Эшли, - нежно сказала она, - иди сядь сюда. Ты выглядишь  ус-
талым.
   Они сели на диванчик в тетушкиной маленькой гостиной. Скарлетт  гово-
рила мало. Она слушала, пока Эшли рассказывал, повторяясь и  прерывая  -
себя в сбивчивом зигзаге воспоминаний.  Он  рассказывал  о  доброте  его
умершей жены, ее сердечности, благородстве, любви к Скарлетт, Бо и к не-
му. Его голос был тихим, лишенным эмоций, обесцвеченным горем  и  безна-
дежностью. Его рука слепо нащупала руку Скарлетт и сжала ее с такой  от-
чаянной силой, что у нее заломило кости. Она сжала губы, но не выдернула
руку.
   Индия стояла в дверях - темный, неподвижный наблюдатель.
   Наконец Эшли прервал самого себя и повернул голову,  как  ослепший  и
потерявшийся человек.
   - Скарлетт, я не могу жить без нее, - застонал он, - я не могу.
   Скарлетт освободила свою руку. Она должна пробиться через заслон  от-
чаяния, окружающий его, или это погубит его, она была уверена. Она вста-
ла и наклонилась к нему.
   - Послушай меня, Эшли Уилкс, я выслушала тебя, а теперь  ты  послушай
меня. Ты думаешь, что ты единственный человек, который любил Мелли и за-
висел от нее? Я тоже любила, даже больше, чем думала. Я надеюсь,  что  и
другие сильно любили Мелли. Но мы не собираемся зачахнуть и  умереть  от
этого, как ты. И я стыжусь за тебя. Мелли тоже, если она смотрит на  нас
с небес. Представляешь ли" что она пережила,  чтобы  родить  Бо?  Да,  я
знаю, как она страдала, и я говорю тебе, что это  убило  бы  сильнейшего
мужчину, когда либо созданного Богом. Теперь ты - все, что у него  оста-
лось. Так ты хочешь, чтобы Мелли это видела? Что ее мальчик сам по себе,
практически сирота, потому что его отец слишком жалеет себя, чтобы забо-
титься о нем? Ты хочешь разбить его сердце, Эшли Уилкс? Именно это ты  и
делаешь.
   Она поймала его подбородок своей рукой и заставила взглянуть на нее.
   - Соберись, ты слышишь меня, Эшли? Ты пойдешь на кухню и закажешь по-
вару горячую еду для себя. И ты съешь ее. Если тебя вырвет, ты съешь еще
раз. Ты найдешь своего мальчика, возьмешь его на руки и скажешь ему, что
его отец позаботится о нем. Подумай о ком-нибудь, кроме самого себя.
   Скарлетт вытерла свою руку об юбку, будто Эшли ее испачкал. Затем она
вышла из комнаты, оттолкнув Индию.
   - Мой бедный, дорогой Эшли. Не обращай внимания на ужасные вещи"  ко-
торые говорила Скарлетт. Она чудовище.
   Скарлетт остановилась, развернувшись. Она вытащила визитную  карточку
из своей сумочки и бросила ее на стол.
   - Я оставлю свою карточку вам, тетушка Питти, - прокричала она, - раз
вы боитесь встретиться со мной лично.
   Она вышла, хлопнув дверью.
   - Поезжай, Элиас, - сказала она кучеру, - куда угодно.
   Она не могла выдержать ни одной минуты больше в этом  доме.  Что  она
будет делать? Прорвалась ли она к Эшли? Она вела себя нехорошо, хотя она
должна была так действовать. Эшли обожал своего сына, и может, он  собе-
рется ради Бо. "Может" ее не устраивало. Он должен, она заставит его это
делать.
   - Отвези меня к мистеру Генри Гамильтону, в  адвокатскую  контору,  -
сказала она Элиасу.
   Дядюшки Генри боялись почти все женщины, но не Скарлетт. Она  понима-
ла, что воспитание вместе с тетушкой Питтипэт сделало его  женоненавист-
ником. И она знала, что нравилась ему. Он говорил, что она не такая глу-
пая, как остальные женщины. Он был ее адвокатом и знал,  какой  проница-
тельной она была в деловых вопросах.
   Она вошла в его офис, не дожидаясь, когда о ней доложат, он отложил в
сторону письмо и усмехнулся.
   - Входи, Скарлетт, - сказал он, поднимаясь. - Ты спешишь подать в суд
на кого-нибудь?
   Она ходила взад и вперед, не замечая стул около его стола.
   - Я бы хотела пристрелить кое-кого,  но  не  знаю,  поможет  ли  это.
Действительно ли, что после смерти Чарли оставил мне всю свою  собствен-
ность?
   - Ты знаешь, что это так. Перестань  суетиться  и  сядь.  Он  оставил
склады около станции, которые сожгли янки. Оставил часть фермы  недалеко
от города, которая очень скоро станет его территорией,  судя  по  темпам
роста Атланты.
   Скарлетт примостилась на уголке стула, заглядывая ему в глаза.
   - И половину дома тетушки Питтипэт на Пич-стрит. Разве он не  оставил
мне и это?
   - Боже мой, Скарлетт, уж не собираешься ли ты вселиться туда?
   - Конечно, нет. Но я хочу, чтобы Эшли уехал оттуда. Индия  и  тетушка
Питти сведут его в могилу своим сочувствием. Он может вернуться  в  свой
дом. Я найду ему домохозяйку.
   Генри Гамильтон посмотрел на нее невыразительными, изучающими  глаза-
ми.
   - Ты именно потому хочешь, чтобы он вернулся в свой дом, что он стра-
дает от обилия сочувствия?
   Скарлетт воскликнула:
   - Боже, дядя Генри! Неужели на старости лет ты  становишься  сплетни-
ком?
   - Не показывай свои зубки, юная леди. Усаживайся и послушай меня.
   Когда речь идет о делах, у тебя лучшая голова, которую  я  когда-либо
встречал, но во всем остальном ты так же тупа, как и деревенский идиот.
   Скарлетт нахмурилась.
   - Теперь о доме Эшли, - медленно произнес старый адвокат, -  его  уже
продали. Я составил документы вчера.
   Он поднял руку, чтобы остановить Скарлетт до того, как она заговорит.
   - Я посоветовал ему переехать в дом тетушки Питти и продать свой.  Не
из-за болезненных ассоциаций и горестных воспоминаний, связанных с  этим
домом, и не потому, что меня беспокоило, кто будет присматривать за  ним
и за мальчиком, хотя все это веские причины. Я  посоветовал  ему  перее-
хать, потому что он нуждался в деньгах, чтобы  спасти  свой  лесопильный
бизнес от краха.
   - Что ты имеешь в виду? Эшли ничего не понимает в деньгах, но  он  не
может разориться. Строителям постоянно нужны доски.
   - Если они что-нибудь строят. Слезь со своего  конька  на  минутку  и
послушай, Скарлетт. Я знаю, что тебя ничего не интересует в  мире,  если
это не касается тебя лично, но несколько недель назад в Нью-Йорке  прои-
зошел крупный финансовый скандал. Делец по имени Джей Куке обсчитался  и
разорился. Он потянул за собой железную дорогу.  Северную  Тихоокеанскую
ветку, прихватил и группу таких же дельцов, как он, которые  участвовали
в его железнодорожном бизнесе и других сделках. Они в свою очередь пота-
щили многие предприятия, в которых участвовали отдельно от  Куке.  Затем
разорились парни, которые были в их предприятиях.  Прямо  как  карточный
домик. В Нью-Йорке это называется паникой. Она уже  распространяется.  Я
думаю, что она охватит всю страну.
   Скарлетт почувствовала, что ее охватывает ужас.
   - Что с моей лавкой? - вскричала она. - И моими деньгами?  Банки  на-
дежны?
   - Те, где у тебя деньги, да. У меня там тоже есть вклады, так  что  я
проверил. Атланту это вряд ли заденет. Мы не так велики, чтобы  участво-
вать в больших сделках. Но бизнес  везде  замер,  выжидая.  Люди  боятся
вкладывать деньги, в том числе и в строительство. А если никто не  стро-
ится, значит никому не нужен лес.
   Скарлетт вспылила.
   - Значит Эшли не будет получать денег с лесопилок. Я могу понять это.
Но если никто не вкладывает деньги, то почему его дом так быстро купили?
Мне кажется, что если везде паника, то цены на недвижимость должны  сни-
жаться первыми.
   Дядя Генри усмехнулся.
   - Как скала. Ты умница, Скарлетт. Именно поэтому я  посоветовал  Эшли
продать его. Атланта еще не почувствовала панику, но она скоро доберется
сюда: У нас был бум в последние восемь лет, но ты не можешь  развиваться
без денег.
   Он громко рассмеялся.
   Скарлетт смеялась вместе с ним, хотя не думала, что было что-то смеш-
ное в экономической катастрофе. Но она знала, что мужчины  любят,  когда
их оценивают по достоинству.
   Смех дяди Генри резко прекратился.
   - Итак, теперь Эшли в доме своей сестры и тети. По  моему  совету.  И
это не устраивает тебя.
   - Да, сэр, меня это совсем не устраивает. Он выглядит ужасно. Он, как
ходячий труп. Я дала ему хорошую встряску, хотела вывести его из состоя-
ния, в котором он находится. Но я не знаю, подействовало ли  это.  Знаю,
что даже если и подействовало, то ненадолго, пока он  находится  в  этом
доме.
   Она посмотрела на скептическое выражение дяди Генри.  От  раздражения
она покраснела.
   - Меня не волнует, что ты слышал или что ты думаешь, дядя Генри.  Мне
не нужен Эшли. Я пообещала у постели умирающей Мелани, что позабочусь  о
нем и о Бо. Я не хотела бы этого делать, но я пообещала.
   Она поставила Генри в неловкое положение. Он не любил эмоций, особен-
но у женщин.
   - Если ты хочешь плакать, Скарлетт, то я тебя выведу.
   - Я не собираюсь плакать. Я здесь. Мне необходимо что-то предпринять,
а ты не можешь мне помочь.
   Генри Гамильтон откинулся на спинку стула. Он сложил кончики  пальцев
у себя на животе. Это была его адвокатская поза, почти судейская.
   - Ты самый последний человек сейчас, Скарлетт, кто бы мог помочь  Эш-
ли. Я открою тебе неприятную правду. Правда или нет - меня это не волну-
ет, - но о тебе и Эшли одно время много болтали. Мисс Медли  заступилась
за тебя, и все остальные последовали ее примеру из-за любви к  ней,  за-
меть, а не потому что ты им  нравилась.  Индия  подумала  самое  плохое,
рассказывала об этом, многие ей верили. Это продолжится и  после  смерти
Мелли. А тебе надо было еще устроить спектакль у самой могилы Мелли. Об-
нять ее мужа, оттаскивать его от умершей жены, которую многие люди  счи-
тали святой.
   Он поднял руку.
   - Я знаю, что ты собираешься сказать,  так  что  не  затрудняй  себя,
Скарлетт.
   Кончики его пальцев снова сомкнулись.
   - Эшли почти бросился в могилу, мог сломать себе шею. Я  был  там,  я
видел все. Но это не важно. Такой умной девочке, как ты, можно  было  бы
получше разбираться в людях. Если бы Эшли бросился на гроб, все бы  наз-
вали это "трогательным". Если бы он убил себя, они бы очень сожалели. Но
есть, есть некоторые правила выражения печали. Обществу  нужны  правила,
Скарлетт, чтобы не распадаться. То, что ты сделала, нарушало все  прави-
ла. Ты устроила публичную сцену. Ты обняла мужчину, который не был твоим
мужем. Публично. Ты подняла шумиху, которая прервала  похороны,  правила
которых знает каждый. Ты нарушила священный обряд. Теперь все до  единой
женщины на стороне Индии. Значит, против тебя, У тебя здесь нет ни одно-
го друга, Скарлетт. И если ты как-то покажешь свое отношение к Эшли,  ты
превратишь его в такого же изгоя, как ты. Женщины настроены против тебя.
Господь тебе поможет, Скарлетт. Когда леди отворачиваются от тебя, нече-
го надеяться на их христианское милосердие и прощение. В них этого  нет.
И они это не позволят никому другому, особенно своим мужьям. Они владеют
телом и душой своих мужей. Вот почему я все время держался в стороне  от
"слабого пола". Я желаю тебе добра, Скарлетт.  Ты  знаешь,  что  ты  мне
всегда нравилась. Хорошие пожелания - вот все, что я могу предложить те-
бе.
   Старый адвокат поднялся.
   - Оставь Эшли в покое. Какая-нибудь сладкоголосая маленькая леди поя-
вится в один прекрасный день и ободрит его. Затем она позаботится о нем.
Оставь дом Питтипэт в покое, включая твою половину. И не прекращай посы-
лать деньги через меня для уплаты счетов на ее содержание,  как  ты  все
время делала. Так ты выполнишь обещание Мелани. Пойдем, я  провожу  тебя
до экипажа.
   Скарлетт оперлась на его руку и кротко пошла рядом с ним. У нее внут-
ри все кипело. Она должна была знать, что не получит никакой  помощи  от
дяди Генри.
   Ей надо будет самой узнать, правда ли то, что рассказал дядя Генри  о
финансовой панике, и в  первую  очередь  узнать,  в  сохранности  ли  ее
деньги.


   ГЛАВА 6

   "Паника", как называл это Генри Гамильтон, финансовый кризис,  начав-
шийся в Нью-Йорке на Уолл-стрит, распространялся по всей Америке.  Скар-
летт боялась, что она может потерять  заработанные  ею  деньги.  Изофиса
старого адвоката она прямиком отправилась в свой банк. Она вся  дрожала,
когда входила в кабинет управляющего.
   - Я ценю вашу заботу, миссис Батлер, - сказал он.
   Но Скарлетт видела, что он не  ценил  ни  капельки.  Он  выдержал  ее
расспросы о надежности банка. Чем дальше он говорил, тем меньше ему  ве-
рила Скарлетт.
   Затем он нечаянно рассеял все ее страхи.
   - Да, мы не только будем  выплачивать  наши  обычные  дивиденды  вла-
дельцам акций, но в действительности они будут даже больше, чем всегда.
   Он посмотрел на нее краешком глаза.
   - Я получил эту информацию только сегодня утром и хотел бы знать,  на
каких основаниях ваш муж решил увеличить вклады, еще месяц назад.
   Скарлетт почувствовала огромное облегчение. Если Ретт  покупает  бан-
ковские акции, это самый надежный банк в Америке.  Он  все  время  делал
деньги, когда остальной мир распадался на кусочки. Она не знала, как  он
выяснил положение банка, ее это не касалось.  Ей  достаточно  было,  что
Ретт верил в него.
   - У него есть этот маленький милый кристальный шарик, - сказала  она,
легкомысленно хихикнув, чем разъярила управляющего.
   Она чувствовала себя немного опьяневшей. Но не настолько,  чтобы  за-
быть поменять наличные в персональном ящичке на золото. У  нее  все  еще
стояли перед глазами красиво надписанные обесцененные облигации конфеде-
ратов, от которых зависел ее отец. У нее не было веры в бумагу.
   Выходя из банка, она остановилась на  ступеньках,  чтобы  насладиться
теплым осенним солнцем и суматохой делового района. Посмотрите  на  этих
парней, спешащих вокруг, они торопятся делать деньги и не боятся ничего.
Дядя Генри сумасшедший простак. Нет никакой паники.
   Следующей остановкой был ее магазин. "Универмаг  Кеннеди"  -  гласила
золотыми буквами вывеска. Это было ее наследство после короткого замуже-
ства с Фрэнком Кеннеди. Это и Элла. Ее удовлетворение от магазина  пере-
живало разочарование в ребенке. Витрина, с набором выставленных товаров,
была ослепительно красива. Все, начиная с сияющих осей  для  повозок  до
сияющих булавок. Ей придется, правда, убрать оттуда ткани. Они мгновенно
выгорят на солнце, и ей надо будет снижать цену.  Скарлетт  ворвалась  в
лавку, готовая спустить шкуру с Вилли Кершоу, старшего клерка.
   Но оказалось, было мало причин, обвинять его. Выставленные ткани пос-
традали от воды во время перевозки. Производитель уже согласился снизить
цену на две трети из-за брака. Кершоу также сделал заказы для пополнения
складов, а в квадратном железном сейфе, в подсобке, лежали аккуратно пе-
ревязанные и сложенные пачки и стопки заработанных монет и зеленых банк-
нот, многочисленные чеки.
   - Я заплатил помощникам клерка, миссис Батлер, - нервно  сказал  Кер-
шоу. - Надеюсь, что это ничего. Отметка в субботней ведомости.  Мальчики
сказали, что не обойдутся недельным заработком. Я не взял  своей  платы,
не зная, как бы вы хотели, чтобы я сделал, но я был бы  очень  признате-
лен, если вы четко определитесь.
   - Конечно, Вилли, - любезно сказала Скарлетт, - как  только  я  сверю
деньги со счетовыми книгами.
   Кершоу справился намного лучше, чем ожидала Скарлетт, но это не  зна-
чит, что он может держать ее за дурочку. Когда все сошлось до цента, она
отсчитала его двенадцать долларов семьдесят пять центов - плату  за  три
недели. Она добавит лишний доллар завтра, когда будет платил" за эту не-
делю, решила она. Он заслужил поощрение за хорошее руководство в ее  от-
сутствие.
   Она также планировала прибавить ему обязанностей.
   - Вилли, - сказала она ему наедине, - я хочу, чтобы ты открыл кредит.
   Выпуклые глаза Кершоу полезли на лоб. В магазине не открывался кредит
после того, как Скарлетт стала управлять им. Он внимательно выслушал  ее
инструкции. Когда она заставила его поклясться, что он не  расскажет  ни
одной живущей душе об этом, он положил руку себе на  сердце  и  произнес
клятву. Он был убежден, что у Скарлетт были глаза на затылке и она могла
читать мысли.
   Потом Скарлетт Поехала домой пообедать. Вымыв лицо и руки,  она  взя-
лась за пачку газет. Заметка о похоронах Мелани была такой,  как  она  и
ожидала - минимум слов, имя Мелани, дата рождения и дата смерти. Имя ле-
ди может появляться в новостях только три раза: при рождении, свадьбе  и
смерти. И не должно быть никаких подробностей. Скарлетт  сама  написала,
заметку и добавила вполне достойную, на ее взгляд  строчку  о  том,  как
трагично для Мелани умереть такой молодой и как не будет хватать ее  го-
рюющей семье и друзьям в Атланте.  "Индия,  наверное,  ее  вырезала",  -
раздраженно подумала Скарлетт. Если бы только домашнее хозяйство было  в
чьих-либо других руках, жизнь была бы намного проще.
   Следующий же номер газеты заставил ладошки Скарлетт  увлажниться,  от
страха. Следующая, и следующая, и следующая - она перелистывала страницы
с возрастающей тревогой. Когда служанка объявила, что  обед  готов,  она
сказала, чтобы его оставили на столе. Куриная грудка затвердела  в  зас-
тывшей подливке, когда она села за стол, но это не имело  значения.  Она
была слишком расстроена. Дядя Генри был прав. Действительно, была  пани-
ка. Деловой мир переживал отчаянную неразбериху, даже катастрофу.  Рынок
ценных бумаг в Нью-Йорке был закрыт уже десять дней со дня,  прозванного
репортерами "черной пятницей", когда цены на акции резко полетели  вниз,
потому что все продавали, но никто не покупал. В главных городах Америки
банки закрывались, так как их  клиенты  хотели  вернуть  деньги,  а  эти
деньги было вложены банками в "надежные"  акции,  которые  почти  совсем
обесценились. В промышленных районах фабрики  закрывались  со  скоростью
одного предприятия в день, оставляя тысячи людей безработными и без  де-
нег.
   Дядя Генри сказал, что это не  случится  в  Атланте,  повторяла  себе
Скарлетт много раз. Но ей пришлось сдержать себя,  чтобы  не  сходить  в
банк и принести домой свой ящик с золотом. Она бы так и сделала, если бы
Ретт не купил акции банка.
   Она вспомнила о деле, которое запланировала на  сегодня,  лихорадочно
пожалела, что такая идея пришла ей в голову, но решила, что это  все  же
необходимо сделать, когда страна в панике, и именно поэтому.
   Может, ей стоит выпить маленькую  рюмочку  коньяка,  чтобы  успокоить
брожение в желудке. Графин был рядом, на боковом столике. Это бы сдержа-
ло ее нервы... Нет - запах будет заметен при дыхании, даже если она  за-
ест листьями мяты и петрушки. Она глубоко вздохнула и встала из-за  сто-
ла.
   - Беги в гараж и скажи Элиасу, что пора ехать, - сказала она  служан-
ке.
   Никто не отвечал на ее звонок в доме Питтипэт. Скарлетт была уверена,
что видела дернувшуюся штору в маленькой гостиной. Она крутанула  звонок
еще раз. Был слышен звук колокольчика за дверью и приглушенный звук  ка-
кого-то движения. Скарлетт позвонила снова. Когда стих звон, везде восс-
тановилась тишина. Она посчитала до двадцати. Лошадь и багги проехали по
улице позади нее.
   "Если кто-нибудь видел меня здесь, стоящую перед закрытой  дверью,  я
никогда не смогу смотреть ему в лицо, не сгорая от  стыда",  -  подумала
она. Она чувствовала, как ее щеки горели. Дядя Генри был прав  во  всем.
Ее не принимали. Всю свою жизнь она слышала истории о скандальных людях,
которых не принимали в приличных домах, но даже в самой  дикой  фантазии
она никогда не думала, что это когда-либо может случиться с ней.
   "Я пришла сюда с добром", - подумала она в болезненном  смущении.  На
глаза навернулись слезы. Затем, как это  часто  случалось,  ее  захватил
прилив злости и ярости. Черт побери, половина этого дома принадлежит ей!
Как они смели запереть дверь перед ней?
   Она стала ломиться в дверь, но она была надежно заперта.
   - Я знаю, что ты там, Индия Уилкс, - прокричала Скарлетт  в  замочную
скважину.
   "Вот! Надеюсь, она прислушивалась у двери и теперь оглохнет".
   - Я пришла поговорить с тобой. Индия, и я не  уйду,  пока  не  сделаю
этого. Я буду сидеть на крыльце, пока ты не откроешь дверь или пока Эшли
не придет домой со своим ключом, выбир