о смотрела, как по ее ногам на  выскобленный  пол  стекает  ка-
кая-то жидкость.
   - Отошли воды, - сказала она наконец, - но они  красные.  -  Скарлетт
посмотрела в окно: дождь все не прекращался. - Простите, миссис  Фицпат-
рик, что из-за меня вы промокнете до нитки. Помогите мне  лечь  на  этот
стол и дайте, если можно, что-нибудь вытереть воду... или кровь. А потом
сходите в бар или еще куда-нибудь и пошлите за врачом:  у  меня  вот-вот
начнутся схватки.
   Режущая боль больше не возвращалась. Скарлетт было удобно: под  спину
и голову подложили мягкие подушки. Ей очень хотелось пить, но она решила
не вставать, если боли повторятся, она может упасть и удариться.
   "Мне, наверное, не следовало посылать миссис Фицпатрик  за  врачом  и
так будоражить людей. У меня было три приступа с тех пор, как она  ушла,
едва ли это что-то значит. Все было бы в порядке, если бы не такое коли-
чество крови, она течет при каждой схватке и при каждом движении  ребен-
ка. Раньше такого никогда не было. Когда отходят воды, они прозрачные  и
без крови...
   Что-то не так. Где же врач? Если бы все случилось на следующей  неде-
ле, он был бы уже на пороге. А теперь, наверное, это будет  какой-нибудь
знахарь из Трима. А ведь все должно было быть совсем не так, я бы лежала
на кровати с золотой короной, а не на этом столе. Что это за начало  для
ребенка? Мне придется назвать его "Прыгун" или что-то в этом роде.
   Опять кровь... Мне это не нравится.  Почему  не  возвращается  миссис
Фицпатрик? Она могла бы хоть подать мне воды, у меня совершенно пересох-
ло в горле. Перестань пихаться, малышка, перестань! Из-за тебя я истекаю
кровью. Подожди, вот придет доктор, и ты выберешься  отсюда.  Откровенно
говоря, я была бы рада от тебя избавиться.
   Конечно, тебя гораздо легче было зачать, чем  произвести  на  свет...
Нет, я не должна думать о Ретте, иначе я сойду с ума.
   Почему до сих пор идет дождь? Льет как  из  ведра...  Хорошенькое  же
времечко я выбрала для родов. Почему воды были красные? Неужели я так  и
умру, истекая кровью на этом столе, даже не сделав глотка воды? Конечно,
мне хотелось бы кофе... Иногда мне так хочется кофе, что я  готова  кри-
чать... О Боже, опять кровь. Но это хотя бы не больно. Едва ли это вооб-
ще схватки, скорее судороги или еще что-то... Но  тогда  откуда  столько
крови? Что же будет, когда начнутся настоящие роды? Господи, здесь будет
море крови. Все будет в моей крови. Интересно, а поставила  миссис  Фиц-
патрик тазик с водой? А она молится перед тем, как вылить его? Да где же
она? Когда все это закончится, я выскажу ей все, что думаю. Это надо  же
- уйти, оставив меня умирать от жажды.
   Не пихайся. Ты мул, а не слоненок. О Боже, кровь... Я не хочу  терять
сознание, нет, нет... С Нашей О'Хара не  может  такое  случиться...  Что
это? Доктор?"
   Вошла миссис Фицпатрик.
   - С вами все в порядке, миссис О'Хара?
   - Просто замечательно, - сказала Наша О'Хара.
   - Я принесла подстилки, пеленки и мягкие подушки. Сейчас принесут еще
перину. Я могу для вас что-нибудь сделать?
   - Дайте мне воды.
   - Сию минуту.
   Скарлетт приподнялась на локте и жадно осушила содержимое стакана.
   - Кто поехал за врачом?
   - Колум. Он пытался переправиться через реку, чтобы позвать врача  из
Адамстауна, но не сумел и поехал в Трим.
   - Я так и думала. Дайте, пожалуйста, мне еще воды и другое полотенце.
Это уже насквозь промокло.
   Миссис Фицпатрик постаралась скрыть ужас, увидев насквозь пропитанное
кровью полотенце. Она взяла его и поспешила к корыту. Скарлетт  смотрела
на красные следы на полу.
   "Это часть меня", - сказала она себе, но не могла в это поверить. Она
принимала все раны в жизни, как детскую игру:  она  резала  руки,  когда
возделывала хлопок или рвала крапиву. Но никогда она не  видела  столько
своей собственной крови. Вдруг внутри у нее все сжалось, и кровь хлынула
на стол.
   "Бестолковая женщина, я ведь сказала ей, что мне нужно еще одно поло-
тенце".
   - Сколько времени, миссис Фицпатрик?
   - Половина шестого.
   - Наверное, шторм задерживает их в пути. Мне нужно еще воды  и  поло-
тенце. Нет, постойте, приготовьте, пожалуйста, "мне чай с сахаром.
   "Надо чем-нибудь занять эту женщину, а то, пожалуй, она так  и  будет
стоять надо мной. Мне надоело улыбаться и поддерживать разговор.  Я  уже
измучилась, а схватки все не становятся ни сильнее, ни чаще. Я, пожалуй,
никуда отсюда не пойду. На перине лежать гораздо удобнее, чем  на  голом
столе. Но что будет, когда она тоже промокнет? Шторм усилился, или у ме-
ня уже начинается горячка?"
   Дождь яростно стучал в окно. Недалеко от дома удивительной силы порыв
ветра сбросил Колума с лошади. Он взобрался в седло, но лошадь то и дело
оступалась, так что ему пришлось добираться пешком, застревая в грязи  и
ведя ее на поводу.
   - Который час? - спросила Скарлетт.
   - Почти семь.
   - Еще полотенце, пожалуйста.
   - Скарлетт, дорогая, неужели все так плохо?
   - О, Колум! - Скарлетт попыталась сесть. - Ты привез доктора? Ребенок
почему-то уже так не шевелится.
   - Я нашел акушерку в Дюншолине. До Трима невозможно добраться -  река
затопила дорогу. Ляг, будь хорошей мамой. Тебе нельзя напрягаться.
   - Где она?
   - Уже в пути. Моя лошадь оказалась проворнее, но она скоро будет. Она
приняла сотни малышей; ты будешь в хороших руках.
   - У меня раньше уже были дети, Колум. Но сейчас все не так. Все очень
скверно.
   - Она знает, что делать, мой ягненочек. Не бойся.
   Акушерка приехала только в восемь часов. Ее плащ был весь мокрый,  но
держалась она так уверенно, словно и не спешила по срочному вызову.
   - Ребенок? Успокойтесь, миссис. Я прекрасно знаю, как помочь  малышке
увидеть свет. - Она сняла свой чепец и протянула его Колуму. -  Положите
сушиться у камина, - сказала она, и стало ясно, что эта женщина привыкла
командовать. - Дайте мыло и теплую воду, миссис, чтобы  я  могла  вымыть
руки. - Она уверенно подошла к каменной раковине.  Увидев  окровавленные
полотенца, она жестом подозвала миссис Фицпатрик, и они о чемто зашепта-
лись.
   Блеск в глазах Скарлетт внезапно погас. Она опустила  ресницы,  чтобы
скрыть внезапно набежавшие слезы.
   - Давайте-ка посмотрим, что у нас  тут,  -  наигранно-весело  сказала
акушерка. Она подняла юбки Скарлетт, потрогала живот. - Чудесный сильный
ребенок. Он только что поздоровался со мной. А теперь мы  попробуем  по-
мочь ему выбраться и дадим его маме немного отдохнуть.
   Она повернулась к Колуму.
   - Вам бы, пожалуй, лучше выйти, сэр. Я позову вас, когда родится  сын
Колум распахнул плащ. Его белоснежный воротник заблестел при свете ламп.
   - О, - сказала акушерка, - простите, святой отец.
   - За то, что я согрешила, - взвизгнула Скарлетт.
   - Скарлетт, - мягко сказал Колум.
   Акушерка подвела его к очагу.
   - Тогда вам, возможно, лучше остаться, отец, чтобы совершить  послед-
ний обряд.
   Она говорила слишком громко, и Скарлетт услышала ее.
   - О Боже! - заплакала она.
   - Помогите мне, - приказала акушерка миссис  Фицпатрик.  -  Я  покажу
вам, как подержать ее.
   Скарлетт пронзительно закричала, когда рука женщины оказалась  внутри
нее.
   - Перестаньте! Боже, какая боль! Прекратите сию минуту. Когда  осмотр
закончился, она стонала от боли. Кровь залила перину и ее  одежду,  заб-
рызгала платье миссис Фицпатрик, пол вокруг стола. Акушерка спустила ле-
вый рукав. Ее правая рука была по локоть в крови.
   - Мне придется попробовать двумя руками, - сказала она.
   Скарлетт тихо завыла на столе. Миссис Фицпатрик встала  перед  женщи-
ной.
   - У меня шестеро детей, - сказала она. -  Убирайтесь  отсюда.  Колум,
выпроводи ее из этого дома, пока она не убила миссис О'Хара, а я - ее. А
это, да простит меня Господь, непременно случится.
   Неожиданно комнату ярко осветила молния, и новый поток дождя обрушил-
ся на дом.
   - Я не собираюсь уходить отсюда, - взмолилась акушерка. - Уже  сотсем
темно.
   - Тогда проводите ее в другую комнату, только чтобы ее здесь не было.
А потом, Колум, приведите кузнеца. Он лечит животных, женщина  не  может
сильно отличаться.
   Колум взял Скарлетт за руку. Вдруг молния разрезала небо, и она  зак-
ричала. Колум встряхнул ее.
   - Успокойтесь, - он взглянул на миссис Фицпатрик. - Он не придет, Ро-
залин, никто не придет в такую погоду. Ты забыла, какая сегодня ночь?
   Миссис Фицпатрик протерла виски и щеки Скарлетт влажным полотенцем.
   - Если ты не приведешь его, это сделаю я. Я знаю, Колум, что у тебя в
столе лежит нож и пистолет. Стоит показать их ему, и  он  сразу  поймет,
что есть вещи пострашнее, чем привидения.
   Колум кивнул:
   - Хорошо, я пойду.
   Джозеф О'Нейл, кузнец, пришел, превозмогая себя. Капли дождя  и  пота
блестели на его лице. Волосы прилипли ко лбу, и весь  вид  его  был  до-
вольно жалок.
   - Я однажды принимал роды у лошади, но не могу поступить  с  женщиной
так же жестоко, - он взглянул на Скарлетт и покачал головой. -  Нет,  не
могу.
   Во всех нишах стояли зажженные лампы. В огромной кухне было  светлее,
чем днем. А ненастье все набрасывалось на толстые каменные стены Бит Ха-
уса.
   - Вы должны сделать это, иначе она умрет.
   - Да, умрет, и ребенок тоже, если уже не мертв: он давно не  шевелит-
ся.
   - Не теряйте же время. Джозеф. Во имя Господа,  это  ее  единственная
надежда.
   Эти слова прозвучали почти как приказ.
   Скарлетт зашевелилась на окровавленной перине. Розалин Фицпатрик смо-
чила ее губы водой; Скарлетт открыла глаза: они были полны  страха.  Она
жалобно застонала.
   - Джозеф, я приказываю вам!
   Кузнец вздрогнул. Он поднял мускулистую руку над обнаженным  животом.
Скарлетт. Лезвие ножа в его руке отражало свет ламп.
   - Кто это? - отчетливо спросила Скарлетт.
   - Да спасет меня святой Патрик! - воскликнул кузнец.
   - Колум, кто эта прекрасная женщина в белом? Кузнец уронил нож на пол
и отшатнулся. Он в ужасе выставил перед собой руки, как бы защищаясь.
   Ветер закружился, как смерч, поднял ветку и бросил ее в окно. Осколки
посыпались на Джозефа О'Нейла, который, закрыв голову  руками,  упал  на
пол, пронзительно крича. А ветер вторил его крикам. Казалось, все рушит-
ся и вокруг нет ничего, кроме шторма, ветра, дождя...
   Блики огней кружились на стенках кухни в  дьявольском  танце.  И  тут
посреди этого хаоса кухонная дверь отворилась, и  фигура,  закутанная  в
плащ, прошла мимо застывших в ужасе людей к окну.  Это  была  женщина  с
морщинистым круглым лицом. Она взяла одно из полотенец и принялась выжи-
мать кровь.
   - Что вы делаете? - Розалин Фицпатрик опомнилась от ужаса и шагнула к
женщине. Но Колум, протянув руку, остановил ее. Он узнал колдунью,  муд-
рую женщину, жившую возле башни.
   Одно за другим женщина складывала полотенца, пока не закрыла  дыру  в
окне. Потом она обернулась.
   - Зажгите лампы, - сказала она. Голос ее был резкий и хриплый.
   Женщина сняла свою мокрую черную накидку, расправила и положила рядом
с первой. За ней последовала темно-синяя с дырой на левом плече и  крас-
ная - вся рваная.
   - Вы не сделали, что я вам велела, - упрекнула она Колума. Потом  по-
дошла к кузнецу и толкнула его в бок.
   - Убирайтесь.
   Старуха опять взглянула на Колума. Он зажег лампу, другую,  и  вскоре
вся кухня была залита ровным светом.
   - Спасибо, святой отец, - сказала она вежливо.  -  Отправьте  О'Нейла
домой - шторм уже заканчивается. А потом подойдите к столу  и  подержите
два светильника. Вы, - обратилась она к миссис Фицпатрик, - сделайте  то
же самое. Я же пока приготовлю Нашу О'Хару.
   На поясе вокруг ее талии была привязана дюжина мешочков, сделанных из
разноцветных лоскутов. Женщина вынула из одного пузырек  с  темной  жид-
костью. Приподняв левой рукой голову Скарлетт, правой она влила содержи-
мое пузырька ей в рот. Скарлетт облизнула губы. Колдунья довольно  улыб-
нулась и опустила ее голову на подушку.
   Скрипучим голосом она начала напевать мелодию, если это вообще  можно
было назвать мелодией. Кривые сморщенные пальцы дотронулись до шеи Скар-
летт, потом до ее лба, затем погладили веки. Старуха вытащила  сложенный
лист и положила его на живот Скарлетт. Потом из другого мешочка она изв-
лекла крошечную табакерку и положила ее рядом с листом. Колум  и  миссис
Фицпатрик стояли неподвижно, словно статуи, но их глаза следили за  каж-
дым движением.
   В развернутом листе оказался порошок. Женщина высыпала его  на  живот
Скарлетт, потом она взяла из табакерки какую-то пасту и стала втирать ее
поверх порошка в кожу.
   - Ее нужно привязать, чтобы она не навредила  сама  себе,  -  сказала
женщина и, обвив веревкой талию Скарлетт, пропустила концы под ее  коле-
нями, обмотала ими ножки стола и крепко завязала.
   Маленькие глазки пронзили миссис Фицпатрик, затем ее взгляд  перемес-
тился на Колума.
   - Она будет кричать, но боли не почувствует. Сейчас стойте и не шеве-
литесь - мне нужен ровный свет.
   Прежде чем они успели что-либо ответить, она взяла  тонкий  и  острый
нож, протерла его каким-то раствором и полоснула по животу Скарлетт.  От
ее крика содрогнулись даже стены.
   А колдунья уже держала в руках окровавленного ребенка.  Она  сплюнула
на пол то, что было у нее под языком, а затем несколько раз дунула малы-
шу в рот, и он зашевелился.
   Колум отчаянно молился.
   Уверенным движением она перевязала пуповину, и ребенок уже  лежал  на
разложенных простынях, а женщина вернулась к Скарлетт.
   - Поднесите свет поближе, - велела она.
   Ее пальцы двигались удивительно проворно. Иногда при помощи ножа  она
удаляла комочки красной слизи и бросала их прямо на пол. Старуха влила в
Скарлетт еще немного темной жидкости, а на страшную рану побрызгала  ка-
ким-то другим, светлым и прозрачным раствором. Она  постоянно  мурлыкала
себе под нос какую-то мелодию, пока зашивала рану.
   - Заверните ее в простыни и тепло укутайте шерстяным одеялом, а я по-
ка вымою ребенка, - сказала старуха и перерезала веревки, которыми  была
связана Скарлетт.
   Когда Колум и миссис Фицпатрик закончили, женщина вернулась с  ребен-
ком, завернутым в мягкую белую пеленку.
   - Это забыла акушерка, - сказала колдунья. В ответ на ее слова малыш-
ка тихонько заурчала и открыла глаза. Они были удивительного небесно-го-
лубого цвета, их обрамляли длинные черные ресницы. Она не была синенькая
и несчастная, как другие новорожденные, но ведь и на свет она  появилась
не так, как они. Ее маленькое личико было почти совершенным, а оливковая
кожа выделялась на фоне белоснежной простыни.


   ГЛАВА 63

   Скарлетт стремилась к свету, к голосам, которые смутно улавливал рас-
судок. Было что-то очень важное, вопрос... Твердые  руки  приподняли  ее
голову, мягкие пальцы раскрыли губы, и сладкая жидкость,  обволакивающая
язык, полилась в горло... Она опять заснула.
   В следующий раз, когда Скарлетт боролась с собой,  чтобы  остаться  в
сознании, она вспомнила, какой вопрос ее мучил, жизненно важный  вопрос.
Ребенок. Он был мертв? Она коснулась руками живота, и жгучая боль после-
довала за этим прикосновением. Она закусила губы. Внутри не было никаких
толчков, и живот перестал быть круглым. Ребенок умер...  Скарлетт  слабо
вскрикнула и сразу же почувствовала во рту вкус лекарства.  Во  сне  она
плакала...
   В третий раз полусознательно она старалась удержать темноту, остаться
в ней, опять заснуть, чтобы не возвращаться в этот мир. Но боль все уси-
ливалась. Скарлетт повернулась, чтобы как-то успокоить  ее,  но  мучения
были настолько нестерпимыми, что она застонала. И опять глоток  раствора
облегчил ее страдания. Позднее, когда Скарлетт вновь пришла в себя  и  с
радостью приготовилась вернуться в мир снов, вместо спасительной сладос-
ти она почувствовала на губах воду и услышала голос, который она  знала,
но никак не могла вспомнить.
   - Скарлетт, дорогая, Кэти-Скарлетт О'Хара, открой глаза...
   Она почувствовала, что сознание и память окончательно возвращаются  к
ней. Колум... Это был Колум, ее кузен, ее друг... Тогда почему он не да-
ет ей спать? Почему он не принес лекарство" чтобы не вернулась боль?
   - Кэти-Скарлетт...
   Она приоткрыла глаза, но свет вокруг был  настолько  ярким,  что  она
вновь сомкнула веки.
   - Вот умница, Скарлетт, дорогая, открой глаза. У меня есть  для  тебя
коечто. Его голос звучал убедительно. Кто-то убрал лампу, и  яркий  свет
уже не испугал Скарлетт.
   "Это мой друг Колум", - она попыталась улыбнуться, но вдруг по-детски
захныкала.
   - Ребенок мертв, Колум. Позволь мне опять уснуть, забыть. Пожалуйста,
Колум.
   Ее губы и шею протерли влажным полотенцем.
   - Нет-нет, Скарлетт, нет, ребенок здесь, он жив.
   Постепенно до нее дошел смысл этих слов.
   - Жив? - переспросила Скарлетт. Она увидела лицо Колума - он  улыбал-
ся.
   - Жив! Вот он, взгляни.
   Скарлетт повернула на подушке голову. Почему так тяжело  было  просто
повернуть голову? У кого-то в руках был белый сверток.
   - Твоя дочь, Кэти-Скарлетт, - сказал Колум. Он раскрыл складки покры-
вала, и она увидела крошечное личико спящего младенца.
   "О! - вздохнула Скарлетт. - Такая маленькая и беспомощная,  но  такая
совершенная. Кожа нежная, как лепестки роз.  Она  выглядит  загорелой...
как маленький пират. Она так похожа на Ретта!
   Ретт! Почему ты не пришел взглянуть на своего ребенка, на свою  прек-
расную смуглую малышку?"
   Скарлетт ощутила странную, пугающую слабость, и тепло разлилось по ее
измученному телу.
   Дочурка открыла глаза и уставилась прямо на Скарлетт. И мать  поняла,
что любит. Без всяких причин, условий, обещаний...
   - Эй, малышка! - сказала Скарлетт.
   - А теперь выпей лекарство, - попросил Колум. Маленькое смуглое личи-
ко исчезло.
   - Нет! Нет, я хочу, чтобы мне дали моего ребенка. Где она?
   - Тебе принесут ее, как только ты проснешься. Скарлетт, дорогая, при-
ми лекарство.
   - Нет... - только и успела она сказать, как капли упали ей на язык, и
спокойная темнота окутала ее. Во сне Скарлетт улыбалась...
   Может быть, оттого, что малышка была похожа на  Ретта,  или  Скарлетт
всегда ценила то, что досталось дорогой ценой, а возможно, и без  всякой
причины она поняла, что любит ребенка - именно это чувство было  ей  не-
доступно всю жизнь.
   Скарлетт отказалась дальше принимать болеутоляющее лекарство. Длинный
красный шрам выглядел как след от ожога, но это было позабыто в  сравне-
нии с упоением, которое она испытывала, когда держала малышку  или  даже
просто смотрела на нее.
   - Отправьте ее обратно, - сказала Скарлетт, увидев  молодую  здоровую
кормилицу. - Мне всегда приходилось перевязывать грудь и мучиться, теряя
молоко, лишь для того, чтобы сохранить фигуру. Теперь я буду  сама  кор-
мить своего ребенка. Она вырастет благодаря мне.
   Когда малышка впервые взяла грудь, она очень сосредоточенно причмоки-
вала, а Скарлетт торжествующе улыбалась, наблюдая за ней.
   - Ты, мамина дочка, голодная как волк, тоже всегда получаешь то, чего
хочешь.
   Ребенка крестили в комнате Скарлетт, так как молодая  мать  была  еще
очень слаба, чтобы ходить. Отец Флинн стоял около  исполинской  кровати,
где она возлежала на горе подушек, держа в руках дочь, пока ей не  приш-
лось передать ее Колуму, ставшему крестным; Кэтлин  и  миссис  Фицпатрик
стали крестными.
   На малышку надели вышитую льняную сорочку, в которой из  поколения  в
поколение крестили детей в семье О'Хара. Ее назвали Кэти  Колум  О'Хара.
Она шевелила ручками и ножками, когда ее поливали водой, но не плакала.
   Кэтлин надела свою лучшую голубую блузку с белым кружевным  воротнич-
ком, хотя ей следовало быть в трауре. Умерла старая Кэти-Скарлетт. Одна-
ко все в доме договорились не говорить об этом Скарлетт, пока она не ок-
репнет.
   Розалин Фицпатрик ревниво следила за отцом Флинном,  готовая  подхва-
тить ребенка, если он замешкается на секунду.  Она  потеряла  дар  речи,
когда Скарлетт пригласила ее быть К