это ты сделал?
   - Да, мэм, я ведь такой большой, меня ни с кем не спутаешь. Думается,
я, наверно, самый большой негр в Тланте. Они уже были тут вчера вечером,
но одна девчонка-негритянка отвела меня в хижину в лесу, там я и прятал-
ся, пока они не ушли.
   Скарлетт сидела насупясь. То, что Сэм убил человека, не взволновало и
не расстроило ее, а вот то, что он не может быть у нее кучером, вызывало
досаду. Такой огромный негр охранял бы ее не  хуже  Арчи.  Что  ж,  надо
как-то переправить его в Тару - нельзя  же,  чтобы  янки  схватили  его.
Слишком он ценный негр - таких нельзя вешать. Он был лучшим  надсмотрщи-
ком, какого знала Тара! Скарлетт и в голову не приходило, что он  теперь
вольный. Она считала, что он по-прежнему принадлежит ей, как  Порк,  Ма-
мушка, и дядюшка Питер, и кухарка, и Присей. Она по-прежнему считала его
"своим", следовательно, одним из тех, о ком надо заботиться.
   - Я сегодня же вечером отправлю тебя в Тару, - наконец сказала она. -
А сейчас, Сэм, мне еще надо проехать немного по этой дороге, но  я  вер-
нусь до заката солнца. Жди меня здесь. Никому не говори, куда ты собрал-
ся, и если у тебя есть шляпа, захвати ее, чтоб закрыть лицо.
   - Нет у меня никакой шляпы.
   - Ну, так вот тебе четвертак. Купи себе шляпу у одного из этих негров
и жди меня здесь.
   - Да, мэм. - Сэм так и просиял: у него явно полегчало на душе от соз-
нания, что кто-то проявляет заботу о нем.
   А Скарлетт в задумчивости поехала дальше. Уилл,  конечно,  обрадуется
появлению хорошего работника в Таре. От Порка было мало пользы в  полях,
да никогда и не будет. С приездом Сэма Порк сможет переехать в Атланту и
жить вместе с Дилси, как Скарлетт и обещала ему, когда умер Джералд.
   Когда она подъехала к лесопилке, солнце уже садилось - обычно  а  эти
часы она предпочитала быть дома. Джонни Гэллегер стоял в дверях  жалкого
сарайчика, который служил кухней для маленького  лагеря  лесозаготовите-
лей. У барака, сооруженного из горбыля, где спали  рабочие,  на  большом
бревне сидели четверо из пяти каторжников, которых  Скарлетт  определила
на лесопилку Джонни. Робы у них были грязные, пропахшие потом; когда они
устало двигали ногами, на щиколотках позвякивали цепи, и весь их вид го-
ворил об апатии и отчаянии. Какие они тощие, изнуренные, подумала  Скар-
летт, внимательно оглядывая их, а ведь еще совсем недавно, когда она  их
подряжала, это была крепкая команда. Они даже не подняли глаз при ее по-
явлении - только Джонни повернулся в ее сторону, небрежно стащил с голо-
вы шляпу. Выражение его узкого смуглого личика сразу стало твердым.
   - Не нравится мне вид этих людей, - внезапно сказала Скарлетт. -  Они
плохо выглядят. А где пятый?
   - Говорит, что болен, - отрезал Джонни. - Он в бараке.
   - А что с ним?
   - Главным образом лень.
   - Я хочу взглянуть на него.
   - Не надо. Он скорей всего голый. Я сам им займусь. Завтра он у  меня
уже будет на работе.
   Скарлетт медлила в нерешительности и в эту минуту увидела,  как  один
из каторжников устало поднял голову и с неистребимой ненавистью  посмот-
рел на Джонни, а потом снова уставился в землю.
   - Ты их бьешь, этих людей, кнутом?
   - Вот что, миссис Кеннеди, извините, но  кто  здесь  управляющий?  Вы
поставили меня на эту лесопилку и велели мне ею  управлять.  И  сказали,
что не будете вмешиваться. Вы ведь на меня не можете пожаловаться, прав-
да? Разве я не приношу вам дохода в два раза больше, чем мистер Элсинг?
   - Да, приносишь, - сказала Скарлетт, но при этом по телу ее пробежала
дрожь, словно на нее повеяло могильным холодом.
   В этом лагере с его отвратительными бараками появилось что-то  злове-
щее, чего не было при Хью Элсинге. Словно место это  отъединили  от  ос-
тального мира, окружили высокими стенами - Скарлетт  почувствовала,  что
кровь у нее леденеет. Эти каторжники были здесь так  удалены  от  всего,
настолько всецело зависели от Джонни Гэллегера, что вздумай он  хлестать
их кнутом или вообще жестоко с ними обращаться, она скорее всего никогда
об этом и не узнает. Каторжники не решатся даже пожаловаться  ей,  стра-
шась более жестоких наказаний, которые могут обрушиться на них после  ее
отъезда.
   - Люди у тебя такие тощие. Ты их хорошо кормишь? Видит бог,  я  трачу
достаточно денег на их еду - они должны бы быть откормленными, как боро-
вы. На одну муку и свинину в прошлом месяце ушло тридцать долларов.  Что
ты даешь им на ужин?
   Она подошла к сараю, служившему кухней, и заглянула внутрь.  Толстуха
мулатка, склонившаяся над ржавой старой  плитой,  поспешно  выпрямилась,
присела при виде Скарлетт и тут же снова повернулась к горшку, где вари-
лись черные бобы. Скарлетт знала, что Джонни Гэллегер живет с  мулаткой,
но решила лучше закрыть на это глаза. Ничего, кроме бобов  и  кукурузной
лепешки, жарившейся на сковороде, на кухне видно не было.
   - У тебя, что же, ничего для этих людей больше нет?
   - Нет, мэм.
   - А в бобы ты не кладешь грудинки?
   - Нет, мэм.
   - Значит, бобы ты варишь без свинины. Но без свинины черные бобы есть
нельзя. Они же не дают никакой силы. А почему нет свинины?
   - Мистер Джонни, он говорит - ни к чему класть ее, грудинку-то.
   - Сейчас же положи грудинку. Где ты держишь свои припасы?
   Негритянка в испуге закатила глаза, указывая на  маленький  чуланчик,
служивший кладовкой, и Скарлетт распахнула ведущую туда дверь. Она обна-
ружила открытый бочонок с кукурузой на полу, небольшой  мешок  пшеничной
муки, фунт кофе, немного сахара, галлоновую банку сорго и  два  окорока.
Один из окороков, лежавший на полке, был недавно запечен, и от него было
отрезано всего два-три куска. Скарлетт в бешенстве повернулась к  Джонни
Гэллегеру и встретила его злой взгляд.
   - Где пять мешков белой муки, которые я послала на прошлой неделе?  А
мешок с сахаром и кофе? И я послала еще пять окороков  и  десять  фунтов
грудинки, и одному богу известно, сколько бушелей ирландского  картофеля
и ямса! Ну, так где же все это? Ты не мог истратить такую уйму за  неде-
лю, даже если бы кормил людей пять раз в день. Значит,  ты  это  продал!
Вот что ты сделал, вор! Продал мои продукты, а денежки  положил  себе  в
карман, людей же кормишь сухими бобами и кукурузными лепешками. Неудиви-
тельно, что они такие тощие. Пропусти меня! - И она вихрем  вылетела  во
двор. - Эй, ты, там, в конце... да, ты! Поди сюда!
   Человек поднялся и, неуклюже ступая, позвякивая кандалами, направился
к ней; Скарлетт увидела, что его голые лодыжки стерты железом в кровь.
   - Когда ты последний раз ел ветчину?
   Каторжник уставился в землю.
   - Да говори же!
   Тот продолжал стоять молча, с отрешенным  видом.  Наконец  он  поднял
глаза, умоляюще посмотрел на Скарлетт и снова опустил взгляд.
   - Боишься говорить?! Ну так вот, иди в чулан и сними с полки  окорок.
Ребекка, дай ему твой нож. Неси окорок на улицу и раздели его между все-
ми. А ты, Ребекка, приготовь им печенье и кофе. И дай побольше сорго. Да
пошевеливайся, я хочу видеть, как ты выполнишь мое приказание.
   - Так это же мука и кофе мистера Джонни - его собственные, - испуган-
но пробормотала Ребекка.
   - Мистера Джонни - как бы не так! Должно  быть,  и  окорок  тоже  его
собственный. Изволь делать, что я сказала. Живо. Джонни Гэллегер, пойдем
со мной к двуколке.
   Она прошла через неубранный двор и залезла в двуколку, не без мрачно-
го удовлетворения заметив при этом, как каторжники набросились на ветчи-
ну и целыми кусками жадно запихивают ее в рот. Точно боятся, что ее сей-
час отнимут.
   - Ну и редкий же ты негодяй! - в ярости  накинулась  она  на  Джонни,
стоявшего у колеса, сдвинув шляпу с низкого лба на затылок. - Будь любе-
зен, верни мне стоимость моих продуктов. Отныне я буду привозить  прови-
ант каждый день, а не заказывать на месяц. Тогда ты не сможешь меня  об-
манывать.
   - Только меня уже здесь не будет, - сказал Джонни Гэллегер.
   - Ты что, вознамерился взять расчет?!
   Какую-то секунду Скарлетт так и хотелось крикнуть ему: "Ну и провали-
вай - скатертью дорога!", но холодная  рука  рассудка  предусмотрительно
удержала ее. Если Джонни возьмет расчет, что она станет делать? Ведь  он
дает в два раза больше леса, чем давал  Хью.  А  она  как  раз  получила
большой заказ - самый большой за все время, и к тому же срочный. Ей  не-
обходимо, чтобы этот лес был доставлен в Атланту. А если Джонни  возьмет
расчет, кого она поставит на лесопилку?
   - Да, я беру расчет. Вы поставили меня начальником на этой  лесопилке
и сказали, чтоб я давал вам как можно больше леса. Вы  не  говорили  мне
тогда, как я должен вести дело, и я не собираюсь выслушивать это сейчас.
Каким образом я получаю столько леса, вас не касается. Вы не можете  по-
жаловаться, что я не выполняю условий сделки. Благодаря мне и  вы  нажи-
лись, да и я свое отработал - ну, и кое-что сумел добавить к  жалованью.
А теперь вы являетесь сюда, вмешиваетесь в мои дела, задаете  вопросы  и
принижаете меня в глазах этих людей. Как же мне после этого держать их в
руках? Что с того, если я иной раз кому из них и влеплю? Лентяи и не та-
кого заслуживают. Что с того, если они недоедают и вокруг них не танцуют
на задних лапках? Да они другого и не заслужили. Так что  занимайтесь-ка
вы своим делом, а я - своим, не то я сегодня же беру расчет.
   Его жестко