Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
, плантаторов и
врачей, адвокатов и поэтов, но уж никак не инженеров или механиков. Эти
низменные профессии были уделом янки. Но теперь, когда военные корабли
северян блокировали порты конфедератов и лишь ничтожное количество гру-
зов могло просочиться сюда из Европы, Юг начал предпринимать отчаянные
попытки самостоятельно производить боевую технику. Север мог со всех
концов мира получать боеприпасы и подкрепление - тысячи ирландцев и нем-
цев, привлеченные щедрыми посулами, пополняли ряды армии северян. Юг мог
рассчитывать только на себя.
В Атланте механические мастерские упорно и кропотливо перестраивали
станки на производство боевой техники - кропотливо, ибо на Юге почти не
было для этого образцов и чуть ли не каждый винтик и каждую шестеренку
приходилось изготовлять по чертежам, доставляемым, минуя блокаду, из
Англии. Немало чужеземных лиц можно было теперь встретить на улицах Ат-
ланты, и жители, чье внимание год назад сразу привлекал к себе даже лег-
кий акцент уроженцев Запада, перестали подмечать непривычную для их слу-
ха речь европейцев, проникавших в город через блокированные порты, чтобы
делать станки и производить снаряжение для армии конфедератов. Все это
были умелые люди, без которых Конфедерация не получила бы своих пистоле-
тов, винтовок, пушек и пороха.
Казалось, можно было слышать, как пульсирует сердце города, как оно
неустанно, день и ночь гонит по железнодорожным артериям военное снаря-
жение к двум сражавшимся армиям. В любые часы суток ревели гудки парово-
зов: прибывали одни поезда, отбывали другие. Сажа из вознесшихся над го-
родом фабричных труб оседала на белые стены домов. Всю ночь пылали гор-
ны, и удары молотов еще долго продолжали громыхать, в то время как жите-
ли уже покоились в своих постелях. Там, где год назад тянулись пустыри,
теперь работали мастерские, изготовляя седла, упряжь, подковы; оружейные
заводы производили винтовки и пушки; прокатные и литейные цехи-рельсы и
товарные вагоны, которые должны были заменить те, что были уничтожены
северянами. А на множестве различных предприятий выпускались пуговицы,
шпоры, хомуты, палатки, уздечки, пистолеты и сабли. Литейные уже начина-
ли ощущать нехватку металла, поскольку рудокопы ушли сражаться на фронт
и алабамские рудники почти бездействовали, а ввоз через блокированные
порты стал почти невозможен. В Атланте уже не осталось чугунных оград,
чугунных решеток, чугунных ворот и даже чугунных статуй на газонах - все
было отправлено в плавильни.
А вдоль Персиковой улицы и по всем прилегающим переулкам протянулись
различные военные управления: интендантское, связи, почтовое, железнодо-
рожное, главное управление военной полиции... и всюду, куда ни глянь, в
глаза бросались военные мундиры. В пригородах расположились ремонтные
службы с большими загонами для лошадей и мулов, а на окраинных улицах -
госпитали. Слушая дядюшку Питера, Скарлетт начинала понимать, что Атлан-
та стала городом раненых: здесь были общие госпитали, инфекционные гос-
питали, госпитали для выздоравливающих, - всех не перечесть. И каждый
день продолжали прибывать поезда с новыми партиями раненых и больных.
От прежнего тихого городка не осталось и следа, и новый, быстро раз-
раставшийся город шумел и бурлил с невиданной энергией. У Скарлетт, при-
выкшей к неспешному, ленивому течению сельской жизни и к тишине, просто
дух захватывало от всей этой суматохи, но она пришлась ей по вкусу. Ки-
пучая атмосфера Атланты приятно волновала и бодрила, и сердце Скарлетт
учащенно забилось, словно ей передалось лихорадочное биение пульса горо-
да.
Пока коляска медленно пробиралась по грязным колдобинам главной улицы
города, Скарлетт с интересом разглядывала новые здания и новые лица. В
толпе на тротуарах мелькали мундиры с нашивками, указывавшими на принад-
лежность к различным родам войск и различные звания. Узкая улица была
сплошь запружена повозками, колясками, кабриолетами, санитарными и ар-
мейскими фургонами; мулы с трудом волокли их по разбитым колеям, возницы
отчаянно чертыхались. Вестовые в серой форменной одежде носились, разб-
рызгивая грязь, из одной воинской части в другую, доставляя приказы и
депеши; раненые ковыляли на костылях - нередко в сопровождении двух за-
ботливых дам; с учебного плаца, где новобранцев в спешном порядке обуча-
ли строевой службе, доносилась дробь барабана, звуки горна, выкрики ко-
манды, и у Скарлетт перехватило дыхание, когда она - впервые в жизни -
увидела воочию мундиры северян: дядюшка Питер, указав кнутом на группу
мрачного вида людей в синих мундирах, шагавших в направлении вокзала в
сопровождении отряда конфедератов с винтовками наперевес, сказал, что их
ведут, чтобы погрузить в вагоны и отправить в лагерь для военнопленных.
"О! - мысленно воскликнула Скарлетт, впервые со дня памятного барбекю
ощутив подлинную радость. - Кажется, мне здесь понравится. Жизнь тут
бьет ключом, и все так интересно!"
А жизнь в городе действительно била ключом, и отнюдь не все стороны
этой жизни были доступны взору Скарлетт: десятки новых салунов открыва-
лись один за другим; следом за войсками в город хлынули толпы проститу-
ток, и бордели процветали - к ужасу благочестивых горожан. Все гостини-
цы, пансионы и частные дома были забиты до отказа приезжими: к раненым,
находившимся на излечении в переполненных госпиталях Атланты, родствен-
ники стекались отовсюду. Каждую неделю устраивались балы, приемы, бла-
готворительные базары и бесчисленные свадьбы на скорую руку, на военный
лад; отпущенные на побывку женихи венчались в светло-серых с золотыми
галунами мундирах, невесты - в пышных подвенечных уборах, прорвавших
блокаду наряду с шампанским, пенившимся в бокалах, когда поднимались то-
сты в честь новобрачных; в церквах в проходах между скамьями повсюду
торчали сабли, и за венчаньями следовали прощанья и слезы. Всю ночь тем-
ные, обсаженные деревьями улицы гудели от топота танцующих ног, а из
окон неслись звуки фортепьяно, и мужественные голоса воинов-отпускников,
сплетаясь с нежными сопрано, выводили меланхолические напевы: "Горнисты
в горн трубят" и "Письмо твое пришло, увы, так поздно", увлажняя слезами
волнения юные глаза, еще не познавшие всей глубины истинного горя.
Коляска, увязая в жидкой грязи, катилась по улице, а у Скарлетт, не
иссякая ни на мгновение, слетали с языка вопросы, и дядюшка Питер, гор-
дый своей осведомленностью, отвечал на них, тыча то туда, то сюда кну-
том,
- Вон там - это арсенал. Да, мэм, у них там винтовки и всякое такое
прочее. Нет, мэм, это не лавки, это конторы тех, кто прорывает блокаду.
Как, мэм, да неужто вы ничего не знаете про это? Это конторы чужеземцев
- они покупают у нас хлопок и везут его морем из Чарльстона и Уилмингто-
на, а нам привозят порох. Нет, мэм, не знаю я, кто они такие. Мисс Питти
говорит - они вроде бы англичане, да только никто ни слова не понимает,
что они лопочут. Да, мэм, большой дым, от этой копоти у мисс Питти сов-
сем пропали ее шелковые занавески. Это все от прокатных и литейных це-
хов. А уж шуму-то от них по ночам - мочи нет! Никому спать не дают! Нет,
мэм, смотреть - смотрите, а останавливаться я не могу. Пообещал мисс
Питти привезти вас прямехонько домой... Мисс Скарлетт, поклонитесь-ка.
Это мисс Мерриуэзер и мисс Элсинг здороваются с вами.
Скарлетт смутно припомнила двух вышеназванных дам: они приезжали на
ее свадьбу из Атланты... Кажется, это закадычные подруги мисс Питтипэт.
Она поспешно обернулась в ту сторону, куда указывал кнут дядюшки Питера,
и поклонилась. Дамы сидели в коляске перед мануфактурным магазином. Хо-
зяин и два приказчика стояли перед ними на тротуаре, держа в руках руло-
ны хлопчатобумажных тканей. Миссис Мерриуэзер была высокая тучная дама,
так исступленно затянутая в корсет, что, казалось, ее бюст, выпирая из
корсажа, устремляется вперед, словно нос корабля. Ее черные с проседью
волосы обрамляла бахрома безупречно каштановых искусственных локонов,
упорно не желавших гармонировать с природным цветом волос, а круглое ру-
мяное лицо было хоть и добродушным, но и властным. Миссис Элсинг, худо-
щавая, хрупкая, со следами былой красоты и годами несколько моложе своей
спутницы, сохраняла остатки увядающей свежести и горделивую осанку поко-
рительницы сердец.
Обе эти дамы, вкупе с третьей - миссис Уайтинг, были столпами светс-
кого общества Атланты. Они безраздельно управляли тремя церквами в своих
приходах - их клиром, певчими и прихожанами. Они устраивали благотвори-
тельные базары, председательствовали в швейных кружках, руководили уст-
ройством балов и пикников. Им было точно известно, кто составил удачную
партию и кто - нет, кто предается тайному пьянству, кто должен родить и
когда. Они были непререкаемыми знатоками всех родословных, если речь шла
о лицах, имевших какой-то вес в Джорджии, Южной Каролине и Виргинии, а
все прочие штаты в расчет не принимали, ибо, по твердому убеждению этих
дам, всякий, кто был хоть кем-то, не мог быть выходцем ни из какого дру-
гого штата, кроме вышеупомянутых трех. Они точно знали, что прилично и
что нет, и никогда не упускали случая заявить об этом во всеуслышание:
миссис Мерриуэзер - громко и внятно, миссис Элсинг - изысканно-певучим
замирающим голоском, миссис Уайтинг - трагическим шепотом, дающим предс-
тавление о том, как ей тяжело говорить о подобных вещах. Все три дамы
ненавидели друг друга и друг другу не доверяли с не меньшей искренностью
и острой неприязнью, чем первый римский триумвират, и это, по-видимому,
и служило основой их нерасторжимого союза.
- Я сказала Питти, что вы непременно должны быть в моем госпитале, -
крикнула миссис Мерриуэзер, сияя улыбкой. - Не вздумайте что-нибудь поо-
бещать миссис Мид или миссис Уайтин!
- Ни за что, - отвечала Скарлетт, не имея ни малейшего представления
о том, что подразумевает под этим миссис Мерриуэзер, но чувствуя, как у
нее потеплело на сердце, оттого что ее так радушно приветствуют и она
кому-то нужна. - Я надеюсь, мы скоро увидимся.
Коляска потащилась дальше, но тут же стала, давая дорогу двум дамам,
пробиравшимся через улицу, прыгая с камня на камень, с полными бинтов
корзинами в руках. В эту минуту внимание Скарлетт привлекла к себе
чья-то яркая, необычно яркая для улицы одежда: на тротуаре, завернувшись
в пеструю кашемировую шаль с бахромою до пят, стояла высокая красивая
женщина с нагловатым лицом и копной ненатурально рыжих волос. Скарлетт
еще никогда не видела женщины, которая бы так явно "что-то делала со
своими волосами", и она уставилась на нее как зачарованная.
- Дядюшка Питер, кто это? - шепотом спросила она.
- Не знаю.
- Знаешь, знаешь. Я же вижу, что знаешь. Кто она?
- Ее зовут Красотка Уотлинг, - сказал дядюшка Питер, презрительно от-
топырив нижнюю губу.
Скарлетт не преминула отметить про себя, что он не прибавил к имени
ни "мисс", ни "миссис".
- А кто она такая?
- Мисс Скарлетт, - угрюмо произнес дядюшка Питер и вытянул кнутом ни-
как этого не ожидавшую лошадь, - мисс Питти совсем будет не по нраву,
что вы все спрашиваете про то, о чем вам вовсе не надобно спрашивать.
Теперь в этом городе столько всякого непотребного народу, что о нем и
говорить-то негоже.
"Боже милостивый! - подумала Скарлетт, сразу прикусив язык. - Должно
быть, это падшая женщина!"
Еще ни разу в жизни не доводилось ей видеть женщин такого сорта, и
она чуть не свернула себе шею, разглядывая эту особу, пока та не затеря-
лась в толпе.
Лавки и новые, возникшие за войну здания стали теперь попадаться все
реже и реже, а между ними лежали пустыри. Наконец деловая часть города
осталась позади и вдали показались жилые кварталы. Скарлетт мгновенно
узнавала их, как старых друзей: вот солидный величественный дом Лейде-
нов; вот белые колонны и зеленые жалюзи Боннеллов; вот красный кирпич-
ный, насупившийся за невысокой дощатой оградой дом в георгианском стиле
- это особняк Маклюров. Теперь они продвигались вперед еще медленнее,
так как со всех крылечек, из всех палисадников, со всех дорожек к Скар-
летт неслись приветствия. Кое-кого из хозяек этих домов она немного зна-
ла, других припоминала очень смутно, по большей же части они были ей
незнакомы. Тетя Питтипэт явно оповестила всех о ее приезде. Малютку Уэй-
да приходилось время от времени приподымать повыше, чтобы те дамы, кото-
рые рискнули, несмотря на грязь, приблизиться к коляске, могли громко
выразить свое восхищение. И все они утверждали, что Скарлетт должна при-
соединиться именно к их вязальным и швейным кружкам и госпитальным коми-
тетам и ни к каким другим, а она беспечно раздавала обещания направо и
налево.
Когда коляска проезжала мимо покосившегося тесового домика, выкрашен-
ного в зеленую краску, маленькая негритянка, стоявшая на крылечке, крик-
нула:
- Эй, она приехала! - И доктор Мид со своей супругой и тринадцатилет-
ним Филом появились из дома, чтобы ее приветствовать. Скарлетт припомни-
ла, что они тоже были у нее на свадьбе. Миссис Мид взобралась на камень,
возле которого приезжавшие останавливали лошадей, чтоб удобнее было сой-
ти, и, вытянув шею, разглядывала ребенка, а доктор Мид прошлепал по гря-
зи к самой коляске. Это был высокий, худой мужчина с остроконечной седо-
ватой бородкой. Одежда болталась на его тощей фигуре, словно наброшенная
на плечи только что пронесшимся ураганом. Он был кладезем мудрости в
глазах всей Атланты и ее надежным оплотом, и потому нет ничего удиви-
тельного, если такого же мнения о себе отчасти придерживался и сам. Но
невзирая на его напыщенные манеры и привычку изрекать свои суждения то-
ном оракула, доктор был добрейшей душою в городе.
Поздоровавшись со Скарлетт, ткнув Уэйда пальцем в живот и похвалив
его, доктор тут же заявил, что тетушка Питтипэт дала клятвенное обеща-
ние: Скарлетт будет скатывать бинты и работать в госпитале, в комитете у
миссис Мид, и только у миссис Мид.
- О господи, что же мне делать! Я уже надавала обещаний нескольким
десяткам дам! - воскликнула Скарлетт.
- В том числе, конечно, и миссис Мерриуэзер! - возмущенно вскричала
миссис Мид. - Чтоб ей пусто было! Она, должно быть, днюет и ночует на
вокзале!
- Я пообещала, потому что просто не имела представления, о чем она
говорит, - призналась Скарлетт. - А что, кстати, это за комитеты?
Доктор и его супруга были, казалось, слегка шокированы проявленным
Скарлетт невежеством.
- Ну, понятно, вы ведь были погребены у себя на плантации, откуда же
вам знать, - поспешила найти для нее извинение миссис Мид. - У нас соз-
даны комитеты сестер милосердия для обслуживания разных госпиталей по
разным дням. Мы ухаживаем за ранеными, помогаем докторам, готовим пере-
вязочный материал и одежду, а когда раненые поправляются настолько, что
могут покинуть госпиталь, мы берем их к себе домой до полного выздоров-
ления, после чего они возвращаются в армию. И мы заботимся о семьях ра-
неных, поскольку некоторые из них терпят просто ужасную нужду. Наш коми-
тет создан при том госпитале, где работает доктор Мид, и все в один го-
лос утверждают, что доктор поистине творит чудеса...
- Хватит, хватит, миссис Мид, - ласково прервал ее супруг. - Нечего
меня перед всеми расхваливать. Вы вот не пустили меня на фронт, а то,
что я здесь делаю, это все пустяки.
- Не пустила? - возмущенно вскричала супруга. - Я не пустила? Это же
город вас не отпустил, и вы это прекрасно знаете. Понимаете, Скарлетт,
когда людям стало известно, что он намерен отбыть в Виргинию в качестве
военного врача, все дамы в городе подписали петицию, умоляя его остаться
здесь. Само собой понятно, что город не может обойтись без него.
- Ну будет, будет, - миссис Мид, - повторил доктор, явно польщенный
ее похвалами. - Что ж, пожалуй, хватит пока и одного сына на фронте.
- А на будущий год пойду на войну я! - воскликнул Фил, подпрыгивая на
месте от волнения. - Барабанщиком! Я уже учусь бить в барабан. Хотите
послушать? Сейчас побегу, принесу барабан!
- Нет, не сейчас, - сказала миссис Мид и притянула сына к себе. Глу-
бокое душевное волнение отразилось на ее лице. - Не на будущий год, до-
рогой. Еще через годик, может быть.
- Но война же тогда кончится! - обиженно закричал Фил, выскальзывая
из материнских объятий. - А ты обещала!
Взгляды родителей встретились, и Скарлетт прочла все в их глазах.
Дарси Мид сражался в Виргинии, и трепетная любовь родителей была устрем-
лена на младшего, оставшегося с ними сына.
Дядюшка Питер откашлялся.
- Мисс Питти была страх в каком волнении, когда я уезжал. Надо ехать
домой, она и так уж, небось, лежит в обмороке.
- До свидания. Я наведаюсь к вам после обеда! - крикнула миссис Мид.
- И передайте от меня Питти: если она не отдаст вас в мой комитет, ей
еще не раз придется падать в обморок.
Коляска, раскачиваясь из стороны в сторону в скользких глинистых ко-
леях, потащилась дальше, а Скарлетт, улыбаясь, откинулась на подушки.
Впервые за много месяцев у нее посветлело на душе. Атланта с ее шумной
уличной толпой, с ее неистовостью, спешкой, подспудным напряжением воз-
буждала в ней приятное волнение - она была ей куда милее пустынной план-
тации в окрестностях Чарльстона, где ночное безмолвие нарушали лишь кри-
ки аллигаторов, милее и самого Чарльстона, дремлющего в тени своих садов
за высокими оградами, милее Саванны с ее широкими, обсаженными пальмами
улицами и мутной рекой. И - пока что, быть может, милее даже Тары, доро-
гой ее сердцу Тары.
Этот город с узкими грязными улочками, раскинувшийся среди пологих
красных холмов, чем-то таинственно влек ее к себе; в нем крылась ка-
кая-то глубокая первозданная сила, находившая отклик в ее душе, где под
тонкой оболочкой привитых усилиями Мамушки и Эллин понятий оставалось
живо то, что было сродни этой силе. Здесь она внезапно почувствовала се-
бя в своей стихии - здесь, а не среди спокойного величия старых городов,
распластавшихся на равнине у желтых рек.
Теперь дома отстояли друг от друга все дальше и дальше, и вот, высу-
нувшись из коляски, Скарлетт увидела красные кирпичные стены и шиферную
крышу дома мисс Питтипэт. Дом стоял на отшибе, на северной окраине горо-
да. За ним Персиковая улица, сужаясь, превращалась в тропу, вьющуюся
между высоченными деревьями, и скрывалась из глаз в тихой чаще леса. Ак-
куратная деревянная ограда сияла свежей белой краской, а цветник перед
входом золотился желтыми звездочками последних в этом сезоне жонкилей.
На крыльце стояли две женщины в черных платьях, а позади них огромная
мулатка, скрестив под передником руки, расплывалась широченной белозубой
улыбкой. Толстушка мисс Питтипэт переминалась от волнения на своих ма-
леньких ножках, прижав руку к пышной груди, дабы унять биение растрево-
женного сердца. Скарлетт поглядела на стоявшую рядом с ней Мелани и с
мгновенно вспыхнувшим чувством неприязни поняла: вот она - ложка дегтя в
бочке меда Атланты: эта хрупкая фигурка в траурном платье, с гривой не-
покорных темных кудрей, безжалостно стянутых в степенный тугой узел, с
радостной приветливой улыбкой на нежном широкоскулом личике с острым
подбородком.
Когда кому-нибудь из южан припадала охота собрать пожитки и отпра-
виться за двадцать миль проведать родных или друзей, визит этот редко
продолжался менее четырех-пяти недель, а иной раз затягивался и дольше.
Южане с равным энтузиазмом ездили в гости и принимали гостей у себя, и
не было ничего из ряда вон выходящего, если, заглянув на Рождество,
родственники задерживались до июля. Нередко случалось также, что и но-
вобрачные, заехав с обычным визитом, заживались у радушных хозяев до по-