льницу рядом со спокойной,  исполненной  досто-
инства Мелани. Клетчатое платье из зеленой тафты все в мелких оборочках,
обшитых по краю зеленой бархатной лентой, шло ей  бесподобно,  и  вообще
это было ее любимое платье - когда она его надевала, глаза ее приобрета-
ли совсем изумрудный оттенок, - но, увы, спереди на лифе отчетливо  вид-
нелось жирное пятно. Конечно, можно было бы замаскировать пятно,  прико-
лов брошь, но как знать, может быть, у Мелани очень зоркий глаз. Значит,
оставались либо пестрые ситцевые платья, недостаточно нарядные для тако-
го случая, либо бальные платья, либо зеленое муслиновое в цветочек,  ко-
торое она надевала вчера. Но это было скорее вечернее платье, не слишком
подходящее для барбекю, с глубоким вырезом, почти как у бального платья,
и крошечными буфами вместо рукавов. И все же она не видела другого выхо-
да, как остановить свой выбор на нем. В конце концов  ей  не  приходится
стыдиться своей шеи, плеч и рук, даже если и не очень пристало  обнажать
их с утра.
   Стоя перед зеркалом, она изогнулась в талии, чтобы оглядеть себя сбо-
ку, и не обнаружила в своей фигуре ни малейшего изъяна. Не слишком длин-
ная шея была приятно округлой и соблазнительной, как и руки, да и выгля-
дывавшие из корсета груди были очень милы. Не в пример многим шестнадца-
тилетним девчонкам, ей никогда не приходилось пришивать крошечные шелко-
вые оборочки к подкладке лифа, чтобы придать фигуре более пышные  формы.
Ее радовало, что у нее, как у Эллин, тонкие, длинные белые кисти  рук  и
маленькие ступни, и, конечно, ей хотелось бы стать такой же высокой, как
Эллин, но, в общем, Скарлетт была вполне довольна своим ростом.  Обидно,
что платье закрывает ноги, подумала она, приподняв нижние юбки и  окиды-
вая взглядом округлые стройные ножки, выглядывавшие из-под панталон. Что
говорить, у нее очень хорошенькие ножки. Даже  девочки  в  фейетвиллском
пансионе всегда ими восхищались. И уж конечно, такой тонкой талии, как у
нее, нет ни у кого, не только в Фейетвилле и Джонсборо, а, пожалуй, и во
всех трех графствах, если на то пошло.
   Мысль о талии заставила ее вернуться к  практическим  делам.  Мамушка
затянула ее корсет в талии до восемнадцати дюймов  -  для  бомбазинового
платья, а зеленое муслиновое требует, чтобы было не  больше  семнадцати.
Надо велеть ей затянуть потуже. Скарлетт  приотворила  дверь,  прислуша-
лась: из холла доносилась тяжелая поступь Мамушки. Скарлетт  нетерпеливо
окликнула ее, зная, что в этот час она может как угодно  покрикивать  на
слуг, потому что Эллин сейчас в коптильне - выдает кухарке продукты.
   - Похоже, кому-то кажется, что у меня за спиной крылья, -  проворчала
Мамушка, поднимаясь по лестнице. Она с трудом переводила дух, и лицо  ее
выражало неприкрытую готовность к битве. В больших черных руках  покачи-
вался поднос, над которым поднимался пар от двух крупных, политых маслом
ямсов, груды гречишных оладий в сиропе и большого куска ветчины, плаваю-
щего в подливке. При виде этой ноши легкое  раздражение,  написанное  на
лице Скарлетт, сменилось выражением воинственного  упрямства.  Волнение,
связанное с выбором платья, заставило ее забыть  установленное  Мамушкой
железное правило: прежде чем девочки отправятся в гости, их следует  так
напичкать едой дома, чтобы там они уже не могли проглотить ни кусочка.
   - Зря притащила. Я не стану есть. Унеси обратно на кухню.
   Мамушка поставила поднос на стол, выпрямилась, уперла руки в бока.
   - Нет, мисс, кушать вы будете! Нужно мне больно, чтоб  опять  трепали
языком, как в тот раз: видать, нянька ее дома не покормила! Все скушаете
до последнего кусочка!
   - Нет, не стану! Поди сюда, затяни мне корсет потуже, я и так опазды-
ваю. Экипаж уже подан - я слышала, как он подъехал.
   Теперь Мамушка заговорила вкрадчиво:
   - Ну же, мисс Скарлетт, будьте умницей, поешьте  немножко.  Кэррин  и
мисс Сьюлин скушали все до капельки.
   - Еще бы им не скушать, они же трусливые, как кролики, - презрительно
сказала Скарлетт. - А я не стану. Убери поднос! Я прекрасно помню, как я
уплела все, что ты притащила, а потом у Калвертов  было  мороженое,  для
которого они получили лед из самой Саванны, а я не смогла съесть ни  ло-
жечки. А сегодня я буду есть в свое удовольствие все, что захочу.
   Такой открытый бунт заставил Мамушку грозно сдвинуть брови. Что поло-
жено делать воспитанной барышне и чего не положено,  было  в  ее  глазах
непререкаемо и так же отличалось одно от другого, как белое от  черного.
Никакой середины тут быть не могло. Сьюлин и Кэррин  были  воском  в  ее
мощных руках и внимательно прислушивались к ее наставлениям. А вот  вну-
шить Скарлетт, что почти все ее естественные природные наклонности  про-
тиворечат требованиям хорошего тона, было нелегко. Каждая победа,  одер-
жанная Мамушкой над Скарлетт, завоевывалась с великим трудом и с помощью
различных коварных уловок, недоступных белому уму.
   - Ну, может, вам наплевать, как судачат про вашу семейку, а  мне  это
ни к чему, - ворчала она. - Не больно-то приятно слушать, когда про вас,
мисс Скарлетт, говорят, что у вас воспитание хромает. А уж я ли  вам  не
толковала, что настоящую-то леди всегда видать по тому, как она  ест,  -
клюнет, словно птичка, и все. Прямо сказать, не по нутру мне это, не до-
пущу я, чтобы вы у господ Уилксов набросились, как ястреб, на еду и  на-
чали хватать с тарелок что ни попадя.
   - Но ведь мама же - леди, а она ест в гостях, - возразила Скарлетт.
   - Вот станете замужней дамой и ешьте себе на здоровье,  -  решительно
заявила Мамушка. - А когда мисс Эллин была, как вы, барышней, она ничего
не ела в гостях, и ваша тетушка Полин, и тетушка Евлалия - тоже.  И  все
они вышли замуж. А кто много ест в гостях, тому не  видать  женихов  как
своих ушей.
   - Неправда! Как раз на том пикнике, когда ты меня не напичкала  зара-
нее, потому что была больна, Эшли Уилкс сказал мне,  что  ему  нравится,
если у девушки хороший аппетит.
   Мамушка зловеще покачала головой.
   - Одно дело, что жентмуны говорят, а другое - что у  них  на  уме.  Я
что-то не слыхала, чтоб мистер Эшли хотел на вас жениться.
   Скарлетт нахмурилась, резкий ответ готов был слететь у нее  с  языка,
но она сдержалась. Слова Мамушки попали в точку, возразить было  нечего.
Мамушка же, заметив смятенное выражение ее лица, коварно переменила так-
тику: она взяла поднос и, направляясь к двери, испустила тяжелый вздох.
   - Что ж, будь по-вашему. А я-то еще говорила кухарке, когда она соби-
рала поднос: "Настоящую леди всегда видать по тому, как  она  ничего  не
ест в гостях. Взять, к примеру, сказала я,  мисс  Мелли  Гамильтон,  что
приезжала в гости к мистеру Эшли... то бить - к мисс Индии. Никто не ест
меньше ее даже среди самых благородных белых леди".
   Скарлетт бросила на нее исполненный подозрения взгляд, но широкое ли-
цо Мамушки выражало только искреннее сожаление по поводу того, что Скар-
летт далеко до такой настоящей леди, как мисс Мелани Гамильтон.
   - Поставь поднос и зашнуруй мне корсет потуже, -  с  досадой  молвила
Скарлетт. - Может быть, я перекушу немного потом. Если  я  поем  сейчас,
корсет не затянется.
   Не подавая виду, что победа осталась за ней. Мамушка  поставила  под-
нос.
   - А какое платье наденет мой ягненочек?
   - А вот это, - сказала Скарлетт, указывая на пену зеленого муслина  в
цветочек. В мгновение ока Мамушка изготовилась к новой схватке.
   - Ну уж нет! Совсем негоже этак обряжаться с утра. Кто это выставляет
груди напоказ до обеда, а у этого платья ни воротничка, ни рукавчиков! И
веснушки, ей-же-ей, опять высыпят. Вы что, позабыли уж, на что стали по-
хожи летом, как посидели в Саванне на бережку, и сколько я на вас за зи-
му пахтанья извела? Пойду спрошу мисс Эллин, чего она велит вам надеть.
   - Если ты скажешь ей хоть слово, прежде чем меня оденешь, я не  прог-
лочу ни кусочка, - холодно произнесла Скарлетт. - Потом она уже не  пош-
лет меня переодеваться, времени не хватит.
   Мамушка снова вздохнула - на этот раз признавая себя  побежденной,  и
выбрала из двух зол меньшее: пусть уж вырядится в вечернее платье с  ут-
ра-все лучше, чем уплетать за обе щеки за чужим столом.
   - Ухватитесь за что-нибудь покрепче и втяните живот, -  распорядилась
она.
   Скарлетт послушно выполнила приказ, вцепившись обеими руками в спинку
кровати. Мамушка, поднатужившись, затянула шнуровку, и когда  тоненькая,
зажатая между пластинок из китового уса талия стала еще  тоньше,  взгляд
ее выразил восхищение и гордость.
   - Да уж, такой талии, как у моего ягненочка, поискать! - одобрительно
промолвила она. - Попробуй затяни так мисс Сьюлин, она тут же -  хлоп  в
обморок!
   - Ух! - выдохнула Скарлетт. - Я еще ни разу в жизни не падала в обмо-
рок, - с трудом вымолвила она.
   - А другой раз не мешает и упасть, - наставительно сказала Мамушка. -
Уж больно-то вы храбрая, мисс Скарлетт. Я давно хотела вам сказать:  хо-
рошего мало, ежели вот так-то, как вы, ничего  не  пугаться  -  ни  тебе
змей, ни мышей, ни чего другого, и не уметь падать в обморок. Дома,  по-
нятно, оно ни к чему, а вот ежели на людях... Сколько уж я вам  толкова-
ла...
   - Давай скорей. Не болтай так много. Вот посмотришь, я  выйду  замуж,
даже если не буду взвизгивать и лишаться чувств. Господи, до чего ж туго
ты меня зашнуровала! Давай сюда платье.
   Мамушка аккуратно расправила двенадцать  ярдов  зеленого  в  цветочек
муслина поверх торчащих накрахмаленных юбок и принялась  застегивать  на
спине низко вырезанный лиф платья.
   - Упаси вас бог скидать шарф али шляпу, ежели  солнце  станет  припе-
кать, - наказывала она. - Не то вернетесь черная, как старуха  Слэттери.
Ну, теперь поешьте, голубка, только не торопясь. Мало  толку,  если  все
пойдет обратно.
   Скарлетт покорно присела к столу, исполненная сомнений: сможет ли она
дышать, если проглотит хоть кусочек? Мамушка сняла с вешалки большое по-
лотенце, осторожно повязала его  Скарлетт  на  шею  и  расправила  белые
складки у нее на коленях. Скарлетт принялась  сначала  за  свою  любимую
ветчину и, хотя и не без труда, проглотила первый кусок.
   - Боже милостивый, поскорее бы уж выйти замуж! -  возмущенно  заявила
она, с отвращением втыкая вилку в яме. - Просто невыносимо вечно  приду-
риваться и никогда не делать того, что хочешь. Надоело мне притворяться,
будто я ем мало, как птичка, надоело степенно выступать,  когда  хочется
побегать, и делать вид, будто у меня кружится голова после тура  вальса,
когда я легко могу протанцевать двое суток подряд.  Надоело  восклицать:
"Как это изумительно!", слушая всякую  ерунду,  что  несет  какой-нибудь
олух, у которого мозгов вдвое меньше, чем у меня, и изображать  из  себя
круглую дуру, чтобы мужчинам было приятно меня просвещать и мнить о себе
невесть что... Не могу я больше съесть ни крошки!
   - Одну оладушку, пока не простыли, - непреклонно произнесла Мамушка.
   - Почему девушка непременно должна казаться дурой, чтобы поймать  же-
ниха?
   - Да думается мне, это оттого, что жентмуны сами не  знают,  чего  им
нужно. Они только думают, что знают. Ну, а чтоб не горевать целый век  в
старых девах, надо делать так, как они хотят.  А  жентмунам-то  кажется,
что им нужны тихие, маленькие дурочки, у которых и аппетиту и мозгов  не
больше, чем у птичек. Сдается мне, ни один жентмун не сделает  предложе-
ния девушке, ежели заметит, что она кое в чем смыслит больше него.
   - Значит, для них большая неожиданность, когда они после свадьбы  об-
наруживают, что их супруги не полные идиотки?
   - Ну, тогда уж все равно поздно. Они ведь женились уже.  Да,  сдается
мне, жентмуны догадываются малость, что у их жен есть кой-что в голове.
   - Когда-нибудь я стану говорить и делать все, что мне  вздумается,  и
плевать я хотела, если это кому-то придется не по нраву.
   - Не бывать этому, - угрюмо сказала Мамушка. - Нет, пока я жива.  Ну,
ешьте оладьи. Да обмакните их в соус, моя ласточка.
   - Не думаю, чтобы все девушки-янки разыгрывали из себя таких дурочек.
Когда в прошлом году мы были в Саратоге, я заметила, что многие  из  них
проявляли здравый смысл, и притом в присутствии мужчин тоже.
   Мамушка фыркнула.
   - Янки? Да уж, мэм, эти янки говорят все,  что  им  взбредет  на  ум,
только что-то я не приметила, чтобы к ним много сватались.
   - Но ведь рано или поздно они все равно выходят  замуж,  -  возразила
Скарлетт. - Янки же не вырастают просто так из-под  земли.  Значит,  они
выходят замуж и рождают детей, и притом их там очень много.
   - Мужчины женятся на них ради денег, - убежденно заявила Мамушка.
   Скарлетт окунула кусок оладьи в соус и отправила в рот. Может, Мамуш-
ка и знает, о чем толкует. Может, в этом и вправду что-то есть, ведь Эл-
лин в общем-то говорит то же самое, только выражается по-другому,  более
деликатно. Да в сущности, матери всех ее подруг внушают  своим  дочерям,
что они должны казаться беспомощными, беззащитными, кроткими, как голуб-
ки, неземными существами. Ведь не зря же было выработано  и  так  прочно
внедряется это притворство! Может, она и впрямь вела себя слишком смело?
Иной раз она спорила с Эшли и позволяла себе  открыто  высказывать  свое
мнение. Что, если это, а также ее пристрастие к далеким прогулкам пешком
или верхом оттолкнуло от нее Эшли и заставило обратить внимание на хруп-
кую Мелани?  Быть  может,  поведи  она  себя  по-другому...  Однако  она
чувствовала, что перестанет уважать Эшли, если окажется, что он способен
попасться на крючок таких обдуманных женских уловок.  Ни  один  мужчина,
который настолько глуп, чтобы приходить в восторг  от  этого  жеманства,
притворных обмороков и лицемерных "О, какой вы замечательный!", не стоит
того, чтобы за него бороться. И тем не менее, по-видимому, всем мужчинам
это нравится.
   Если до сих пор она неправильно вела себя с Эшли... Ну что ж, что бы-
ло, то было, ничего тут не поделаешь. С этого дня она попробует  по-дру-
гому, применит более правильную тактику. Но в ее распоряжении всего нес-
колько часов, чтобы заполучить его, и если для этого нужно падать в  об-
морок или делать вид, что падаешь, так она это сумеет. Если жеманством и
наивно-глупым кокетством можно его привлечь, что ж, пожалуйста, она при-
кинется такой пустоголовой кокеткой, что даст сто очков вперед даже этой
безмозглой Кэтлин Калверт. А если понадобится действовать  более  смело,
она готова и к этому. Сегодня или никогда! И, увы, не нашлось  человека,
который помог бы Скарлетт понять, что все, заложенное в ней от  природы,
даже ее беспощадная жизненная хватка, куда  привлекательнее,  чем  любая
личина, которую она сумеет на себя нацепить. Впрочем, хотя ей и было  бы
приятно это услышать, она бы все равно не поверила. Да и весь  тот  мир,
плотью от плоти которого она была, тоже не принял бы  такого  воззрения,
ибо простота и непосредственность в женщине никогда не имели большой це-
ны в глазах людей.
   Пока коляска, поднимая красную пыль, катилась по дороге к  Двенадцати
Дубам, Скарлетт, не без некоторых угрызений  совести,  радовалась  тому,
что ни Эллин, ни Мамушка не будут присутствовать на  барбекю.  Не  будет
никого, чьи чуть заметно приподнятые брови или невольно выпяченная  ниж-
няя губа могли бы помешать ей привести в исполнение свой план.  Конечно,
Сьюлин наябедничает им завтра, но если все осуществится,  как  задумано,
семья будет слишком взволнована ее обручением с Эшли и их бегством, что-
бы выражать недовольство ее поведением на барбекю. И Скарлетт  радовало,
что Эллин была вынуждена остаться дома.
   Джералд, с утра подкрепившись бренди, дал Джонасу Уилкерсону  расчет,
и Эллин осталась дома, чтобы принять у него дела и проверить отчетность.
Скарлетт поцеловала мать на прощанье в маленьком кабинетике,  где  Эллин
сидела перед высоким, набитым  всяческими  бумагами  секретером.  Джонас
Уилкерсон со шляпой в руке и плохо скрытым выражением бешенства на худом
смуглом лице стоял перед нею: шутка ли -  так  бесцеремонно  лишить  его
столь выгодной должности, какой не сыщешь больше во всем графстве! И все
из-за такого пустяка, как маленькая шалость на стороне.  Сколько  он  ни
старался вдолбить Джералду - который, впрочем, с ним и не спорил, вполне
разделяя его точку зрения, - что отцом ребенка Эмми Слэттери с такой  же
долей вероятия может оказаться любой другой мужчина, это никак не меняло
дела в глазах Эллин. Джонас пылал ненавистью ко всем южанам. Он  ненави-
дел их холодную учтивость и их высокомерное презрение к людям его круга,
отчетливо проступавшее сквозь эту учтивость. И с особенной силой ненави-
дел он Эллин О'Хара, ибо она была олицетворением всего, столь  ненавист-
ного ему в южанах.
   Мамушка, как главная над всей дворовой челядью, тоже осталась,  чтобы
помогать Эллин, и на козлах, рядом с Тоби,  дерзка  на  коленях  длинную
картонку с бальными платьями, восседала Дилси. Джералд верхом  на  своем
могучем гунтере ехал рядом с коляской, разогретый  бренди  и  очень  до-
вольный собой: это неприятное дело с увольнением было позади и управился
он с ним неожиданно быстро. Просто предоставил Эллин довести все до кон-
ца, ни на секунду даже не подумав о том, каким это будет для нее разоча-
рованием - не побывать на барбекю и не повидаться с друзьями. Был  прек-
расный весенний день, щебетали птицы, вокруг, лаская взор,  расстилались
земли Тары, и настроение у Джералда было самое  игривое;  он  чувствовал
себя молодым, и серьезные мысли не шли ему на ум.  Временами  его  вдруг
прорывало какой-нибудь веселой ирландской песенкой, вроде "В  повозке  с
верхом откидным" или же меланхолической элегией в честь  Роберта  Эммета
"На чужой стороне пал бесстрашный герой"...
   Он был счастлив, с удовольствием предвкушая веселый денек с друзьями,
возможность вволю подрать глотку, проклиная янки и призывая на их голову
войну, а когда он взглядывал на своих  трех  прелестных  дочек  в  ярких
платьях с кринолинами и с этими крошечными дурацкими зонтиками в  руках,
сердце его преисполнялось гордостью. Вчерашний разговор со Скарлетт  ни-
мало его не тревожил, ибо начисто испарился из его памяти. Он просто ду-
мал о том, какая она хорошенькая, и как все будут ему завидовать, и  что
глаза у нее сегодня кажутся такими ярко-зелеными, совсем как  холмы  Ир-
ландии. И ощутив в душе эту поэтическую жилку, он, окончательно  возгор-
дившись, осчастливил дочерей громким, хотя и несколько фальшивым  испол-
нением "Увенчав себя зеленым клевером".
   Скарлетт поглядывала на  него  снисходительно-насмешливым  оком,  как
мать на маленького хвастунишку-сына. Она знала наперед, что к вечеру  он
будет мертвецки пьян. Возвращаясь домой в полном мраке, он, как  всегда,
будет пытаться перемахнуть через все изгороди на пути от Двенадцати  Ду-
бов к Таре, а ей останется только полагаться на милость Провидения и  на
здравый смысл лошади и надеяться, что он не свернет  себе  шеи.  Презрев
все мосты на свете, он, разумеется, пустит лошадь вплавь через  реку  и,
возвратясь домой, будет орать во всю глотку, требуя, чтобы  Порк  уложил
его спать в кабинете на диване, а Порк, как всегда в этих  случаях,  уже
будет дожидаться его в холле с зажженной лампой в руке.
   Он, конечно, приведет в негодность свой новый серый поплиновый костюм
и будет страшно, чертыхаться поутру, во всех подробностях  описывая  Эл-
лин, как лошадь угораздило свалиться в темноте с моста в реку, и эта яв-
ная ложь будет принята всеми как должное, хотя никто, разумеется, ей  не
поверит, а он будет чувствовать себя при этом великим хитрецом.
   "Какой же он славный, безответственный,  эгоистичный  ребенок",  -  с
внезапным приливом нежности подумала Скарлетт. Она чувствовала себя  та-
кой приятно взволнованной и счастливой сегодня, что ей хотелось обнять и
Джералда, и весь мир. Она была красива и сознавала это. Нежно пригревало
солнце, вокруг во всем своем великолепии блистала весна, и Скарлетт зна-
ла, что еще до заката Эшл